Я могу объяснить своё влечение к тебе

Утро прокралось во дворец. Все его обитатели уже на ногах, кроме заехавшего в гости Мустафы. В его покоях тихо и комфортно. Вокруг стоят потухшие свечи. Между тёмными занавесками проскакивают лучики света, нежно ложась на край постели альфы. Очень неохотно Мустафа поднялся с постели, тяжело вздыхая. Одевшись, он осмотрел свои покои. Шехзаде подошёл к окнам и отдёрнул занавески. Тотчас же ему в глаза ударило родником солнечного света, отчего альфа отвернулся, жмуря глаза.Несмотря на это, его утро доброе, и наверное, его уже ничего не испортит. Мустафа улыбнулся. Жизнь прекрасна, даже если тебе внезапно в глаза светит ослепительный солнечный свет. В комнату пришли слуги и убрались в покоях. Как правило, слуги и служанки должны были являться бетами, а в роты янычар брали альф. Омеги служили во дворце и в гареме. Стены дворца помнят многое. А особенно хорошо они помнят маленького шехзаде Мустафу, который буквально вырос здесь, средь прочных камней, окружённый заботой и шёлком. Здесь проходили его самые счастливые годы жизни. Ибрагим, отец, мать…все они особенно бережно относились к нему. Многое он, конечно, не помнит, но хорошие и добрые моменты навсегда остались в его сердце. Альфа уверенно шагает по каменному холодному полу. Коридоры, ведущие в покои его отца, навевают воспоминания о беззаботном детстве шехзаде. Сколько они помнят, сколько всего видели и слышали эти стены. Спустя несколько минут Мустафа оказался в покоях султана.Сердце забилось чаще, когда он увидел своего отца за столом с книгой в руках и рядом с ним его товарища-Ибрагима-пашу. -Повелитель…-поклонившись произнёс альфа, -Паша… Султан встал из-за стола, когда Ибрагим приветливо поздоровался с его сыном. Он подошёл ближе, распахнув руки для объятий. — Сын мой! Мы ожидали тебя. Как спалось? — с улыбкой поинтересовался Сулейман. Шехзаде улыбнулся в ответ. Он обнял отца, а отстранившись, произнёс: — Прекрасно. Столько воспоминаний о прошлом… Вспоминается, как Ибрагим-паша учил меня испанскому, как мы с вами проводили время на террасе, как я приехал из Эдирне спустя три года… Как только Сулейман увидел улыбку на лице сына, тот час же ему привиделся тот невинный Мустафа с ангельскими чёрными глазками, рассказывавший о своих снах, отчего улыбка на лице султана стала ярче. — Никто никогда не помешает нам проводить время вместе, как раньше. -Я не сомневаюсь в этом, повелитель, -почтительно произнёс альфа. После столь занимательного диалога, все втроём — Сулейман, Мустафа и Ибрагим- направились на террасу, где они обсуждали военное дело. Не сказать, что говорить о кровопролитной войне весело, но удовольствие от беседы получили все. Когда-то султан и подумать не мог, что ему придётся обсуждать такие дела со своим сыном, но что ж,время идёт и никто не в силах остановить его. Спустя пару часов долгого разговора, ведь они же не только войну обсуждали, Мустафа поднялся и почтительно поклонился. — Повелитель, с вашего позволения…-уважительным тоном начал альфа, — я поздно вчера приехал и ещё не виделся с братьями. Я бы хотел навестить их. На лице султана снова растянулась улыбка. Он рад, что воспитал сына, достойного поведения и манер. — Конечно, ступай, -указывая ладонью на выход, произнёс падишах, -Мехмет отправился в библиотеку, если ты захочешь навестить его первым. Мустафа поклонился ещё раз, и одарив отца улыбкой, удалился. Альфа направился именно в библиотеку, дабы повидаться с братом. Из всех его братьев именно Мехмет понимал его так, как не понимал никто. Его младший брат — словно хранилище, берёг и до сих пор бережёт его тайны, планы. Когда-то Мустафа пообещал себе никогда и ни за что не причинять боль своему младшему. Получится ли у него… С приятной ухмылкой на лице, альфа входит в помещение. С ходу ищет глазами своего брата и находит. Мехмет стоит спиной к нему. Видимо, он увлёкся изучением книги, поэтому ничего не услышал. Мустафа останавливается и распахивает свои руки.Вдруг из его уст разносится: -Брат… Мехмет оборачивается и радостно произносит: — Мустафа…-на лице парня засияла улыбка. Он посмотрел в глаза старшего брата, заставляя альфу дрожать при виде глаз младшего.