Километры

В день выпускного в Дерри стояла ужасная жара. В актовом зале школы собрались все выпускники 1991 года и их родители, преподаватели, спонсоры и управляющие из департамента образования города Дерри. Основной свет приглушили, оставив сиять направленные на широкую сцену софиты, из-за чего вырезанные из бумаги слова поздравления, висящие на бархатистых синих кулисах и шторах, блестели и создавали помехи для счастливых обладателей видеокамер. Директор Гарроу завершал свою поздравительную речь, и, если честно, Ричи его не особенно и слушал. Его больше занимала смертельная необходимость срочно почесать подмышку, поскольку чёрная в пол роба ужасно колола всё тело, а в конце церемонии его будут ждать пять баксов Стэна. Они поспорили, что, если Ричи заявится в школу лишь в выпускной робе на совершенно голое тело, Стэн торжественно вручит ему деньги и разрешит курить в родительском Крайслере в первый день дороги. А вот и, собственно, Стэн поднялся на сцену давать выпускную речь. Круглый отличник и Президент параллели, как-никак. И как он умудрялся все двенадцать лет сохранять образ школьного пай-мальчика, учитывая его латентную любовь к бунтарству — вот загадка. Стэн якобы для проверки постучал слегка указательным и средним пальцами по микрофону, и хотя Ричи не мог этого увидеть, он был на сто процентов уверен, что Стэн краем губ усмехнулся, когда весь зал поёжился от протяжного писка. — Знаете, я никогда не понимал, как можно перестать нервничать, если представить публику голой, — начал речь Стэн, и его слова сопроводил гул нестройных смешков. — Честно говоря, теперь мне просто некомфортно. Особенно с директором Гарроу. Стэн мельком оглянулся на по-доброму рассмеявшегося директора, а Ричи прыснул вместе со всеми выпускниками, на всякий случай посильнее запахнув робу. Конечно же, Стэн не просто так начал свою речь с этих слов. Он вообще редко когда говорил что-то просто так, без какого-то значения. К примеру, именно это слова предназначались всем Неудачникам, сидящим в зале, посвящённым в «голый» спор. — Так, ладно, поскольку многие из нас тут могут похвастаться родителями-детьми цветов, соответствующие отсылки будут использованы. Ни черта мы не уйдём, как говорится. Зал чуть не взорвался от гула аплодисментов как родителей, так и выпускников, а среди преподавательского состава взбурлили шепотки и шевеления. Стэн решил уйти с огоньком и сплясать на свежей могиле любимого учителями школьника, это уж точно. Ричи рупором сложил руки у рта и издал подбадривающий и одобряющий крик. Стэн рассмеялся и деланно скромно опустил глаза на подготовленную карточку с ключевыми словами речи. — Добрый день, дамы и господа! Сегодня наступил, наконец, волнующий и захватывающий день. Сегодня я буду читать вам речь. — Стэн сделал паузу, как будто только в этом и заключалось всё торжество сегодняшнего дня, и в зале вновь поднялись редкие тихие смешки. — Жги, Стэн! — выкрикнула Беверли, сидящая от Ричи по левую руку, и тот расслабленно пихнул её локтем. Стэн расплылся в улыбке. — Думаю, теперь вы знаете, как меня зовут, — с лёгкостью прирождённого оратора выбросил Стэн из своей речи целый блок, посвящённый тому, что его кто-то может и не знать в этом зале. Ой ли. — Всё же, чтобы уж слишком сильно не отходить от требований нашего завуча мистера Баркли, повторю: меня зовут Стэнли Урис, можно Стэн, мы вместе учились в школе… Хорошие времена были, конечно; учителя просили меня упомянуть о моём Президентстве, но, думаю, вам лучше запомнилось, как я раздавал бесплатную воду на матчах по лакроссу. Небольшая заминка была практически незаметной, но Ричи, перед которым Стэн заучивал, собственно, свою выпускную речь наизусть чуть ли не всю неделю, заметил не самую складную импровизацию. Зал вновь оживился, ребята вспоминали эти самые матчи по лакроссу, но Ричи уличил момент, чтобы вновь пихнуть Беверли плечом, на этот раз чуть менее расслабленно: Стэн так сильно хотел выдать блестящую речь, и к импровизациям не был готов. Стэн не любил, когда что-то идёт не по плану. — Итак, мне хотелось бы всех поздравить, включая себя самого, с тем, что мы все находимся здесь. Мы живём в мире глобальных перемен: окончание Холодной войны, объединение Германии, распад СССР, Билл Клинтон против Джорджа Буша-старшего, а мы всё никак не избавимся от прыщей на лице. И несмотря на все эти преграды, мы как-то умудрились дожить до выпускного, поэтому предлагаю похлопать нам за это. Стэн отстранился от трибуны и зааплодировал. Весь зал подхватил такую эстафету, а Билл на другом ряду, позади Ричи, засвистел. Ричи обернулся к нему, вставил два пальца в рот и издал свист погромче, будто бы вызывая на соревнование, хотя он хотел, прежде всего, просто посмотреть на окрылённого любовью к его лучшему другу Денбро. Билл со Стэном встречаться начали всего пару месяцев назад, решившись, наконец, разобраться со своими чувствами друг к другу, и Ричи всё никак не мог прекратить следить за их отношениями, будто это даст ему наводку, что делать самому. Билл растрепал волосы Ричи, и на его месте любой другой выпускник возмутился бы — как так, я всё утро потратил на причёску! — но у самого Тозиера был немного другой взгляд на все эти вещи. Помыл голову — уже причёска. Его кудри больше ни на что не поддавались. Стэн тем временем ждал, когда аплодисменты совсем затихнут. — Казалось, мы совсем недавно пересекли порог этой школы. Мы терялись в её коридорах, забегали в кабинет математики, когда по расписанию стояла литература, протирали штаны в столовых и ловили занозы на скамьях поля для лакросса, будто так оно и должно было быть. А ещё в то время мы отчаянно потели, потому что в школе не открывались окна. Ой, подождите, они всё ещё не открываются. Ричи всегда удивляло, как Стэн умудрялся вот так просто захватывать внимание всей аудитории и, наплевав на врождённую стеснительность и небольшую боязнь сцены, легко отшучиваться и смеяться вместе со всеми над своими же шутками. Конечно, в публичных выступлениях Ричи себя ещё не пробовал, но вот половину шуток он сам ему написал, и пока все смеялись, по его груди расплывалось тепло. Есть ещё порох в пороховницах! — Знаю-знаю, это уже заезженная шутка, но она была необходима, — с улыбкой проговорил Стэн. — В конце концов, вот мы, самые настоящие выпускники. Мы окончили школу. Чарльз Диккенс даже сказал об этом: «Это было лучшее из времён, это было худшее из времён». Кто в курсе, тот в курсе. Стэн бросил краткий взгляд на учительницу литературы, мисс Тёрнер, которая частенько любила вставить эту фразу в своих речах. — Мы потратили сотни долларов на игровые автоматы на Мейн-стрит, десятки раз завывали на дискотеках песни the Beatles, бесконечное множество минут отплясывали танец Рика Эстли на переменах, а также опустошили целую тонну детской присыпки во время матчей по лакроссу. Вы заметили, что в нашей жизни было слишком много лакросса? — Стэн усмехнулся, а вместе с ним — и весь зал. — Но самое главное: мы доказали, что являемся самым привлекательным выпуском за всю историю человечества. И только Ричи собрался завопить во всю глотку, только выпускники и родители подняли руки, чтобы разразиться аплодисментами, как Стэн вставил: — Все, кроме Ричи Тозиера. Стэн сорвал куш. Все знали Ричи, хотя бы немного, и никто и спорить не смел, что он за лето перед выпускным классом стремительно превратился из нескладного подростка с очками на пол-лица и ужасными, торчащими во все стороны волосами в обворожительного парня с очаровательными очками на пол-лица и, как ни странно, завидными, но всё ещё торчащими во все стороны кудрями. Он легко мог бы стать самым красивым парнем параллели, если бы его место не занимал Билл уже как несколько лет. И вот такая шутка, конечно, не была прописана ни Стэном, ни самим Ричи, но попала точно в цель, и актовый зал взорвался хохотом. Возмущённый крик Ричи потонул в смехе, и не оставалось ни малейшего сомнения, что Стэн изначально так и планировал сказать, поскольку его лицо приняло детское шкодливое выражение, совершенно ему не свойственное, но самое что ни на есть уместное в данной ситуации. Ричи хоть и повозмущался для виду, но всё равно не сдержал смешка, когда рассевшиеся по бокам от него Неудачники принялись панибратски пихать его кулаками в плечи. Похоже, они тоже были в курсе этих слов. Ничего, Ричи ещё успеет всё Стэну высказать, вот прямо всё-всё. — Теперь нас можно назвать почти-студентами, мы готовы хвататься за гребень возможностей, достигать невозможного и оставлять наследие, — продолжил Стэн, и всем стало понятно, что его речь подходит к концу. — Как говорил Шекспир: «Иные родятся великими, иные достигают величия, а иным величие жалуется». Пусть мы и не родились великими, пусть оно нам, может, и не жалуется, но всегда-всегда помните, что возможность достижения величия в пределах нашей досягаемости. Помните, что многие великие люди были такими же обычными людьми, как мы с вами. Несмотря на все наши провалы и неудачи, несмотря на нашу «обычность», мы все способны стать великими, и неважно, узнает ли о нас весь мир или же некоторые люди. Величие приходит к нам через друзей, готовыми прикрыть спину, через близких, которые всегда будут на нашей стороне. Величие и наследие — это не деньги и не известность; это счастье, которое вы несёте людям, с которыми вас столкнула судьба. Эти стены запомнят вас теми, какими вы были, и моё главное вам напутствие: никогда не забывайте, какими вы были сами. Выпуск 1991 года, я хочу от всего сердца пожелать вам удачи и всего самого-самого наилучшего, козлы*. Занимайтесь любовью, а не войной. Спасибо. Стэн отстранился от трибуны и направился к лестнице, ведущей со сцены, и аплодисменты в его честь и в честь всего их выпуска не затихали ещё очень долго. Он кое-как вернулся к своему месту между Биллом и Беном, и если остальные Неудачники поддержали его словами и неуклюжими объятиями над спинками сидений, то Билл ещё и оставил на его виске тяжёлый поцелуй, такой, будто ему было недостаточно, но при людях заходить куда-то дальше было стыдно. Остальные выпускники на них не смотрели — всё внимание вновь захватил директор Гарроу, готовый наградить бывших школьников аттестатами и благодарственными письмами. Всех учеников специально рассадили в порядке выдачи аттестатов, и первый ряд уже поднялся со своих мест. С ними должен был подниматься и Стэн как Президент школы, но он ещё давно упёрся обеими ногами и заявил, что хочет выйти вместе с друзьями. Никто ему, конечно, мешать и не собирался. Ричи обернулся, не боясь быть вызванным на сцену, поскольку все они сидели на шестом-седьмом рядах, и выкрикнул сквозь хлопки Стэну прямо в лицо: — «Все, кроме Ричи Тозиера,» значит?! Стэн рассмеялся во весь голос. — Мы ещё об этом поговорим! — воскликнул Ричи с деланной злостью, хотя у самого в глазах плясали черти. Классная шутка вышла, как ни крути! Когда их вызвали за аттестатами, Ричи едва не запнулся на лестнице. Он был рад, что всё же удержал равновесие: засветить своим голым задом — определённо не то, каким он хотел бы запомнить свой выпуск. Надо было спорить со Стэном на двадцатку. Они вывалились на улицу, и роба тут же начала прилипать к потному телу. Хотелось уже, наконец, бросить в воздух шапку конверт, заскочить домой помыться и переодеться и отправиться на вечеринку в честь окончания школы дома у Бена. Их будет всего семеро — кому-то, помимо Неудачников, вход воспрещён, — но это было даже к лучшему. У родителей будет своя тусовка, у остальных выпускников — своя, дома у Джейсона Блэквелла, капитана школьной команды по лакроссу. Джейсон звал и Стэна, вот только тот даже не раздумывал над приоритетами и отказался. Более того, с утра они отправлялись в дорожное путешествие по Штатам, которое планировали ещё с самого поступления в старшую школу. Хотелось бы проснуться всем вместе и тут же уехать. Сам Ричи хоть и хотел какой-то безбашенной движухи в доме Блэквеллов, но всё же не думал, что в доме, полном малознакомого народа, ему будет настолько же хорошо, как с Неудачниками. Осталось только дожить до вечера и собрать в кулак яйца. Проблема была не в нестерпимости ожидания, вовсе нет. Просто ехали они в это дорожное путешествие не всей компанией. Всему вина, конечно же, мамаши Эдди. Вот, казалось бы, её сын закончил школу, уже, считай, совершеннолетний по закону штата Мэн, а забросить материнскую гиперопеку Соня Каспбрак и не планирует. Ричи знал, что она не отпустит Эдди вместе с ними в это «опасное» путешествие. Но верить хотелось. Может, поэтому Ричи не так уж счастлив, что выпускной всё же наступил. Если Эдди не поедет с ними, то, считай, сегодняшний день — их последний шанс провести его вместе. Как и последний шанс признаться, наконец, в сердечных чувствах. Почему Ричи не признался раньше? Ответ простой и, на самом деле, несколько сентиментальный: Ричи посмотрел в своё время слишком много романтических фильмов, чтобы понять, что хочет совершить Идеальное Признание. Со свечами, джазовой музыкой (а лучше скрипкой) на заднем плане, настоящим свиданием и поцелуем под дождём. Ричи хоть и всю жизнь старался этого не показывать, но в душе он романтик. За своими думами Ричи чуть ли не пропустил тот момент, когда в него врезались Стэн с Биллом. — Мальчики, давайте-ка я вас сфотографирую быстренько! — воскликнула Сара, мать Билла, и вытянула руки с фотоаппаратом, сощурившись, чтобы хоть что-то разглядеть в маленьком объективе. Она довольно долго настраивала свет, покручивая в разные стороны объектив, подходила то ближе, то дальше, и у Ричи было время, чтобы растормошить поникшие от пота волосы и в очередной раз проверить, хорошо ли у него запахнута выпускная роба. — Ты какой-то ненормально задумчивый, — шепнул ему на ухо Стэн. — Всё в порядке? — Да-да, — проговорил Ричи, нацепив на лицо расслабленную улыбку. — Лучше некуда. Сара вскинула руку, мол, замрите, и Ричи успел заметить краем глаза, как Стэн с Биллом держались за руки, стараясь делать это как можно незаметнее. Стэн закинул руку через плечо Ричи, прижимая к себе поближе, и стало так невообразимо жарко, что Ричи был готов прямо на месте сбросить с себя робу и нагишом плюхнуться в реку в двух кварталах отсюда. Фотоаппарат тихо щёлкнул, и Сара потянула на себя крючок для смены плёнки на пустую. Автоматическая замена сломалась ещё год назад, приходилось теперь всё делать руками. — Где остальные? — спросила Сара, опустив фотоаппарат. — Надо сделать фото со всеми! — Ну ма-ам, — протянул Билл устало. — Давай потом, а? — Когда «потом»? — ответила вопросом на вопрос Сара, по-матерински вскинув бровями, не желая слышать ни слова больше против. — Сейчас вы все по домам разбежитесь, потом на вечеринку, а с утра как уедете, и всё! Постойте тут, поищу Андреа, она, вроде, с Беверли разговаривала вот только что. Ни с места! Ричи, собравшийся было отправиться на поиски своего рюкзака с бутылкой воды внутри, замер, как под прицелом. Природа вообще хорошо постаралась, когда придумала брови, поскольку только они спасали глаза от льющегося со лба пота. И кто решил проводить выпускной в такую жару в начале июля? Головы бы поотрывать этим людям. Сара быстро затерялась среди всей толпы, а Ричи принялся глазами выискивать оставшихся Неудачников. Вон там Арлин, мама Бена, фотографировала сына с аттестатом в руках. Ричи помахал ему рукой, привлекая внимание, и позвал жестом к себе. Бен мелко кивнул и, в последний раз сфотографировавшись для мамы, направился к ним, пригибаясь кое-где, чтобы не испортить фото, и обходя по странной широкой дуге некоторых одноклассников. — Вы не видели Беверли? — спросил Бен, подобравшись к Ричи, Стэну и Биллу вплотную, и тут же пошатнулся. Кто-то случайно пихнул его локтем в бок. Школьный двор, всё же, оказался не лучшим местом для сбора целой кучи выпускников с их родственниками. — А ты — Эдди? — подал голос Ричи, прочёсывая взглядом толпу. Бен покачал головой. — А, вот он! Ричи со всей силы замахал обеими руками, завидев воровато озирающегося Эдди. Тот, заметив кривляния Тозиера, облегчённо выдохнул и сорвался на бег, снимая на ходу шляпу. — Еле-еле от неё оторвался! — воскликнул Эдди, всё ещё оглядываясь. — Реветь как начала, Эддичка то, Эддичка сё, как же ты без меня, ой-ёй-ёй. Ричи заржал. — Ты ещё не видел, как она ревела, что я уезжаю! — Ричи, твою мать, — насупился Эдди. — Задрал уже шутить так. Тебе сколько, десять? — В душе мне всегда десять, — довольно протянул Ричи и помахал рукой приближающимся Беверли с Майком. На нём одном не было этой дурацкой чёрной робы и, похоже, он был рад, что ему не приходится потеть. Ричи отчаянно завидовал, что Майк может позволить себе надеть шорты с майкой-алкоголичкой и не париться. Тозиер этого даже не скрывал. — Майк, давай махнёмся шмотками, а? — спросил он, пока все они выстраивались в общую кучу, ведомые указами Сары. Она не хотела, чтобы кто-то сидел на корточках, поэтому Ричи оказался вжат между Стэном и Беном. — Ещё чего, — усмехнулся Майк, которого поставили в самый центр, чтобы «не портить общую композицию». — Давайте поплотнее, плотнее! — выкрикнула Сара, спрятавшись за объективом. Ричи закинул руки на плечи Стэна и Бена, хотя сделал он это больше потому, что так его рука касалась плеча Эдди, стоящего справа от Бена. — Скажите: «Сыр!» — Сиськи-и! — завопил Ричи, и вынужденный настрой мигом слетел. С губ Неудачников слетел смех. Фотоаппарат в очередной раз щёлкнул.