(Не)Спаси меня.

      Клод чувствовал себя преданным. Отчего-то мир, за который Буржуа дрался день ото дня, совершенно свински подкидывал проблемы. Проклятое онемение сковало юношеское тело. Куда-то под кожу словно залили быстро застывающий цемент, который сожрал скелет и сокрыл мышцы. Все, от основания ногтей и до кончиков волос, было вне власти Буржуа. Лишь сердце колотилось туда-сюда, грозясь выпрыгнуть из груди.       Маринетт, к слову, находилась примерно в таком же положении. Совершенно статичная. Швея даже не моргала, хотя свет противной лампы лил прямо ей в лицо. Было забавно, что они оба застряли в столь щекотливом положении, но при этом никому смеяться не хотелось. Клод взглянул чуть выше, на ветвь непонятной зелени, что игриво свисала с потолка. Игривая красная ленточка вперемешку с висюльками-сердечками вызывала нечто очень похожее на тошноту. Антуража добавляла деревянная табличка с совершенно абсурдной «Kiss Me». — Давай отойдем отсюда, а?       Ответа не последовало. Бедняжка Маринетт, чье лицо успело сменить несколько оттенков красного, не шевельнулась. Все еще подражая статуе времен античности, Дюпэн-Чэн смотрела вперед, словно сквозь Буржуа, чье естество начала окутывать паника. Глупые киношные штампы успевшие набить оскомину странным образом просочились в мир, нанося тем самым огромный ущерб с трудом выстроенным нормальным отношениям.       Неожиданно Клод оказался в ситуации где все, что он так долго строил, могло пройти прахом из-за традиционного «чмока» под разукрашенной зеленой паразиткой. И видит нечто, чувства в юношеской груди буянили не хуже тайфуна, но Буржуа не мог излить их в мир. Маринетт была все еще слишком далеко, а делать что-либо конкретное Буржуа ощутил предательский страх. Быть может, окажись она чуть ближе, где-то в категории подруга…       Со стороны это напоминало несуразный романтический фильм, который вроде провалился в прокате, но создатели решили отбить его стоимость с помощью теле-сетки. Маринетт чувствовала себя парализованной. Клод, чья близость порождала проклятые мурашки, не шевелился. Боялась двинуться и Маринетт.       Законы некого, плохо понимаемого жанра пронзили область, так удачно расположенную у сердца. Щеки девушки предательски заалели. Омела. Симпатичный парень рядом. Наступающее рождество. Да, действительно, расклад тянул на фильм категории «B», чьей единственной задачей было хоть немного, но развлечь неискушенного зрителя на момент грядущих праздников. И это, черт побери, смущало еще сильнее.       В самом животе возникло движение. Чувство, поразительно близкое к пресловутым «бабочкам», теплыми волнами разлилось вдоль тела. Жар на лице только усилился и Маринетт почудилось, что она заживо плавится. Совершенно незнакомые эмоции сбивали с толка. — Уля-ля, тут и такое есть?! — И все же актриса из Лилы была замечательная. Маринетт была готова поспорить, что данное заведение было выбрано как раз из-за омелы, что торчала с потолка. — Су-у-у-ударь, не хотите принять участие в этой ма-а-а-аленькой традиции?       Адриан смущенно сглотнул, стоило Росси привалить к его плечу. Чужое дыхание защекотало шею. Бледно-желтые волоски на затылки модели поднялись вверх. Отчего-то ему стало страшно. — Оу, как-нибудь в другой раз.       Отчаянный взгляд каким-то невиданным образом привлек Алью. Та, словно по команде, встала из-за стола и неодобрительно шикнула. — Сколько вы еще будите топтаться? — Зло поинтересовалась журналистка. — Вас отправили за газировкой, а не за смертью.       Наглое замечание вернуло Буржуа в привычную реальность. Клод зашипел. Темные линзы привычных солнцезащитных очков мелькнули в свете лампы. Все то смущение, что успело накопиться, превратилось в энергию чистого раздражения. — Если что-то не нравится, то идите сами. Тоже мне, нашли себе прислугу! — Ты вообще-то сам вызвался. — Сезер топнула ногой. — В чем проблема?       Винить куст над потолком было глупо и слишком очевидно. Клод рыкнул и рычание это привело Маринетт в чувства. Про себя швея даже удивилась собственной реакции на такую мелочь. Пришлось себя хорошенько ударить по щекам, чтобы разогнать кровь и растормошить мысли. Все это было неважно. — Проблема в том, что если вызвался я, то ты не должна вообще возмущаться. Что-то не нравится? Иди сама. С меня взятки гладки. — Ребят, тогда принесете сами? — Адриан подбежал к Алье и скрылся за девичьем плечом, словно защищаясь от слишком решительных нападок Росси. — Я что-то… Рук не чувствую.       Агрест смотрел несколько затравленно. Эти глаза, пожалуй, не мелькали даже во время инцидента с Кимом. Адриан потупил взгляд. Он совсем не знал что делать и как ему поступать, оттого реакция его вышла в некотором роде закономерной. Клод мельком взглянул на Дюпэн-Чэн, которая в сущности обладала похожим складом характера. Буржуа опять посмотрел на Адриана. Наверное, смотри швея точно также, сердце Клода завязалось бы в тугой узел. «Упущенная возможность.»       А вот Лила не чувствовала ни смущения, ни страха, ни паники. На мгновение ее лицо лишь исказилось из-за гнева, но это ведение было настолько быстротечно, что никто ничего толком и не понял. Клод сглотнул. Нет, дорогой Росси он идти не собирался. Совершенно.

***

      Вечерний воздух щекотал нос. Не без зависти Буржуа взглянул на Сабина, что преспокойно шел домой, теребя в руках пакет с подарком. Дюпэн-Чэн не стала оригинальничать и подарила однокласснику свитер, что на деле оказался на несколько размеров больше самого Сабина. Презент вышел милым, пусть и великоватым. А еще, с точки зрения Клода, он затмил собой все остальные подарки, отчего самомнение сына мэра несколько пострадало. Этим вечером герой не получил ничего стоящего. Поцелуй прекрасной девушки и более-менее полезный в быту подарок лишь остались не то несбыточными мечтами, не то чем-то, что в теории могло существовать, но только не в этой реальности. Буржуа стало как-то жаль потраченного времени. — Знаешь, нам нужно чаще выбираться такими компаниями!       Клод промолчал. Компаниями, быть может, действительно стоит чаще встречаться, но уж точно не такими и не в подобные дни. Про себя Буржуа возжелал, чтобы на голову Альи или Лилы свалился грязный снеговой ком. Желание это было таким чистым, таким искренним, что имело все возможности попасть в список доброго Пьера Ноэлля.       Расценив молчание друга как отрицание, Сабин нахмурился. Он, пожалуй, знал одноклассника слишком хорошо, раз уловил ответ без слов. Важно надувшись, Ренкомпри забормотал себе под нос: — Да нормально же все было! Мы отлично повеселились!       Увы, но Буржуа в это понятие не входил. Весь вечер он болтался где-то рядом, отчаянно не понимая, что же говорят его одноклассники. Сказывалась общая оторванность от культурной жизни и полное отсутствие интереса к каким-то роботам, андроидам и электроовцам. Конечно, там была Маринетт, но треклятая омела вкупе с идиотской реакцией перечеркнуло все.       Этим вечером Клод не сделал и шажка в сторону швеи. Ничего между ними не изменилось. Возможно из-за этого раздражения настроение упало окончательно, а может дело крылось в чем-то ином? — Хорошая компания! — Не унимался Сабин. Этот вечер так сильно произвел на него впечатление, что язык мальчишки прямо-таки не мог скрыться за стенкой зубов раз и навсегда. — Хо-ро-шая. Это ты был букой!       Ну да, он сидел букой, конечно. Вроде бы все и верно было замечено, но все равно Клод испытал нечто отдаленно, но похожее на обиду. Ощущение собственной оторванности от коллектива не несло никакого удовлетворения. — Ты ведь классный парень! — Не унимался Ренкомпри в трансляции простых истин. Монолог превратился в диалог сам с собой. — Я это знаю, Нино это знает, Адриан это знает, но ведь этого мало! Нужно всем показать, что ты…       Чем дальше в лес, тем больше дров становилось. Клод неодобрительно взглянул на друга, который явно попутал реальность и рождественский фильм. — Зачем?       От неожиданности Сабин прикусил язык. Мимо на всех порах пронеслась машина, оставляя за собой след из падающих снежинок. Буржуа удобнее уместил замерзшие руки в карманах теплых брюк. На шапке Клода и меховом воротнике поблескивал налет из снежинок. Ренкомпри сглотнул. Белая кайма прослеживалась даже в бровях друга, чей хмурый взгляд упирался в самую душу. По рождению бледный, Клод отливал болезненной желтизной в свете фонарей, что лишь сделало Буржуа мрачнее. — Что «зачем»? — Зачем кому-то что-то показывать? — Поинтересовался Клод, шмыгнув покрасневшим носом. — Кому интересно — поглядит сам.       Сабин опешил. Ответ ему показался в высшей мере странной. До этого момента Ренкомпри казалось, что он нащупал тот путь, что взял его друг. Не столько популярность, сколько раздвижение собственных границ общения казалось решением весьма здравым, особенно под конец учебы, но сейчас Клод собственно о таком пути и не думал. — Но ты ведь гулял с ними! — Ренкомпри махнул рукой в сторону кафешки, что уже успела исчезнуть позади. — Развлекался! Веселился! Общался! Ты же… Ты же исправлял отношения с ними, верно?       Тут-то ментальная связь и оборвалась, оставив после себя противное пиканье где-то под коркой головного мозга. Нет, они явно друг друга не поняли. Клод скривился. Подобное намерение если и присутствовало, то очень и очень условно. — Меня позвали и я пришел. Все.       Сабин, благо, в отличии от того же Адриана слушать и слышать умел. Да, Ренкомпри сник, но искать потайные мотивы перестал. Оставшиеся вопросы юноши растаяли на языке. Скрип снега сопровождал молодых людей до самого дома.

***

      Маринетт подвинулась ближе к туалетному столику и поднесла одну из лент к волосам. Ярко-красная полоска ткани огнем горела на фоне иссиня-черных волос. Темные крапинки, разбросанные вдоль и поперек, едва не терялись на фоне распущенной шевелюры швеи.       Чего-то и близко похожего из одежды Дюпэн-Чэн не имела. Вызывающе-красный цвет присутствовал только на подвеске, да и то, даже там цвет казался чуть более сдержанным, нежели на лентах, но меж тем подвязки на волосы казались даже более родными, нежели резинки, успевшие потерять форму, выцвести и держаться на добром слове.       Притягательный красный цвет казался чем-то вроде сигнального огонька на фоне беззвездного неба. Сколько бы Маринетт не смотрелась в зеркало, но глаза ее вновь и вновь возвращались к непривычной ленточке. Ранее подобных украшений у швеи не было. Волосы собирались исключительно с помощью резинок, иногда, в особо памятные даты, в ход шли невидимки, но уж точно не ленты, что еще и оказались на ощупь до безобразия приятными.       Девушка мельком взглянула на раскрытую шкатулку с прочими мелкими безделушками, купленными когда-то. Сеточки для волос, что никогда не были надеты в свет, невидимки с цветочками и камешками на концах, бесконечный клубок резинок разной степени растерянности… Все это было чем-то вроде личной сокровищницы, что не предназначалась для чужих глаз. Маринетт бегло взглянула на ленты. Хорошо сшитые обрывки ткани и без намека на вшитую резинку были так хороши, что рука невольно тянулась к заветной коробке с бижутерией. Внутренний страх испортить эти милые подарки был силен, но все же не сильнее желания выйти с ленточками в свет, прямо как какая-нибудь сказочная принцесса.       Маринетт надула щеки. Желание было похвальным, но вот ближайший запланированный выход в свет маячил очень далекой туманной звездой. Выпускной вечер через… Швея озадаченно загнула пальцы и ужаснулась. Черт, а ведь Маринетт и в голову не приходила мысль, что выпуск так близко! Полтора полных года с учетом каникул тянули на полноценный приговор. Стоило подумать о таинственной взрослой жизни, чья перспектива замаячила перед носом, как тут же стало плохо.       Окончание школы, некогда мифическое событие, обрело некой реальности. Экзамены, дополнительные занятия, ужасная взрослая жизнь и ведь это все было только началом! Маринетт пробил озноб. На фоне грядущей катастрофы в виде вручения аттестата какие-то красивые ленточки стали не более, чем рядовой проблемой вроде немытой посуды или неубранной комнаты.       Телефон зачирикал, отвлекая девушку от совсем нерадостных мыслей. От: Клод Кому: Я Дошла без приключений?       Сначала швея проморгалась, слабо веря собственным глазам, но имя на дисплее не исказилось и не исчезло. Номер, один из немногих занесенных в телефонную книгу, также не сменил цифр. Сердце рухнуло в пятки. Приятное волнение, ранее непривычное чувство, мгновенно окутало сознание, вытесняя вечную настороженность. От: Я Кому: Клод Все хорошо.       Она была в двух шагах, чтобы отправить этот ответ, но где-то что-то щелкнуло и Маринетт спешно вытерла сообщение. Вышло слишком сухо. Значительно суше, чем стоило бы в теории. Глупая дрожь пронзила руки. От: Я Кому: Клод Мне повезло. Сижу дома. Цела. Спасибо, что поинтересовался.       Вдогонку полетел совершенно идиотский смайлик, больше похожий на кошмар нормального дизайнера. Маринетт сморщилась. Смайликами обычно пользовалась Лила, но уж точно не Дюпэн-Чэн. Про себя швея криво усмехнулась. Ее паранойя явно вышла на новый уровень, раз сознание охватил совершенно идиотских страх из-за набора символов, что собирались в улыбочку.       Отчего-то хотелось реветь. Долго, с чувством, во весь голос. Маринетт тяжело вздохнула и рухнула на розовую койку с телефоном в руке. В тайне девичья душа ждала ответа. Дюпэн-Чэн сама толком и не знала, что же ей хочется увидеть на экране, но меж тем ей отчаянно хотелось увидеть последнее словечко на сегодня. Сознание переполнило чувство, словно сейчас вот-вот что-то произойдет и если Клод не отправит чертово сообщение, вселенная в одночасье схлопнется.       Ответ не заставил себя долго ждать. От: Клод Кому: Я Отлично       Ладно, говорить они оба не могли. Но если дар речи Маринетт теряла горлом, то Клод оказался скуп на слова в вроде бы привычном текстовом поле, что было весьма иронично. И пусть это самое «отлично» приставляло из себя натуральный образец емкости, Маринетт ощутила острую недосказанность. Стало как-то грустно за собственные ожидания.       Стоило девушке только об этому подумать, как телефон зачирикал вновь. От: Клод Кому: Я Как подарок?       Маринетт смущенно закусила губу. Она вроде еще тогда сказала, что ленты просто чудесны, но Буржуа это пропустил мимо ушей? В любом случае, девушка не растерялась и повторила прошлый ответ, заменив лишь пару слов. От: Я Кому: Клод Они просто чудесны!       Про себя Маринетт пожалела, что сообщение отправилось так быстро. На третью секунду каждое слово начало сквозить фальшью.       «Чудесны?! Кто использует такое слово?!»       Девушка шлепнула себя по лбу. От: Клод Кому: Я Тогда носи их, а не то растянутое убожество       Грубое замечание, явно граничащее с приказом, сбило возвышенный настрой. Дюпэн-Чэн нахмурилась, но быстро отчеканила ответ. От: Я Кому: Клод Спасибо, конечно, но я сама решу, что и когда мне носить.       Молчал Буржуа относительно долго. Целых три минуты прошло, прежде чем пришел ответ. От: Клод Кому: Я Чистые цвета тебе к лицу куда больше того серо-буро-малинового кошмара Маринетт закатила глаза. От: Я Кому: Клод Тебе тоже желтый идет куда больше чисто черного       Намек по вышел неприлично жирным. На мгновение Маринетт окутало подобие страха. Та тема, что безуспешно хоронилась швеей долгое время, снова всплыла на поверхность. Хотелось выбить еще одно сообщение вдогонку с текстом в духе: «но это была шутка», однако Клод успел не только прочесть, но и сесть за ответ.       Краткое «знаю» с улыбкой на конце словно столкнуло огромный камень в воду. От души отлегло. Маринетт улыбнулась, набирая новый ответ. Поглощенная в переписку, швея не обращала никакого внимания на пушистый снег, что медленно падал на землю. Сугробы по ту сторону дома потихоньку росли.

***

— А потом принесли рождественское полено! — Адриан восторженно развел руками, описывая размер угощения. На деле описание вышло куда более внушительным, нежели реальность, но кому было какое дело?       Натали промолчала, хоть и выдавила нежную улыбку. Габриэль просто не отреагировал на сына. Господин Агрест лениво гонял томат-черри по тарелке. Проклятый овощ никак не желал насаживаться на зубцы вилки! Габриэль тяжело задышал. Подумать только, его дураком выставлял какой-то ужас.       Стоило вилке впиться в фарфор тарелки, как Адриан замолчал. Мрачное отцовское настроение выталкивало всякие истории дня минувшего. Сглотнув, модель вернулся к своей порции. Тарелка, сплошь и полностью наполненная листьями салата вперемешку с семгой. Чего-то против рыбы Адриан не имел, но на фоне безумно вкусного и сытного рулета салат был как-то ни о чем. Да и котлеты из тяжелого мяса, что юноша попробовал недавно, были как-то вкуснее.       Сытость, не прошедшая с вечера, помехой для ужина не стала. Натали лишь подала одно блюдо вместо запланированных трех и то, при этом женщина увеличила размер искомой порции. — Я не голоден. — Прошептал Адриан секретарше. — Может я пойду?       Натали отрицательно кивнула. Блеклые глаза женщины скользнули от лица Адриана к его туловищу. Юный Агрест ощутил себя почти обнаженным и сжался. Модель и близко не представлял, что же за мысли крылись в голове Натали. Беспокойство, терзавшее женщину очень давно, усилилось. Ключицы, что проступали сквозь кожу, бросались в глаза слишком явно. Объем ушел с рук, лицо резко похудело и там, где никаких скул отродясь не было, наметились их первые признаки.       Адриан недоедал. Или, что более возможно, брошенный в школьную среду, юный Агрест просто тратил больше питательных веществ, нежели обычно, что и спровоцировало похудение. Сердце женщины сжалось. Натали с великим трудом удержала себя от подачи творожного пирога с отрубями. Мальчика очень сильно хотелось накормить до отвала живота. — Славно, что ты повеселился.       Отчего-то в голосе Габриэля мелькнул укор или Адриану это почудилось? Агрест сжался и уткнулся в стол, стоило родителю разделаться с несчастным томатом. Незримая темень легла на плечи. Желание радоваться или просто жить пропало. Адриан мелко вздрогнул. Такое с ним бывало всякий раз, когда Габриэль вступал в беседу. — Эм… спасибо?       Мужчина уставился куда-то под нос. — На некоторое время я завтра буду вынужден уехать. — Вдруг сказал месье Агрест. — Искренне надеюсь на контроль Натали и твою благоразумность. Большая часть занятий в силе.       В голове Адриана тут же промелькнула мысль сбегать к отцу Аликс за новой консультацией касательно дел прошлых дней.