Вам необходим постельный режим!

— Эх… До чего же тяжёлые эти бумаги, — пыхтел Геббельс, идя по длинному коридору. В коридоре было тихо, и только неторопливые шаги министра изредка нарушали тишину. Он направлялся к кабинету фюрера, чтобы отнести все заполненные им бумаги туда. Геббельс постучался в двери, но всё было тихо… — Мой фюрер, я принёс бумаги, — но в ответ последовала лишь тишина. Тогда министр попробовал сам открыть двери, но с огромной стопкой бумаг это было сделать довольно-таки проблематично… — Эй, Йозеф, ты к фюреру? — вдруг послышался заинтересованный голос, Геббельс обернулся и увидел Бормана. — Да, я бумаги отнести пришёл, — пояснил Йозеф, приподнимая стопку бумаг. — Ты не слышал ещё, что ли? — вдруг озадачился Мартин. — Наш фюрер заболел. — К-как заболел? — встревоженно вскрикнул тот с обеспокоенным выражением лица. — И вы молчали?! — Взял и заболел, — ответил группенфюрер, нерешительно отводя взгляд, — Простуда. А, и да, если тебе надо занести бумаги, возьми ключи от кабинета у Рудольфа. Но Геббельс как будто не слушал Мартина, в его голове плотно засел больной фюрер. Он так сильно переживал за здоровье своего начальника, что выронил бумаги из рук. — Э-э-э… Йозеф, ты чего? — испугался Мартин, тормоша своего коллегу за плечо. — И ты молчал?! Сколько фюрера уже нет на месте? — Н-ну… Не так уж и много, — неуверенно произнёс Мартин, не смотря Йозефу в глаза. — Так сколько? — Неделю. — НЕДЕЛЮ?! После этих слов у Йозефа пропал дар речи, он молча стоял в ступоре, не произнося ни звука. — Я пытался тебе сказать, — аккуратно начал Мартин, — Но ты был так занят работой, что я не хотел, да и не мог… Я знаю, как ты предан фюреру, но я не мог тебе сказать, что у него температура. Просто не мог! Геббельс его даже не слушал. Распахнутыми в ужасе глазами он смотрел на стену, раздумывая, чем он может помочь фюреру. И тут… — Мартин, занеси бумаги в кабинет, я скоро вернусь! — вскрикнул министр, куда-то убегая и на ходу спотыкаясь. — Эй! Ты куда?! — кричал ему вслед группенфюрер, но Геббельса и след простыл. Игнорируя Бормана, обеспокоенный министр выбежал на улицу, застёгивая на ходу китель, сел в свою машину, завёл её и тут же припустил домой к своему любимому фюреру. — Ох уж этот Борман! Всё знал и молчал… Эх, ну ничего. Не волнуйтесь, Адольф Алоисович — я скоро буду!