(Не)Спаси меня.

— Не спасай меня. Не надо. Не пытайся играть в героиню.       Слышала ли она его? Да, определенно слышала, но нельзя было сказать, что она слушала. Клод заскрежетал зубами. Маринетт смотрела ему глаза в глаза, но при этом не производила впечатления повышенного внимания. Казалось, словно перед ним находится ее тело, этакая полая оболочка, когда дух обитал далеко. Дальше, чем был сам Буржуа. — Насекомое, по-жа-луй-ста. Не влезай. — Клод легко тряхнул одноклассницу за плечи. — Не будь такой самонадеянной дурой!       А вот это было обидно! Обиднее прозвища, которое со временем превратилось из обидной клички во что-то более личное. Маринетт ощутила натиск противоречивых чувств. Отчасти ей льстило чужое беспокойство или его подобие, а отчасти с каждым новым словом в душе ее возникал осадок. Клод словно забыл, что если бы не ее вмешательства, та история не закончилась бы так легко. — Мы ведь договорились это не вспоминать. Разве нет? — Я не о памяти говорю. — Клод ощетинился. — Я говорю о том, что в будущем не смей лезть туда, куда тебя не просят. Поняла? Даже если у тебя перед глазами эти монстры будут поедать младенцев, сиди на месте и прячься. «Тебе нельзя рисковать собой, дура!»       Маринетт отвела взгляд в сторону и тяжело вздохнула. Слова Клода ей казались кощунственными, но логичными на свой лад. Последний случай наглядно показал, что Дюпэн-Чэн не была застрахована от неудач, но с другой стороны, если людям требовалась помощь, то почему бы не помочь? Сложно. Очень сложно. — Я тебя поняла.       Со стороны она тянула на школьницу, которая провинилась перед учителем. Буржуа вздохнул. Технически она могла сказать много чего, но фактически… — Пообещай. — А?       Ей послышалось? Маринетт недоуменно взглянула на Буржуа, который тем временем призывно выставил мизинец. — Пообещай, что больше не полезешь в пекло. Пообещай, что мне не придется за тебя печься. Пообещай, что ты прекратишь мне мешать. Пообещай, Насекомое.       Возможно, он издевался, а может это был способ создать хоть некую иллюзию контроля. Маринетт, в любом случае, растерялась. Они давно прошли младшую школу, чтобы заниматься такой ерундой. В памяти невольно всплыла сцена на мосту. — Тогда пообещай мне, что больше не будешь лезть на противников с голыми руками.       Лицо Буржуа покраснело. Клод едва не подавился воздухом. Да кто эта девчонка такая, чтобы просить у него такое?! — Эй, я просто хочу, чтобы мы закончили лицей вместе. — Швея поспешила оправдаться. Щеки ее порозовели. — Не пойми меня неправильно, но будет лучше, если ты будешь живым и здоровым. Понимаешь?       Самая странная и одновременно милая вещь, которую Клод вообще слышал в свой адрес. В горле запершило. Рука сама потянулась к чаю. В голове воцарился бешеный стук сердца. Еще никогда Буржуа не было так душно. Отчаянно хотелось открыть окно на полную, игнорируя холодный ветер. — Т-ты умеешь удивлять, Насекомое.       Черт, чай полез не в ту сторону горла. Буржуа закашлялся. Маринетт уже думала стукнуть одноклассника по спине, но Клод увернулся. Еще никогда ранее его сердце не билось так сильно. Трещали ребра, горели щеки, разум пьянила липкая, но всепоглощающая радость. Она о нем беспокоится! И даже хочет вместе окончить лицей! «Боги, если вы есть, спасибо вам! Спасибо!» — А что удивительного? — Маринетт нахмурилась. — Это опасно, Клод. Ты серьезно рискуешь. — И как же я не догадался? — Под действиями эмоций едкость испарилась. Черт, черт, черт, размокает! — И вообще, это мое дело, не влезай! — Тогда и я буду действовать как обычно.       Ситуация вышла неприятной, но на деле Клоду хотелось смеяться в голос, накормить птичек за окном и сделать все то, что он делать в обычной жизни не собирался. От радости перед глазами мерцали звезды и весь мир казался по колено. Стало плевать на старика и Бражника. Клод Буржуа, Пчелиный Король и Кот Нуар в одном лице исчез из этого мира, уступая место простому мальчишке, чьей самой большой проблемой является прогул и глупая влюбленность, приклеенная со времен средней школы.       Обязанности и нерадостное будущее отошли на второй план. Исчезли даже кошмары. Хотелось верить, что это было заигрыванием или чем-то в этом роде. Маринетт улыбалась, а в глазах ее плясали огоньки. — Боги, Насекомое, торжественно обещаю, что поставлю тебе подножку на вручении аттестатов. — Обещаю ее заметить и перешагнуть.       И они скрепили мизинцы, при этом скрестив пальцы свободных рук. Будь, что будет. — Тебя подбросить до дома?

***

      Как же странно и чудно судьба переплетала человеческие судьбы! Адриан готов был поклясться, что если бы не неожиданный поток слухов, окутавший лицей, он бы так и не заметил Натаниэля. Одно дело — секундное владение силой пера, другое же — личное знакомство, полное приятных бесед. Агрест с великим удовольствием слушал чужую речь, время от времени ловя себя на мысли, что художник идеален с какой стороны ты не глянь. Прошлые парижские изыскания не принесли Адриану ничего хорошего. Случайные люди, получившие в свое распоряжение зачарованное перо, то ли не желали владеть силой, то ли оказались неискренны в своих намерениях. Они несли с собой разрушение, когда Натаниэль вполне себе мог заняться созиданием. Агрест довольно улыбнулся, не сводя с возбужденного художника глаз. Захлебываясь словами, Куртцберг активно рассказывал про один из своих комиксов и его экранизацию. Признаться честно, Адриан мало вникал в нить сюжета и вежливо кивал головой, изредка выдавая «ага», «конечно», «не может быть».       Про себя Агрест активно кричал во всю глотку, не веря своему счастью. Спонтанная идея, пришедшая несколькими днями назад, начала разрастаться. Адриан удобнее уместил голову на подбородок, позволяя болтовне Натаниэля проходить сквозь уши. — Вообще, если меня спросят о том, кто мне нравится больше: Супермен или Бэтмен, я выберу Супермена. — Все трещал Натаниэль, даже не замечая хитрой улыбки, что горела на лице одноклассника. — Да, знаю, люди называют его скучным, но его принципы… Его убеждения мне нравятся куда больше, чем у того же Бэтса. — Ага-ага.       Принципы… Убеждения… Какие хорошие слова! Как раз те самые, которые наводят внимание на человека в самые тяжелые времена. Адриан едва заметно хмыкнул. Пойти против отца и его тирании открыто юноша не мог. Не ясно почему, но перо на не самом не работало. Всякий раз, когда Адриан стремился превратить себя во что-то под гнетом эмоций, зачарованное перышко отскакивало в сторону, прямо как мяч от стенки. Досадное открытие, но недостаточный повод, чтобы отказаться от всего. — О! Прости… — Натаниэль нервно улыбнулся и заправил рыжую прядь за ухо. — Я, наверное, слишком много болтаю и… — Нет-нет-нет-не-е-е-ет! — Адриан словно проснулся. — Что ты, что ты. Нет, это действительно очень интересно!       Куртцберг просветлел. Павлинья брошь, сокрытая под рубашкой, потеплела. От прилива энтузиазма у Адриана едва ощутимо закружилась голова. — Тебе действительно нравится меня слушать?! — Да. — И Адриан почти не слукавил. Все то, что он услышал и осознал, действительно было интересной, пусть и своеобразной информацией, практически полностью бестолковой с точки зрения практического опыта. — Ты прекрасный собеседник! «И хороший человек…» — Не точно, но наверняка. Плохие люди не открывают женщинам двери и рисуют отвратительные карикатуры. Натаниэль каждый раз придерживал дверь в класс как перед девочками, так и для мальчиков. Также он не рисовал вообще карикатур, а обходился очень даже симпатичными рисунками, выдержанными в среднем стиле между аниме и американской комиксной рисовкой. — Спасибо. — Куртцберг, казалось, даже немного смутился. Раньше ему такого не говорили, особенно так искренне. Даже не верилось, что человек, оценивший историю, вроде бы близко общался с Клодом. — Иногда я могу немного перегнуть, поэтому сразу говори когда тебе будет неинтересно, пожалуйста. — Ты интересно рассказываешь. — Заявил Агрест и придвинулся ближе к Натаниэлю. — Прямо горишь этой темой! — А кто из нас ею не горит? — Натаниэль невольно расслабился. Все же Адриан каким-то странным, трудно объяснимым способом располагал к себе. Рядом с ним не очень-то получалось нервничать. — Сейчас век героев. Куда ни глянь, везде супергероика. В телевизоре, в комиксах, в реальной жизни.       Вот! Тот самый момент. Адриан облизнул резко иссохшие губы и сделал глубокий вдох, прежде чем задать самый главный вопрос, который в теории мог изменить все: — А ты сам хотел бы стать героем?       Натаниэль замер. Рука его интуитивно упала на тетрадь, успевшую вздуться от количества чернил на страницах. Пальцы Куртцберга чуть напряглись. Складывалось ощущение, будто еще немного и Натаниэль спрячет ее под кофту и вылетит прочь из класса, стремясь сокрыть страшный секрет. — Я?! Героем?! — Нервная улыбка проклюнулась на лице. Глаза художника истерически забегали туда-назад. — Что ты! Герои же необыкновенные люди, а я совсем обычный! У меня даже родители живы и не в разводе! — Это клише себя изжило. — Заметил Адриан. — И вообще, героем может стать каждый! Просто иногда нужно оказаться не в том месте и не в то время!       Натаниэль скептически взглянул на одноклассника, старательно думая, сморозил ли тот шутку сомнительного качества или дело обстояло куда глубже. — Вот я всегда хотел быть кем-то большим, чем просто Адриан Агрест. — Модель ударил пальцем по томику Сейлор Мун. — Ну, знаешь, трансформации, монстры недели, спасение мира под прикрытием. Это ведь классно! Ты так не считаешь? — Ну… — Считал. Всем сердцем считал, но боялся признаться. Натаниэль потупил взгляд и откусил кусок кожи на губе. — Даже не знаю, а смог бы я вообще? Все эти примочки, маски… Сложно!       «Ты так не думал во время нашего первого столкновения…» — Адриан хмыкнул, но не разозлился. В некотором роде такая реакция была понятна. Даже в махо-седзе девочки не всегда брали в руки чудесные вещицы, способные им дать блестящие платьица. Да и вообще, если брать не только махо-седзе, но и любую иную историю с необыкновенным героем, то вариант отказа встречался и в них. Героям просто на подсознательном уровне требовалось повертеть носом, прежде чем принять бремя силы. Отказывать Натаниэлю в этом удовольствии не хотелось, но решение Адриан принял. — Знаешь, а ведь с маской приходит и свобода. — Некая далекая струна в душе Агреста отозвалась тихим, едва слышимым аккордом. Модель не подбирал слов. Наоборот, они лезли к нему сами. Червями копошились на дне глотки, огоньками мерцали в голове, строчкой караоке пролетали перед глазами. — Ты можешь делать все что угодно и не бояться, что тебя осудят. «Или ты можешь показать себя настоящего.» — Ну, так-то да. — Натаниэль чуть улыбнулся. — Однако, большая сила — это большая ответственность.       Рука Агреста упала на грудь. Адриан прощупал брошь через рубашку и понимающе качнул головой. Прямо сейчас, где-то в области сердца, пульсировало что-то похожее на магию. Что-то, имеющее общее с чудесами. Теми добрыми сказочными чудесами, прямиком из книжек с картинками. — Ты бы справился. — Я не так уверен, хах. — Не смотря на смешок, Натаниэль говорил чистую правду. Случай в музее иногда всплывал в его памяти как одно из худших жизненных событий. Черт, да если подать, Натаниэлю выпал шанс один на миллион, а он так бездарно провалился. В воображении всплыли злые глаза Кота, который только чудом не пусти Куртцберга на ленты. — Думаю я и геройство несовместимы. — А я думаю, что тебе не хватает опыта. — Встрял Агрест и помахал мангой перед своим носом. — Сложно побеждать, когда занимаешься чем-то впервые. Усаги, вот, тоже не сразу стала той, кем она стала.       «Ты ведь этого хочешь, Натаниэль?!»       Быть может Куртцберг не смотрел ни похождений луны в матроске, ни читал мангу с ней, но все же общее понятие о вселенной этой истории имел. Приключения обычной девчонки-плаксы быстро нашли популярность в сердцах сотни тысяч людей. Так почему же он, Натаниэль, не мог стать Усаги своего поколения?       Не говоря уже о том, что мораль не позволяла Адриану бросить вызов собственному отцу.

***

      Французы на проверку оказались странным народом и это мнение никак не основывалось на стереотипах, а также старых конфликтах между Францией и Италией. Просто так вышло, что в качестве наказания Лилу заставили сидеть дома целую неделю, при этом не закидывая горой домашки! В чем крылась мораль такого подхода? Росси не знала, но предполагала, что всякие воспитательные штуки школьная администрация вешала на шеи родичей. Формально, судя по всему, папуля был должен либо закрыть любимую дочурку на всю неделю в стенах комнаты, либо отключить ей интернет, либо высечь розгами и не кормить ничем, кроме богопротивных суши. Четвертого варианта дано не было.       В любом случае, папочка для вида отругал Лилу, а после дал той золотую кредитку, чтобы бедняжка смогла расслабиться после ужасающе тяжелых для себя дней. Лила и расслабилась. Сначала в парикмахерской, потом на массаже. Ко второй половине дня она пришла домой, переоделась в домашнее и взяла тетради. Маринетт весьма любезно высылала прошедшие лекции, которые Росси законспектировала под музыкальную подборку из интернета. Все же храни Бог Дюпэн-Чэн за ее прекрасный различимый почерк! . Единственным жалким, едва заметным плюсом служил шум. Ночевать в квартире при осознании того, что за стенкой обитает ком живой шерсти в опилках было значительно легче, чем трястись до рассвета при полном отсутствии живых душ.       Одни музыкальные мотивы сменяли другие, крекеры в огромной тарелке постепенно заканчивались, а огромная злая крыса, почему-то названная хомяком, успела успокоиться. К ней Лила почти не прикасалась. За этим странным нечто преимущественно ухаживала горничная, приходящая убираться раз в день.       Математические примеры отскакивали от ручки как скорлупа от орешков. Лила даже не напрягалась, раскрывая скобки и умножая то, что в теории вызывало проблемы у обычных учеников. Мадемуазель Росси блестяще манипулировала знаками, отлично адаптировалась в четырехзначных числах и вообще чувствовала себя так, словно ее засунули на два, а то и три класса назад. Все же школьная программа Индии казалась более продвинутой, нежели то, что предлагала Франция.       «Зато я могу отдохнуть.» — Росси отложила карандаш и посмотрела в окно. Небо сегодня было полно тонких, больше похожих на растянутую вату, облаков. Вроде светило солнце, а вроде на глаза наваливалась сонливость. Итальянка сладко потянулась, нутром чувствуя, как каждая ее косточка выпрямляется. Все же она достаточно долго корпела над тетрадями и стоило дать себе отдых.       Рука сама потянулась с открытому ноутбуку. Вкладка с музыкой оказалась сразу же свернута, а на ее месте возник один из многочисленных модных блогов. Там, на титульной странице, третий день подряд висела Одри Буржуа. Ее суровое лицо освещало очередную статью, посвященную теме разрыва сотрудничества между ней и Габриэлем Агрестом. Как же иронично было за этим наблюдать. Статья, совсем новая статья, а лица и темы оставались старыми. В некотором роде это было чем-то из разряда фантастики. Модный рынок жил, модный рынок бурлил, но все же обложки полнились не новыми нарядами, а опытными, но опостылевшими лицами. Мир успел напрочь забыть о своем пресыщении фигурами прославленного дизайнера и скандального критика.       Лила покачала головой. Вся основная информация касательно размолвки появилась еще пятничным вечером — субботним утром, поэтому сейчас открывать этот шедевр журналисткой мысли не особо хотелось. Вместо этого Лила залезла чуть дальше, в статьи в специализированных разделах. Дыхание Росси перехватило, едва на экране замаячило окошко с текущими трендами. Вторая строчка, так незаслуженно померкшая под баннером Одри, грела сердце лучше всяких подарков.       В стиле Вольпины. Как выглядеть женственно, при этом будучи не скованной одеждой? ТОП-5 советов от стилистов.       Да, язык автора был витиеватый и немного сложный, но это лишь сильнее грело самолюбие. Значит, о ней писал знающий человек. Знающий настолько, чтобы сыпать изысканными комплиментами, как бы незаметно восхваляя саму Лилу. И пусть большая часть вещей в этой подборке Росси не нравилась совершенно, важен был лишь факт того, что она послужила источником вдохновения. Примером для подражания.       От восторга хотелось визжать и кинуть ссылку Маринетт, чтобы та непременно увидела написанное. Лила прикусила язык. Эх, как же жалко, что ее личность должна остаться тайной! Не будь этой чертовой маски, она бы купалась во внимании каждую минуту и могла бы хвастаться собственными достижениями, совершенно не беспокоясь о том, что правда может всплыть наружу. Вот узнай Адриан, что она героиня, а не какая-то девчонка с соседнего двора, все бы было иначе. Тяжелый вздох вырвался из груди. Росси грустно посмотрела на фотографию модели, криво наклеенную на начатый мудборд. Бумажный Адриан улыбался, хитро щуря глаза и держа перед собой флакончик с мужским одеколоном. Такой же флакончик стоял на столе папочки Лилы. Иногда, в минуты крайнего отчаяния, Лила использовала этот одеколон на своем постельном белье и долго-долго внюхивалась в горьковатый запах парфюма. — И почему эта мымра, а не я? — Поинтересовалась Росси, смотря в бумажные глаза Агреста.       Молчание стало ответом. Холодное, глухое, без какой-либо надежды на конкретику. Росси безнадежно вздохнула. Вот не было в ее жизни еще такого парня, ради которого настойчиво хотелось разбиться в лепешку при условии, что он будет ее. Традиционно именно на плечи юношей ложилась обязанность добиваться расположения прекрасной дамы, но никак не наоборот.       «Но традиции можно и нужно менять!» — Лила сдула несколько волосков, упавших ей на лицо. Модель на бумаге никак не среагировал. Даже фантомно не подмигнул, как это могло бы быть в сериалах. — У этой «мымры» честное и бескорыстное сердце. — Заметила Триккс. Пустующая косметичка, выделенная ей в качестве кроватки, зашуршала. — Ты, к величайшему сожалению, им не обладаешь.       Лила пренебрежительно хмыкнула. Ну да, опять двадцать пять. И что эта штука на нее так взъелась? Прямо дешевый аналог сверчка Джимми, а не мини-лиса или чем там являются эти квами. — Далеко на одном сердце не уедешь. — Итальянка хмыкнула, сворачивая статью. Страшно хотелось отвлечься. Посмотреть какое-нибудь кино, желательно легкое и со счастливым концом. — Какой толк в этом сердце, если у человека мозгов лиса наплакала?       Триккс поджала крохотные губы, а Росси довольно хмыкнула. То-то же! Плохая, не плохая, но все же полезная. Лила закинула еще один крекер в рот. Вряд ли ее фигура скажет «спасибо», но хоть какое-то удовольствие итальянка все же сможет получить. — Gioia mia, не нужно быть такой праведной занудой. Я взрослая девочка и прекрасно понимаю на что иду. — Тебе дали силы для того, чтобы помогать людям, а не пытаться рушить их жизни! — Триккс ощетинилась. — Как тебе вообще совесть позволяет делать все эти мерзости?! — Моя бабка всегда говорила: e in amore tutto è permesso! — Росси щелкнула пальцами. — Будет глупо упускать такой шанс.       Мастер Фу ошибся. Ошибся в очередной раз! Триккс затрясло от праведного гнева. Она слишком долго существовала бок о бок с людьми, поэтому часть их моральных идеалов проникла в ее сознание крепко. Девушка, которая была выбрана тем бесталанным заносчивым мальчишкой, совершенно не подходила на роль защитницы. У нее на роду было высечено клеймо разрушительницы! Так почему же она, а не Алья Сезер, была избрана на роль хранительницы?! В глубине души квами искренне пожалела о своей странной, несколько противоестественной безвольности. Если бы не договор, связывающий всех квами с людьми, лисичка бы не стала исполнять чужую волю так просто. — Таких девушек мало кто любит. — Таких квами мало кто кормит. — И Лила подбросила один из крекеров в воздух. — Поэтому не испытывай мою доброту.       Вот и поговорили. Косметичка зашуршала опять. Печально понимая, что все, лимит сказанного подошел к концу, Триккс поспешила свернуться калачиком и уснуть. Непонятную душу космического существа слабо грела лишь одна мысль. Если план Мастера Фу осуществится, все вернется на круги своя. И не будет в жизни Триккс никакой Лилы Росси. Ни-ког-да. — Зануда. — Отчасти Лила надеялась на словестную перепалку, но запал магического животного иссяк быстро. Что ж, в случае чего можно будет звякнуть Клоду и потренировать свое красноречие на нем или же отправить пару сообщений Алье, раз война уже началась.       Телефон завибрировал. Росси спешно подняла трубку. Маринетт обещала ей написать, как вернется домой. За окном уже начало потихоньку темнеть, но вожделенного сообщения не горизонте не маячило. Итальянка скривилась, едва имя Кима замерцало. Спортсмен интересовался касательно планов на выходные и звал в кино.       «Пфф… Вот же банальность!» — Росси скривилась и разочарованно заметила, что вытаскивать этого парня из игнора было дурной идеей. Он написывал с утра до вечера, совершенно не чувствуя пассивной агрессии в связке из «ясно», «ок», «понятно», «норм» и еже еси. Не помогали даже точки, обычно игнорируемые. Морща лицо, пришлось набрать сухое и многозначительное «посмотрим». И точка. Маленькая, но необычайно важная.

***

      Алья не была трусихой. Алья не злилась просто так. Алья, в некотором роде, казалась просто идеальным примером среднестатической девушки среднего класса со своими увлечениями и жизнью. Она не поддерживала неравенство или несправедливость, всегда старалась защищать слабых и четко могла отделить «добро» от «зла», игнорируя оттенки серости и противные полутона. Иными словами, просто так недолюбливать человека Алья Сезер без причины не могла.       Да, не могла, но до момента появления Вольпины. Положительный персонаж, с какой стороны ты только не глянь, но само его существование что-то нарушало. В том, что под маской лисицы скрывается кто-то не очень хороший, Сезер не сомневалась. Даже не имея прямых или косвенных доказательств, Алья чуяла наигранность странной особы в маске лисы. Каждый жест и взгляд, выверенные строго по методичке, никак не скрывались от многочисленных объективов. На фоне пусть несколько высокомерного, но искреннего Короля или молчаливого Кота Вольпина казалась сущей подделкой. Сахарной девочкой, созданной для того, чтобы радовать чужие глаза.       Странностей еще добавляла ее деятельность, подточенная не только на борьбу с главным монстром всея Парижа, но и на совершение мелких подвигов. Опять-таки, с Королем и Котом все более-менее понятно. Те, время от времени, то детей доставали из канавы (чисто случайно), то в последний момент вытаскивали зевак из-под колес автомобилей (в случайное время, в случайном месте), то просто успевали поймать случайный шарик. Подобные выкрутасы были событиями редкими и практически никак не освещались в государственных СМИ. Информация доходила лишь с помощью очевидцев и их телефонов, когда Вольпина кого только не спасала по три раза на день! И животных, и женщин, и мужчин, и детей, и детей тех детей. От весьма безобидных котят на деревьях лисица бросалась к делам более серьезным, таким как вытаскивание людей с сомнительных пожаров.       Почему сомнительных? Потому что Алья была готова поклясться, что там, где якобы горел маленький, неспособный к полноценному существованию в огромном Париже, домик ранее находился пустырь. Люди, вытащенные из огня, также существовали исключительно в рамках сюжетов. Нет, были интервью, снятые в день чудесного спасения, были имена, но на этом все отрубалось. Подобная история случилась и с животными. Ни один питомник не признавал очередную косматую животину в руках героини. Не находилось места, откуда сбегал лемур, медведь, рысь и так по списку.       На форумах, к слову, были люди, подмечающие эти странности, но они были настроены более позитивно. Просто какаду удрал из соседнего города и плевать, что сейчас вообще-то зима. Просто семья из сгоревшего дома была на каникулах и после пожара уехала в родной дом где-то на задворках города. Просто так вышло, что люди в своем большинстве не публичны. За это же нельзя винить Вольпину?       Сезер зевнула и меланхолично продолжила копаться в чужих страницах. Стараясь найти хоть призрачный след одной из недавних жертв, журналистка потратила целых полтора часа, но при этом не наткнулась ни на кого хоть смутно похожего. Алья взглянула на снимок, сделанный одним из многочисленных репортеров, а потом перевела взгляд на список потенциальных кандидатур на роль потерпевшей. Десятки женских лиц различного возраста застыли в маленьких квадратных окошках, тужа лица в неком подобии дружелюбия. Другие же десятки скрывались за аватарками, не имеющими ничего общего с реальным положением дел. Цветочки там, кадры из фильмов и мультфильмов, просто забавные компьютерные рожицы.       «Как игла в стоге сена!» — Журналистка устало откинулась на спинку стула. Глаза неприятно пульсировали. Рука сама потянулась к пузырьку с каплями. Алья медленно стянула очки и проморгалась, но напряжение не отступило. Запрокинув голову вверх, журналистка спешно прокапала глаза. — «И зачем я вообще это делаю?»       Вот видит Бог, у девчонок ее возраста полно других дел. Она могла бы в это время заниматься уроками, выполнять работу по дому, писать статьи, проглядывать соцсети, да хоть написать пару грустных строчек в дневник на тему «как я ненавижу устаревшие школьные правила». Но нет, нутро Альи требовало иного. Алья всей душой желала докопаться до чертовой правды и понять, что же ее так сильно тревожит в этой девице-лисе.       Чуйка подсказывала, что здесь что-то есть. Что-то мрачное и опасное, в теории способное изменить все.