Я буду верить

— Мария Владимировна, — послышалось с другого конца комнаты. Голос Тины разрезал тишину, заставляя вздрогнуть блондинку. Она явно не ожидала увидеть никого, особенно ученицу, ведь в этот кабинет редко кто поднимается. Мгновенно собравшись, Третьякова повернулась и с улыбкой на лице поздоровалась: — Здравствуй, Тина, — она осмотрела девушку с головы до ног и подметила что-то неладное. — Что-то случилось? Франк осмотрела комнату, стараясь собраться с мыслями. Вернув свой взгляд на Марию, она произнесла: — Мне нужно поговорить с Вами. Женщина стала осматривать её лицо в попытке найти хоть какую-то причину, узнать хоть какую-то информацию, чтобы заранее предугадать причину беседы. Но она явно не экстрасенс, поэтому ничего понять ей так и не удалось. По-доброму вздохнув, светловолосая пригласила её сесть на диванчик. После сама села рядом. — Всё в порядке? Ты выглядишь подавленно, — сказала она, нагнув голову, готовая выслушать. — Всё нормально, просто, — начала Тина, — просто, я… Я хотела поблагодарить Вас за всё, за всё что вы сделали для меня. Это много значит для меня. Третьякова аккуратно сжала её плечо. — Я рада, что смогла помочь тебе, — она продолжала смотреть на неё, однако видела лишь глубокую задумчивость. — Но, мне кажется, что ты пришла не из-за этого. Брюнетка взглянула на неё, а потом снова упёрлась взглядом в пол, поправив волосы. — Вы правы, — лишь произнесла она. Мария не стала давить и, убрав руку, посмотрела на шкаф, потом на часы, однако не заострила внимание на времени. Она никуда не торопилась. — Понимаете, — продолжила Франк, — Вы так поддерживаете меня и всех девочек. Я была уверена раньше, что никогда не встречу таких людей, как Вы, но сейчас всё так поменялось. Я боюсь потерять это ощущение нужности, боюсь потерять, — пауза, — потерять Вас. Она подняла взгляд на блондинку, что была немного удивлена такой откровенности, ведь не заподозрила главного. Женщина взяла её за руку и сказала: — Люди, появившиеся в жизни человека, уже никогда не покинут его, особенно самые дорогие и важные, они всегда вот здесь, — свободной рукой она показала на своё сердце. Губ Тины коснулась лёгкая улыбка, и на волне тёплых мыслей она произнесла: — Вы просто идеальная. Чуть смутившись, Третьякова отвела взгляд, посмотрев в сторону окна. — Никто не идеален. Не стоит возводить заслуги человека в абсолют. Будто что-то вспомнив, она опустила глаза на пол и впала в размышления, однако голос девушки снова вернул её в реальность. — Я влюблена в Вас, Мария Владимировна. Удивлённо подняв голову, светловолосая не ожидала, что в следующую секунду Франк поцелует её. Боясь напугать, та лишь слегка коснулась губами её губ и отстранилась. Поняв, что была слишком резка, девушка отвернулась и отпустила её руку. Всё внутри неё сжалось, страшась всевозможных отрицательных исходов. Мария совершенно не ожидала всего этого, даже мысли подобной у неё никогда не было. Она заволновалась, но старалась сдержать порыв эмоций. Лишь только, когда обдумала всё, она спокойно проговорила: — Тина, дорогая, прости меня, но я… Я не чувствую того же. Я не хочу, чтобы тебе снова было больно, но… Перебив поток мыслей светловолосой, Франк тихо произнесла: — Даже сейчас, Вы думаете о моём состоянии, хотя я так нагло нарушила ваши личные границы. Это я должна извиняться. — Я только лишь… — Извините меня за всё, — сказала темноволосая, вставая и тутже направляясь на выход. Но не успела она выйти, как Третьякова взяла её за предплечье, останавливая. Та замерла, и она воспользовалась этим, заключив её в объятья со спины, и шёпотом заговорила: — Я за всё уже тебя простила. Ты мне правда дорога, но не так, как тебе хотелось бы, ведь не все мечты сбываются. Всё забудется, и все мосты когда-нибудь сами по себе разрушатся, главное верить, что всё будет хорошо. Девушка, приняв эти слова за свооё новое жизненное кредо, выпрямилась и произнесла: — Я буду верить, обещаю вам. Мария отпустила её, попрощавшись. Она снова опустилась на диван, погружаясь в мысли обо всех обратных сторонах медали. Ведь после этой ситуации женщина не сможет воспринимать Тину, как раньше, и по-новому вести себя с ней точно не позволительно. Третьякова посмотрела на часы. «Пора собираться, и не только с мыслями», — подумала она и направилась к своей сумке, стараясь более не загружать голову лишними переживаниями.