(Не)Спаси меня.

             — Надеюсь, я сумел быть полезен.              Звучало хуже насмешки. Клод сморщился, словно от зубной боли, но протянутую руку пожал. Алим посмотрел на Лилу, но та отшатнулась и поспешила скрыться за спиной напарника. Про себя Буржуа раздраженно вздохнул. Где не нужно — Росси лезла со всех щелей, а когда ситуация требовала ее подхода — итальянка превращалась в нечто невразумительное.              — Спасибо за уделенное нам время.              Кюбдэль довольно улыбнулся, а Клод с трудом сдержал стон печали. Похвалы этот человек заслуживал меньше всего. Может, его стоило стащить ночью и подвесить вниз головой над бадьей кипящего масла? Подобные меры могли помочь развязать язык.              — Если у вас появятся еще вопросы, то вот номер моей личной секретарши.              Буржуа скептически нахмурился. Личная секретарша для музейной крысы? Впрочем, все могло быть. Небольшая визитка оказалась оперативно засунута в карман. Алим улыбнулся так, словно пару минут назад не испытывал никакого раздражения из-за неожиданного визита. Агрессивная настороженность сменилась исключительным миролюбием.              — Спасибо.              Что-то в этом человеке пугало и Лила не знала, что именно. Это и удручало, и озадачивало. Стремясь не пересекаться взглядом, Росси безнадежно смотрела по сторонам. Бюсты, гобелены, картины, шкафы… Все эти вещи ютились на не очень большой площади и выглядели скорее жалко, чем внушительно. Лиле показалось, что в это место приехал блошиный рынок. В теории дорогие экспонаты смотрелись до неприличия дешево друг с другом, а сочетание предметов старины с «артефактами» современной цивилизации лишь усиливало впечатление барахолки. Например, массивный шкаф на половину стены, заставленный чем только можно. И рамки, и фигурки (как современные, так и не очень), и блокноты с книгами, и массивная громоздкая шкатулка. Чудо, что на всех этих предметах личного безумия не лежал километровый слой пыли.              Пухлые книжные корешки выглядели даже более уныло, чем совершенно примитивные глиняные статуэтки. Лила с трудом подавила зевок и совершенно внезапно подавилась воздухом.              «Тайна Ренглингов». В голове тут же вспыхнул тайник в доме Агрестов и его содержимое. Взбудораженная, Лила присмотрелась к другим книгам. Еще одно совпадение нашлось с «Секретом панацеи». Прочая литература была скорее научного характера, без примесей эзотерического безумия. В голове щелкнул невидимый переключатель. Перед глазами вновь пронеслись внутренности сейфа и счета за медицинское оборудование. В одно мгновение Лиле захотелось и смеяться от собственной глупости, и восторгаться собственной интуицией.              Она что-то ощутила.              — А у вас весьма интересная литература. — Протянула Росси, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех.              Клод и Алим повернули головы в сторону говорившей. Мысленно Лила усмехнулась, едва Буржуа недоуменно выпучил глаза. Он даже не представлял какое илистое дно распростерлось под их ногами.              — Профессия обязывает.              Лила улыбнулась.              — Хорошего вам дня, сеньор Кюбдэль.              Едва дверь кабинета закрылась за их спинами, как Лила мертвой хваткой вцепилась в руку напарника. Клод предупреждающе зашипел. С каждым новым разом эта привычка бесила его все сильнее и сильнее.              — Ты чего?              — Амиго, я не уверена, но этот сеньор и месье Агрест связаны.              Клод испытал де жа вю. Раздраженно вздохнув, Буржуа скинул чужую руку и потер красные отметины. Лила, как напарница, с каждым новым днем теряла свою полезность.              — Росси, поделишься сказками потом. Сейчас не…              Схватив напарника за плечи, Лила потащила его к ближайшему углу. Уединения в музейном коридоре ждать не приходилось. То и дело в поле зрения мелькали человеческие фигуры, потенциальные свидетели величайшего триумфа, который еще не состоялся. Все внутри Лилы сначала сжалось в одну точку, а после взорвалось, прямо как бомба. Дрожь перекинулась с ее рук на плечи Буржуа. Клод скривился. Маленький безумный огонек, часто мелькавший у его отражения, перекинулся и на итальянку.              — У этого типа и месье Агреста похожие книги. — Даже говоря шепотом, Лиле чудилось, что она кричала. — Я… Я не знаю… Правда не знаю, но здесь есть какая-то связь, амиго! Здесь есть какая-то связь! Круг замыкается!                     — Доказательства.              В горле словно зашевелились змеи. Лила нервно хихикнула. Вылазка в чужой кабинет должна была остаться страшным секретом, но текущая ситуация требовала противной правды.              — Когда мы поменялись телами, я совсем немного осмотрела дом. Прямо чуть-чуть. И знаешь что я нашла? Esoterismo! Всякие книжки про путешествия души и всего такого.              Клод закатил глаза. На злость сил не оставалось. Мысленно все пазлы сошлись в одну картину. Фигура Бражника озарилась светом, но Лиле не стоило об этом знать. После того расследовательского ада Буржуа почувствовал себя вывернутым наизнанку.              — И?              — Это ненормально. — Выпалила Лила, чем привлекла к себе внимание одной из снующих фигур.              Отмахнувшись от слов напарницы, словно от раздражающих насекомых, Клод поспешил в сторону выхода. Росси быстро-быстро последовала за ним. Шаги итальянки были короткими, но быстрыми. Со стороны она напоминала старомодную игрушку.              — Фанаты гороскопов тебя сожрали бы. — Едва в лицо ударил влажный весенний ветер, Клод немного оживился. Духота кабинета Кюбдэля заставила голову кружиться.              — Да не в этом дело! Я люблю гороскопы! Мой дядя Петруччо тоже их любит! È anche estremamente superstizioso, si basa sull'astrologia e su indicazioni esoteriche nella scelta degli acquisti e nelle decisioni di affari important! Но, тут другое. Я еще видела у Агреста счета из больниц! Он…. Он тоже может что-то знать о Бражнике! Я уверена!              Клоду искренне хотелось сказать, что это не так и Росси ошибается, но в голове тут же всплыло сильно похудевшее лицо Адриана. Исчезнувшие щеки, неожиданно появившиеся скулы и темнеющие синяки под глазами не были свидетельством хорошего здоровья. В сердце закололо. То, что Агрест не падал в обморок от ветра, уже было хорошим знаком.              «А если не Кюбдель, а Агрест является Бражником? Если так, то Адриан цель этой акции? Но, в прошлом…»              Буржуа замер как вкопанный. Ничего не произошло. Клод сглотнул и вновь постарался воскресить в памяти то, что когда-то было. Пустота постепенно перетекла в головную боль. Мир, оставленный позади, не напомнил о себе. Даже ржавого неба не показалось на горизонте.              — Вот тут точно я права! — Лила стукнула себя по груди. — Не знаю почему, но уверена, что здесь есть какая-то цепь. Но какая?              Каким тогда был Адриан? Клод вновь сконцентрировался и провалился в пустоту. Память не отмечала. Буржуа постарался зацепиться за Аврору, Маринетт или еще кого-нибудь, но снова тишина стала ответом. Со дна души мутным осадком поднялся страх.              — Не помню…              — Впрочем, это не удивительно. А представь, если Бражник — это не один, а два человека? Один — этот душный маньяк, а другой — ну… Месье Агрест? — Лила посмотрела на свое отражение в окне музея. Иллюзия выглядела симпатично, но все же руки чесались снять ее, оголив истинную красоту. Росси поправила волосы. — Сударь был так ко мне жесток! Такой отец положен ему по карме. О чем он вообще думал, когда игнорировал меня?! Судьба, май шерр. Это все судьба.              — Ничего не помню.                     

***

             — Пап, спасай.              Это было так важно, что Клод даже не стал ждать вечера. Он сам приехал в мэрию, растолкал всех мешающих людей и влетел в отцовский кабинет, игнорируя охрану. Месье Буржуа испуганно вздрогнул, когда двери шумно захлопнулись.              — Маленький принц? Что-то случилось?              — Случилось! Мне очень надо, чтобы ты надавил на.              Испуг сменился усталостью. Андре Буржуа безнадежно застонал.              — Клод, ты же знаешь. Я не буду обращаться ни к какому…              — Нафиг насекомых! Мне нужен глава музея — Алим Кюбдель!              Сначала Андре показалось, что ему послышалось. С громким стуком ручка упала под ноги. Клод шумно дышал. Голова его разрывалась от мыслей как правильно обосновать эту странную инициативу.              — Зачем тебе он?              Клод напрягся. Тон отца не предвещал ничего хорошего. Вся решимость испарилась, оставляя после себя сомнения. Буржуа невольно замялся. Настолько непривычно строго смотрели родительские глаза.              — Да так… — «Он психопат, Бражник и у него такой вид, будто он затаскивает детей в фургоны» — Его дочь учится со мной в одном классе…              — И?              Но этого должно было быть достаточно! Буржуа беспомощно огляделся по сторонам. В один момент голова опустела. Все стоящие идеи исчезли.              — И мне нужно знать, что за чудовище в ответе за этого монстра!              Лицо Андре тут же сгладилось. Исчезли морщины. Тихо посмеявшись в кулак, мэр отбросил неожиданную строгость и лучше устроился в кресле. Клод едва заметно выдохнул. Неожиданный смерч миновал, не успев толком разыграться.              — Я все хочу увидеть его девчонку, да руки не дотягиваются. — Андре подпер голову кулаком. — Ну, как там Аликс?              В горле пересохло. Это было чем-то большим, чем просто базовая осведомленность касательно одноклассников.              — Ты его знаешь?              — Знаю?! Ха, не то слово! — Андре горделиво улыбнулся. — Твой старик сам назначил этого чудака главой музея. Вспомни! Три года назад я лично вручил ему ключи!              Мысли заметались из стороны в сторону. Понимание стало четче, хотя Клод всячески этому противился.              — Вы — друзья?              Андре беспечно развел руки в сторону. Юный Буржуа с трудом сдержал рвотный позыв. Представить отца и очкастого клоуна вместе было также сложно, как вообразить обезьяну за рулем самолета. Клод шумно задышал.              — Мы дружили с лицея. — Охотно пояснил Андре, налив в стакан воды. — Я, Габриэль, Алим, Эмили и Амели! Что мы только не делали! И готовили проекты, и участвовали в выступлениях, и готовили капустники на первом курсе университета…              Сизые глаза отца покрылись дымкой. Андре покачал головой и пусто взглянул на воду в стакане. Воспоминания принесли в его сердце сладкую печаль.              — Ах, Эмили… Хотелось бы сказать, что с момента ее… — Андре запнулся. Назвать старуху с косой по имени мэр не решился. — Ухода все изменилось, но нет. Алим, шило в мягком месте, первым оборвал все контакты.              — Оу… И почему же?              — Он всегда был странным. — Пробормотал Андре. — По большей части он дружил именно с Амели и Эмили. Мы с Габриэлем пришли в компанию позже. А вообще, да. Он действительно был со странностями. Много копался в антиквариате. Как одержимый искал какие-то часы.              Сердце сделало кульбит. Клод облизнул сухие губы и ближе приблизился к родителю. Каждое брошенное слово отдавалось в сердце грохотом барабанов. Струны терпения натянулись так плотно, что страшно было даже дышать.              — Что за часы?              Но Андре отмахнулся. Выпил немного воды, отставил графин чуть в сторону и снова уткнулся в бумаги. Старший Буржуа сощурился, смотря на ровные колеи текста. Клод сжал руки в кулаки.              — Что за часы?!              — Дьявол их знает. — Андре потер глаза. — Маленький принц, у каждого человека есть своя слабость, понимаешь?              — Вообще нет.              — Или странность. — Андре пожал плечами. — Алим был, и, наверное, есть, очень странным человеком. Кто-то собирает марки, кто-то коллекционирует вина, а кто-то охотится за древностями. Ничего особенного. Алим любит историю.              «Любит настолько, что готов весь мир пустить под откос?!»              — Но что в этих часах такого?              Андре пожал плечами, а Клод бессильно повесил руки. Все же существовали вещи, которые не поддавались желанию юного Буржуа. Это вводило в немую истерику. Клод был готов уйти прочь, но отец невольно оправдал все самые смелые ожидания, проронив случайное:              — Они вообще-то любили древности. Алим, Эмили, Амели… — Андре грустно улыбнулся. — Помню, как-то перед тем, как выйти замуж за Габриэля, Амели рассказала о своей броши.              Буржуа настороженно сощурился.              — Подарок деда от другого деда. — Андре облизнул губы. — Она сказала, что при желании эта брошь может выполнить любое, даже самое безумное желание. Я тогда посмеялся. Тогда только смеяться и хотелось. Но потом Габриэль пробился.              — И?              — И это было чудом. — Андре прикрыл фотографию друга. — Путь месье Агреста был не из легких, мальчик мой. Его очень часто недооценивали. Обвиняли в безвкусице и твердолобости. А потом Габриэль покинул академию, выступил с «Бражниковой симфонией» и вызвал такой фурор, что…              Голова заработала так быстро, что Клод сам не успевал за своими мыслями. Хотелось нервно смеяться, хлопать глазами и убиться головой об стену. Вдруг Клод Буржуа понял — Габриэль Агрест тот, кто ему нужен. В голове вспыхнула отцовская пленка, безвкусные наряды и все то, за что мама корила любимого друга.              Габриэль Агрест не был гением.              — А эта брошь… — Клод уставился в пустоту. — Что с ней?              — Вроде у Габриэля. — Андре почесал подбородок. — Там есть еще одна, в форме мотылька. Она была у Амели, но потом приключилась одна скверная история. Амели сказала, что Габриэль украл эту брошь, хотя я сомневаюсь. Ты бы знал, что за скандал был, да еще на похоронах! А потом еще Алим закатил такой скандал, что я его даже не перескажу.              — И представить себе не могу.              

***

      — Тефбе сфтоит быфть вфнимательным.              Говорить с набитым ртом было верхом некультурности, но Клод не сказал и словечка. Во многом потому, что говорившим выступал Адриан. Худой Адриан, с полумесяцами синяков под глазами. Худющий Адриан, который ел до подозрительного много.              Буржуа невольно взглянул на тарелку друга. Там, на белой тарелке, Агреста ждала картошка-фри, маленькое озеро кетчупа и овощные ошметки, выпавшие из бургера. Сама проклятая булка с котлетой медленно, но верно, исчезала в ротовой полости Агреста. Это зрелище привлекательным не являлось, но отвести взгляда от лица друга-детства Буржуа не мог. Точно также Клод не мог прикоснуться к своей тарелке, полной черт знает чего.              — Не обижайся, но сегодня я бы тебя победил. — Отложив ненадолго бургер, Адриан потянулся к салфеткам. Вокруг его губ поблескивал соус. — Трижды, между прочим.              Словно это имело значение. Буржуа не ответил. Он до сих пор всматривался в чужое лицо, питая надежду увидеть там что-то особенное. Тот, старый и правильный Адриан с кольцом, все никак не всплывал в памяти. Были ли у него щеки? Насколько его лицо было здорово? Ел ли он столько фаст-фуда, без каких-либо последствий? Страх перед неизвестным состоянием пробирал до самых поджилок.              А там, где был страх, обязательно ошивался и Габриэль. Отчаянно хотелось свалить собственное состояние на Росси, но все то же ужасное предчувствие шептало, что на этот раз они достигли своей цели. Парижские герои нашли Бражника. Сам Буржуа также догадывался, но признаться в этом он сам себе не мог до этого дня.              «И что мне говорить? Привет, ты не знаешь, твой отец чудовище или просто притворяется?»              — Да не грусти ты так! — Адриан запихнул остаток гамбургера и облизнулся. Это было вкуснее всего, что ему приходилось есть ранее. А пробовал Агрест много чего. Все же права была Алья, когда сказала о невероятной сладости запретного плода. — В следующий раз ты покажешь себя куда лучше! А теперь взбодрись и съешь этот вкусный бургер! Мне его Алья посоветовала. Пальчики оближешь!              Радостный от такой мелочи, Адриан казался…правильным? Это наводило страху еще сильнее. Воспоминания, собственные мысли и догадки перемешались между собой, образовывая невразумительное нечто. Клод сглотнул. Снова ему почудилось, будто сон и явь перемешались между собой.              — Ну, давай. — Взяв немного своей картошки, Адриан потянул ее Буржуа. — Если хочешь, можешь сказать «а». Давай. Ты заслужил.              Тот же мальчик-солнышко, случайно выпущенный в реальный мир.              «Нет, я ничего из этого не заслужил» — Буржуа потер виски. От обилия мыслей мозг начинал потихоньку плавиться. Огромная бездна расступалась перед ногами, и дна ее не было видно.              — Убери этот мусор. Как мы вообще тут оказались?              — Пожалуйста, не говори так громко. — Адриан кивнул в сторону кассы, где копошились работники. — Они могут тебя услышать и обидеться.              Картошка хрустнула, но Буржуа никак не среагировал. Пусть еда в этой забегаловке могла отдаленно показаться вкусной, желудок на это все равно не реагировал. Аппетит исчез вместе с памятью.              — И… Знаешь, тебе стоит быть добрее с людьми. — Буркнув словно между прочим, Адриан заснул в рот еще несколько картофелин. — Я ведь все понимаю, но остальные люди — нет.              — Напомни-ка, с каких пор мне не плевать на остальных людей? — Скорее в попытке убежать от собственных страшных догадок, нежели из желания уколоть друга, Клод скривился. — Серьезно, почему они должны меня волновать?              Адриан промолчал, но осуждающе нахмурился. Клод пожал плечами. Это и близко не было чем-то страшным. Пожелай, Агрест сумел бы произвести куда более сильное впечатление.              — Мир к тебе потянется, если ты станешь чуточку добрей.              На это Клод отвечать не стал. Лишь с отвращением Буржуа посмотрел на свою тарелку, где лежало мясное нечто. Выбравшись из пелены собственных мыслей, сын мэра мысленно ругнулся. Насколько же сильными оказались его тревоги, раз Агрест сумел затащить его сюда. Клод легко прикоснулся к гамбургеру и верхняя булка начала медленно сползать в сторону, оголяя котлетное нутро.              — Кстати, насчет той новеллы. — Стараясь перевести тему, Адриан нервно улыбнулся. — Я помню, что обещал этим заняться еще зимой… Эй! Не смотри на меня так! Я действительно ее переводил. Точнее, пытался, но, Клод, она такая скучная! Это как Могучие рейнджеры, но только древнекитайские! Кстати, помнишь, как мы их смотрели? Тогда еще с нами Феликс был.              Клод молчал. Сказанное со свистом влетело в одно его ухо, но вылетело из другого. Мозг отчаянно отказывался воспринимать «здесь» и «сейчас».              — Ладно, ладно, не смотри так осуждающе! — Адриан вздохнул. — Но я ведь прав. Сам посуди: пришельцы дают силы подросткам и те спасают мир. От чего, правда, я так и не понял, но, думаю, от великого зла. Я еще лазил в интернете, искал «квами» и совпадений не обнаружил. Точнее, я кое-что нашел в одной очень специфической книге, но… Ты вообще меня слушаешь?              Адриан защелкал пальцами и лишь после этого Клод моргнул.              — Слушай, а что с твоим стариком?              — Ты про отца? — Адриан пожал плечами. — Жив, наверное, здоров. Я давно его не видел.              «Может, попытаться надавить?» — Буржуа потянулся к газировке. Разум протестовал против этой идеи. Совесть его поддержала. Если Габриэль и был Бражником, то судьба Адриана вырисовывалась крайне печальной. — «Но, какая вероятность, что он вообще что-то знает?»              — Он в командировке? — Вопрос вылетел на автомате. Про себя Буржуа прекрасно знал ответ.              — Не-е. Он закрылся в своем кабинете и «творит». — Адриан с трудом сдержал рвущуюся горечь. — Впрочем, все как обычно.              «Может, так будет лучше? Для всех» — Буржуа посмотрел на грязную поверхность стола. В иной любой день Клод бы убежал, с трудом сдерживая тошноту. Желудок предательски завязался в узел, но не из-за места перекуса. На душе стало так погано, что Буржуа снова пожалел о своей роли.              — Адриан, а ты бы сильно грустил, если с твоим отцом произошел какой-нибудь несчастный случай?              — Что?! Какой несчастный случай?!              Люди, сидящие за соседними столиками, повернулись. Агрест смущенно кивнул и прошептал жалкое «простите». Клод прикрыл глаза. Извиняться однокласснику не стоило.              — Ты когда-нибудь задумывался, что будет, если твой старик умрет?              — Ты меня пугаешь. — Адриан взял еще картошки и даже поднес ее ко рту, но немного подумав, бросил еду назад на тарелку.              Клод криво усмехнулся. Иногда он пугал даже самого себя.