«Священная война»

      Третий курс в Академии Империи считался заключительным для основного образования, после него можно было идти выполнять алгоритм, однако для повышения требовалось ещё курсы или квалификация. Несмотря на то что практика алгоритма у Войда и Евы была ещё с первого года обучения, и за три года они получили должности выше, по своим причинам оба ещё во время Весны подали заявки на специализированные программы, обычно длящиеся около полутора-двух лет, которые являлись пределом и максимальным возможным требованием для алгоритма, хотя никто не ограничивал и при желании можно было получить несколько специализаций. Войд просто стремился к тому, чтобы стать главным человеком в Полиции, поэтому ему лично необходимо было знать нюансы работы уголовно-правового профиля, хотя и имущественное право он знал превосходно. Ева же шла в криминологическую сферу, причина − из своего любопытства и возможности — это был хороший шанс получить стипендию, надбавку по рабочим часам и прочие льготы алгоритма. Став совершеннолетней, она перестала получать некоторые виды выплат, так-как статус сироты действовал только до этого возраста, но это не сильно ударило по бюджету. Однако, почему вообще вопрос материального достатка так их волновал?..       На экране ноутбука всплывало множество иконок с детскими товарами — просто одежда, кроватки, посуда — и всё это милое и красивое. Еве нравилось иногда просматривать каталоги — в её мире такой массовости товаров не было, да и такого понятия как «интернет-магазин» подавно, был приоритет личных заказов у мастеров. Вещи стоили дорого, но они служили крайне долго, а по ненадобности перепродавались, о производственной политике позаботилась мать принцессы. Девушка смотрела на детские вещи и ей приносило удовольствие думать о том, как она могла бы воспитывать своего ребёнка, во что могла бы одевать, с помощью чего можно было бы развить детские навыки, она даже знала несколько методик по воспитанию. Это не было одержимостью, но мечтой, и по расчётам Евы, осуществлять её было пока рано — они бы просто не смогли учиться, выполнять алгоритм и воспитывать ребёнка, но для себя девушка знала, что на следующий год своей жизни она могла бы попытаться стать матерью.       Вот только обычно за процессом визуализации Войд её не заставал.       Он вошёл как-то неожиданно, и Ева не сразу вошла в объятия рук, протянутых к ней сверху.       − Привет, на алгоритме всё хорошо? Голодный? — спросила, гладив по спине, сутулящейся ради того, чтобы обнять. Краем глаза он заметил изображения на экране.       − Да, всё хорошо. Не голодный, но можно выпить чай, − его рука мягко легла ей на плечо, останавливая от того, чтобы встать и пойти на кухню, − я уже поставил. — Встав в пол-оборота, юноша внимательней рассмотрел надписи и изображения. Ей стало немного неловко.       − Мне попалась реклама, стало интересно посмотреть, сколько стоит… − даже объяснять было нечего. Заместо того, чтобы о чём-то расспрашивать, Войд приобнял девичью голову, прижав к себе и поцеловал Еву в висок, поглаживая волосы.       − Нам сейчас не хватит, Ев, я и сам смотрел. — Стоило ему присесть на колени, став с ней на одном уровне, взять ладони в свои и посмотреть в глаза, стало ещё неловко, но не стыдно. — Раз мы будем учиться, давай подумаем об этом через год? Я не хочу, чтобы ты училась, когда тебе физически может быть очень тяжело из-за ребёнка. И чтобы ты сдавала экзамены с младенцем на руках. И тем более ходила при этом на алгоритм. Когда у нас появится возможность, то мы попробуем, хорошо?.. — стоило закончить говорить, как она кинулась к нему на шею, обнимая, чуть не повалив назад от силы.       − Я тебя люблю, − спешно, жмурясь, едва ли не умирая от счастья.       − Я тоже, Ева, тоже тебя люблю, − тихо и медленно. Улыбался он сдержанно, но зато всегда искренне, и хоть этой улыбки не было видно, но девушка знала, что уголки его губ тянулись вверх. «Вот кто ещё бы поверил, что он может быть таким?.. Таким хорошим, таким внимательным, любящим и…». Не успела её мысль закончиться, как мужчина взял её со стула, взвалив на плечо, широко улыбаясь, позабавившись восторженно рассмеявшейся девушке, бёдра которой едва ли умещались на его плече, а сама она кулачками упиралась в широкую спину.       − Ты сумасшедший!.. — весело, пытаясь не свалиться вперёд носом. Развернувшись, чтобы быть передом к двери из спальни, прямо ведущей в кухню, он самодовольно ухмылялся, крепко держа девичьи ноги, с которых на пол свалились тапки.       − Хватит тебе за ноутбуком сидеть, пойдём.       − Вот ты и пойдёшь, а мне главное не сманеврировать в стену…       − А ты не вертись, и не сманеврируешь, − звонкий басистый смех.       − Да куда уж тут!..       − Войд, ну ты даёшь, конечно, − Вернон стоял возле юноши, скрестив руки, подпирая собой стену.       − А что не так?.. — нахмурившись, полицейский поднял взгляд на наблюдателя, обратив внимание на то, что сам рыжий был застигнут врасплох, вытянув лицо так, что образовалось сразу несколько подбородков.       − Да всё так, я просто не ожидал… Странно, конечно, что разговоры о детях вы ведёте до брака, хотя, в этом и логика есть. Но, знаешь, не думай, что у вас всё сразу получится. Большое счастье, что вас не погубила совместная жизнь, но ребёнок совсем другое. После родов она будет уставшая, вялая, у неё могут появиться растяжки, может и пополнеет — и я это к тому…       − И что? — Вернон ещё раз приятно удивился.       − Некоторые потом не могут смотреть на родившую женщину, больше не хотят её, особенно если присутствовали на родах.       − Меня не волнует, что потом у других мужчин. Если она попросит, я буду с ней, если попросит выйти — я выйду, но в любом случае буду рядом. Если будет уставать — буду помогать, а внешность не так важна. Будь она вся в шрамах, ожогах, синяках, похудеет она или пополнеет, мне никакая красота не заменит того, что она делает для меня и что нам хорошо вместе, − Войд не столь вдавался в чувства, он рассуждал сухо, заполняя материалы дела, прикрепляя файлы с вещественными доказательствами, фотографиями, на которых было кровавое месиво автомобильной аварии.       − Уважаю такое, уважаю… А, извини за личный вопрос, но не ей же мне задавать, у вас в плане интимных отношений всё в порядке? — тихо.       Время было уже после окончания алгоритма, Войд просто задерживался, если быть точнее — ждал Еву, которая должна была отработать ещё три часа. В кабинете на трёх человек, закреплённых за ним, был только Войд, поэтому Вернон мог позволить себе задавать такие вопросы.       − У нас не было интимных отношений, − так же серьёзно, как и звучали ответы раньше.       − А… − мужчина раскрыл рот, медленно развернувшись. — Понял, понял.       − Вернон, ты мне хочешь старшего брата заменить? — с усмешкой, с надменностью, но не злобой, а будто раскусив коварный, отнюдь безобидный умысел.       − Да нет, ты что, я просто… Я чувствую ответственность за то, что я её наставник, но она девочка, а ты её молодой человек, поэтому я должен знать, что она в хороших руках. Да и, разве не нравится тебе со мной разговаривать?       − Не припомню, чтобы в наставничество входила проверка женихов подчинённых на добросовестность, − лукаво. — Но я услышал. И я не собираюсь вредить Еве, кроме того, я сломаю жизнь любому, кто посмеет это сделать.       − Если навредишь ты, то уйдёшь? — вопрос мужчины был тоном серьёзнее, чем всё, что он говорил раньше. Войд только сейчас оторвался от экрана, подняв голову.       − Во-первых, я не наврежу ей, во-вторых, даже если такое случится в какой-то из гипотетических ситуаций, я уйду. Если она не захочет быть со мной, я оставлю её, я не буду заставлять или мешать ей строить свою личную жизнь и если она скажет мне: «Выметайся», то я уйду, но прежде того я сделаю всё возможное, чтобы исправиться. Если я буду виновен.       − А что ты будешь делать, если окажется, что она не сможет иметь от тебя детей?       − У меня нет проблем со здоровьем…       − Войд, сейчас нет — завтра могут возникнуть, посмотри, сколько мы с Лавандой мучаемся.       − Ну, во-первых, можно излечиться, во-вторых, взять ребёнка из приюта, если она не против, в-третьих, если она захочет своего ребёнка, но не сможет иметь его со мной, то будет вольна выбрать себе другого мужчину. Предвещая твой вопрос — для меня дети совсем не обязательны, так что с моей стороны это не станет причиной для того, чтобы оставить её. Что-то ещё?       − Нет… − Вернон сглотнул, оценив хмурый, брошенный исподлобья взгляд полицейского.       Юноша вернулся к выполнению алгоритма, но не прогонял Вернона, наоборот, даже продолжал разговор с ним. Помимо этого, Войд заполнял документы по делам, на которые его вывел наблюдатель, поэтому совет старшего ему мог и понадобиться.       Так чего же Вернон не ожидал от Войда, о чём упомянул в самом начале разговора?..       Через два месяца последние экзамены. Они — следующий шаг к своей цели, одновременно завершающий для начала. Сданы — и можно говорить о том, что фундамент заложен — прочно и точно. Занятий после Апреля уже не было, поэтому в Мае прибавилось свободных дней. Кроме того, студентам запрещали выполнять алгоритм в течение месяца до сдачи экзаменов, поэтому основная нагрузка уходила лишь на учёбу, а во время освобождения своего неустанно работающего мозга и от неё Еве удалось вывести Войда на прогулку. К её удивлению, юноша согласился сразу, хотя, ради правды, он вообще редко отказывался от чего-то, что предлагала Ева.       Но вариант погулять в парке ей вовсе не нравился, душа требовала чего-то более свободного и отдалённого от Альт-Сити, в котором Еве было несколько тесно и неудобно — она не до конца привыкла и никогда не смогла бы привыкнуть к тому, чтобы жить в мегаполисе. тем более всю жизнь.       Трамвай отвёз их на Запад от города, в сельскую местность, от которой в получасе езды можно было уже видеть храм, от которого до города было совсем чуть-чуть. В общем, не так далеко они оказались от цивилизации, да и приехали в поселение очень ухоженное и благоустроенное. Девушка выбрала это место неспроста — в сети увидела несколько фотографий, вот и решила отправиться.       Она радостно шла по тропе, оглядываясь на зелёные ёлки и сосны, вдыхая широкой грудью хвойный воздух, пропитавший саму землю. Она будто бы оказалась дома… Войд шёл за ней, намного медленнее, оглядываясь по сторонам — ни разу он не был за пределами города, никогда не имевши повода покидать центр урбанизации. Но восторг Евы был неописуем — она чуть ли не носилась по всем горам, на каждую тропинку заходила, всё рассматривала, особенно цветы. Самое интересное, что начали они с одного конца деревни, через него пошли в лес, обошли круг вокруг поселения, увидели и маленькое озеро, где даже плескались рыбки, которых Еве удалось даже поймать в ладоши — Войд ума не мог приложить, как это случилось. Но когда к нему развернулась на всех радостях Ева, показав, что в её ладонях, полных кристально чистой воды, плескались три рыбёшки, крохотные, это было так смешно.       − Смотри, кого поймала!       − Ты предлагаешь пожарить их на костре?.. — он сам просто стоял на берегу, закрывая глаза от слепящего Солнца, оценивая вид череды домов за водоёмом.       − Если бы мы питались ими, нам пришлось бы съесть всех рыб из этого озера, и то не факт, что мы наелись бы… − хмурясь и спастически улыбаясь, ответила та, выпустив из рук живность, со всплесками ринувшуюся обратно. — Пойдём за мной, я отнюдь не только ради этого позвала тебя в это место и в это время.       − Звучит крайне серьёзно, − он улыбнулся, подав ей свою руку, чтобы девушка взялась и повела его за собой, не в первый раз указав верный путь, будто была тут не первый раз, а как минимум десятый.       Шли они то по траве, то по просёлочным дорожкам, разговаривая.       − Тут так хорошо, − со сладким вздохом. — Будь возможность, я стала бы жить здесь, потому что тихо, чисто, свободно, и, на мой личный взгляд, вид из окна тут намного красивее, чем в городе. Одна незадача — далековато, за час до алгоритма придётся успевать на транспорт, а если при въезде будет застой, то совсем тяжко.       − Можно будет купить машину, на ней будет в два раза быстрее.       − Я не умею водить… И боюсь.       − Я научусь, буду тебя возить, ничего страшного. Со временем, может, и сама сядешь за руль.       − Тогда нам нужно определиться, на что мы будем копить рабочие часы в первую очередь — на квартиру больше или на машину.       − А ты бы хотела большую квартиру или дом?       − Дом, разумеется!.. Но не такой большой, как многоэтажный, а на два или три этажа, как у родителей был, но лучше, чтобы ещё один был под землёй, как складное помещение. По метражу тоже слишком большой не очень удачно выбирать, иначе придётся тратить столько времени на уборку… Столько стоять со шваброй, тряпкой и веником я не то чтобы слишком хочу, честно признаться.       − Ха-ха, Ев, никто уже не убирается руками практически, особенно на большой площади — все покупают технику. Я не прощу себе, если ты будешь на коленях по полу ползать и мыть что-то или тратить на это полдня. Всё купим, всё будет.       − Ты так говоришь, будто тебе очень нравится идея того, что мы будем жить здесь…       − Если ты хочешь жить здесь, мы будем жить здесь, − решительно. Купить машину это далеко не проблема, а с пробками, которые постоянно образуются в центре или в частных районах, когда все собираются на алгоритм, времени будет уходить столько же. Машину купим, я права получу, всё хорошо будет. И тут не так людно — я думаю, что… Что всё будет хорошо. — Он смотрел только вперёд, рассуждая рационально, в темпе, понимая, что возьмёт на себя эту ответственность, что сделает всё это для неё − потому что пообещал.       − Ты так много хочешь сделать для меня, но я не хочу, чтобы ты убивался на алгоритме, поэтому постарайся не перенапрягаться. Мне нужно. Чтобы домой приходил человек, который не доводит себя до изнеможения ради того, чтобы кто-то жил хорошо, − поднятые на него красные большие глаза растопили вмиг сердце. Ладошки крепко обнимали руку, к которой ласкались и нежились. Лишь пуще внутри него разрасталось чувства любви к ней, стоящей рядом, всегда верящей и понимающей.       − Как скажешь, так и будет, − он не смог бы выстоять против взгляда Евы, глубокого и искреннего, такого, что хотелось её только любить-любить-любить.       Чуть наклонившись, поцеловал в лоб, он ладонью погладил девичью щёку, не заметив, как с волнистых волос спала шляпка, за которой он тут же опустился, не позволив Еве нагинаться и опускаться, Возвратив, сам надел на голову, подвязав бант под подбородком. Не успел опомниться, как его чмокнули в нос, уже ведя за руку к полю, радостно крича:       − Лилии! Они уже зацвели!       И правда… Конец Мая — начало цветения звёздных цветов. Кроме того, в хвойном лесу.       Усеянное едва-едва распустившимися белыми цветами поле было нетронуто людьми, как будто было запретным подходить к тому месту — небольшому круглому полю, обнесённому высокими деревьями, редко встречающимися в самих цветках.       Ева тут же начала собирать цветки, выбирая среди них не только красивые и распустившиеся, но и ещё зелёные, закрытые плоды. Спустя несколько минут она села на брошенную в траву чёрную рубашку Войда, который сам лёг на ей колени, смотря то в Небо, то на девушку, играясь своими пальцами на ветру с её волосами, вдыхая мягкий сладкий запах.       Совершенно несвойственное ему желание возникло незадолго до того, как была сделана одна из фотографий, позже размещённая в семейном фотоальбоме.       Ева придерживала на голове венок, стоя по пояс в зелени, частично закрывая собою закат. Войд не предупредил её о том, что будет делать фотографии, он просто стоял и наблюдал за тем, как любимая девушка была счастлива. О его намерениях она узнала только когда повернулась, чтобы взять за ладонь.       − Ты фотографируешь?.. — вскинув брови.       − Да. Ты против?       − Нет, разумеется, просто не ожидала…       − Протяни мне руку, − Ева лишь обрадовалась, отдав ладонь, смотря прямо в камеру. Сделаны ещё несколько фотографий. — А теперь посмотри на Солнце, − Войд ловко убрал телефон, когда девушка отвернулась, заместо него достал кольцо, надев на безымянный палец. Мигом обернувшаяся Ева застала его, вставшим на одно колено, смотря с придыханием. — Ева, ты станешь моей женой?.. — надежда.       Надежда в его глазах, глазах тёмных, суровых, без блеска, без малейшего подобия на мимолётный порыв влюблённости, нет… Преданность. Бесконечная. Готовая беззаветно беречь и любить до последнего вздоха, до последнего слова и не простившая себе ошибки, иначе поплатившаяся бы за эту любовь своей жизнью, честью и душой. Он не смел дрожать, не смел отводить взгляда, он едва ли дышал, но делал это так тяжело и медленно, что казалось — время остановилось.       Их прикосновение — пожар, пожар, в котором ковались стальные цепи, связывающие навеки. Скреплённый поцелуем жаждущих губ точно печатью договор, где обе стороны равны, но у каждой есть права и обязанности, где нет места обману и предательству, где не взаимность запрещена карателем высшим, чем закон, — самой Судьбой.       Ева даже не догадывалась, что уже через несколько часов будет стоять под куполом Башни Света, укрытая белой фатой с золотой каймой, держа в руках букет из живых лилий. Пусть на ней красное бархатные платье, которое никогда не признавалась в АллоТерре свадебный, но в её мире и в е её стране на свадьбу девушки надевали именно такой цвет. Её руки были укрыты красным шифоном, украшенным жемчугом. Руки в белых перчатках. Клятвы во имя названных Богинь и Света для неё не значили ничего, но они многое значили для Войда, для мира, где жил он, пусть сам юноша и не был столь религиозен.       Они были разными, в буквальном мире с чужих друг другу миров, но теперь вместе.       «И в платье цвета крови она держала цветы, посвящённые мёртвым…».