Прожорливый

Миранда никогда не дает ей ни минуты передышки, даже когда она стоит на ногах и приносит четырнадцатый латте, чтобы Миранда могла сказать ей, что она действительно предпочла бы другой Перье, и почему она должна быть такой трудной? И Андреа просто берет его, не говоря ни слова, каждое ехидное замечание застревает у нее за зубами, даже когда она говорит: "Да, Миранда.- Она практически облизывает ее туфли Джимми Чу, и это действительно не стоит того. За исключением тех случаев, когда это так. Потому что иногда, она не облажается, она получает от девочек их невозможные книги о Гарри Поттере и отправляется к бабушке домой или носит наряд, который не заставляет Щелкунчиков хихикать за их хорошо ухоженными руками. И Миранда смотрит на нее поверх очков, этот долгий, медленный взгляд от ее ног до глаз, и это лучше, чем секс, то, как она чувствует взгляд Миранды, и они говорят "Да, Андреа". В один прекрасный день Миранда только что закончила свой взгляд, хороший, а не расплавляющий плоть, и Андреа подумывает о том, чтобы сбежать, чтобы найти что-нибудь поесть. Она делает шаг к двери, и Миранда говорит: "Ты куда-то идешь, Андреа?" -Я, ГМ, обедаю? -Нет. Иди сюда.- Миранда сгибает палец, и Андреа ничего не может сделать, кроме как повиноваться, хотя и голодна. -У меня есть кое-что для тебя, чтобы попробовать. Миранда приподнимает платье, тонкий, тонкий кусочек чего-то с подъемом шифона и текстурой шелка. Нет никакого гребаного способа, которым Андреа собирается вписаться в него, даже с ее новой и улучшенной задницей размера 4. - Миранда, - пытается она, но Миранда только поднимает палец. -Ну, ты ждешь чего-то особенного, или я должна быть впечатлена твоей скромностью? Андреа просто стоит, а потом начинает расстегивать рубашку. Она стряхивает ее с плеч, бросает на стул, оглядывается, чтобы убедиться, что никто не сможет заглянуть в переднюю, но это кажется маловероятным, судя по тому, как они с Мирандой стоят. Она стягивает юбку с бедер и остается в чулках до бедер и том белье, которое Найджел настаивает на том, чтобы носить с модой: обрывок угольно-черных стрингов, соответствующий бюстгальтер пуш-ап. Взгляд Миранды говорит, что неплохо. Бросает ей платье, и Андреа обдумывает, как она собирается надеть крошечную вещь, пока Миранда постукивает по ее ноге. - Андреа, - предупреждающе говорит она. - Я не могу, - начинает Андреа, но потом думает о том, что она еще не сдалась и не собирается начинать сейчас. Конечно, платье запутывается вокруг ее рук и не сползает на бедра, и она чувствует себя безнадежной, должно быть, выглядит безнадежной, чувствует, что краснеет, и все, о чем она может думать, - это трах, трах, трах! Но потом Миранда говорит:" Я вижу", и Андреа не знает, что она видит, но ей, должно быть, это нравится, потому что рука Миранды касается кожи чуть выше чулка Андреа. - Миранда!- она хотела что-то сказать, но тут раздался легкий писк, и Миранда сказала:"очень серьезно, скользит пальцами вверх и вверх и вниз, пока Андреа не благодарит Бога, что она начала получать бразильцев. -О, - наконец говорит Миранда, очень довольная собой, раздвигая ноги Андреа поворотом запястья. -Я вижу, - снова говорит она, и на этот раз она имеет в виду, что Андреа мокрая и ну, да, она такая, потому что есть что-то в одобрительном взгляде Миранды, что делает ее кожу чертовски горячей, и это смущает, но она действительно ничего не может с этим поделать, не так ли? А потом пальцы Миранды в ней, и все потеряно, и это шесть месяцев поздних ночей, и никакой благодарности, и желание трахнуть Миранду Пристли, все доведено до этой яркой, горячей точки. И да, Андреа мокрая, и да, она хочет этого, и хуже всего то, что она хочет этого, хочет показать Миранде, как она этого хочет, хочет кончить драматично, чтобы Миранда увидела, какая она хорошая девочка. А пальцы у Миранды длинные и неумолимые, и Андреа долго не протянет. Она протягивает руку, дотрагивается до своего клитора сквозь шелк, Миранда смеется и говорит:" очень мило", и Андреа не может удержаться, и она кончает с криком. Потом Миранда уходит, вытирает руки полотенцем с барной стойки, бросает его Андреа и говорит:" Вот и все", и Андреа была бы унижена, бледна, если бы не румянец на щеках Миранды, и вместо этого она чувствует только удовлетворение.