Метаморфоз

Снится светлая комната, с очертаниями знакомого лица. Светлые локоны, серебряные глаза и острые скулы, об которые будто бы можно порезаться. Незнакомец тянет руку к волосам, нежно поглаживая макушку пальцами. Поттер не видит, но чувствует, как улыбается мужчина. Хочется мурчать, тереться об тёплую ладонь, параллельно поглядывая на мужчину, от которого исходила доброе, искреннее тепло. Пару секунд спустя парень бесшумно пытается кричать от боли, пытаясь открыть глаза в тусклом и тёмном помещении. По всему телу идёт странный поток магии, двигаясь по венам. Гарри просыпается. — Мистер Поттер, — Снейп подходит совсем близко и, прищурив глаза, поворачивает лицо ученика из стороны в сторону, проверяя количество кровоподтёков и ссадин. — С каких пор Вы теряете сознание просто так? — Здравствуйте… я-я, не помню, — Мальчик приподнимается на локтях с кованной кушетки, осматривая помещение. — С октября? Довольно просторное место, окружённое серым кирпичом. У стен стоят столы из чёрного дуба, на которых аккуратно разложены по буковками многочисленные флаконы с пробирками разных цветов и масс. Окон, кресел и камина совсем нет, из-за чего уют полностью пропадает из комнаты, создавая атмосферу унылого одиночества. Сам Гарри был расположен у письменного стола, подальше от двери. Он был в своей форме, с расстегнутым воротом без мантии. Ощущалось странное, до неприличия приятное тепло и мгновение спустя он понял, что его окружают сиреневые камешки, излучающие магию. — Что это? — он ткнул пальцем на один из них и камень отплыл на пару сантиметров, после чего возвратился к исходному положению. — Лунные камни, — профессор что-то усердно записывал на пергаменте, изредка подправляя мешающиеся локоны чёрных волос, которые падали на лицо. Заметив вопросительный взгляд, он прибавил: — Дают смотреть на Вас сквозь ваше тощее туловище. У магглов это называется «рентген». Гарри закатывает глаза, осматривая свои руки. Бледные, с выступившими венками и сушатся. на самом деле, самому было неприятно разглядывать эти кости и кутикулы, которые некрасиво рвались у ногтей, оставляя красные борозды. По телу бегали мурашки из-за неприятного холода, что даже захотелось вернуться обратно в сон… Он напомнил ему о Малфое. И было интересно, руки у него такие же тёплые или холодные? Хотя, конечно тёплые. Он же живой! Настоящий! Гриффиндорец печально хмыкнул, закидывая на себя чёрную мантию и собираясь с новыми силами. — Садитесь, мистер Поттер, — и Поттер садится. — Что-то не так? — Северус подставляет руку под подбородок, иногда поглядывая на тощую грудь и живот. — Я думаю, что Вам стоит взять это, — мужчина протягивает стеклянную бутылочку, с зеленоватой жидкостью внутри. — Это настойка из беладонны и зверобоя. Улучшает самочувствие, улучшит аппетит, да и вообще. для волос тоже хорошо. Он кидает взгляд на небольшую лысину у правого полушария, быстро кидая задумчивый взгляд на кушетку. Гарри неловко зачесывает рукой впадину и смущенно пробормотав «до свидания, профессор Снейп», чуть ли не выбегает из прохладной лаборатории. Ещё никогда он не чувствовал себя так позорно перед Северусом.

***

Грейнджер сидела у Чёрного озера недалеко от Гремучей ивы. Лежал гладкий снег, постепенно таявший под горячими пальцами девушки. Русоволосая поднимала большие глаза на Хогвартс, всё ещё восхищаясь его величественностью и красотой, вспоминая скромный родительский дом. Вспоминала, как они с Гарри и Роном встретили там, внутри, у дерева самого Питера Петтигрю! С улыбкой думала о профессоре Люпине и о Сириусе Блэке, сожалея о невысказанном уважении. Думала о том, что жизнь чертовски несправедлива. Но наверное, в любом случае, сейчас это ведь не так важно. Правда? Она послала патронус Уизли, дожидаясь того под серым небом у холодной воды. Ветер трепал каштановые кудри, попадая ей в глаза, нос и рот. Её цветочные духи развивались по воздуху, останавливаясь на пару секунд, а затем так же быстро, как и появлялись — исчезали. — Что-то хотела? — Билиус незаметно подошёл к краю воды, смотря вдаль и засунув ладони в карманы потрёпанных джинс. — Привет, — девушка грубо отряхивается, поднимаясь с земли и подходит на край к другу, слегка дотрагиваясь до него плечами. — Как ты? Всего несколько дней без общения с этим рыжим негодником, а она соскучилась. Чертовски сильно, ведь всё-таки это Уизли! Без него соскучишься… Особенно в такие дни. — Ты ради этого позвала меня? Серьезно? — тут он поворачивается к однокласснице в полный оборот, встречаясь взглядом. — Гермиона, мы больше не дружим. — Да брось, Рон, это же, — она пытается улыбнуться и хватается за рукав синей куртки. — Извини! — Да ты даже не понимаешь, за что просишь прощения, — гриффиндорец сбрасывает с себя женскую руку, хмуря светлые брови. — Я тоже плохой друг, если вы с Гарри ничего мне не рассказали. Я всё понял, я всё принял. — он вскидывает вспотевшие ладони в сдающемся выражении, сжимая бледные губы. — Нет, Рональд-Билиус Уизли, вы ничего не поняли! — девушка повышает голос, срываясь на крик, когда парень начинает медленно отходить от неё, — Не веди себя как малолетний придурок! — а он уже не слышит. — Рон, пожалуйста! Грейнджер в открытую плачет, когда Уизли даже не дав шанса на нормальный разговор, сразу уходит в сторону замка. Они с Гарри привыкли к такому другу, но иногда это давало знать о себе. Например, в такие моменты. Магглорождённой не нравилось такое, поэтому она плакала. Не стоит забывать, что она просто девушка. Правильно? Вытерев рукавом бордового пальто сопли, Джин делает глубокий вдох и уверенным шагом решается идти в «Три метлы», намереваясь хорошенько выпить сливочного пива. как из-за угла выходит Паркинсон, кидаясь на шею к девушке и крепко обнимая её. — Паркинсон? — Гермиона чувствует, как слизеринка давит ей на шею, принюхиваясь к молочно-шоколадным завитушкам. — Ты в порядке? — Да! — брюнетка в последний раз наслаждается лёгким ароматом волос гриффиндорки, делая шаг назад и улыбаясь во все тридцать два зуба. — Привет. Вышеупомянутая внимательно присматривается к знакомой, пытаясь что-то отыскать во взгляде. Вроде та же вредная Паркинсон с идеальной стрижкой и тёмной помадой на губах, а всё равно что-то не то. Она пытается улыбаться как обычно, с этой характерно-высокомерной, слизеринской повадкой, но получается совсем неубедительно. Кашлянув в кулак, Грейнджер пихает волосы под шарф, закрывая подбородок. — Если ты хотела поговорить о своём Малфое, то лучше не сейчас и не со мной, — напяливает жёлтую вязанную шапку, быстро проходя мимо когтевранцев. — Я сегодня без настроения. — Ой, какие мы сегодня злые, — Панси ухмыляется, догоняя девушку. — а куда путь держишь то, дорогуша? — В Хогсмид, — гриф уверенной походкой идёт вперёд, пытаясь не замечать слизеринку. — Я с тобой хочу. — Нет. — Да. — Нет. — Да. — Я сказала — НЕТ! — Гермиона разворачивается, автоматически вытаскивая палочку из-под пальто. — Иди своей дорогой, Паркинсон. — А я говорю — да! И почему-то, несмотря на всю злость и этот приставучий характер змейки, девушка с самыми красивыми кудряшками начинает плакать. Из тёмных глаз алмазами сыплются слёзы, каждый раз чередуясь. Ей не нравится погода, место и человек, который видит её такой слабой и открытой именно в такой важный момент. Грейнджер всхлипывает, наклонив вниз голову, а Панси… робко улыбается и прижимает к себе вздрагивающее тело, чтобы поддержать и согреть своим теплом. Она не намерена оставлять заучку одну за территорией школы. Так ведь совсем не весело. Правда?

***

На дворе тёмный вечер, а Драко не пошёл на ужин. Не хотелось чувствовать на себе десятки злых взглядов. хотелось подумать о своём, и лучше варианта чем ванна старост он не нашёл. Он сидел в расслабленной позе, греясь спиной в большой ванне на пятом этаже, расслабляя мышцы под горячей водой. Было так хорошо, а пена пахла чем-то сладким, перебивая запах одеколона самого юноши, который чем-то напоминал ему отца. Люциус. А ведь всё равно надо будет встретиться с ним, когда он сам приедет в мэнор к Рождеству. Мама всё-таки попросила посетить отчий дом. Так же надо было думать о том, как представить Поттера родителям, ведь это была абсолютная случайность, которая погубила две жизни. И кому могло так не повезти, как не самому Малфою? А если говорить начистоту о гриффиндорском идиоте, то вчера вечером он выглядел нехорошо. Такой весь бледный и тощий, а Драко стоял весь запыхавшийся и потный, воняя на всё помещение. Он даже не знал, почему вдруг так сразу понадобилось увидеть Поттера. Эта Макгонагалл… Запутала ещё больше, врываясь в голову и не оставляя там абсолютно ничего, кроме зияющей пустоты. А чтобы убедиться во всём, ему понадобился он. Ну конечно! И без этого сердце рвалось, металось по комнате, и так громко стучало, раздаваясь эхом по прохладной лаборатории, что, Драко ставит сто галлонов, профессор тоже слышал его. Слизеринцу нравилось трогать тёмные и жёсткие волосы. Он заметил небольшую лысину, немного смущаясь и нехотя отдёргивая длинные пальцы. Шея стала такая тонкая, что, казалось, вот сожмёшь как-нибудь неаккуратно, и всё — треснет. Стало хрупким абсолютно всё: и руки, и плечи, и ноги, и сам Гарри. Северус просил быть осторожней, что-то наблюдая за мерцанием камней, который приставил к телу юноши. Драко и вправду беспокоился. И было так трудно принять и понять это, но такой валун просто с души свалился, когда он увидел его. Такого слабого, спящего и умиротворённого, что на душе стало в разы легче. И к сожалению, надо было уходить, пока мальчишка не проснулся. К радости блондина, он снова улыбнулся во сне, разливая в душе тёплую патоку. Снейп снова закатил глаза, наблюдая за такой сценой. Драко опять думал. Вода гладила стройное, обнажённое тело, целуя каждую родинку на белоснежном полотне. Волосы мокрыми прядками ложились на прямой лоб, закрывая светлые глаза, наблюдающие за тем, как капает вода из-под крана. — Драа-а-а-ко, — писклявым голосом, разрезая блаженную тишину. — Здравствуй, Миртл, — блондин пальцами притягивает к себе пену, прикрывая бёдра и то, что находилось ниже. — Где-то гуляла? Девочка подсаживается прямо напротив парня, улыбаясь и обнажая полупрозрачные зубы. — Я заметила за окном, прямо у Чёрного озера двух девушек… одна из Гриффиндора, а другая из Слизерина, — она хмурит брови, выпячивая тонкие губки, — Вторая вроде твоя подружка. — Панси? — Змей вскидывает брови наверх, удивлённо всматриваясь в призрака. — Не знал, что она общается с гриффинорцами. — Я тоже! — Плакса Миртл с каким-то жутким вздохом нырнула в одну из кабинок в помещении, после чего вернулась к ванне. — Вижу какие-то странные изменения в тебе. Очень подозрительно! Девочка внимательно присмотрелась к слизеринцу, поджав губы. — Ох, Драко! Ты что, влюбился?.. — она шокировано прижала руку ко рту, заливаясь громким смехом на всю комнату. — О, Мерлин! Кто она? Блондин раскрывает рот в улыбке, заливаясь ясным смехом. Влюбился он, чепуха! — Просто я доволен жизнью, понимаешь? — прозрачные пузырьки лопаются, когда парень решается выйти из воды. — А теперь, будь добра, отвернись. — Ох, Малфой! — призрак снова хихикает, заливаясь прозрачным румянцем.

***

Драко вспоминал слова Миртл и прекрасно осознавал, что она права. Как никак, но ей уже много лет, и не смотря на детское обличие, она была гораздо мудрее, чем могло показаться на первый взгляд. Может, поэтому он с ней и общался. Она была поддержкой и тем единственным существом, которому он мог рассказать фактически всё, раскрывая все карты сразу. Ему не хватало нужных слов, ей — человека, с которым можно было бы пообщаться. Всё сходится к одному. Так же он помнит, как впервые заговорил с ней на шестом курсе. Бутылка отравленного напитка, проклятое ожерелье и зачарованный шкаф. Тогда он бился в истерике на холодном кафеле, пока вода мочила его брюки, а Миртл пыталась привести его в чувство. Наверное, трудно было сделать это призраку, который не может дотронуться до живого существа. Но даже не смотря на такое, она привела его в сознание. Заставила умыться и посмотреть в собственное отражение… Тогда и начали просеиваться какие-то едва заметные сожаления, но ведь начали! Вспомнил, как в похожей ситуации и нашёл его Поттер на седьмом этаже, уже без Миртл. Кинул в него сектумсемпрой, рассекая плоть десятком порезов, которые уже давно прошли. Хотя и парочка шрамов внушающих размеров осталась. Вспомнил, как увидел его до этого на Святочном балу при живом Седрике. Он был с этой, как её… ах да, Парвати! Выглядела она, мягко говоря, не комильфо, а Гарри был красивый. В таком опрятном костюме, с белоснежной рубашкой и бантиком, такого же белоснежного отлива. Драко помнит, как с завистью восхищался им. Завидовал не чужому костюму (потому что его костюм был в раза три дороже), а тому, как привлекательно он выглядел в этой одежде, даже с такой убогой прической. Да даже в своих маггловских обносках он всегда выглядел замечательно! Его большие, почти что кукольные глаза, нос с чёртовой горбинкой и тонкие губы, идеально подходящие под его глупое лицо. Малфой не верил. Ему казалось, что чем больше он думает о том, как потрясающе выглядит Поттер, то тем больше он доказывал самому себе, что чувства у него есть! И появились ли они сейчас, а может и задолго до этого момента, было уже без разницы. Просто в какой-то неопределённый момент захотелось прижать к себе тощее тело и вылить всю заботу и ласку, на какую способен слизеринец. Не хотелось обещать золотых гор, мира под ногами или беззаботного будущего, с вечными признаниями в любви. Он знал, что Поттеру такого не надо, ведь гриффиндорцы все такие — совершенно не алчные и благородные. Тьфу. Ему хотелось греть в своих объятиях дурацкого полукровку, целуя в висок каждое утро и трепать большой ладонью, жёсткие волосы. Хотелось дразнить и щекотать до потери пульса и хриплого смеха. Хотелось не притворяться высокомерным и заносчивым идиотом с факультета Слизерин. Просто хотелось быть. Быть собой. Быть с ним. Быть вместе. Мысли так поглотили одну за другой, что блондин даже не заметил, как ноги сами понесли его в сторону гостиной Гриффиндора, намереваясь встретить там Золотого мальчика.

***

Гарри пытался уложить изрядно выпившую Гермиону спать. Рядом с ней взволнованно кружились Джинни с Невиллом, пока принёсшая её сюда Паркинсон довольно дремала на кровати самого Поттера. Это было странно, видеть лучшую подругу впервые за столько лет абсолютно пьяной, тем более в компании подозрительной слизеринки, когда в окружении самых близких она даже не притрагивалась к горячительным. — Ты ничего не хочешь объяснить? — брюнет держит подругу, сидя на кровати, придерживая её по бокам, чтобы она не смогла никуда уйти. — Почему ты ходила в Хог с Панси? Грейнджер вяло смотрела на часы, показывающие девять вечера и дёргала ногами, чтобы пнуть Невилла, который в этот момент пытался снять с неё чёрные ботинки. — Гермио-о-о-на! — Поттер легонько встряхивает за плечи девушку, хмуря густые брови. — Я очень устал, пожалуйста, посмотри на меня. Она поднимает на него взгляд тёмных глаз, поджимая губы. Гарри отмечает, что даже в таком состоянии, отличница смотрит серьезно и строго. — Рон настоящий идиот! Ты знал об этом? Так вот в чем дело. Гриффиндорец бросает взгляд на Долгопупса, который аккуратно складывал в этот момент обувь около двери, а потом на Джиневру, которая что-то бормочет под нос. Он проигрывает в голове все возможные варианты, в которых Гермиона зовёт Рона, или наоборот, рыжий зовёт подругу, чтобы выяснить всё от «а» до «я» (что о-очень маловероятно), не представляя, что могло произойти такого, чтобы девушка вот так вот напилась. Из мыслей вытащил крик за спален. Гарри попросил Уизли-младшую посидеть с Грейнджер, чтобы выйти на яростный голос. Прямо у входа в гостиную Гриффиндора, окрашенную в бордово-жёлтый цвет, стоял Рональд, перекрывая путь ко входу тёмному силуэту, в чёрной толстовке. — Пошёл отсюда, змей, — рыжий чуть ли не выплёвывает слова, прожигая спокойного слизеринца взглядом. — Мне нужен Поттер, что тут так трудно понять? — Малфой трёт виски средними пальцами, устало вглядываясь за спину Уизли. — О, а вот и он. Каждый гриф в гостиной смотрит на удивлённого парня, не зная что и сказать. Пьяная Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер, которого ждёт Драко Малфой и Рональд-Билиус, который не общается с ни одним из вышеупомянутых. Поттер нервно теребит замок серой кофты, боясь поднять взгляд на блондина, когда они отошли на приличное расстояние от портрета Полной Дамы. Они идут спокойно, не торопясь, наслаждаясь гробовой тишиной, которую изредка нарушает звук твёрдой подошвы об пол. У Драко не зализанные волосы, как обычно и совершенно неофициальная одежда, которую привык видеть брюнет. Они идут в метре друг от друга, но такое чувство, что совсем близко. Кажется, что просто так они не приближались друг к другу с первого курса, когда их отправили в Запретный лес. Без драк, потасовок или колких словечек. Хотя и в тот вечер было довольно много обидных слов со стороны Малфоя-младшего. — У тебя ко мне какое-то дело? — Гриффиндорец первый нарушает забвенную тишину, остановившись у широкого окна без плотных Хогвартских штор. — Совсем нет, Поттер, — другой запускает пятерню по волосам, облокотившись спиной об холодную кирпичную стену. — Поговорить надо. Гарри кидает удивлённый взгляд, повторяя за блондином его движение, облокачиваясь об стену, в ожидании «чуда». — Во-первых, я хотел бы извиниться, — О, Боги, Драко Малфой сошёл с ума? — За тот случай, в Выручай-комнате, — Юноша заливается красным цветом, пока Гарри шокировано приоткрывает рот. — Мерлин, извини меня. — Я-я, — давай, Поттер! Опозорься перед ним! — Всё нормально… И он, конечно же, врёт. Именно в тот день и начались проблемы со здоровьем, головные боли и и бессонные ночи, приносящие только негатив. Боль в пятой точке и ноющее чувство по всему позвоночнику… Но как говорит Гарри, «всё нормально». Просто ему очень больно и страшно, но всё в полном порядке, если Малфой раскаивается. — И поблагодарить хотел, — впервые голос у высокомерного волшебника не такой наигранный, злой или гадкий. Как будто старые друзья решили встретиться и поговорить, спустя столько лет. И это было вполне классно. — За всё. Понимаешь? Он смотрит в большие изумрудно-зелёные глаза с голубой крапинкой, слегка вздрагивая. Змеиные… вот же они. Такие красивые, волшебные и изумительные. Драко растягивает губы в незаметной улыбке, сдерживая нахлынувшие эмоции. — Ну ты не молчи, Поттер. Я тут со всей душой, а ты. — Да подожди ты! — Золотой мальчик стоит с раскрасневшимся ушами, кусая розовые губы, налитые кровью. — Ты понимаешь, что это слишком неожиданно? — Почему это? — искренне, нахмурив брови. — Малфой. Ты, Малфой. Теперь понимаешь? — А ты Поттер. Гарри Поттер, — слизеринец дёргает уголком губ, смотря как парень трёт замок тёплой кофты с маленькими катышками и удивляясь тому, как нежно он произнёс имя школьного врага. — Покажи свою метку. Брюнет злится, слегка смущаясь. Вынимает правую руку с подрагивающими пальцами из глубокого кармана, медленно протягивая её «супругу». Тот же в свою очередь неуверенно прикасается к ней, как по венам идёт разряд тока, мгновенно запуская электролиты по всему телу. Рука такая костлявая и нежная, что даже можно удивиться. Как такой мальчик смог спасти их всех от Тёмного Лорда? Драко поражается. Поглаживает руку большим пальцем, рассматривая узор. Красивая, полупрозрачная змейка серебряного цвета с незаметным сиянием. Руны на кельтском, написанные друидами и узоры. Красивые, непонятные и необыкновенные. Конечно, у Малфоя была такая же «татуировка», просто хотелось увидеть, как смотрится на руке Гарри. И он удостоверился! Прекрасно. С особым внимаем отпуская руку, аристократ не отпускает взгляда с глаз. Хочет запомнить, впитать и оставить в памяти такие красивые узоры на зрачках, похожие на гравировку драгоценных камней. Как он раньше не замечал таких глаз? Таких прекрасных, о, Мордред, глаз. Хочется прижать к себе чёртового Поттера и искренне рассказать всё, что накопилось за эти долгие годы. Но Малфой всегда Малфой, поэтому слегка отстранившись, он сразу подавил в себе неконтролируемую нежность. Мальчик, ты идиот! Настоящий и-д-и-о-т! Гарри робко улыбается, заставляя цветы в душе слизеринца распускаться. И теперь как-то плевать, какая кровь течёт у него в жилах, если с этим парнем, то совсем ничего не имеет значение. — Бывай, Поттер. — Добрых снов, Малфой. Мальчики сдержанно прощаются, мгновенно отворачиваясь, чтобы скрыть сияющие улыбки. Это правильно.