Одна любовь на двоих

      Дом встретил его мёртвой тишиной, изредка нарушаемой слезами матери. Отец привычно сбежал от проблем на работу. Ну да, конечно, лучше зарыться в бумажки с цифрами, выплеснуть свои эмоции на подчинённых, чем сидеть в собственном доме, который за последний месяц превратился в склеп, и слушать рыдания жены.       И постоянно натыкаться взглядом на воспоминания.       Вот за этим столом они всегда собирались за ужином всей семьёй. Мама накрывала на стол, отец восседал во главе стола, Итачи с улыбкой наблюдал за жалующимся на лучшего друга Саске.       А на этой полке всегда стояли их с братом детские фотографии.       На этой лестнице, ведущей на второй этаж, Саске однажды расшиб себе лоб в детстве, когда по темноте пошел на кухню за водой. С тех пор у него в комнате на тумбочке всегда стоял стакан воды на ночь.       Чуть дальше по коридору, первая дверь справа — его комната.       Волна боли и воспоминаний нахлынула на него сама. На секунду показалось, что даже вздохнуть возможности нет. Что-то сжимало лёгкие, горло, душило изнутри. Не вытерпев этого ощущения, Итачи направился в ванную, где, опершись руками об раковину и включив воду, позволил вырваться первому судорожному всхлипу.       Он должен быть сильным, должен держать себя в руках, быть поддержкой и опорой для родителей. Должен помогать в компании Учих, должен справиться с этой болью сам.       Но сколько «должно» он не твердил бы себе — слёзы продолжали катиться по щекам.       Сжав зубы и кулаки — впившись в раковину так, что заболели пальцы — Итачи пытался подавить свою слабость.       Но всюду, сквозь шум воды, ему мерещились чёрные глаза, юношеский голос — «нии-сан!» — его проклятое — «В другой раз, Саске».       Жизнь казалась ему бессмысленной. Больше всего на свете в этот миг он ненавидел сам себя. Не уберёг, не защитил, не научил. Всегда был занят чем-то другим, всегда в учёбе, работе… у него никогда не было времени на Саске. Поэтому он вырос таким, поэтому выпивал с приятелями до ночи, поэтому, не думая, сел пьяным за руль… поэтому умер в реанимации, даже не приходя в себя…       Внезапно в комнате раздался похабный свист.       Мужчина даже не обратил на него внимания, но последовавшее за ним вынудило открыть и поднять красные глаза на… неё.       — Ну и ну, приятель, — за спиной раздался нагловатый, довольный голос.       — Что?.. — глаза Итачи в шоке расширились, он уставился на непонятное ему создание, сидящее на краю ванной, скрестив ноги.       Это была определённо девушка, с розовыми волосами, неестественно яркими, странно-больными, зелёными глазами, с белой татуировкой на лбу, что распространялась дальше, заходя немного ниже глаз. Она была одета вызывающе, в тёмных тонах, а за спиной у неё виднелись чёрные кожаные крылья. Учиха подумалось, что он сходит с ума.       — Говорю, самобичевание у тебя на уровне, — нахально улыбнулась она, обнажая зубы с острыми клыками. — Из-за меня, из-за меня, не уберёг, не помог, — перекривляла его. — Ах, да, предшествуя твоему вопросу, что здесь происходит — меня зовут Сакура, я демон/шайтан/ёкай и как вы там ещё нас называете. И с этой самой минуты твоя душа, как и полагается по своду законов Нижнего Мира — моя.       — Что за бред?.. — он полностью развернулся, облокотившись на раковину и сжав пальцами переносицу. Всё это не укладывалось в его голове.       — И вовсе даже не бред, — она скривилась, а в её руке с лёгким «Пуф!» появился свиток, который демоница раскрыла и продемонстрировала ему. — Ознакомься с законом 66, который гласит о том, что в шайтанову ночь мы имеем право забирать душу тех, кто льёт слёзы в ванной, — девушка показательно развела руками, указывая на помещение. — Чем громче ваше горе, тем лучше мы вас слышим. Твоё меня, считай, выдернуло силой.       Всё это не поддавалось никакому объяснению, но был факт того, что он видел. А видел он эту Сакуру, которая действительно едва ли походила на человека, и свиток, по которому он бегло пробежал глазами.       Стоило взять себя в руки.       — И что же со мной будет теперь? — выпрямился, скрестив руки на груди.       — Ого, а ты быстро пришел в себя, поздравляю, — довольно прищурилась. — Ну, ты теперь принадлежишь мне, как демону, что перехватил твою душу. Иными словами — ты мой раб. Одно моё слово — и я развею твою душу, или, возможно, отправлю её в Ад, на вечные мучения… Хотя, стоит признать, что с последним ты справляешься и сам, при чём на земле.       — Ты не ответила на мой вопрос, — Итачи ждал, пристально наблюдая за ней.       — С тобой будет то, что я захочу, — просто пожала плечами. — А я пока не знаю, чего хочу.       Мужчина мрачно нахмурился, не понимая происходящего.       — А, впрочем… — на красных губах заиграла недобрая, почти злая улыбка. -…знаю! Поцелуй меня!       — Чт!.. — он не успел ничего сказать, как демоница привлекла его к себе за галстук, жадно впиваясь в губы.       

***

      Сакура была демоном не то чтобы особо могущественным или знатным, но являлась ученицей самой Тсунаде — верховной демоницы, что давало некоторые привилегии.       Такие, например, как частое пребывание в Среднем Мире. Где она и познакомилась с ним.       Учиха Саске был тем ещё мерзавцем, «золотой молодёжью», что любил жить себе в удовольствие. Красив, богат, умен, балован и эгоистичен. Сакуре такие были по нраву, не удивительно вовсе, что она им увлеклась.       Ничего страшного в этом не было — демоны часто вступали в недолгие отношения с людьми, развлекаясь за их счёт. У неё он был первым, но Сакура старалась не придавать значения час от часа сходящему с ума сердцу.       Она не могла влюбиться в этого нахального, но красивого и одинокого юношу. Она ведь выше этого.       Но разочарование пришло слишком быстро — могла и влюбилась. Тем больнее было осознание, что она — демоница! — не была для него кем-то особенным. Лишь одной из.       Сакура злилась, сходила с ума, хотела забрать его душу, сделать лишь своим… и не могла.       Не из-за законов или правил — они-то как раз дозволяли, при должном желании — а из-за своей же любви. Не могла делать его несчастным, не могла неволить. А потому лишь лила горькие слёзы, ненавидя себя за слабость и глупое сердце.       Девушке даже не к кому было пойти. Её бы никогда не поняли свои. Демоны не любят, уж точно не людей. Поэтому всё, что ей оставалось — это страдать в одиночестве, наблюдая за его жизнью.       Пока одной ночь она не оборвалась.       Сакуры даже рядом тогда не было — выполняла поручение учителя, но почувствовала это мгновенно. И, ослеплённая своей болью, тут же помчалась к нему. Успеть, перехватить душу, если получиться — вернуть в тело!..       …и не успела. Она просто не успела — какой-то ангел уже отправил его душу в круг перерождения, не сочтя достаточно грешной, чтобы отправить в Ад.       Отчаяние туманило рассудок, заставляя забыть обо всём. Лишь боль, сильнее её собственной вырвала из истерики. Она вспомнила старый закон, по которому демон имеет право забрать душу того, кто льёт слёзы в ванной.       Закон считался устаревшим, им редко, когда пользовались, но она решилась. В своём горе Сакура узнала того — другого — Учиху. Старший брат Саске. С чёрными волосами, ониксовыми глазами, ей хотелось бы сказать, что он был похож.       Однако это было не так — и между двумя братьями она не видела общего. Лишь общие черты и любовь друг к другу объединяла их.       Демонице было известно, что Итачи был одним из немногих, кого Саске любил.       Сакура не думала, отнюдь, — она просто делала.       Ей не достался один Учиха, так достанется другой. Тот, который был дорог её возлюбленному. Она утопит в нём своё горе, подарит ему свою любовь, удержит от страшного шага, который — она видела — тот мог совершить.       Грубо играя, она целует его, проникая в рот языком, делая своим.       Они не знакомы толком, в глаза-то впервые видят друг друга, но у них слишком много общего — любовь к одному человеку и одна боль.       — Я любила его, — плача, шепчет Сакура, разрывая белую рубашку.       Целует лицо, шею, плечи. Длинные пальцы смыкаются на её талии, впиваются почти больно.       В глазах напротив — странное понимание.       — Ты была… — Сакура не собирается давать ему шанс договорить, вновь целуя.       Не здесь, не сейчас. Она расскажет всё много позже — когда отпустит прошлое, когда привяжется к будущему. Когда они оба смогут смотреть вдаль.       Сакура любит Саске.       Итачи любит Саске.       Саске больше нет.       И однажды они смогут полюбить друг друга — отпуская прошлое, забывая боль.       Однажды они снова будут счастливы.