Балтика-Скандинавия II: Киллеры берут предоплату...

…прошло 16 лет… ____________________________________________________ На улице с утра все холодно и больше ничего. Как никак скоро зима. Синеватые стены, которые освещал бело-зеленоватый свет, казались скучными. Атмосфера была слегка напряженной. В каком-то кабинете, за круглым столом…       — Кто мне расскажет, сколько раз за эти 10 лет мы собираемся? — с глубоким пофигизмом спрашивает мужчина 34-х лет. Сидит в белой рубашке, темно-синие брюки. Волосы, аккуратно расчесанные вправо, беспорядочно спадают на глаза. Ноги нагло положены на край стола, а сам покачиваясь на стуле, спокойно перебирает какие-то бумажки.       — Если бы ты ходил хоть на одно, то понял,  что уже 4 раз мы собираемся. — строго отметил 38-илетний мужчина, ходивший туда-сюда по кабинету и всегда поглядывая на часы. Одетый полностью в черное, вплоть до желтки на плечах, он строго расписывал каждую минуту. Волосы были зачесаны назад, а те что слегка прикрывающие левый глаз, вечно поправлял. Синие холодные глаза убивали все живое, из-за чего он не на что не пытался смотреть равнодушно.       — Как думаете, Дания приедет? — попытался перевести тему 31-илетний. Одетый в серый свитер и брюки для рабочего времени, он озабоченно глядел на человека в черном. Волосы хорошо подстриженные на правую сторону, были слегка подкрашены красным.       — Всегда удивлялся твой наивности, Исландия. Ты не изменился ни капли. Сколько раз повторять, что Danmark давно уже не приезжает на эти съезды. Он считает их пустой тратой времени…       — Полностью согласен! — щелкнул пальцами переберальщик бумаг.       — SVERIGE!!!       — А чего ты сразу же пылишь, Норвегия? Я же говорю свою точку зрения…       — Шикарное у тебя зрение. — прошипел Норвежец и сев на свое место, успокоился, — Хорошо. Плевать на Данию. Где Финляндия?       — Не вежливо как-то. А еще больше слышать от собственного брата. — открылась дверь и в кабинет зашел Дания.       — Явился… — сказал Швеция.       — Не запылился. — зашел следом Финляндия. Фин только первый раз за все время в этом кабинете. Ведь теперь он на постоянном лечении. Мания суицида — психклиника ему открыта.       — А тебя жизнь потрепала с нашей последней встречи. — за словами Исландии прятались удивление и радость встречи.       — Да что там… И так жизнь не жизнь. А тут еще и это. Живой и то спасибо. — у Финляндии за последнии годы мутнели глаза. Это видели все. Но он постоянно улыбался, мол: «Все хорошо. Правда.» Но ему же реально лечится надо. Хоть где-то, как-то. Это не нормально… А так, у него начали подвиваться волосы, которые торчали из-под его шапки. Часто он ходил в белом или каких-то холодных тонах. Дания был его реальной противоположностью: ходил в ярком, светлом. Но это лишь на время встреч. Сам-то по серьезности взял на себя управление всех и вся. В нем стреляет Королевство. Сам за собой он следит все нюансы и ошибки. Разбирается во всем, что только нужно в жизни. Приехавший на съезд, в свои 37 он вдруг серьезно понял, как давно не был здесь. Датская корона отбила всю память, что где-то есть и его друзья. Пришедший чуть ли не в королевском мундире, Датчанин ясно выразился, что его бы по другому не отпустили, извиняйте.       — Ладно, — вздохнул Норвегия, — Зна… Швеция, tispe! Убери ноги со стола! — Швед лениво выполнил просьбу, — Спасибо… Значит можем начинать. Начнем с Швеции. Какие у тебя, у центра, у главы, у нашего проблемы…       — Нет у меня проблем. — отводил взгляд Швец, складывая руки.       — Положи, пожалуйста, руки на стол. Покажи свою проблему. — сказал Финляндия. Швеция, закатив глаза, положил руки на стол. Что на правой руке, что на левой, по кольцу.       — Недавно, ты сказал, что будешь отменять многобрачиачие. — сказал Исландия.       — Сказал. — усмехнулся Дания, — Такие вещи подписывают. Ни тебе ли знать, Норвегия.       — Знать знаю. Но наш королевич сказал, что и без бумажек справится. — ответил Нор. Швец улыбнулся и убрал руки.       — Это ж, как ты додумался, да со своим диагнозом…       — У меня есть справочка, что я прошел курс лечения. — улыбался Швед, — Да и когда, Дания, у меня болезни и фобии мешали браку?       — Исландия?       — Проблема экологии… У меня не хватает средств на переработку бумаги и пластика. Остальное спокойно уходит в собственные отходоперерабатывающие центры.       — Я смогу спокойно помочь тебе с переработкой бумаги. — сказал Швеция.       — Пластик я смогу забрать на себя, — посмотрел на Исландца Дания, — но советую поговорить тебе с Нидерландами. У него вроде было место в центрах.       — Хорошо. Спасибо. Завтра направлю распоряжение. — легко вздохнул Исландия, на миг улыбнувшись.       — Норвегия. Может ты наконец сам расскажешь, что у тебя? — сказал Дания.       — У меня все нормально. Все в порядке. — сказал Норвежец.       — У тебя всегда все хорошо. — сказал Исландец.       — А разве это плохо? — спросил Швеция.       — Да нет. Даже наоборот. — сказал Исла.       — А чего грустный? — спросил Датчанин.       — Финляндию жалко. У него вид до такой степени замученный…       — Я его в психушку сдам. — сказал Швед.       — Я тебе по голове дам, — сказал Норвегия, — Не нужна ему психушка и таблетки. Ему девушка нормальная нужна и будет все у него прекрасно в жизни.       — Нет… Лучше уж в психушку… — прошептал Финляндия, — Да и вообще. Что я сам не могу решить, что мне нужно?!       — У Дании проблем нет… — твердо сказал Норвегия.       — Ну знаешь. Про него говорят «Доверяй, но проверяй». — сказал Швеция.       — Допустим.       — О, ребят, у меня все очень шикарно. — он улыбался, даже показалось расслабился.       — Все шикарно говоришь? И как ты распишешь ситуацию с арендой чего-либо? — Норвегия был готов прикопаться к чему угодно.       — Норвегия, я доверяю людям, у меня честный народ.       — А документы? — спросил Финляндия.       — Доверие, Фин. До-ве-рие. Все хорошо. Я пришел по другому вопросу.       — Пришел? — усмехнулся Швеция.       — Конечно. Я пришел сюда пешком, но приехал в город на межгородском автобусе. Пересадок куча, но доехали спокойно, без приключений. Все так удивились, кроме Финляндии. Вообще уже для него удивление это пустая и ненужная эмоция.       — Зачем пришел. Мне надо сына в школу устроить. А то уже обленился учиться при одном дворце. — сказал Дания.       — Это я быстро решу. — сказал Норвегия. На этом, они еще немного все поговорили и пошли на выход.                      Серые стены дома встретили Финляндию уже всем знакомой пустотой, мертвой тишиной. Несколько лет назад здесь было ярко, весело. Теперь Финн вернулся к нулю: он снова живет здесь один. Посидев на кухне всего лишь час, Финляндия снова собрался и ушел. Сидя на ящиках в порту, он размышлял о том, о сем. Постоянно оглядываясь, не находил Финляндия себе места в жизни. Хоть и работа, и крыша над головой имеются. Вроде все есть…       — Может, Норвегия прав… Может у нее уже все давно есть? Семья, достойная жизнь и работа. А уже постоянно думаю одно и тоже. — говорил вслух Финн. Погода была хоть и спокойна, все замерло у ног прохожих, но Финляндия знал: море не повинуется человеку…               Норвегия поднимался по лестнице в подъезде. Лифт на зло сломался и Норвежец потопал на 10 этаж. Сто раз подумав о переезде и пожаловавшись на жизнь, он начал искать ключи. В квартире было подозрительно тихо. Сняв пальто, Норвежец встретился с чужой курткой. Вот и кроссовки… Припугнуть нежданного гостя, Норвегия решил пройтись по дому, немного погреметь.       — Нора? — окрикнул он дочь, как завершение своего жестокого плана.       — Что?.. — донесся ее голос. Нора напугано зашла в кухню, где ее отец делал себе чай, а чай обычно — дело опасное, да серьезное.       — Как дела, доченька?       — Все очень хорошо. Сижу, уроки делаю. Норвегия повернулся и посмотрел на Нору.       — С кем?       — Одна… — ответила Нора, смотря ему в глаза.       — Одна. — повторил Норвегия.       — Одна. — хмыкнула Нора.       — Ну, значит торопится тебе некуда, присаживайся, поговорим. — Норвегия сел за стол, а дочка поодаль от него.       — «Ну посмотрим, посмотрим…» — глянул на нее Норвежец, — Знаешь одну поговорку…?       — Нет.       — В девичьей светлице, не только призраки водятся. — спокойно сказал Норвежец. Нора поднялась, но отец мигом усадил ее обратно, — И твои призраки подождут.       — Нет у меня никаких призраков. — фыркнула Нора.       — А в шкафу?       — Папа. — посмотрела на него дочь. Норвегия посмеялся, мол: «шутка». Нора ушла к себе. Норвегия, допив чай, пошел к ней. Нора сидела за столом и что-то писала в тетрадке. Норвегия стоял в дверях, оглядывая комнату. Вроде-то и прятаться негде. Где же непонятный гость? Вроде не невидимка.       — Пап, ну нет здесь никого. Что ты за мной следишь? — сказала Нора.       — То-то и слежу, что никого нет. — сказал Норвегия и зашел в комнату. Осматривая все и вся, он все время смотрел на дочь. Но она лишь, что-то писала в тетрадке. Для нее обыск родителей, но в основном отца, было дело нормальное, хоть и неспокойное. Никого не найдя, Норвежец взял в руки телефон.       — Алло. Литва? Здравствуй… Нора сложила все на столе и поскорее мечтала уйти из дома, хотя бы из комнаты. Но только она попыталась это сделать, холодная и крепкая рука отца сдавила плечо и Нора лишь подпрыгивала и пищала от боли.       —…Хорошо. Спасибо большое. Нет, у нас дома его нет. — сказал Норвежец и положил трубку, — Маньяк! Выходи, а то хуже будет!       — Нет никого!       — Так и тебя не будет, если он сейчас не выйдет. Врешь и не краснеешь… — шипел Норвегия и отпустил Нору. Она судорожно вздохнула и открыла шкаф.       — Выходи.       — Домовенок Ниссе. — сказал Норвегия. Из шкафа вылез светловолосый паренек. Зеленые глаза виновато глядели на отца Норы.       — Твое счастье, я не хочу сегодня скандалить. — сказал Норвегия, — Сказать нельзя было, что он придет? Так нет, врать. Врать и больше нечего сказать. Матери скажу — прибьет. А тебя, — посмотрел он на парня, — домовой, отцу сдам. Ничего и никого точно не будет.       — Дядь Норвегия, ну не надо, snälla… (швед.: пожалуйста…) — попросил парень.       — Нет, Литц. Нет. — сказал Норвегия и ушел.       — Far, vær så snill! For siste gang! Vær så snill! (нор.: Папа, пожалуйста! Последний раз! Пожалуйста!) — подбежала Нора.       — Padori žodis, atsiprašau jos… (лит.: Честно слово, простите ее…) — подошел Литц. Норвегия посмотрел на дочь, на «домового» и закатив глаза ушел к себе в кабинет.       — У тебя две минуты покинуть приделы этой квартиры!!! — донеслось до обоих.       — Спасибо! — обрадовалась Нора и вместе с Литцом убежали из душного помещения.               Исландия договорил и подписал все, что только было нужно за этот день. Придя к порту, Исландия пообщался с рабочими. Пройдясь по разгрузочной части, Исландец встретил Финляндию.       — Привет.       — И тебе. — вздохнул Финляндия.       — Что случилось? А хотя можешь не рассказывать. И так знаю причину твоих приходов сюда. Связи, связи, связи… Что на этот раз?       — Думаю, что лучше купить, что дешевле: веревку и мыло или три пачки таблеток. — посмотрел на него Финн.       — Это шутка? — присел на соседний ящик Исландец.       — Конечно же. — сказал Фин, — Конечно же дешевле веревку и мыло… Исландия дал ему несильный подзатыльник. Финляндия улыбнулся.       — Будто ты меня не знаешь. Шучу. Посидел здесь и решил, что уже два года не могу наложить на себя руки из-за некого чуда.       — Что за чудо? — удивился Исла.       — Liv. (Жизнь.)       — Ну да, ну да. — Исландия посмотрел по сторонам, — А ты молодец, что все-таки решил не заниматься глупостями. У тебя и Нора, и Иса моя выросли. Иса еще сравнивает все с тем, что ты делал. Но больше вспоминает песни. Поешь ведь до сих пор?       — Для себя. От скуки и одиночества. — ответил Финляндия. Исландец и Финн пошли прогуляться. Погода ухудшалась и становилась невыносимой для прогулок. Проходя мимо рынка, который закончил свою работу еще три года назад, Исландия и Финляндия заметили небольшую толпу людей. Подойдя туда, глазам ненадолго открылась картина того, как какая-то девушка играла на скрипке. Красиво, с чувствами. Но люди расходились из-за погоды, девушка играла тише…       — Пошли. — сказал Исландия.       — Подожди. Доиграет и уйдем.       — Пошли, погода ухудшается.       — Я не пойду…       — Я же, извини, ухожу. До завтра. — убежал и лился с убегающими Исландец. Ветер начал заигрывать свою мелодию, разгоняя людей, подхватывая листья. Черные штормовые тучи затянули небо, начал капать дождь. И сколько бы не ухудшалась, не капризничала стихия, музыка разлетелась и смешивалась со свистом ветра. Заслушаться под это все, — под свист, скрипку, морской агрессивный плеск воды, — было сложно. Но уже не глядя на ужас непогоды, на этот ливень и темноту, Финляндия дослушал игру скрипки и посмотрел на музыкантку. Она огляделась, посмотрела на Финна, натянув капюшон. Голубые глаза улыбнулись грустным счастьем и сложив скрипку, девушка поспешила уйти.       — Подожди… — Фин подошел к ней. Она повернулась. Финн протянул купюру в 10 евро, — Возьми. Красиво играешь. Очень.       — Jag förstår inte vad du säger. (швед.: Извините, я не понимаю, что Вы говорите.)       — Dina ögon är vackra. (Глаза у тебя красивые.) — усмехнулся Финляндия.       — Jag vet. (Я знаю.) — с некой настороженностью сказала скрипачка и не взяв деньги, ушла.       — Vad heter du? — спросил, окрикнув, Финляндия. Ему не ответили и даже не повернулись…                            

Мир одеял разрушен сном. Но в чьем-то напряженном взоре маячит в сумраке ночном окном разрезанное море…

(из «море и не только о нем»)