Соул-мейк. Она гот?!

Резкий звук звонка. Бледный сонный брюнет стоит перед зеркалом в ванной и с ненавистью смотрит на своё отражение. Отражение отвечает тем же, и парень, сплюнув, наконец берет телефон в руки. — Что? — мрачно спрашивает он, даже не потрудившись поздороваться. — Ну что? — на том конце так же не обременяют себя вежливостью. — Она гот, — констатирует факт бледный и снова бросает взгляд на зеркало, где его глаза жирно подведены чёрным, а губы выкрашены в интенсивный фиолетовый. Недовольно добавляет: — Который красится в семь утра. И я испачкал наволочку. Поставленный на громкую связь собеседник громко ржёт. — Наволочку... Она тебе подходит, хён! — сквозь хохот говорит он. — Она - гот, ты - мрачный, бледный как смерть, вампир... Вы просто идеальная пара! — Я посмотрю на тебя через год, Хос, — угрожает тёмноволосый и без предупреждения сбрасывает звонок. Впрочем, его друг детства давно привык и к его угрюмости, и к некоторой бесцеремонности, и к вечно отвратительному настроению, которые составляли почти 85 процентов Мин Юнги. Оставшиеся 15 - это были тайная любовь к мелодрамам и котятам, верность друзьям, честность, открытое обожание музыки и чёрной одежды, а также гениальный талант композитора. Сам Чон Хосок был очень ярким, солнечным и позитивным человеком. Все время шутил, сам же громко смеялся и постоянно дразнил своего хмурого друга. Все люди, которые видели вместе парочку Мин-Чон, поражались такой разнице характеров, поведения и даже одежды: Хоби предпочитал сочные краски и причудливые узоры, Юнги же никогда не изменял чёрному цвету. Никто ведь не знал, что в подростковый период Хосок пережил тяжелейшую депрессию, из которой его практически пинками вытащил тот самый мрачный Мин. С тех пор они были неразлучны... вернее, благодарный Хос сначала везде следовал за Юнги, а тот после так привык, что несмотря на свою прогрессирующую социопатию, скучал без друга и его шумной и беспорядочной болтовни. — Открывай, вампирище поганое, — завопили из-за двери, одновременно колотя в неё кулаком. — Я хочу поскорее увидеть твою новую расцветочку! Юнги обреченно закатил глаза, потянулся потереть лоб, но вспомнил про макияж и решил пока что не портить отношения с соулмейтом. Ведь весь мейк, шрамы, прыщи, веснушки и всё, что делал человек со своим лицом, отражалось на лице его родственной души. Мейк-ап пропадает лишь в тот момент, когда взгляды обоих соулов в первый раз встречаются друг с другом. Стук в дверь не прекращался, как и вопли птеродактиля в исполнении Хоби, так что Юнги поспешил впустить друга в квартиру, пока его не пришли линчевать соседи. — Чего припёрся? — Ну как же, нужно же мне заценить твой новый видок! Ничего так! Натуральный Дракула! — Хосок поднимает обе руки с большим пальцем вверх в жесте одобрения и снова ржёт. — Хренакула загорелая, — бурчит в ответ Юнги и шлёпает босыми ногами на кухню, пока друг вспоминает из какого сериала, который они смотрели вместе, эти слова. — Будешь её искать? — уже более серьезно спрашивает Хос, проследовав за Мином и пронаблюдав, как тот наливает в его любимую кружку красный чай с тремя ложками сахара и достаёт из шкафа специально припасённые моти. В этом был весь Юнги - на словах он убийственен, если вообще говорит, а не сразу посылает взглядом, однако на действиях знает, что именно его друг предпочитает в еде и сколько сахара кладёт в свой редкий чай. — С чего вдруг, Хоуп? — Мин индифферентно пожимает плечами, садится напротив и смотрит, как Чон быстро заглатывает сладости. И добавляет, послав неодобрительный зырк другу, который едва не подавился от смеха, когда взглянул на него: — Я не сильно верю во всю эту соулмейтовскую чушь, но.. если так, то мы всё равно встретимся. Сама судьба сведёт нас! — Пафоса-то поубавь, — с набитым ртом хмыкает Хос и озабоченно говорит: — Но всё-таки не затягивай с этим. Сам знаешь, что бывает с теми, кто отказывается от своих соулмейтов. — Ещё бы не знал, — мрачно кивает Юнги, только недавно наблюдавший, как его надменный и богатый сосед из квартиры справа сошёл с ума, отвергнув своего соулмейта - полунищую студентку. — Но я не отказываюсь. Я просто... плыву по течению, вот. — Ладно, ленивый хён, спасибо за моти, а я пошёл, — Хосок подхватывается, едва взглянув на наручные часы и хватает спортивную сумку. — Кстати, с днём рождения тебя! — Выметайся, шут! — напутственно бурчит ему вслед Мин, убирая кружку в раковину и тоскливо оглядывая засыпанный крошками стол. — Притащился, поржал, объел и свалил на свои танцульки, а я убирай за ним. Где уважение к моему почтенному возрасту или хотя бы к тому факту, что сегодня я - именинник? — Не ной, старичок! Тебе всего лишь двадцать один! — кричит из прихожей Хоуп, впрыгивая в раздолбанные кроссы. — А такое ощущение, будто девяносто один, — кряхтит Мин, наклоняясь, засовывая пакет с оставшимися моти в нижний ящик и хватаясь за спину. — А вот если бы ты делал зарядку, бегал со мной или хотя бы не сидел двадцать два часа подряд на своём жутко неудобном кресле... чтобы потом заснуть на последние два часа там же, почти свернув себе шею... то же мне, композитор великий нашёлся! Тебя скоро радикулит схватит, как профессионал говорю! — Вали уже, профессионал! — слабо улыбается Юнги такой неуклюжей заботе друга. — Опоздаешь же! — Вот чёрт! — из коридора слышится звук шлепка ладони по лбу. — Пока, вампирище моё любимое, не скучай, вечером свидимся! — Я твой хён, вообще-то, имей совесть! — вопит в ответ Мин, но будто Хосока когда-то волновали такие вещи, как чье-то старшинство. Его смех затихает, и Юнги, вздохнув, всё-таки начинает прибираться. Своего соулмейта Мин встречает спустя почти три месяца. Уставший и потрёпанный после двух бессонных ночей, потраченных на написание и продюсирование нескольких песен для одного крупного агентства, он идёт в магазин за закончившимся кофе. Юнги настолько не выспался, что когда он протягивает руку к банке с кофе, то в зеркальной поверхности видит руку. Свою. Однако его клюющий носом мозг думает, что это чья-то чужая конечность и Мин отступает, вежливо буркнув: — Берите вы уже быстрее этот долбанный напиток богов, пока я не решил лечь спать прямо здесь! Через несколько секунд до композитора доходит, что он разговаривает с собственной рукой и Юнги даже хрипло смеётся вслух от степени своего недосыпа. Покрутив пальцем у виска, как в знак того, что он ещё не сумасшедший, но уже почти, Мин наконец берёт банку и разворачивается с намерением идти прямо к кассе. Денег у него было именно что только на кофе, а еду обещал принести Хос, знающий обычный распорядок дня друга после тяжелой работы. Мечты Юна о мягкой кровати, теплом одеяле и великолепно долгом двадцатичасовом сне прерывает чьё-то хихиканье. Машинально обернувшись на звук, умирающий от усталости Юнги находит глазами тихо ржущую (над ним, что ли?!) девушку-гота. Ошпарив ее раздражённым взглядом, Мин вдруг в шоке приоткрывает рот: девичья готическая штукатурка медленно выцветает и исчезает. Что?! Парень кидается к зеркальной поверхности, с которой только недавно разводил политесы и впивается взглядом в зеркального себя. Нечётко, конечно, но там отражается его обычная бледная и хмурая рожа... без уже привычного «дракуловского» мейка!.. Из-за которого он, между прочим, снял своё единственное зеркало в ванной - чтобы не пугаться при виде своей изукрашенной морды лица! Это что за нафиг?! Он встретил свою родственную душу? В магазине, куда приполз за живительным кофеином с щетиной, в мятой и несвежей одежде? — Как романтично! — отзвуком его собственных мыслей раздался над ухом саркастический голос давешней девушки-готессы. Соулмейт без своего агрессивного мейка выглядела довольно мило?.. да, мило, особенно в надвинутой на лоб зелёной кепке и с оттопыренными ушами, за которые она нервно заправляла длинные чёрные волосы. Ее большие темные глаза живо поблескивали, а белые зубки беспокойно закусывали полную нижнюю губу. Хм.. А ещё она была на несколько сантиметров выше Юнги? — Сон Чеён, — девушка решительно протягивает Мину худую кисть с короткими чёрными ногтями. — Мин Юнги, рад познакомиться, — парень аккуратно пожимает тонкие пальцы и устало-смущенно продолжает, — но если я сейчас не найду хоть сколько-нибудь мягкую относительно горизонтальную поверхность и не усну, то... — Я все поняла ещё на моменте твоей болтовни с собственной клешней, чувак! — хмыкает Чеён и предлагает: — Давай обменяемся номерами и позже созвонимся? Идёт? — Идёт, святой человек! — облегченно улыбнувшись, выдыхает Юнги и торопливо шарит по карманам в поисках телефона. Скоро он сможет оказаться в своей кровати! Юху-у-у!Счастье близко! — Диктую! — Ага, а вот мой, — самостоятельно забив нужные цифры, Чеён всовывает мобильник в слабую конечность непрерывно зевающего Юнги и подталкивает к кассе. — Иди уже отсыпаться, чувак! Только не свались по дороге куда-нибудь! — Мгм, — невнятно соглашается парень и уходя, вяло машет банкой с кофе на прощание. Хосок потом долго ржёт, придя поздним вечером и приготовив еду для заснувшего наполовину на диване, наполовину на полу Юнги («даже до кровати не добрался! Как ты вообще по дороге в канаву какую-нибудь не упал?»). — Только ты мог встретить своего соулмейта-готессу небритым, сонным и похожим на вампира-бомжа!.. Так, нет, стоп! Ааа, положи стул на место, хён! Всё, я умолкаю навеки и больше никогда не называю тебя бомжом!.. Хён, не бе-е-е-ей своего лучшего друга-а-а! Вдоволь погонявшись за Хосоком со стулом наперевес по всей квартире и перевыполнив норму физических упражнений на год вперёд, Юнги покосился на телефон. Вздохнул, закатил глаза, вспомнил о своей социофобии.. подумал минуту... И нагло выставил опешившего Чона за дверь, одновременно набирая новый номер в списке контактов. — Сон Чеён? Привет, это Мин Юнги. Да, тот самый, из магазина, говорящий со своими руками. Не против встретиться?..