Молчаливые звезды

Желудок урчит так громко, что Айзек даже ощущает, как вдоль позвоночника бегут мурашки. Когда он ел в последний раз? В тот день, когда его едва не волоком утащили из квартиры он даже поесть не успел. Дурная привычка не жрать вовремя, на самом деле, но впрок все равно не наесться. Сейчас он тут, на этом промерзшем шарике кишащем некроморфами и у него из возможностей отдохнуть и подумать — минута в лифте, когда катается туда-сюда. Желудок в тишине урчит неприлично громко. Карвер слушает это раз. Слушает на обратном пути — Айзек даже не пытается скрыть этот смущающий для большинства людей в мирное время звук. Они тут все на равно-паршивых условиях. Карвер копается в набедренной сумке, протягивает руку Кларку в момент, когда они заходят в лифт. Айзек не успевает задать вопрос — видит помятый протеиновый батончик у того в ладони раньше, чем рот открывает. Они не в той ситуации, чтобы разбрасываться припасами. — Оставь себе. — Не беси меня, Айзек. Второй раз попытку играть в сильного и независимого Кларк не предпринимает. Забирает. Внизу, рядом со станком, пока бот разгружает найденный хлам, а Карвер подцепляет к своему оружию прицел — нижний модуль Айзек ему чуть попозже сам присоединит, — он снимает шлем и зубами рвет обертку. Откусывает кусочек — и не думал раньше, что обычный протеиновый батончик может быть таким вкусным — и, не побоится этого слова, наслаждается. Ну хоть немного-то можно, правда? — Спасибо, — говорит внезапно. Карвер косится на него. — Не за что. Дерьмовая ситуация. Сколько у них припасов? Да нихрена нет, они тут один на один с холодом и голодом. Даже если — он не может сказать «когда» — со всем разберутся, то долго ли протянут. — Все на корабле было. Это Карвер подтверждает его и без того невеселые мысли. — Это была поездка в один конец. — Как думаешь, помереть от голода — это хреново? Карвер молчит. Сначала даже кажется, что он и не услышал его вовсе. — Хреново помереть до того, как мы все закончим. — Ну, а потом? — Пуля в висок меня устроит. Сердито, но верно. Айзек думает о том, что не хотел бы умереть от голода после всего того, что пережил. Уподобляться колонистам Тау Волантис не хотелось бы вдвойне. Ужасная участь. Он доедает то, что есть — мало, но жить пока что можно. И надеется умереть каким-нибудь более тривиальным способом.