Тихий звук погремушки

***

Сырость. Затхлость. Холод. И мрак. Откуда-то из коридоров раздаются голоса заключенных. Голоса, сплетающиеся в один жуткий предсмертный вой. Они не просят дать им еды. Не умоляют снять кандалы и веревки. Они молят лишь об одном. О быстрой смерти. Смерти, которая в один миг прекратит все их страдания. Раны перестанут кровоточить, прекратятся сухие рвотные позывы, из-за которых каждый раз ждешь увидеть свой желудок на камне. Их замучили до того, что они уже не верят, не хотят верить в возможность выжить. Вдруг заскрипели петли открывающейся двери, голоса тут же стихли. В проеме света появляется высокая, неестественно худая фигура с чем-то в руке. Рядом с ней два больших пятна-стражников. Высокая клякса только ступает на первую ступеньку, как начинается истерия. Заключенные орут, бьют цепями, бросаются на решетку, а потом отпрыгивают назад. Словно псы. Нет, это они и есть. Псы, завидевшие живодера. Точные удары древками копий их успокаивают, и на смену шуму приходит гробовая тишина. А тем временем, худая фигура идет по коридору вдоль клеток. Теперь они ждут. Выжидают, кого заберут на этот раз. Кого они могут больше не увидеть. Он тоже ждет. Худощавый подошел к его решетке, пристально посмотрел, предвкушая удовольствие, гадко ухмыльнулся. Он не видел этого. Знал. Движение, сопровождаемое тихим, едва различимым, звуком. Шумом детской погремушки. И леденящий ужасом голос, будто удар кнута над головой. -Его. Пик резко сел на кровати, шумно втягивая носом воздух. В широко раскрытых глазах горели ненависть и страх. Он чувствовал, как бешено бьется его сердце, как сырая футболка липнет к телу. Скинув ее, Пик взъерошил мокрые волосы, закрыл лицо руками. Мужчина понимал, но никак не хотел признаваться самому себе в одном. Он действительно боялся Джокера. Его призрак преследуют Восьмого всюду, находит в разных измерениях, проникает в сны. Отгоняя плохие мысли, Пик качнул головой, посмотрел на соседнюю кровать. Девушка спокойно спала, и ей, судя по всему, не снилось ничего. Она лежала на боку, лицом к нему. "Такая беззаботная, спокойная. Маленькая, хрупкая девочка. На что ты себя обрекаешь... Ты не понимаешь, а я знаю. Лишь одно непонятно. Зачем тебе это? Что тобою движет?",- думал Восьмой, не отрывая глаз от Хелы. По неизвестной ему самому причине на его лице появилась грустная улыбка. "Может, она напоминает мне те времена? Когда мы жили без страха не дожить до утра. Быть обнаруженными товарищами с перерезанной глоткой". Он встал с кровати, надел джинсы и толстовку, подаренную ему Хелой, и направился к выходу. Пик думал, что все общежития должны закрываться на ночь, но к счастью для него, дверь оказалась открытой. Он сидел на перилах крыльца, игнорируя холод. Мороз отрезвлял, помогал думать. Восьмой стал прокручивать события прошедшего дня. После утренней перебранки Хелависа убежала разбираться с каким-то Мишей. Она не распространялась, а он не интересовался. Потом они весь день искали способ встретиться с Федором. "Как объяснила Хела, из-за пандемии все массовые мероприятия запретили, так что найти его на какой-нибудь сходке не удастся. Остается квартира, но пробить его адрес, не имея на то права, едва ли возможно. Тем более, как оказалось, Создатель достаточно часто переезжает. У нас нет другого выбора, только квартира. У меня нет. У меня",- мысленно поправил себя Пик. Толковые мысли, вопреки ожиданиям, не шли в голову. Восьмой наблюдал за странной компанией, проходящей неподалеку, и не думал ни о чем. Он сидел и чувствовал, как что-то ныло, грызло его изнутри. Пик понимал, что не хочет возвращаться в тот ад. Спокойствие этого тихого места вставало на чашу весов и грозило перевесить другую, на которой были страх, боль и война. Восьмой снова тряхнул головой, отгоняя мысли, порождаемые малодушием. "Я должен, обязан вернуться. У меня появилась возможность вызволить братьев, сбросить с трона Джокера, спасти свой мир, и нельзя ее так глупо упускать. Я не могу. Я не прощу себе". Еще немного посидев, мужчина затерялся во мраке коридоров общежития. Ему удалось задремать снова. На утро он не нашел Хелависы в комнате, хотя проснулся достаточно рано. "Опять куда-то ускакала. Потом еще возмущаться будет, что я не отрапортовал куда ухожу",- в мыслях поворчал Пик, после чего встал с кровати. Накинув первое, что попалось под руку, он пошел в душевую. Когда шел обратно, он застал интересную сцену. Перед тамбуром, ведущим в комнату Хелависы стояли двое. В одной из фигур Восьмой узнал саму девушку. Второй был светловолосый парень. Они, судя по интонациям и мимике, о чем-то спорили. Парень то складывал руки на груди, то размахивал ими, как крыльями. Хела, наоборот, стояла неподвижно, словно статуя, лишь руки периодически сжимались в кулачки. Слов было не расслышать. Внезапно незнакомец, игнорируя крики девушки, двинулся в сторону комнаты, скрываясь из виду. Восьмой невольно напрягся, но не двинулся с места. В следующий момент, парень вылетает из тамбура и чуть не задевает противоположную стену лопатками. Следом появляется Хела, растрепанная и злая, как фурия. Уперев руки в бока, она громко выпроваживала нахала, подкрепляя приглашения пройтись в разных направлениях крепким словцом. Наконец, светловолосый ретируется, что-то бурча себе под нос. Пик тоже возобновил движение, дабы не вызвать подозрения. Они почти поравнялись, когда парень бросил на него взгляд и застыл. Как то не было странно, но незнакомец вперился в его джинсы. Восьмой благополучно проигнорировал его и даже не посмотрел в сторону парня. Однако тот заставил Пика обратить внимание, схватив того за локоть. Мужчина остро взглянул прямо в лицо незнакомцу, сощурив глаза. -Так это ты! Хахаха, какая же она дура! Променять меня на такое. Хотя, она всегда со всякими нариками водилась. Шельма,- с ненавистью в голосе проговорил светловолосый. Пику начало щипать глаза от перегара. Незнакомец разразился странным смехом, продолжая стискивать локоть внезапного "соперника". Восьмой, так ничего и не сказав, вырвал руку и направился к комнате. В спину ему полетели проклятия и оскорбления, он так и не понял кому адресованные. В комнате Пик застал Хелавису, курящую на кровати. От едкого сигаретного дыма Восьмой невольно поморщился, но ничего не сказал. Про случившийся инцидент он также решил не говорить. Сев на свою койку, он принялся искать информацию на ноутбуке, которым девушка разрешила воспользоваться. Неизвестно, сколько они так просидели, но Хела успела докурить сигарету. Затушив ее о металлический каркас кровати, она произнесла усталыми, безразличным голосом. -У тебя будет его квартира. Я нашла человека, который согласился помочь. Скоро он принесет адрес, и можешь ехать. Пик с удивлением посмотрел на нее. Он уже готовил доводы, чтобы переубедить ее не ехать с ним, а теперь она даже не пытается его уговорить? "Чем он ее так довел?",- задал самому себе вопрос Восьмой. Он понимал, что, скорей всего, этот скандал произошел из-за него. По этой причине ему даже стало совестно, однако Пик быстро отмахнулся от этого чувства. "В конце концов, я не давал поводов предполагать отношения между нами. Любого рода." Восьмой поймал себя на мысли, что начинает оправдываться, что начало его раздражать не на шутку. В итоге, он принял решение углубиться в поиски, дабы отвлечься от глупых мыслей. На блеклом, потресканном экране высвечивались заголовки, предлагающие услуги самых разнообразных экстрасенсов, гадалок и знахарок. Девушка не обманула. Через минут двадцать пришел самый настоящий стереотипный гик: невысокий парнишка с круглыми очками на носу и в бесформенном свитере - подарок от мамы. Он, ничего не говоря, подошел к Хеле, протянул клочок бумажки и, получив взамен пачку неплохих сигарет, также безмолвно ушел, даже не посмотрев в сторону Восьмого. Хелависа сначала прочитала записку сама, после чего протянула ее Пику. -Собирай чемоданы, ты едешь в Питер. Невский давно не видел императорских лиц. Сказано было с нескрываемым сарказмом, однако Восьмой обратил внимание не на это. "Как перекликаются в ее речи жаргон и литературный язык. Влияние окружающей среды? Пожалуй",- рассуждал Пик, молча принимая листок. Прочитал, даже не надеясь узнать хоть одну из улиц. Все-таки это был не его мир. -Тебе придется сначала автобусом добраться до Большого города, и уже там ты сможешь сесть на нужный поезд. -У меня нет денег на билеты, - резонно заметил Восьмой, но все равно стал искать в интернете сайт РЖД. -Я тебе дам, - сухо ответила Хела. -У тебя самой с ними проблемы, - снова подметил мужчина, переводя изучающий взгляд на собеседницу. -Не тебе считать мои деньги, - грубо закончила дискуссию девушка, отворачиваясь. Она явно была не в духе. Больше они не говорили. Пик нашел сидячее место подешевке на завтра. Поезд отправлялся в два часа дня и прибывал на питерский вокзал глухой ночью. Пока Восьмой планировал как провести остаток ночи, Хелависа куда-то ушла. Не было ее часа три, и мужчина уже начал подозревать, что девушка опять ввязалась в какую-то неприятность, как в тамбуре хлопнула дверь. Хелависа положила на стол, за которым находился Пик, сумму, достаточную для запланированного путешествия, на что Восьмой удивленно приподнял бровь. Ему в лицо пахнуло сильной кислятиной крайне посредственного вина. Не сдержавшись, он брезгливо скривился. -Что за муть ты пьешь? От тебя несет, как от трупа. -Не твое собачье дело, буржуй, - дерзко ответила девушка, что явно была на веселе. Хела редко когда много выпивала, но сейчас она однозначно влила в себя целую бутылку этой бурды, если не две. От такого количества посредственного, но все же алкоголя у девушки явно помутнел рассудок. Пик действительно начал беспокоится за состояние Хелависы. -Может, не стоило было так напиваться? - менторским тоном, которым отец отчитывает провинившееся дитя, начал свою воспитательную работу Восьмой. -Да что ты заладил. Оставь меня в покое! Это моя жизнь, и я проживу ее так, как считаю нужным! - гневно ответила девушка, поворачиваясь к мужчине лицом. Голос и жесты говорили о подступающей ярости в то время, как глаза выражали нечто совершенно другое. -Если продолжишь пить всякую дрянь в таких количествах, твоя жизнь может скоро оборваться, - спокойно подметил Пик, внимательно глядя на Хелу. Похоже, он распознал природу внезапного гнева девушки, и от этого знания лицо Восьмого изменилось: разгладилось, сдвинутые в недовольстве брови вернулись в прежнее положение, а в глазах появилась легкая, едва заметная грусть. Перед его глазами пробежали моменты из прошлого, что до ужасы были схожи. Не обращая внимания на отборную ругань в его адрес со стороны Хелы, мужчина поднялся, подошел к истерящей девушке и молча обнял ее. Она инстинктивно уперлась руками в его грудь, но оттолкнуть уже не смогла. Слезы, душащие ее с самого начала диалога, хлынули из глаз. Хелависа обмякла в руках Восьмого и, тихо всхлипывая, зарыдала ему в плечо. Проблемы нынешней жизни, переживания, тяжелые раздумья и страхи - все вылилось в этих слезах. Каменная стена, так бережено выстроенная, рухнула под тяжестью невзгод и стресса, представляя миру то, что хранилось за ней: нежный хрупкий цветок души девочки, мечтающей о спокойной, тихой жизнь рядом с близкими людьми. Пик молчал. Лишь с несвойственной ему лаской гладил Хелу по спине. Он слишком много видел людей, чьи судьбы были на пороге краха. И, как он считал, повезло тем, кто не мог этого распознать сам. Те же, что осознавали, редко, когда кончали жизнь счастливо. В большинстве своем, все они делали свой последний вздох с бутылкой в руках или в петле. Он видел не раз мужчин, не способных выдержать такое, а сейчас перед ним совсем еще юная девушка уже начинает обратный отсчет последних дней. Пик искренне сочувствовал ей, так как сам испытывал подобные чувства, в самом начале войны. Когда Хела, слабыми руками обнимающая мужчину, затихла, Восьмой помог ей дойти и усадил на кровать. Девушка не сопротивлялась. -Отдохни. Тебе нужно выспаться, - негромко сказал Пик, на что Хелависа растерянно кивнула. Восьмой снова сел за ноутбук, в то время, как девушка задремала. Из головы не уходила плачущая в его объятиях Хела.

***