Игра

Он безуспешно пытался отвлечься бумажной работой, пока ожидал её прихода. Его глаза пробегали по одному и тому же предложению десяток раз без осознания прочитанного. В его голове не было места для мыслей кроме одной: какой будет его жизнь после сегодняшнего вечера, когда его разговор с Евой заставит его поплатиться. Он не перестал бы любить её, это точно. И он бы остался в Инквизиции. Сражался за неё. Защищал её. Отдал бы свою жизнь за её, если потребуется. Но смог бы он вынести, если бы она начала отношения с кем-то другим? Часть его хотела, чтобы она была счастлива. Она заслуживала иметь то, чего он не мог ей дать. Она заслуживала всего. Но представлять её с кем-то другим было невыносимо. Что её трогает кто-то другой. Целует кто-то другой. Кто бы это был? Какой-нибудь богатый дворянин? Железный Бык? Этот чёртов самодовольный эльф, что следует за ней повсюду? Ярость закипала в груди; до него дошло, что он врезал кулаком по крепкой древесине, из которой был сделан стол. — Каллен? — произнёс знакомый голос у двери. — Ева. Заходи. Я просто… — он сбился. Она словно всегда приходила, когда его боль достигала максимума. Она прошлась к нему и взглянула на то, что он читал. — Ты просто сильно расстроился из-за…отчёта об инвентаризации наших трав? Она смотрела на него в изумлении. — Что-то вроде того, — пробормотал он смущённо. — Неважно. Я рад, что ты здесь. Она улыбнулась ему. — Я тоже. Прости, что так долго. — Я понимаю важность нашей работы. Тебе не нужно извиняться передо мной, — сказал он, проводя рукой по её белым кудрям. Поддавшись импульсу, он положил руку ей на шею, притянул её к себе и склонился, чтобы поцеловать. Он целовал её грубо, а затем мягко. Быстро, а затем медленно. Он дразнил её языком и кусал её губы. Он целовал её так, как только мог себе представить, и пытался запечатлеть этот момент в своей памяти. Не забывай меня, умолял он своими губами. Он почувствовал, как в нём вновь пробуждаются два голоса. Они всегда приходили вместе. Первый, который говорил ему, что она — его спасение; второй истерически смеялся над словами первого и настаивал на том, что Каллен лишь разочарует её. Возможно даже уничтожит. Ты опасен для неё, шептал он. Скольких таких, как она, ты усмирил? Сделал их неспособными любить? Скольких из её вида ты убил? Я больше не тот человек, возразил он. Ври себе всё, что вздумается, но мы знаем правду, прошипел он. Ты всё тот же напуганный мальчишка-храмовник. Который так боится демонов, что сделал бы всё, что угодно с магом, лишь бы избежать встречи с ними. Я никогда не причиню ей боль. Я скорее умру сам. Я контролирую это, думал он, отчаянно пытаясь выбросить голос из головы. На смену ему пришли видения. Картинки из его снов. Ева, лежащая под ним, синяя и холодная, в его руках. Картинки, кричавшие правду. И вот его пальцы были у неё на штанах. Оттягивая края и начиная тянуть вниз. Его тело напряглось. Он сделал шаг в сторону, но она направилась за ним снова, даже более явно на этот раз, расположив руку прямо на его стояке. Он замер. Мягко отстранился и убрал её. — Я хочу, — сказал он жестким голосом. — Но я не могу. Она выглядела расстроенной. Он чувствовал себя также. Это было страдание во плоти. — Почему? — мягко спросила она. Он задумался, придумывая причину. Что-то, что отложило бы неизбежное. Скажи ей, что он ждёт женитьбы или что-то в этом духе. Всё что угодно, кроме правды. В тот миг, когда она узнает, когда действительно поймёт кем он был, на что способен, он потеряет её навсегда. Но он опустил голову и увидел её прекрасное лицо, направленное на него. Такое доверчивое и открытое. Он помнил, как она поддерживала его в худшие дни лириумных ломок. Он помнил, как она постоянно прощала его вспышки ярости, заключив союз с магами. Она дала ему так много. Было нечестно заставлять её так ждать, не рассказав всего. Он был должен ей объяснение, даже если это значило потерять её. Он выдохнул, сдаваясь, и взял её за руку. Притянул к себе, обвивая её руками. Если это были их последние мгновения вместе, он насладится её близостью, теплом и запахом. Она широко улыбнулась, и они замерли так на миг. — В Твердыне Кинлоха меня удерживал в ловушке демон желания. Почти неделю. Он услышал свой тихий голос до того, как осознал, что начал говорить. Он чувствовал себя отстраненно, словно голос высвободился из тела и говорил за него. Он рассказал ей всё. Как демон пытал его лицом Амелл. Как нестабилен был после этого. Как он причинял боль магам. Женщинам, с которыми был. Как нашёл способ при помощи абсолютного контроля. Как встретил её, поцеловал и начал видеть самые страшные сны. Как она выглядела, когда умирала на его руках. Весь самый кошмарный стыд обнажился. Его душа очистилась до опустошения и подрагивала. Она слушала тихо, не двигаясь. И когда она убедилась, что он закончил, она откинулась назад и мягко провела рукой по волосам. — Каллен. Ты прошёл через так много боли. Мне очень жаль. Её сочувственная реакция по отношению к нему была практически непереносима. Он закрыл глаза в знак протеста. Он чувствовал себя гнилым и неправильным. Сочувствие было последним, чего он заслуживал. — Теперь ты понимаешь. Почему мы не можем. Почему опасность для тебя слишком велика. — Нет. Уверенное слово, сорвавшееся с её губ. Он откинул голову назад, в непонимании. — Нет? — Я понимаю, что нам нужно проработать несколько моментов. Я вижу, как решить эти проблемы. Он горько засмеялся. — Я не думаю, что ты осознаешь весь масштаб проблемы. — Нет, я понимаю. Ты думаешь, что не можешь заниматься сексом, не причиняя мне боль. Но на самом деле у тебя просто недостаточно веры в себя. Или в нас. Он нахмурился. — Дело не в вере. Это всего лишь реальность ситуации. Она искоса посмотрела на него. — И что ты думал произойдет, когда ты рассказывал мне всё это? Ты думал, я тебя брошу? Поэтому так долго ждал? Он сконфуженно замолчал, а затем кивнул. — Как я и говорила. Недостаточно веры в нас. Ты даже не подумал о том, что может ты нравишься мне настолько сильно, что я останусь? Даже если мы никогда не сможем иметь физическую близость? Эта мысль поразила его. И правда, он никогда даже не думал об этом. Кто бы намеренно остался в отношениях без секса, особенно кто-то настолько молодой и желанный, как Ева? Это было безумием. Но она говорит, что подумала бы об этом? Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Она не знала, на что подписывается. — Я бы никогда не попросил тебя об этом, — сказал он. — Ты не полностью сам принимаешь это решение, — сказала она. — Позволь спросить. Ты хочешь? Ты хочешь меня? Его глаза встретились с её. Она должна знать правду. — Да. Конечно да. Больше всего на свете, Ева. Но… Она выставила руку, чтобы он замолчал. — Забудь о «но». Если ты этого хочешь, мы что-нибудь придумаем. Как уже делали с лириумными ломками. Это всего лишь вопрос времени, терпения и немного творческого подхода. Говоря об этом, у меня действительно есть пара идей. Его голова шла кругом. Он рассчитывал на её осуждение. Подготавливал себя к тому, что она уйдёт. Но вместо этого она приняла его и пыталась проложить дорожки к решению проблемы, на которые он даже не подумал ступить. Это было головокружительно и он жаждал её догнать. Было ли его желание всем тем, что потребовалось бы для того, чтобы это наконец произошло? Это была соблазнительная мысль, но голоса в его голове кричали о том, что это бред. — Похоже, у нас есть две отдельные проблемы. Первая заключается в том, что когда мы займемся этим, тебе потребуется полный контроль. Обрести тот контроль, в котором тебе отказал демон. Контроль над магией. Контроль над ситуацией. Я права? Заставлять её лежать просто так было бы даже тяжелее, чем рассказать всю эту историю. Он чувствовал, как жар заливает его щёки и уши. Как и всегда, она понимала лучше, чем он сам. Её способность к предвидению и умение разбираться в людях были именно тем, что сделали её истинным лидером. И на миг он пожалел, что она не может заглянуть в его прошлое. Могла ли она догадаться о его первых пробных вылазках в Цветущую Розу? Где несмотря на жалкие попытки и ошибки, он вычислил, что доминирование над ситуацией удерживали его от панической атаки во время акта? Его душа наполнилась стыдом от этой мысли. Она ждала ответа. Он умудрился слабо кивнуть в знак подтверждения. — И вторая причина… Ты боишься, что если обретёшь полный контроль, то причинишь мне боль. Возможно инстинктивной реакцией ко мне, использующей магию. Потому что это происходит в твоих снах. Верно? Это тот парадокс, с которым мы имеем дело? У тебя должен быть контроль, но ты боишься, что воспользуешься им чтобы причинить мне вред? Он сглотнул, его слюна была слишком вязкой, чтобы горло могло с ним справиться. В общих чертах это было правдой, даже если реальность была намного более мрачной. Он вновь кивнул. Она начала шагать из угла в угол, глаза бегали; она мягко пожевывала нижнюю губу, словно над чем-то думала. Он видел её такой сотню раз за столом в ставке командования, когда она пыталась найти баланс в заведомо противоречивом выборе. И очень часто ей приходили в голову уникальные, творческие решения. Он почувствовал, как что-то вроде надежды начало разгораться в груди, но мягко отодвинул это прочь. Его чудовищность не была какой-то дипломатической головоломкой, которую она должна была решить. Это было истинное наказание. Пытка Создателя за его прошлое. Дразнящий идеал прямо напротив, едва достижимый за исключением уродливых шрамов в его душе. Затем он увидел, как она потягивается на носочках, как часто делала перед тем, как предложить новую идею. И его сердце опять дрогнуло, отвергая смысл. — У меня есть идея, — неуверенно сказала она. — Кое-что, что помогло бы нам справиться с этим. Ты веришь мне? Он рассмеялся вопреки самому себе. — Доверие тебе — не проблема. Она медленно подошла к нему и обвила руками его плечи. — Я имею ввиду, ты попробуешь кое-что со мной? Обещаю, там будут правила. Правила, чтобы мы оба были в безопасности. И ты сможешь прекратить в любой момент. Он поднял бровь. — Зависит от того, что ты придумала, — сказал он с любопытством. — Первое. Мы объявим эту комнату свободной от магии. Я не буду здесь колдовать. Никогда. Даже если сам Корифей ворвётся в дверь. — Я бы хотел, чтобы ты защитила себя, если это произойдёт, — сухо ответил Каллен. — Я серьёзно, Каллен. Ты веришь, что я не буду колдовать? — Верю. Просто… Это не ключевая проблема. Я могу чувствовать твою ману. Даже когда ты её не используешь. Она отшатнулась в изумлении. — Ты можешь чувствовать мою ману? Он кивнул. — Лириум, предписываемый храмовникам, даёт нам эту способность. Моё чутьё существенно снизилось с тех пор, как я бросил его принимать, но его осталось достаточно в моём теле, так что я всё ещё могу ощущать тебя. — На что это похоже? — поинтересовалась она. — Энергетический напев. Словно ты слишком близок к молнии. Но помимо этого, каждый маг воспринимается по-разному. Напев Вивьен ледяной, словно холодная океанская волна. Солас ощущается как огромный, старый лес. Дориан… Словно ты ешь острую еду. Она рассмеялась. — Не могу дождаться рассказать ему. — Не надо, — застонал он. — Иначе это никогда не закончится. Она обнаружила пятно на столе и ковырнула его пальцем. — А как ты ощущаешь меня? — Лето, — незамедлительно ответил он. — Тепло. Красота. Комфорт. Дом, подумал он. — Я могу почувствовать тебя за тридцать футов. Она игриво его толкнула. — Поэтому я никогда не могу к тебе подкрасться? Поэтому никогда не срабатывают мои пранки с Сэрой? Ах ты задница! Почему ты никогда не рассказывал? Он рассмеялся и пожал плечами. — Это тщательно охраняемый секрет храмовников. Хотя, если подумать, ты должна была знать об этой способности, если учесть, что ты встречаешься с ними на поле боя. Его брови нахмурились и он повернулся к столу. — Интересно, о каких ещё хитростях храмовников мы забыли тебе рассказать. — Нет, — прервала его она. — Я не отдам тебя сейчас работе. Мы закончим этот разговор, — она показала на якорь. — Это. Ты его чувствуешь? — Нет, — с интересом сказал он. — И я часто задумывался почему. Это магия. Он связан с Тенью. Но не ощущается так, как маги. Не могу его отследить. Иногда это приводит в ступор. Он мог буквально видеть, как внутри её головы крутятся колёсики, она вновь прикусила нижнюю губу в раздумьях. Создатель, он любил её ум. Её интерес к решению проблем был бесконечен. Никакая преграда не была необъятной. Возможно даже эта? — Пять минут, — внезапно объявила она. Мне нужно пять минут. Я уйду и сразу же вернусь, а ты никуда не идёшь, ничего не делаешь и не начинаешь никакую бумажную работу. Просто сиди здесь. Дыши. Жди. Переведи дух. Ты можешь мне это обещать? Он был озадачен таким развитием событий. — Куда ты? — Пожалуйста, Каллен, сделай это ради меня, — умоляющим голосом попросила она, выскальзывая за дверь. — Ладно, — ответил он, сдаваясь. Она уже бежала сквозь снежную ночь. Он сел и посмотрел на мерцание свечи. Какой у неё был план? Он понял, что должен был чувствовать себя на пределе. Ничто не могло прекратить эту тупиковую ситуацию, и скорее всего, всё закончится катастрофой. Наивный и безудержный оптимизм Евы был наибольшей вероятностью его гибели и концом их злосчастных отношений. Но он не мог просить её продолжать в таком ключе. Иногда что-то нужно сломать. И он обнаружил, что готов ко всему, что бы не случилось. Если есть способ, она его найдёт. А если нет, что ж, он лишь молился, чтобы она не возненавидела его за это. Не прошло и двух минут, как дверь распахнулась настежь, и замерзшая Ева заскочила внутрь. — Создатель, там так холодно! — пожаловалась она, захлопывая дверь, запирая её, и стряхивая несколько добротных снежинок с белой гривы волос. — Ты быстро, — отметил Каллен. — Я едва добралась до замка, как появился Коул и дал именно то, что я собиралась забрать из моих покоев, — ухмыльнулась она. — Иногда он очень полезен. Каллен посмотрел на неё в растерянности. Что-то изменилось. Словно он смотрел на два отражения Евы. — Я не почувствовал, как ты шла! — сказал он с большой тревогой в голосе. — Я совсем тебя не чувствую. — Точно, — сказала она, ухмыляясь, и показала ему то, что было у неё в руке. Перчатка и амулет. Она взяла амулет и начала надевать его на шею. — Этот малыш — артефакт, который мы нашли в Запретном Оазисе. Он содержит в себе антимагический блок. Он подавляет всю магию в определённом радиусе, но не так, как храмовники. Она покачнулась. — Ух. От него немного кружится голова. Каллен был готов подхватить её незамедлительно. — Ты в порядке? Это безопасно? — Да, в порядке. Просто нужно секунду привыкнуть. — Я не помню, чтобы читал об этом артефакте в твоём отчёте, — сказал он немного сурово. — Да, я могла забыть написать о нём, — сказала она с виноватым выражением лица. — Ева… — предупреждающе сказал он. — Каллен, пожалуйста. Такой амулет опасен для магов. Опасен для меня. Если бы храмовники знали, что это возможно, разве они бы не попытались ввести их на постоянной основе, если Круги когда-нибудь будут восстановлены? Каллен замолк от ярости на миг, стараясь не сказать то, о чём пожалеет. — Что-то в таком духе могло бы быть лучшим вариантом, чем усмирение для опасного мага, безусловно. Почему ты хотя бы не предложила его для исследования, по крайней мере? — Я привезла его сюда, Каллен. А могла уничтожить, — с вызовом сказала она. — Я думала, что он может быть полезен для контроля Алексиуса или кого-то, кто применял бы свою магию во зло. Но у меня нет ни малейшего желания позволять, чтобы хороших магов заставляли держать свою магию в узде для излечения Тедаса. В его рту пересохло. — Я разочарован, что ты подумала, что не можешь доверять мне в этом вопросе. Она повернулась к нему, глаза просили о прощении. — Я доверяю тебе сейчас. Этот амулет может помочь нам преодолеть это. Ты не чувствуешь меня. Когда он на мне, ты перестаёшь видеть во мне мага. И видишь лишь женщину. Ах. Вот каков её план. Отрезать себя от одной из тех вещей, что делали её уникальной, чтобы сделать легче ему. Он почувствовал, как его вновь обуревает стыд. — Мы хотя бы можем отложить обсуждение долгосрочного использования амулета? И лишь подумай, что он может значить для нас? Сегодня? — её руки умоляюще потянули его за рубашку. — Хорошо, — согласился он. — Но мы вернемся к этому разговору позже. И может получиться, что это не будет приятно. Её облегчение было очевидно. — Я была бы разочарована, если бы было, командир. Я заслуживаю весь спектр вашего гнева. Уф, сказал в голове голос, похожий на Кассандру. Иногда она была абсолютно невозможна. Следующий предмет она держала в руках. Белая перчатка без пальцев. Она запустила в неё руку с якорем и подвигала пальцами. Зелёный свет не проникал наружу. — Вторая проблема решена. Он дотянулся до её руки и стащил перчатку. — Ева. Я очень ценю все те усилия, что ты приложила для меня. Для нас. Правда. Но это не меняет… — Нет, — радостно перебила его она. — Я не дам тебе это договорить, пока ты не выслушаешь весь мой план. — Что-то ещё? — обеспокоенно спросил он. Создатель. Он не знал, сколько ещё мог это вынести. Всё это лишь для того, чтобы компенсировать его неадекватность; это было унизительно. — Да. Иди сюда, — она направила его к двум стульям с высокими спинками, на которых они обычно играли в шахматы. Она вытащила их из-за стола так, что они оказались друг напротив друга в середине комнаты. — Садись, — велела она. — Мы сыграем в игру. — В шахматы? — пробормотал он в растерянности. — Нет. Это новая игра. Думаю, что тебе понравится. — Ева, — сказал он, намереваясь звучать предупреждающе, но вместо этого получилось испуганно. Она подняла руку и прижала её к его груди. — Каллен, всё будет хорошо. Помни, что ты обещал. Доверься мне. Это сработает. Он поборолся с собой секунду. Он в действительности не верил, что такого она могла придумать, что бы сработало. Но он также знал, что лучше идей у него не было. Или идей в принципе. Он был слишком эгоистичен чтобы отпустить её. Он не мог отказать ей в шансе её собственного достижения. Он положил руку на её, молчаливо соглашаясь, и сел на стул. Она встала напротив, одетая во всё чёрное, мягкую кожу, которую она предпочитала носить в крепости, благодаря которой её белые волосы и кожа выглядели великолепно, сияя от контраста. Сегодня на ней также был белый сатиновый ремешок, вдетый вместе с обычным ремнём, он был привязан к её бедру и свисал вниз, по ноге. Она начала развязывать его. Она раздевалась? Брови Каллена нахмурились, и он схватил её за руки. — Что ты делаешь? Она убрала его руки. — Не волнуйся, мне просто нужен ремешок, — сказала она, высвобождая, и триумфально показала его. — Положи руки на подлокотники. Он посмотрел на неё и не сдвинулся, лицо белое и безучастное. — Пожалуйста, Каллен, — попросила она. — Доверься. Он расположил руки на подлокотниках, ворча, и она немедленно начала привязывать его руки к стулу, закрепив белый ремешок простым бантиком. — Та-да! — тихо сказала она. Он усмехнулся. Ремешок был чудовищно свободным. — Ты понимаешь, что я могу разорвать его за полсекунды, верно? — Я рассчитываю на это, — сказала она, к его удивлению. Она подвинулась ближе к нему и мягко поцеловала в лоб. Звук её голоса изменился, она говорила мягко. — Ты не узник, Каллен. Ты свободен. Ты можешь освободиться в любой момент. Это просто напоминание тебе. — Напоминание о чём? — спросил он, неожиданно с любопытством. — Я думал, что мы пытались продвинуться вперед с прикосновениями. Это кажется достаточно контрпродуктивно, — пожаловался он. — Как я сказала, мы сыграем в небольшую игру, Каллен. — И я думаю, что пришло время объяснить мне правила, Ева, — ответил он с нажимом. — Пожалуйста, выслушай меня полностью, прежде чем возразить, хорошо? Ты согласишься на это? И если ты не захочешь, мы забудем обо всём. Это было справедливо. — Согласен, — сказал он, всё ещё странно себя чувствуя, будучи привязанным к стулу. Её глаза плясали в свете свечи, и она улыбнулась ему медленной, хитрой улыбкой. Это была улыбка, которую он ещё не видел на её лице. Это было настоящее озорство. Желание. От этого его пах напрягся, и он почувствовал влечение вопреки самому себе. Вопреки всему, что случилось в этот вечер. Вопреки тому, что это всё могло закончится мраком. — Цель игры проста. Ты выиграешь, когда заставишь меня кончить. Создатель, помоги ему. Он начал формулировать возражение, но она поднесла указательный палец к его рту, напоминая, что он пообещал ей дать договорить. — Правила просты. Ты не можешь трогать меня в принципе. Но ты здесь главный. Я послушаюсь любого приказа, который ты дашь. Если ты порвешь ремешок, я уйду прежде, чем ты сможешь до меня достать. Чтобы выиграть ты должен оставаться так. Докажи себе, что ты можешь удержать контроль там, где я беспокоюсь. Она подмигнула. Распутница. — Хочешь поиграть? О, он хотел поиграть, в этом не было ни капли сомнений. Он также хотел сорвать этот грёбанный ремешок, связать ей руки за спиной и яростно взять её у стены. Он почувствовал сильную ярость, и желание росло в нём в той же степени. Он попытался остудить свою кровь и думать. Могло бы то, что предложила Ева, помочь? Она давала ему шанс проверить свою стойкость, параллельно ставя его главным в этой ситуации. Никакая магия случайно не триггернула бы его. Она оставалась беззащитной и уязвимой. Потенциальная жертва охотника, который мог бы её поглотить. Или? Может он может попытаться? Он обругал себя. Это не то, как должна выглядеть их близость. Эта чёртовая игра. Незыблемые риски. Он хотел овладеть её телом, разумом и душой, и она должна быть завоевана. Не кастрировать её магию и не использовать эту извращённую версию того, каким должен был быть их первый раз. Погрязнув в нерешительности и самобичевании, он медленно встряхнул головой, желая очистить её. Она заметила. — Слишком? — мягко спросила она. — Это нормально, если да. Он посмотрел на неё жёстко и зло. — Ты заслуживаешь нормального. Романтического. Соблазнения. Ты заслуживаешь больше, чем это. Она посмотрела на него, глаза горели такой заботой, что он немедленно провалился в стыд. — У нас вся жизнь впереди для нормального. Всё то, что ты назвал, будет у нас позже. Давай сейчас сфокусируемся на этом. Вся жизнь. Она это сказала. Имела она это ввиду или нет, но она сказала, что он не был просто интрижкой. Проектом. Сломанной вещью, которую требовалось починить. Она… Хочет совместную жизнь? Это принесло ему яркую надежду на то, о чём бы он не посмел задумываться раньше. Это закалка его выдержки. Он мог попытаться. — Хорошо, давай поиграем, — воинственно произнёс он. Она захлопала в ладоши от радости. — Давай, командир, я не думаю, что будет так уж плохо. Тебе даже может понравиться, — улыбнулась она. Возможно. Возможно получится. Он обнаружил, что улыбается ей в ответ; её энтузиазм был заразителен. — Я должен предупредить, — сказал он дразнящим голосом, как во время их шахматных поединков. — Я играю для победы. Её глаза сузились при этих словах, а грудь поднялась. Язык оказался снаружи и облизнул нижнюю губу. Она выглядела также, как когда он её страстно поцеловал. — Я рассчитываю на это, — довольно сказала она. Секунду они смотрели друг на друга. Каждая секунда словно оттягивала неизбежное, пока она не вскинула голову и не спросила: — Что мне сделать для начала? Точно. Он должен говорить ей делать вещи. Дыхание Создателя. Конечно, у него был бесконечно длинный список того, как он хотел овладеть ей, места, где бы он хотел, но это? Он никогда не думал, как управлять этим. Но, к его счастью, таких кошмаров у него никогда не было. Он бы и не мог подумать, что демон желания смог бы додуматься до такой странной ситуации. Это было новым. А новое значило хорошее. Он обрёл голос. — Повернешься кругом? Получилось более приглушенно, чем он надеялся. — Пожалуйста? — нескладно продолжил он. Она мягко ему улыбнулась и начала поворачиваться из стороны в сторону, её бёдра описывали широкие круги. Он дал себе разрешение наблюдать. Уставиться. Лицезреть. Так, как не было бы уместно смотреть на неё в ставке командования или на тренировочном плаце, где он притворялся, что не смотрит на неё. Теперь же он впивался в неё. Он уставился на широкий простор её бёдер. На место, где они переходили в её узкую талию. На тень, над которой нависла её грудь с маленькой ложбинкой посередине. Её поворот отвел её подальше от него, и его взгляд упал на её задницу. На эти две прекрасно сложенных сферы; он тысячу раз представлял то, как держит их. Его разум попытался немедленно представить, как они смотрятся без одежды. Внезапное озарение посетило его, что если он будет играть верно, больше задумываться об этом не придётся. Её томный разворот почти завершился. — Видишь что-то, что тебе нравится? — спросила она. — Всё, — честно ответил он. — Многообещающее начало, — ухмыльнулась она. — Что теперь? Ответы не появлялись. Разум был чист, как белый лист. Он попытался представить, чтобы сделал бы следующим. Возможно сильно бы поцеловал, что было очевидно недостижимым в текущих обстоятельствах. Пожалуй, придётся пропускать шаги. — Ты могла бы…эм…провести руками по телу немного? — он немедленно съежился. Создатель, как тупо звучит. — Вот так? — спросила она, беря одну руку, она начала с плеча и медленно опустила её вниз, по изгибам бёдер, а затем повторила жест другой рукой. Она завораживала. Он кивнул. — Ещё, — сказал он; голос получился ниже. — Но в этот раз по груди. Она немедленно подчинилась, жар начал расти в её глазах. Когда она достигла груди, рука замедлилась, и он впился взглядом в неё. Ещё. Он хотел ещё. — Теперь спереди, — велел он. Её соски затвердели, теперь это было заметно сквозь рубашку и бюстгальтер. Она медленно провела руками спереди, и когда её пальцы коснулись сосков, она издала стон. И этот стон был гибелью Каллена. Он жестоко отразился на его пахе, член встал незамедлительно, болезненно твёрд. Его желание унесло прочь все сомнения и беспокойства о последствиях. Пути назад не было. — Сними рубашку, — сказал он. И едва узнал собственный голос. Это был тот голос, которым он командовал солдатами, но глубокий и мягкий. Её глаза были закрыты, но она распахнула их, и понимание промелькнуло между ними двумя. Это были неизведанные воды для них обоих, таящие в себе опасность. Невзирая на опасность, они оба знали, какая серьезность заключается в этом. Она поиграла с поясом от рубашки, прежде чем спустя секунду стянуть её через голову. Её белые волосы выскользнули из темноты рубашки, словно луна в ночном небе. Амулет свисал с шеи, расположившись в декольте. Она стянула рубашку рукой с перчаткой осторожно, чтобы не остаться без неё. Она мягко разжала пальцы и позволила рубашке упасть на пол. Он хотел посмотреть на неё, но был слишком перевозбужден. Он отчаянно хотел увидеть её всю. — Штаны, сними их тоже, — сказал он тем же незнакомым голосом. Она посмотрела на него так, словно он был слишком непристоен, но ничего не сказала и наклонилась вперёд, чтобы снять ботинки. С шумом пнув их в сторону, она впилась пальцами в штаны и спустила их вниз. Что потребовало немного усилий, так как они полностью облегали её ноги. Ему очень понравился танец, который потребовался ей, чтобы вылезти из них. Наконец, она отпихнула и их в сторону и осталась перед ним в трусах. Её руки порхали вокруг, неуверенные что делать, сперва обхватили плечи с восхитительной стеснительностью. — Положи руки на бок, — сказал он, пытаясь помочь. Она смущённо улыбнулась ему, дав намёк на благодарность. Она была более красива, чем он мог ожидать. Кремовую кожу с чувственными изгибами украшали тени от камина. — Ты повернешься ещё раз? — спросил он. Она молча согласилась и начала ещё один поворот. — Сколько мне нужно сделать их сегодня? — спросила она со смешком в голосе. Её шутливая манера что-то пробудила в нём. Потребность подтвердить свой контроль. — Столько, сколько я скажу, — отрезал он. На это она вздрогнула, а дыхание участилось. Чёрт. Он напугал её. — Ева, прости, — незамедлительно выпалил он. — Я не хотел… Всего лишь на миг увлёкся. Она перестала на него пялится, сбитая с толку. — Как по-твоему, что сейчас произошло? — спросила она. — Что вынудило тебя извиниться? Он тоже растерялся и попытался оправдаться. — Ты вздрогнула. Ты испугалась. Я был слишком агрессивен. Она мягко усмехнулась. — Это был не страх, Каллен. Мне нравится твой командный голос. Он…заводит. Он был поражён. Неужели ей также нравилось это, как и ему? Ей нравилось, когда ей говорят делать что-то? Ей действительно нравилось, что он проявляет свою силу? Выкрикивает приказы? Он не мог подумать, что она, символ свободы магов, могла наслаждаться, когда ей приказывают. Причём сильно наслаждаться, исходя из её утверждения. — Тогда извинения отменяются, я полагаю? — Угу, — промычала она, заново начиная поворот. Неловкость была немедленно забыта, когда он впился в неё взглядом. Небеса, её тело было сотворено самим Создателем. Гладкое и гибкое. Миниатюрное и сильное. С изгибами. Он знал, что должен что-то сказать, но ничего не приходило в голову. — Ты изысканна, — выпалил он. Она улыбнулась в знак признательности и перебросила волосы на одну сторону. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — она не медлила с вопросом. — Я хочу утонуть в тебе, — не задумываясь, выпалил он. На её лице появилась нежность и она наклонилась, чтобы погладить его по щеке. — Мы скоро насладимся друг другом, любовь моя. Любовь моя, так она его назвала. Его любовь. Он попытался достать до неё и встретил сопротивление. Посмотрел вниз с удивлением. Точно, ремешок. Игра. Точно. А цель была… О. Да. Чёрт. Он проигрывал. Так отвлёкся, что даже забыл играть. Он обрёл новую решимость. Он собирался выиграть ту чёртову игру, а затем овладеть ей. Показать, как сильно любит её. Как она красива. Как она стала новым смыслом его существования. Он посмотрел на неё и понял, что разум услужливо предложил ему несколько решений. Она была над ним, гладя его щетину, у неё был такой взгляд, словно она хотела убрать всю боль из него. Нет, так не пойдет. — Сядь на стул, — вновь сказал он командным голосом. На её лице появилось отчётливое удивление, но она подчинилась, отходя назад и усаживаясь на стул с высокой спинкой напротив. Он смотрел за ней, грудь прикрыта лишь кусочком ткани, кремовая кожа контрастировала с глубоким синим цветом стула… Это отвлекало. Но он сфокусировался. План. — Прежде чем мы начнём, — заговорил он. — Мне нужно задать тебе вопрос. Ты ответишь на него честно? Она кивнула в ответ, глаза горели от любопытства. — Мне нужно знать… Ты мастурбируешь? Хорошо знаешь своё тело? На её лице отразился шок, а её щеки и грудь стали ярко-розовыми. Она смиренно кивнула. Картины того, как она стонет от удовольствия в своей кровати в Скайхолде, наводнили его голову. Ему стало интересно, думает ли она о нём. — Хорошо, — сказал он с безумной полу-улыбкой. — Это сделает инструкции легче. Он видел, как сильно участилось её дыхание от этих слов. Он не мог поверить, что такого эффекта он добился лишь голосом. — Помассируй грудь, — сказал он низким голосом. — Обеими руками. Она словно ждала этого приказа всю свою жизнь. Она закрыла глаза, откинула голову назад и немедленно начала массировать грудь над бюстгальтером, сперва накрывая их снизу и подталкивая вверх, медленно проводя рукой, а затем прижимая пальцами сбоку, разводя их в сторону. Он жадно смотрел несколько секунду. — Тебе хорошо? — тихо спросил он. — Да, — прошипела она. — Когда тебе хорошо, я хочу это слышать. Она начала издавать звуки. Маленькие мяукающие звуки и глубокие постанывания. Каждый достигал прямо его паха. Возможно она была не единственной, кто заводился от определенного тона голоса. — Хорошая девочка, — сказал он. Она простонала в ответ. — Ущипни соски, — велел он. Сперва она расположила средние пальцы на обоих сосках. Она ахнула и выгнулась в спине. Затем, правой рукой она дважды обвела сосок и достигла его, чтобы ущипнуть большим и указательным пальцами. Она громко застонала и свела ноги вместе. Сохрани его Андрасте. Пульс участился до предела, член выделил смазку в трусы. Она была фантазией, которая сбылась. Каждый сбывшийся кошмар. Порнографическим видением страстного желания. — Теперь под бюстгальтером, — приказал он. Её руки незамедлительно проскользнули под него. Её удовольствие повысилось. Но этого было мало. Он не видел. А хотел отчаянно. — Нет. Сними, — выдохнул он. — Быстро. Она не теряла времени. Она быстро расстегнула его и стянула через голову. Её грудь была тяжелой и светилась от амулета, который висел посередине. Она была больше, чем он ожидал, явно сдавленная для боёв тугим бюстгальтером, его злые красные линии всё ещё покрывали грудь. Её венчали нежные розовые соски, выступающие, твёрдые как скала. — Создатель, — прошептал он. Он начал подниматься, но тут же почувствовал мягкое сдерживание и вспомнил, что руки связаны по определенной причине. — Пожалуйста, потрогай их за меня, — практически умолял он. Она использовала ладони, чтобы поднять их, а затем отпустить. Истинная пытка. Каллен понял, что толкает бедрами воздух в солидарность с ней. Чёрт. Он должен контролировать себя. Она продолжила тереть, тянуть и периодически впиваться ногтями в соски, что приводило к самой красивой музыке, которая лилась из её рта. Если они продолжат, он просто умрёт. Что более важно, он может сломать свои слабые путы и взять её без размышлений о её благополучии. Игра должна была продолжаться, и быстро. Ева была в своей собственной мучительной агонии, голова откинута назад, глаза закрыты, руки трогают грудь, бедра нежно трутся друг о друга, давая то нужное трение, которое могли. И у Каллена появилась мысль. Шаловливая мысль. Контрпродуктивная мысль. Он вытолкнул её из своей головы. Но не мог перестать думать об этом. И тогда он подал голос. — Разве я говорил, что ты можешь свести ноги вместе? Она открыла глаза в изумлении. — Нет, но… — Но что? — спросил он с опасной полу-улыбкой. — Кто здесь главный? Она улыбнулась. — Ты, — страстно прошептала она. — Командир. Сохрани его Создатель. — Раздвинь ноги, — приказал он. Она сделала это. Открывая огромное мокрое пятно, которое проступило сквозь её трусики. Это словно ударило Каллена. Она хотела его. Она действительно его хотела. Она не просто играла в игру или лечила сломанного человека. Она хотела его также сильно, как он её. Несмотря на его печальный прошлый опыт, несмотря на абсурдность ситуации, она хотела его. — Дыхание Создателя, Ева. Ты всегда такая мокрая? — спросил он напряженным голосом. Он должен был знать. — Только, когда дело касается тебя, — ответила она. Это был тот ответ, который был ему нужен. — Сними их, — громко сказал он вопреки себе. Ей не нужно было спрашивать что именно. Подняв бедра на стуле, она стянула трусики и позволила им упасть на пол. Ему было болезненно интересно, какого цвета могут быть её волосы там, внизу, и он удивился, обнаружив там светлые кудри, как и на голове, которые были влажные от её возбуждения. Он почувствовал, словно ему рассказали самый драгоценный секрет в мире. Его осмотр прервался, когда он заметил выражение её лица. Немного дикое и напряженное, практически умоляющее его продолжить. — Накрой ладонью, — сказал он, и её облегчение незамедлительно отразилось на лице. Она накрыла пах рукой без перчатки и дала себе так необходимое прикосновение. Короткий крик покинул её горло. Она начала двигать рукой вверх и вниз, проходя сквозь белые волосы. Этот шаловливый голос прошептал ему снова. — Я не говорил, что ты можешь двигать рукой, Ева, — тихо сказал он. — Просто прикрой. Она остановила двигающуюся руку, но поскуливала и слегка двигала бёдрами. Это был предел. Самое возбуждённое состояние, в котором когда-либо был Каллен. Жар в его паху не мог быть больше. Его желание крутилось в животе так туго, что он даже не думал, что это возможно, оставляя его чувствовать себя как пусто, так и болезненно полно. Чувство силы, которой он мог заставить Еву остановиться, расстроиться, было пьянящим. Стыд накрыл его с головой. Он собирался прекратить пытать её? Подвергать её в такую агонию? Чем это отличалось от того, что он делал в Тени? Он наслаждался растягиванием её удовольствия или лишал его? Он был настолько бездушен, что изнасиловал бы её? Он не мог отрицать, что наслаждался этой силой. Он словно плавал в бассейне, полного лириумом, наполненного до краев, с открытым ртом. Но было ли это опасно? Он посмотрел на свои руки. Он хотел порвать свободный сатиновый узел, без сомнений. Но был вынужден не делать этого. Правда заключалась в том, что его контроль был иллюзей, такой же хлипкой, как и слабо завязанный ремешок. Он мог получить всю степень контроля путём их занятия любовью, но она всегда была бы именно той, у которой была вся власть над ним. И странно, но ему не хотелось этому сопротивляться. Он закрыл глаза на миг и сконцентрировался, позволяя волнам желания разбиваться о него и просеиваться через пески пробуждения. Здесь не было гнева. Злого умысла. Болезненных намерений. По факту, при помощи каминного дыма и ранее неизвестной ему степени возбуждения, он стал способен вычленить ясное понятие заботы. Маяк, загоревшийся ярче темных частей его разума, от которого он был неспособен отвести взгляд. И он понял. Он любил её. Он ставит её на первое место. Он всегда будет ставить её на первое место. Никакой соблазн или желание не были бы способны изменить эту постоянную. Его любовь к ней была вытатуирована в его душе и даже сам мрак не мог изменить это. Он был неспособен когда-либо причинить ей боль. Он открыл глаза и дал Еве следующую инструкцию: — Ева, я хочу, чтобы ты сняла амулет. Она мягко согнула руку, но при этих словах её глаза распахнулись, и она начала: — Каллен, нет! Он мягко встряхнул головой. — Тсс, я командир здесь или нет? — Амулет — часть правил. Он для того, чтобы мы оба были в безопасности. Её рука взлетела и вцепилась в него. Ему нужно было заставить её понять. — Моя красивая девочка. Твой план был гениален до этого самого момента. Он хорошо работает. Я в порядке. Правда. — Правда? — она не выглядела убежденной. Он кивнул, держа контакт с её глазами так, чтобы она могла прочесть в них его искренность. — Я больше не верю, что причиню тебе боль. И я бы хотел… закончить игру способным чувствовать тебя. — Ты имеешь ввиду чувствовать мою магию. Он кивнул, замечая сомнение на её лице. — Это чудесно, но не по-настоящему. Я верю, что справлюсь. Ты завела нас так далеко. Ты доверишься мне сейчас? Она медленно сняла амулет, а затем отбросила его в дальний угол комнаты. Он незамедлительно почувствовал тепло щекотаний её ауры в своём разуме. Блаженство. — Я не буду колдовать, — сказала она. — Я знаю, — заверил он. На её лице виднелось сомнение. Но он знал, что есть лишь один способ переубедить её. И это означало выиграть в игру. — Потрогай себя, — велел он. — Медленно. На это она счастливо мяукнула, и два её пальца проскользнули вниз, начиная медленно проводить вокруг клитора. Он запомнил их расположение. Он наблюдал за ней, теряя дыхание с каждой секундой. Она соскользнула чуть ниже по стулу. Дыхание участилось. Веки дрожали. Теперь она постоянно стонала. Маленькие «ох» и «мммм» или рыки от напряжения и исступленного усилия. — Теперь быстрее, — велел он; во рту пересохло. Её рука ускорилась. Её крики возросли. — Используй вторую руку, чтобы ласкать грудь, — сказал он, не моргая. Она моментально подчинилась, взявшись рукой за одну грудь, а затем за другую, с силой сжимая их и постанывая. Что-то было не так. У него ушла минута на осознание, его мозг страдал от нехватки крови. Перчатка. Она всё ещё покрывала метку. Словно это было для неё тем, чего она стыдилась. Должно быть, так и было. Как её травма, метка, её бремя, навязанное ей. Её нежеланный спутник. Её вес, который приходилось нести. Он не мог позволить ей прятать её. Не сейчас, в этот момент, когда весь его стыд был раскрыт. — Стоп, — сказал он. И она остановилась. Тяжелое дыхание. Налитая грудь. Сжалься над ним Создатель. — Сними перчатку, — сказал он. На этот раз она не спорила. Она быстро сняла её, и зеленый свет озарил комнату. — Я хочу, чтобы ты засунула в себя палец. Быстро. Их глаза встретились, и она вставила средний палец левой руки внутрь. Зеленый свет вспыхнул внутри неё. Её глаза закатились. — Вытащи, — сказал он практически шепотом. Она подчинилась, задыхаясь, её палец был мокрым от возбуждения. — Я знаю, что не могу потрогать. Но я могу понюхать? На это она широко улыбнулась. Самая яркая улыбка, которую он когда-либо видел на её лице. Она наклонилась вперед и выставила руку на расстоянии нескольких футов от его носа. Он наклонился и глубоко вдохнул. Тень давала смутные видения и ощущения прикосновений, как и другие чувства. Звуки были расплывчатым эхо, а запахи были либо неприятными либо отсутствовали. Если запахи обычно возвращали его в реальность, этот отправил его в другое место. Она пахла как…чёрт…это было несравнимо ни с чем. Если бы ему предложили всё золото мира, он бы не смог описать аромат её возбуждения. Это было опьянение без алкоголя, песнь лириума без зависимости, солнце без ожогов. Это был священный эликсир самой Андрасте, сделанный лишь для него, то, что позволило бы ему жить, если бы он мог упиваться лишь им каждый день до конца жизни. — Чёрт! Создатель, я хочу попробовать тебя, — воскликнул он расстроенно. Она улыбнулась и откинулась назад. — Не сейчас, любовь моя. Он заерзал. Член бесцельно бился в живот, пульсируя в воздухе и не находя желаемого. Стало интересно, сможет ли он кончить без прикосновений. Сколько бы продержался внутри неё. Он сходил с ума от желания. И начал освобождать руки. — Ты так близок к победе. Не сдавайся сейчас. Её голос успокоил его. Её глаза были стеклянными, а щеки розовыми; она поднесла палец ко рту и сомкнула на нем губы, посасывая и очищая его, щеки втянулись. Чёрт. Он замер. Прикован. Её губы сделали громкий всасывающий звук, когда она убирала руку. — Так близок. Несколько секунд, на самом деле. Он закрыл глаза и сглотнул. Он призвал весь свой фокус и тренировки, которым был обучен, будучи храмовником. Он нашёл центр и постарался дышать. Было мало. Он крикнул ей: — Правая рука — клитор. Левая рука, два гребаных пальца внутрь. Быстро. Она молниеносно подчинилась и блаженно, жадно ласкала себя, пальцы скользили внутрь и обратно, издавая при этом зеленый свет. Она была видением. Соблазном. Демоном желания. Но всё же, она была его. Его бьющееся сердце. Его сломанная душа. Его разгорающаяся надежда. Она увеличила скорость, мышцы на её ноге напрягались и расслаблялись. Её белые волосы лежали на груди, которая вздрагивала от каждого толчка пальцами. Её лицо было напряжено, а глаза плотно закрыты. — Посмотри на меня, — попросил он. И она это сделала. — Кончи для меня, — прошептал он. И она это сделала. Крик вырвался из неё. Этот голодный, ненасытный звук, который дал понять, что она потеряла весь контроль, что её унесло с земли прямо к звёздам для того, чтобы взорваться на миллион осколков. Этот крик, и контакт их глаз, стало тем, что напрягло его пах до предела, на который он не думал, что способен. Погруженный в зрелище и звуки её облегчения, он издал удивлённый крик и последовал за ней, стреляя белыми лучами в свой живот. Они оба тяжело дышали, но глаза всё были направлены друг на друга. Он наблюдал за ней, поглощенный тем, как каждая судорога превращается в спазм в её ногах и проносится по лицу. Наконец она заговорила. — Ты…? — тихо спросила она, смотря на мокрое пятно на его штанах. Он кивнул, немного смущенный. Создатель, несколько мгновений назад он приказывал ей трахать себя пальцем. Почему он снова чувствовал себя, как неловкий мальчишка? Но она улыбнулась так красиво, что он немедленно забыл об этом. Она двинула тазом ещё раз и простонала. Она была совершенством. У него появилась мысль. — Ты… Можешь делать это несколько раз? Она облизнула губы. — Легко. Он наклонился и освободил руки от ремешка зубами. Он незамедлительно схватил её теплое, обнаженное тело и закинул на плечо. Она удивленно пискнула. — Подожди, — пробормотал он и начал взбираться по лестнице. Достигнув верха, он схватил её на руки и положил на кровать, ложась сверху. — Я так понимаю, ты больше не боишься причинить мне боль, — сказала она с поднятой бровью. — Нет, — с рыком ответил он. — Хорошо, — сказала она, раскрывая руки для объятий.