Перезагрузка

— Подъем! Ау, слышишь меня? Ты меня видишь? Ты знаешь, кто я? — настойчиво врывался знакомый голос в сознание. По ощущениям, он орёт уже несколько часов. Магнус недовольно приоткрыл один глаз. Яркие голубые прожекторы явно пытались увидеть его изнутри — других причин так пронзительно смотреть просто нет. Чёрные растрепанные волосы, черная лихая татуировка на шее, черная футболка. Разве ангелы могут так выглядеть? И кажется, он знает этого парня…       Бейн невероятно ловко для только что выпавшего из объятий Морфея подбил ногой опирающееся на диван колено, и совершенно не ожидавший такой подставы парень, потеряв равновесие, плюхнулся на него сверху. — Подожди, послушай, ммм… — замычал брюнет, растекаясь розовой лужицей от столь жаркого поцелуя. — Испугался? — игриво зашептал Магнус, крепко прижимая к себе парня и поглаживая кончиком носа его скулу. Алек задрожал. — Нисколько, — просипел он, перетянутый руками азиата, как канатами. — Это поэтому тебя так колбасит в моих руках? — попытался вывести его на чистую воду Бейн. — Я тебя придушу, — пригрозил Лайтвуд, ныряя к нему под одеяло и щекоча во всех местах. Магнус запищал. — Нееееет, остановись! Я ненавижу щекотку! — Я знаю, — пробубнил Алек откуда-то из глубины одеяла. — Хахахах, боже, ну хватит! Аааааа! Гуманнее было умереть под колёсами грузовика, — захныкал он, моментально получая освобождение. — Ты куда? — крикнул азиат яростно уходящей спине. — Как у тебя вообще язык сейчас повернулся такое ляпнуть? — злобно прошипела та, удаляясь на кухню.       «Виноват!» — подумал Магнус и бросился догонять любимого. — Александр… Я не подумал, прости! — расстроено проговорил он. — Садись завтракать, — отрывисто сказал Алек. — Нам надо съездить в одно место. — Не злись, а? Что за место? — попросил Бейн.       Алек вскипел. — Для тебя это что — всё шутки? Магнус Бейн с памятью как у рыбки! Он не помнит ничего из того, что происходило с ним за последние три года, а еще он не помнит своего парня, который каждую ночь, умирая от душевных ран, благодарит небеса за такой щедрый подарок — живого Магнуса Бейна! А Магнус Бейн живёт себе спокойненько, не зная никакого Алека Лайтвуда, проживая ещё один день на земле, и шутит о том, что лучше было бы умереть. «Не злись!», ты серьёзно, да?! — Милый, я перегнул палку, — жалобно простонал азиат. — Правда, я всё понял, ну извини, а? Не хочу с тобой ругаться. Может, нам вообще последний день остался, а ты обиделся. — Да пошёл ты! Магнус-самовлюбленный-и-эгоистичный-говнюк-Бейн! — огрызнулся парень, стремительно покидая кухню.       Магнус вздохнул и принялся за еду.

***

— Ты скажешь, куда мы едем? — Мы в офис? Но сегодня же воскресенье. — Ты ответишь? — Ты так и будешь молчать? — Александр Гидеон Лайтвуд!       Ни на один вопрос брюнет даже и ухом не повел. Он молча выехал на центральную улицу и откинулся на спинку кресла. — Да что я такого сказал? — обозлился Магнус. — Подумаешь, ляпнул спросонья! Это явно стоит того, чтобы целый день не разговаривать, а завтра опять заново знакомиться! — А знаешь — да! Это стоит того! — запальчиво бросил Алек. — Потому что я ухожу из «L&B», и не собираюсь с тобой заново знакомиться. Плевать я хотел! И если завтра мне станет от этого менее больно, я готов целый день с тобой не разговаривать, ясно?       Парень вздрогнул, испугавшись своих же слов и злобы, которая в них прозвучала. Он украдкой посмотрел на своего пассажира, переживая, что теперь уже он перегнул палку. Лайтвуд всего лишь хотел показать, как больно ему сделал Бейн своей неосторожной фразой.       Магнус отпрянул. Поспешно отвернувшись, он уставился в окно невидящим взглядом, ненавидя себя за выступившие от обиды на глазах слёзы. — Магс, я… — Отвали, — безэмоциональным голосом проронил азиат.       Алек вздохнул, мысленно матеря себя последними словами. До конца поездки они ехали молча, затем брюнет припарковался у хорошо знакомой ему, но плохо знакомой Магнусу больницы. — Пригласите, пожалуйста, доктора Лосс, — попросил Алек и сел возле кабинета. Та не заставила себя долго ждать. — Что-то вы молчаливые, ребята. Что-то случилось? — удивилась девушка, по очереди обняв каждого. — О, ничего особенного. Просто Александр осознал, что потратил три года своей жизни на ерунду! — ядовито выплюнул Магнус, обнимая себя руками. Сейчас особенно сильно ощущалось одиночество. Теперь он абсолютно один на этом свете — ни родителей, ни братьев, ни сестер, никого. И если вдруг его друзья решат списать его со счетов, он даже ничего не узнает. Потому что некому за него беспокоиться, или заступиться. Никто его не потеряет и не хватится. Ему стало так горько, что он на какую-то долю секунды действительно пожалел, что отец не забрал его с собой. Туда, к маме. — Так, — нахмурилась Катарина, — Алек, жди здесь, Магнус — пойдем. — Что я здесь делаю, Кат? — потерянно спросил Магнус, шагая за подругой. — Алек не сказал? — удивленно взметнулись брови у девушки. — Мы поругались, — с болью сознался азиат, — с самого утра не разговариваем. — Проведем несколько тестов, сделаем МРТ, посмотрим результаты. Что случилось? — спросила она.       Он коротко пересказал ей их диалог. — Он это не всерьез, — уверенно произнесла Катарина. — Конечно, нет! — истерично вскрикнул Магнус, — Завтра я, возможно, снова стану «нулевым пациентом», а он… О чём это я, мне должно быть всё равно. Это же я не буду его помнить, — махнул он рукой, желая вырвать своё сердце из груди. — Тебе нужно успокоиться перед обследованием. Выпей воды и посиди. Глубоко вдыхай. Помни, что ты сильная личность, ты — Магнус Бейн. Как мы с тобой учили, помнишь? — шутливо усмехнулась она. — Процедура будет проходить в течение часа, будет другой врач. Я за тобой вернусь, хорошо? Ничего не бойся, всë абсолютно безболезненно. Всё, иди, удачи.       Магнус грустно улыбнулся, заходя в кабинет и не ожидая ничего хорошего.

***

— Боишься? — понимающе спросила Катарина. — До ужаса, — Алек закрыл лицо руками. — Я ведь не просто так потащил его сюда именно сегодня. Мне надо знать наверняка… Что, если я всё придумал? Я уже успел убедить себя в этом, потому что моя интуиция звонит во все колокола. Но ведь и она тоже может ошибаться? — Может. Никто тебе точно не скажет, здесь нужно время, — Лосс закусила губу. — Чёрт… Не знаю, как я это переживу, — жалобно сказал брюнет. — А Магнусу другое сказал. Зачем? — внимательно посмотрела на него подруга. — Теперь вам обоим больно. Только если мы все есть друг у друга, то он — один, и сейчас благодаря тебе он это осознал особенно чётко. — Я… — он вдруг поставил себя на место Магнуса. — Боже... Что я за идиот? Я просто хотел его осадить… — А теперь он заперт в томографе с осознанием, что его жизнь никому не нужна, — жестко сказала Катарина. — Помнишь, мы говорили об этом на курсах? Если большинство наших проблем носит психологический характер, то — подумай — как должна сработать его психосоматика в условиях скорби и боли? Да она его просто выкинет обратно. Ты даже не осознаешь, какую яму каждый раз копаешь и себе, и ему, — безжалостно закончила она.       Алек побледнел, почти сливаясь с белоснежной ширмой. — Ч-что я натворил? — заикаясь, выдавил он и резко сорвался с места. — Где он? ГДЕ ОН СЕЙЧАС, КАТ? — схватил он девушку за плечи. — Сядь и успокойся, — стальным голосом велела та, даже глазом не моргнув на этот порыв. — Уже ничего не поделать. Он в аппарате на ближайшие полчаса минимум. — Да что со мной не так? — убивался парень, бегая по кабинету из угла в угол. — Да вы оба стоите друг друга, — усмехнулась врач. — Никаких нервов с вами не хватит, благо, мне не привыкать. — Здесь можно курить? — нервно спросил Алек. — А теперь посмотри на меня и задай этот вопрос ещё раз, — ехидно улыбнулась девушка. — Точно, прости… Никак не привыкну. Я тогда выйду на улицу, — брюнет неуверенно сделал шаг к двери. — Да кури уж… Только окно открой и стой там, — махнула она рукой. — Если, конечно, уверен, что тебе это действительно нужно. — Я не сорвусь, обещаю, — Лайтвуд трясущимися руками достал сигарету из почти пустой пачки, даже поджигая её не с первого раза. — Я всё исправлю, — забормотал он, втягивая в себя дым, — Он будет в порядке, я буду в порядке. У нас всё будет хорошо. — Ты не думал, что ты слишком привязываешь его к себе? — негромко спросила Катарина. — Ты даже не рассматриваешь тот вариант развития событий, при котором вы не будете вместе. — Я не рассматриваю? Да я последнее время только и делаю, что отталкиваю его! — психанул Лайтвуд. — Это неправда, — спокойно возразила та. — Я помню, как несколько лет назад Магнус впервые расстался с Камиллой. Она уверяла, что ничего к нему не чувствует, но каждые выходные приходила в «Пандемониум», зная, что он точно там будет — чтобы насладиться его тоскливым взглядом, его вниманием. Она не хотела его отпускать, но боялась в этом признаться даже самой себе — в том, что приходит она из-за него. Она даже мысли не допускала, что он может стать счастливым с кем-то ещё, без неё. А чего боишься ты, Алек? Ты ведь делаешь то же самое. Что он забудет тебя навсегда? Что однажды заведет семью, станет счастливым — без тебя? — Прекрати… — неистово замотал головой Александр, затягиваясь второй сигаретой сразу после первой. — Тогда отпусти его. Не приходи и не появляйся ему на глаза, чтобы у него не было возможности узнать тебя. Если ты его правда любишь — дай ему шанс на новую жизнь, — попросила Лосс. — Я не смогу, — потерянно прошептал Лайтвуд, закрывая глаза. — Ты мой друг, Алек. И он тоже, — ласково погладила его по плечу девушка. — Вы оба не будете счастливы, пока не отпустите друг друга.       Парень собрался с мыслями. — Я не знал Магнуса всё это время. Думал, что знаю, но оказалось, что нет. Мы встретились много раз за последний год — и каждый раз при разных обстоятельствах. И знаешь? Я понятия не имел, что он может быть таким! — пылко заговорил Лайтвуд. — Самовлюбленным и язвительным — да, но неуверенным в себе? Слабым? Испуганным? Ни разу. Как он преодолевает свои страхи, выражает свои желания. Какой он авантюрный и дерзкий. На что он готов пойти ради своей цели. Какой он сексуальный и востребованный. Я никогда раньше не ревновал Магнуса, потому что не было повода. Я удивлялся, когда сам Магс начинал вдруг меня ревновать, мне это было недоступно. А сейчас я понял, как его видят другие люди, и не хочу больше ни с кем его делить. Я увидел его другим. Когда больше не я — маленький, слабый и не знающий ничего об этом мире, а он — хочется спрятать его, защитить от этого зла. Вот почему я тогда сделал эту татуировку. Я боюсь за него, и дышу только им. Ты права, я даже себе не могу признаться в том, что сижу там и варю посетителям кофе только с единственной целью. Снова увидеть его. Снова убедиться, что его глаза, как и раньше, загораются огоньками при виде меня. Что он всегда выбирает и будет выбирать меня. А я уже давно его выбрал. Но в последний раз… Пожалуй, я осознал то, что ты мне сейчас сказала, только чуть раньше. Когда я увидел его тогда, на мосту… Я понял, что всё это имеет значение и всё это возможно, пока он дышит. Вот что самое главное. И в тот момент я понял, что готов его отпустить. И отпустил. Я тогда всё для себя решил. Попрощался с ним, постарался запомнить его в последний раз. Подумал… Что вот оно. То чувство, когда понимаешь, что этот человек полностью твой. То, что я думал раньше, несравнимо с тем, что я почувствовал тогда. Осознал… что люблю его больше жизни. Да и какая может быть жизнь, если в ней нет такого ослепительного мужчины? — он вдруг с нежностью улыбнулся, незаметно смахивая слезинку с глаз.       Катарина тоже утирала слезы подолом своего белого халата. — Ты всё для себя решил, но как же все мы? Твои родители, братья, сестра? Друзья? — с отчаянием посмотрела она на Лайтвуда. — Я тогда не думал об этом. Однако в какой-то момент что-то пошло не так, — неверяще покачал головой Алек. — Ты веришь в судьбу? — задала она волнующий вопрос. — Да, — подумав, кивнул брюнет. — Может, именно судьба и пытается нас разделить. Если это так, то что бы мы ни делали, всё будет напрасно. — Если это судьба, вы всё равно будете вместе. Жизнь столкнет вас лбами, и тогда уже на вашем пути не будет никаких препятствий, — приободрила его Кат, крепко обнимая.

***

      Через несколько минут к ним зашла строгая женщина-медработник, протянув снимки с томографа. Катарина деловито подошла к окну, рассматривая их на свет и при обычном освещении. — Алек, — осипшим голосом позвала она, — принеси последние снимки.       Они вдвоем смотрели на две одинаковых фотографии сначала в черно-белом, а затем в цветном формате. То есть, ПОЧТИ одинаковых. — Я, конечно, совсем ничего в этом не понимаю, но это плохо или хорошо? — взволнованно подал голос Алек. — Честно говоря, затрудняюсь сказать, чтобы не соврать, — призналась врач. — Должно быть хорошо, но на каком конкретно аспекте это отразилось?       Маленькая красная зона одного из участков мозга на свежей фотографии отсутствовала. — По идее, это как раз то… — Что?! — не выдержал Алек. — … Что фиксировало память на определенные интервалы. Фиксационная амнезия. — Погоди, ЧЕГО? — округлил глаза парень. — Две недели, неделя, два дня, — нетерпеливо объяснила Катарина. — Этого больше нет. Данный участок — не скажу, что полностью здоров, но уже не считается зоной риска. Какого дьявола? — кажется, она и сама была в шоке. — Я не понимаю… Это значит, что..? А такое может быть? — допытывался Алек. — Похоже, у него ремиссия, — растерянно посмотрела она на друга. — Но как это могло произойти? Такое случается, но медленно и со временем, а не так — в один момент. Если бы не старый снимок, я бы сказала, что там и вовсе ничего не было. Алек, я не знаю, что сказать, — она жалобно подняла глаза на Лайтвуда, — я не хочу дарить тебе надежду, которая может и не оправдаться. Пожалуйста, не говори пока Магнусу, ладно? Я хочу всё перепроверить и во всём разобраться, прежде чем ставить диагнозы…       Алек сидел с каменным лицом, разрываясь от невысказанных эмоций. — Мне надо выпить, — резко бросил Алек, безошибочно находя в тумбочке у Лосс бутылку любимого бейновского виски. —Вот мужики, тоже мне! Один спрятал, другой нашёл, — недовольно пробурчала Кат, впрочем, не забирая бутылку.       Алека потряхивало ровно до второго выпитого стакана алкоголя. — Чуть не заснул в вашей большой штуковине! Представляете, меня заставили смыть косметику, прежде чем туда ложиться, — взбудораженно затарахтел Магнус ещё из коридора, открывая дверь нараспашку. — Ну что, успели соскучиться по мне?       Алек вмиг подлетел к Бейну, крепко стискивая того в объятиях. — Воу, воу, полегче, Александр! Я всё-таки не на войну уходил, — со смешком попытался его остановить Магнус. — Прости меня, малыш, пожалуйста, прости, — уже не вполне трезво зашептал брюнет, — я больше никогда не скажу ничего подобного, клянусь, всё, что я сказал — это неправда, я так рад, что ты всё ещё со мной, Магс, пожалуйста, останься со мной, пожалуйста, Магс… — Ты что, ПИЛ? Катарина, он пил?! — азиат с возмущением отодвинул от себя парня, вглядываясь в его лицо. — О, господи, ты ещё и курил! Ты в своём уме? А ты, Кат?! Где он вообще был последний час? С тобой в больнице или на отвязной тусовке? — разорялся Бейн. — Поверить не могу, что эти слова произносит Магнус Бейн! — внезапно залилась смехом Катарина. — Очень смешно! — заворчал азиат. — Во что превратился мой парень всего за один час? У него же зависимость, ему нельзя… — У него от тебя зависимость, балбес! — прикрикнула, наконец, подруга. — Домой его вези! — Погоди, а результаты? — всполошился Бейн и вдруг поменялся в лице. — Это из-за результатов, да? Что-то плохое? Кат! — взмолился он. — Я должен знать! — Всё нормально, Магнус. Результаты я сообщу через неделю, — пообещала девушка, всем своим видом показывая, что разговор окончен.       Ошалевший азиат кивнул и стал спускаться по лестнице, поддерживая намертво вцепившегося в него брюнета. Он вздохнул, понимая, что за руль придется сесть ему, главное, чтобы его Ангел не отключился раньше — всё-таки Бейн не знал, сколько тот выпил и насколько плачевное у него состояние. Но что-то явно выбило Алека из колеи, и Магнус был намерен это узнать.