Прекрасный герцог

— Давай сынок, внимательнее! Враги не будут столь добры к тебе, как отец, — рассмеялся Жан и подойдя к сыну, ласково потрепал его по голове. Семилетний Рене, прелестный мальчик с зелеными глазами отца и золотистыми волосами матери опустил свой маленький тренировочный меч. — У меня не получается! — расстроенно ответил мальчик, — У меня не выходит, как у тебя, папа. — А у тебя сейчас так и не получится. Чтобы стать искусным воином, нужно долго учиться и тренироваться. У меня тоже получилось не сразу. Но я знал, что должен учиться, что стать сильным рыцарем — мой важнейший долг. Я знал, что должен сражаться с врагами, с захватчиками нашей Родины, — Жан чуть заметно усмехнулся, — Тебе легче, мой мальчик. Захватчики изгнаны с нашей земли, но ты в любую минуту должен быть готов поднять свой меч против врага. Запомни это. — Ты сражался с англичанами, папа? — маленький Рене с восторгом посмотрел на отца, — Расскажи! Они правда такие страшные, злые? — Очень, очень злые. Очень страшные, мой мальчик, очень страшные! — подхватив сына на руки, Жан закружил его. Потом поставил на землю и поцеловал в макушку, — Я люблю тебя, мой мальчик. Он был счастлив наконец вновь оказаться вместе со своей семьей, с Мари и детьми, после нескольких лет заключения в замке Лош. Он уже смирился, что остаток своих дней проведет в неволе, вдали от близких, но в 1461 - ом году король Карл VII скончался и на трон сел его наследник — дофин Людовик, ставший королем Людовиком XI. Когда-то Карл сделал Жана крестником своего старшего сына, и мальчик с детства был привязан к своему храброму, мужественному и красивому крестному. Будучи ребенком, Луи восхищался Жаном Алансонским, отважным воином, бившимся с ненавистными англичанами. После смерти отца он помиловал крестного, томившегося в тюрьме замка Лош, и вернул ему его привилегии. Узнав о смерти кузена Карла, Жан испытал смешанные чувства. С одной стороны, как бы греховно ни было об этом думать, смерть кузена была ему на руку. Ведь отныне он становился свободным, сын Карла проявил к нему милость, памятуя о прежних заслугах. Но Жану казалось, что со смертью Шарля ушла целая эпоха. Эпоха, с которой было связано его детство, связана его юность, молодость и зрелость. Теперь уж и старость маячила не за горами. Когда-то кузен Шарль проявил милосердие и доброту, приняв у себя герцогиню Алансонскую с восьмилетним Жаном. Когда-то они были дружны и любили друг друга, как братья. Когда-то Жан был счастлив, стоя рядом с кузеном в день его коронации в Реймсе. Когда-то… Но это было очень давно. С тех пор прошло много лет, их узы ослабли и дружба превратилась в ненависть. Да и наследник почившего короля уже давно не являлся тем восторженным мальчиком, каким был во времена молодости Жана. Теперь он был хитрым, умным и расчетливым мужчиной тридцати восьми лет от роду, некрасивым, как и отец, но весьма опытным в политических интригах. Ведь за свои тридцать восемь лет, Людовик успел уже не раз поучаствовать в заговорах против царственного отца. В одном из таких восстаний, на его стороне участвовал и сам Жан. Людовик ценил преданность и союзничество своего крестного, но и своей выгоды упускать отнюдь не собирался. Он даровал Жану свободу, но взамен поставил ряд условий, одним из которых было, по своему усмотрению устроить браки детей Жана — Рене и Катрин. Жан все же надеялся, что Людовик не скоро вспомнит о выполнении данного условия, дети были еще так малы. — Папа, а это правда, что ты был в плену у англичан? — нежный голосок Рене заставил его очнуться от своих мыслей. — Правда, сынок, — улыбнувшись, ответил Жан. — А как ты попал в плен, расскажи! — маленькому Рене было очень интересно узнать о героическом прошлом своего отважного и сильного отца. — Я рассказывал тебе о битве при Вернее, помнишь? — Жан присел под деревом и притянул сына к себе. — Это когда мы проиграли бой этим вонючкам! — Рене нахмурился. Когда он сердился, то хмурился, так же как отец. — Не выражайся так, сынок! — рассмеялся Жан. — Я их ненавижу! — ответил мальчик. — Когда-то я был таким же, как ты сейчас… — Жан грустно улыбнулся, вспомнив свое детство, — Я тоже всем сердцем ненавидел англичан. Битва при Вернее стала лишь второй в моей жизни. Мне было пятнадцать, и я был еще неопытным воином. Удача отвернулась от меня, мой конь был убит подо мной, а я упал на землю и потерял сознание. — А потом? Тебя нашли англичане? А кто взял тебя в плен? — Рене вопросительно смотрел на отца. — Меня взял в плен герцог Джон Бедфорд. Он был регентом Франции в то время, — вздохнул Жан. Он снова погрузился в старые воспоминания. Джон Бедфорд… А ведь он уже очень давно не вспоминал этого имени. Оно когда-то было любимым… Человек, носивший его был когда-то любимым. А если бы Джон увидел его сейчас? Уже не молодым, постаревшим, с пробивающейся сединой в волосах и морщинами на некогда прекрасном лице? Что ж, таким он его не увидит никогда и это к лучшему. Когда Жану было пятнадцать, над его жизнью вставал восход, а теперь она клонилась к закату. Он полюбил смотреть на закат, раньше Жан редко замечал первозданную красоту природы. Но он должен рассказать сыну о своих битвах, ежели тот интересуется. Рене тоже предстояло стать воином и рыцарем. Увы, обо ВСЕМ, что происходило в его жизни, он не сможет рассказать ему никогда. Никому не сможет. — И что делал мерзкий Джон Бедфорд? Он тебя бил, да? — глаза мальчика невольно наполнились слезами. — Нет, нет. Он не бил меня, со мной хорошо обращались, как и положено с принцем крови. Я не страдал в плену. Что ты, сынок? Не плачь, — Жан обнял Рене и поцеловал в щеку, — Давай поговорим о чем-нибудь другом, мой мальчик. Пойдем, посмотрим на закат, он очень красивый. А потом пойдем ужинать, наши девочки нас уже заждались! — улыбнулся Жан и взял сына за руку. Мари подошла к мужу и крепко обняла его. Она была в отчаянии. Неужели придется расстаться с Катрин? — Людовик вспомнил о своем условии так быстро, дорогой. Что поделать, мы обязаны подчиниться его воле. — Нет! — Жан что есть силы сжал кулаки, — Я не отдам Китти за Ги де Лаваля! Она еще дитя. Я отец, и сам буду решать, когда моя дочь выйдет замуж и за кого! — Но Жан, можем ли мы противиться воле короля? И потом, брак не будет консумирован, пока Катрин не достигнет зрелости. — Какое он имеет право решать за кого моей дочери выходить замуж?! — вскричал Жан. Он был в гневе, его переполняла ненависть. Жан будто бы забыл, что право короля устроить браки его детей по своему разумению было одним из условий его освобождения из-под стражи. Людовик решил выдать замуж его девятилетнюю дочь, его маленькую Китти. Что и говорить, жених был весьма хорош собой, молод и у него была репутация храброго воина. К тому же, Ги де Монфор, граф де Лаваль приходился Жану родственником. Кажется и Китти он понравился, она смотрела на него, смущенно улыбаясь, когда он был у них с визитом. Сама же Катрин Д’Алансон обещала вырасти настоящей красавицей. Теперь Жан понял с чем именно был связан данный визит. Луи желал женить Ги де Лаваля на Катрин. Жан понимал, что пока она не достигнет брачного возраста, их союз будет лишь формальностью, но не мог смириться с тем, что супруга для своей принцессы выберет не он, а его крестник, тот мальчик, который когда-то с восхищением смотрел на него. А нынче повелевает судьбой его детей, его судьбой. Неужто Жан, герцог Алансонский, принц крови, не имеет права самостоятельно решать, как поступить со своей собственной дочерью? — Я не соглашусь на этот союз, — повторил он, уже спокойнее. — Ты, видимо забыл, что выбора у нас нет. Людовик поставил условие и оно должно быть выполнено. Если бы я могла решать, то тоже не согласилась бы! — Мари в отчаянии взглянула на мужа, — Но что мы можем сделать в нашем положении? Я не хочу чтобы ты вновь оказался под стражей. Не хочу, чтобы мы снова лишились всего. Подумай о будущем Рене. Мне показалось, что Катрин, хоть она еще очень юна, прониклась симпатией к Ги. Я уверена, их союз окажется счастливым, как наш с тобой. Но Рене? Отказывая королю, ты поставишь его под удар, его будущее, его жизнь. — Я должен согласиться на брак Китти, лишь потому что этого захотел Луи? — нахмурился Жан. — Не желаешь отдавать ее за Ги де Лаваля? — усмехнулась Мари, — Я не хотела об этом говорить, но позволь напомнить тебе о том, как ты желал выдать нашу дочь за англичанина. На это ты был готов. — Я уже раскаялся в этом, Мари, — устало вздохнул Жан, — и чуть не поплатился головой, в том числе и за это. Если бы не ты… — он подошел к жене и нежно обнял ее. — Прости… — глаза Мари наполнились слезами, — Я не говорила, что мне пришлось сделать, ради того, чтобы спасти тебя. Я вынуждена была согрешить. Но боюсь, что в следующий раз я не смогу уберечь тебя от беды! Я не хочу потерять тебя, не хочу потерять нашего сына. Людовик жесток, он не явит милосердие, как его отец! — разрыдалась она. — Родная, — Жан сильнее прижал к себе жену, — Я никогда не искуплю свою вину перед тобой. Зная Карла, я догадывался через что тебе пришлось пройти. Но знай, что я люблю тебя. Очень люблю. И наших детей. — Ради их будущего, ради нас, подчинись Людовику. Прошу! — Мари погладила мужа по щеке. — Я подчинюсь, дорогая. Я подчинюсь... Все будет хорошо, — Жан поцеловал жену и кончиками пальцев отер ее слезы. Что ж, он покорится воле короля, если так угодно Господу. Правда, сам он уже сомневался, что воля короля и есть воля Всевышнего.