(Не)Спаси меня.

— Да ты издеваешься! — Воскликнул Клод, ударив рукой воздух.       Тетради, лежащие поверх главных талисманов, едва заметно встрепенулись. Сжав зубы, Буржуа раздраженно стукнул ногой кровать и тут же прикусил губу, стоило мизинцу встретиться с твердым деревянным каркасом. Боль немедленно пронзила ногу и Клод закусил губу так сильно, что на месте стыка кожи и зубов проступила кровь. На мгновение перед глазами все потемнело. Эмоции притупились, после чего с новой силой ворвались в сознание, окрашивая мир вокруг в противный алый цвет.       Как же Клод ненавидел этого чертового старика! В воображении Буржуа то и дело всплывали куски минувшего вечера. Любитель носить гавайские рубашки глубоким холодным промозглым осенним вечером, мелькал по всему периметру палаты. Юноша словно видел старика перед собой наяву. Вот, не очень торопливо, чуть шаркая, Фу прошел к кровати и протянул большую шкатулку-короб, официально называя Клода новым хранителем камней чудес. Вот он же, сгорбленный и помятый, уходит прочь, медленно растворяясь во мраке больничного коридора.       И все же Клоду нужно было бороться. Пересилить себя, вскочить на ноги, броситься вперед и завалить пожилого мужчину на пол, прижав того щекой к холодному больничному кафелю и потребовать если не реальную помощь, то объяснения. Нормальные и человеческие, а не жалкие оправдания в стиле «Я устал. Я ухожу». Этот кретин мог бы хоть попрощаться по-человечески, а не сбегать подобно трусу. Клода словно ударило током.       А почему «словно»?! На деле же все действительно так и есть. Трус, сопляк, слизняк, который готов отказаться от борьбы в угоду жалким двум-трем годам сытой и спокойной жизни. Хорошо ему, наверное, — мрачно подумал Клод, уместив одну из тетрадей у себя на коленях. – Ему-то жить осталось сколько?       Мысль оказалась чернушной даже для самого Буржуа. Тетрадь, самая новая из всего древнего хлама, на ощупь была мерзкой. Прикасаясь к ней, Клод делал большое одолжение окружающему миру. Эта вещь была облапана, пахла специфически (и очень по-китайски, хотя запах было сложно сопоставить с чем-либо конкретным) и практически не вызывала никакого желания ее открывать. Но Клод открыл, мысленно дав себе обещание после этого вымыть руки с мылом. — Опять китайский… — Юноша обреченно закатил глаза, после чего гаркнул в самый угол, как бы представляя, что Фу находится все еще здесь. — Старик, ты вообще знаешь, что я - француз?! Мы во Франции, в Париже, черт побери! Бамбуковые рощи в другом месте!       Клод не злился, если бы записи были сделаны если не на французском, то на английском или итальянском языках. Английский был одним из обязательных предметов текущей школьной программы, когда итальянским Буржуа весьма успешно баловался в период поступления. Черт, да Клод был согласен даже на немецкий или любой другой язык, чей алфавит представлял из себя привычную латиницу, а не набор сомнительных клякс, выведенных не самыми лучшими чернилами. В том, что эти иероглифы несли ценность лишь для написавшего, Клод практически не сомневался.       Переводчик по фотографии отказывался воспринимать написанный текст, выдавая либо ошибку, либо просто вылетая. И если сначала это можно было списать на каприз кривой программы, то сейчас картина выходила не самой радужной. Уже пятый переводчик, скаченный из сети, отказывался воспринимать фото и требовал, не иначе, нормальное изображение с читаемым текстом. — Что ж это за жизнь такая… — Простонал Клод, откинувшись на подушку. За окном виднелся рассвет. Вроде бы символ нового, приятного начала, а на деле… Буржуа ругнулся под нос. Он даже не нашел достойного описания для этого безумно красивого, но неудачного явления природы. И почему солнце решило напомнить о себе именно сегодня?       Клод почувствовал нечто очень похожее на опустошение. В голове, обычно рабочей и трещащий от разнообразных идей, возникла ужасающая, прямо-таки вопиющая пустота. На мгновение Буржуа вовсе позабыл свое имя, стер с памяти собственную фамилию и события, длящиеся с момента первого осознанного воспоминания до этого момента. Личность словно исчезла и Клод потерял все то, что делало его им.       Маленький человек без какого-либо плана остался один на один с Вселенной. Холодная злая дама, совершенно не настроенная на помощь, едва ли не насмехалась над Буржуа. Клод сморщился. Он искренне не понимал в каком направлении ему стоит идти. Информация, найденная Сабин, полезностью не обладала. Обладатель нулевого зрения либо не понимал, либо издевался, раз решил искать не человека, а лаборатории, которые активно разводили то ли бабочек, то ли мотыльков данного семейства. Людьми в этой стезе не пахло.       Клод покосился на огромную шкатулку и поджал губы. Мало ему нести ответственность за камни Кота и Божьей Коровки, так нужно и остальной зоопарк приплести. Пчелиный гребень, Лисья подвеска, Черепаший браслет и еще два пустых сектора, которые, судя по всему, давно не видели своих камней. Смутные подозрения начали лезть в голову Буржуа. Клод опять посмотрел на записи. Неизменно китайские, кривоватые и совершенно непонятные. — Хоть бы сноски на французском сделал, урод.       Было неправильно оскорблять человека, чей почтенный возраст должен вызывать уважительную дрожь, но как же Клоду было на это плевать! Он искренне злился на мутного старика.       Технически это было не критично. Записи можно было перевести с помощью знающего человека, но сам факт того, что Фу буквально бросил все на самотек, неимоверно бесил Буржуа. Словно старик намеренно создавал новые преграды на пути новоиспеченного хранителя. — Но, если посмотреть на это с другой стороны, то у меня появляется больше возможностей. — Пробормотал Клод, смотря в окно. — Теперь я сам могу выбрать героев.       Но даже при таком раскладе злость не отпустила. Цепкая хватка бессильного раздражения все еще ощущалась. Возможности, открывшиеся так неожиданно, меркли перед грузом моральной ответственности. Отчасти Клод боялся. Он совершенно не был хранителем и выбор, сделанный им, окажется только на его совести. Не хотелось стать причиной появления нового психопата, в чьих руках будет безграничная власть.       Клод взглянул на голубой и фиолетовый сектор шкатулки. Мотылек расправил крылья, а павлин распушил великолепный хвост… Буржуа скривил губы. А что если этот мотылек и Бражник… — Бред какой! — Клод тряхнул волосами. — Это же камень чудес, а не генератор проблем!       Юноша тяжело вздохнул, вновь покосившись на дневники. Логика подсказывала, что ответы на новые вопросы будут именно там, на желтоватых страницах. Нужно было нанять переводчика, да поскорее. Китайский, конечно, не был частым гостем в столице Франции, но при этом язык нельзя было назвать чрезвычайно редким. Адриан, например, учил же и…       Над головой сына мэра загорелась невидимая лампочка. Если это не было провидением, то Буржуа не знал, с чем именно ему пришлось столкнуться. Если уж все шло, пусть и медленно, к тому, что Адриану или Маринетт придется встать на защиту города, то почему бы и нет? Если уж и выбирать между тихоней-интровертом и безнадежным мечтателем с обостренным чувством справедливости, тогда почему бы не отдать предпочтение последнему? Ша в прошлой реальности был хорошим бойцом, пусть и не таким популярным, как та же ЛедиБаг. Да и Адриан, славный ответственный паренек, все равно не имеет никакого плана на дальнейшую жизнь.       Буржуа потер руки в предвкушении. Голова, наконец, начала работать. Идеи, одна за другой, начали посещать сознание. Если уж старик и нуждается в достойном приемнике, то Клод ему даст отличнейшего кандидата. Да и эта черная клякса уже достала ныть в тоске по старому другу, который и не в курсе этой самой дружбы. Не долго думая, Буржуа полез к телефону и открыл диалоговое окно с другом детства. Проигнорировав тридцать два сообщения, Пчелиный Король практически сразу перешел к сути дела: От: Я Кому: Агрестовское недоразумение «Хай. Слушай, я на амазоне заказал новеллу, а мне пришел оригинал на китайском языке. Тебе ведь нравятся фантастические ранобэ, поэтому не хочешь взглянуть на эту писанину своими глазами?»       Это все еще было утро. Сонное, неторопливое, хоть и солнечное. Адриан в такое время должен был если не спать, то чистить зубы или завтракать невероятно полезным салатом из помидоров и огурцов, выращенных где-то на территории семейного особняка, а не быть в сети, однако, стоило пройти нескольким секундам, как возле имени Агреста появились три точки. Модель на всех парах строчил ответ. От: Агрестовское недоразумение Кому: Я «NS ; BD&!»       Путем нехитрых размышлений Клод догадался о сущности написанного. Той же секундой пришло новое сообщение, подтверждающее сделанный перевод. От: Агрестовское недоразумение Кому: Я «ТЫ ЖИВ!» От: Я Кому: Агрестовское недоразумение «А вы меня уже похоронили?»       Замерцали точки.       Адриан, наверняка, как не в себя писал ответ, но тут же его стирал, посчитав недостаточно хорошим. Частое явление у него. Клод усмехнулся и откинул телефон в сторону. Что ж, с самого начала мастер Фу же и просил что-то такое, верно?       Так уж и быть. Буржуа исполнит это желание и перекинет камни тому, кому они действительно предназначались. Не сразу, конечно, но все же Буржуа выполнит обещание, данное предвестнику неудач. Довольно улыбнувшись, Клод положил тетради в шкатулку и спрятал ту в тумбу, а после провалился в легкую дрему с мыслью о том, что он как никто другой заслуживает отдыха на теплом морском побережье.

***

— Ты. Меня. Придушишь. — О, Боги, как я рад, что с тобой все хорошо!       Голова закружилась и пятки, как показалось Буржуа, оторвались от пола. Клод не мог сказать точно, является ли это галлюцинацией от недостатка воздуха или отец действительно приподнял его, шестнадцатилетнего детину, сдавливая его в объятиях. Андре обладал впечатляющей силой. Кости Клода, вроде бы достаточно крепкие, едва ли не трещали от силы сжатия. Мэр Парижа не сдерживал собственных эмоций, даже не подозревая, что это доставляет ощутимый дискомфорт для горячо любимого сына. — Мальчик мой, ты нас так напугал! — Ага, глаз сомкнуть не могли… — Проворчал месье Агрест, привалившийся к стене. Судя по синякам под глазами и бледному, прямо-таки вымученному лицу, известный модельер прошедшие сутки провел в компании старого друга, выслушивая переживания последнего. — Буквально! — Мальчик мой! — Медвежьи объятия ослабли и Клод, отчаянно борясь за собственную жизнь, сделал максимально глубокий вдох, наполняя легкие воздухом. Черные точки перед глазами начали медленно исчезать. — Что же с тобой произошло?!       Клод хотел дернуться и вылезти из объятий отца, параллельно огрызнувшись, но стоило молодому человеку взглянуть на лицо родителя, как это желание пропало. Бледное, словно постаревшее за ночь. Никогда ранее Буржуа-младший даже не замечал, что у Андре настолько бледная кожа. Узелки вен просвечивались где-то в области висков. Бледно-голубая полоска пробивалась у толстой брови, западая за четкий рубец морщины. — Все хорошо… — Быстро отозвался Клод, переведя взгляд в сторону. Смотреть на такого родителя не было никаких сил, особенно зная о своем прямом отношении к такой метаморфозе. — Не нужно меня так обнимать, папа! Мы тут не одни вообще-то!       Староста покосился на Габриэля, который старательно корчил из себя последнего мученика. Отчасти Клод испытывал жалость к этому человеку, но с другой стороны другу Адриана было совершенно не жаль дизайнера. С момента роковой вечеринки Габриэль явно затаил обиду на лучшего друга своего отпрыска, положив начало холодной войне.       Технически Буржуа-младший и так редко бывал гостем в доме Агрестов, однако сейчас все его визиты вовсе упали до нуля и всякий раз, когда сын Андре желал пригласить Адриана куда-нибудь для отдыха, на сцене появлялся Габриэль с неотложными делами для милого сынишки. Действовал мужчина решительно и очень явно, чтобы Клод в полной мере понял его мотивы. — Боже-боже-боже, — Андре, кажется, даже затараторил от переполняющих его переживаний. — Я как узнал, что случилось, так все дела и бросил. Ты в сознание то приходил, то нет. Я испугался! А что если с тобой что-то случится? Уже случилось, — промелькнула достаточно унылая мысль в голове Клода. Юноша изо всех сил заставил себя не смотреть в сторону кровати, где была сокрыта массивная шкатулка с красными узорами. — Но спасибо за заботу.       Ничего не говоря, сын уткнулся носом в массивное плечо отца и сам обнял родителя, прикрыв глаза. Крупная ладонь Андре упала на взъерошенный затылок любимого чада. Даже будучи незрячим в этот момент, Буржуа-младший был готов поклясться, что Габриэль едва заметно скривился. Подобные сантименты не были сильной стороной мужчины в стильных очках. Впрочем, Клод не удивился. Эмоциональная сухость давно стала общеизвестной аксиомой в светских кругах. Игнорируя постороннего, Клод замер в моменте, откровенно наслаждаясь близостью с отцом. Из-за круговорота событий такие встречи с родителем были редким явлением. — Я сообщил о случившемся твоей маме, — достаточно тихо, чтобы только Клод сумел услышать, произнес мэр. Он опять сжал мальчишку в объятиях. Тон Андре стал ожидаемо виноватым. Мэр всегда так говорил, когда речь заходила о его супруге. — Она прибудет как только сможет.       Можно ли это было расценивать как «никогда»? Клод мелко дернулся. Он ведь даже забыл, что в этой реальности его отношения с матерью значительно откатились назад и сейчас эта женщина для него, не более, чем медийная персона и светская львица, часто мелькающая в новостной ленте. Впрочем, так или иначе, Одри все еще оставалась его кровной матерью и на ее появление можно было если не рассчитывать, то надеяться. — Сейчас как раз идет демонстрация новой весенне-летней коллекции на следующий год, — как бы невзначай произнес Габриэль. — Мероприятие на другом конце земного шара. Считай, если она вернется сейчас, то назад ей не попасть.       Какой удивительно тонкий намек! Клод закусил губу, но не отреагировал. Все же Агрест умел заворачивать ужасные вещи в удивительно прекрасные обертки. Еще никто ранее не говорил Бружуа-младшему так изящно о том, что родная мать предпочла ему некое событие, которое стопроцентно повторится в следующем году. Быть может Клод даже обиделся, если бы не одно «но». Злость на Фу практически полностью истощила все моральные ресурсы Буржуа. Теперь злоба и обида на родительницу без проблем уступили место вялому безразличию. Ну не приехала сейчас, значит даст о себе знать потом. — Оно того не стоит.       Клод открыл глаза и увидел, как лицо Габриэля исказило сильное удивление. Отец также быстро отреагировал на слова сына. — Что ты такое… — Со мной все хорошо, — поспешил заверить Клод. — Просто переутомление. Ничего, вернусь домой и там отдохну. Клянусь, я больше не могу торчать в этой халупе!

***

      С Адрианом встретиться не получилось. Неожиданно, прямо-таки внезапно, у модели нарисовались съемки в Сент-Шапель. Сам Агрест был до последнего в неведении, поэтому у Клода были все основания предполагать, что Габриэль приложил свою руку. Благо, мир на одном Адриане не заканчивался и Буржуа с чистой совестью отправился в гости к Сабину. Требовалось срочно прояснить некоторые моменты касательно Бражника и, по возможности, залезть в ноутбук Роджера Ренкомпри, дабы лично убедиться, что в полицейских архивах нет никого, чье прозвище начиналось на «бра» и заканчивалось на «жник».       Отец, изрядно обеспокоенный состоянием сына, идти пешком в гости к другу не позволил. Андре вообще испытывал практически священный страх от одной только мысли, что его любимый ребенок упадет где-нибудь посреди дороги, будучи бесконечно уставшим. Чего-то Клод против не имел, но с грустью осознал, что ближайшую неделю о спорте можно и не думать. Это печалило. — Эй, остановись там!       Водитель последовал приказу. Машина остановилась о тротуара и Клод вылез наружу, попутно натягивая капюшон ядовито-желтой куртки себе на голову. Папарацци, резко вспомнившие о том, что у мэра есть сын, активизировались. По пути до отеля Клод успел даже прочесть несколько желтых статей, связывающих ухудшение здоровья юноши с запрещенными препаратами. Папа пообещал, что журналисты, написавшие это, пойдут под суд, поэтому Буржуа даже не злился. Ему было чрезвычайно плевать.       Булочная-кондитерская, так хорошо знакомая, особой популярностью сама по себе не пользовалась, поэтому сильнее натянув капюшон, игнорируя противные лужи, Клод поспешил в магазин. Людей здесь было немного. Стащив очки с головы на нос, Клод уверенным шагом пошел к кассе. Будучи частым гостем, Буржуа точно знал, что именно ему нужно купить. Два стакана кофе, четыре круассана и что-нибудь достаточно вкусное, способное сбить излишнее внимание родителей друга. Может коробку каких-нибудь пирожных. Чем дороже, тем лучше.       Маринетт, почти привычно стоящая за прилавком, напряглась, стоило странному типу в капюшоне, очках и в марлевой маске на пол лица уверенно затопать в ее сторону. Швея оглянулась. Отец был занят принятием сырья. Подсчитывая мешки муки, месье Дюпэн мало внимания обращал на дочь, отдавая свое предпочтение поставщику. Мадам Чэн же хлопотала на кухне, курируя процесс приготовления второй партии угощений и занималась заготовками на завтра.       В случае чего, — подумала Маринетт, прикусив губу. — Я могу закричать.       Смотря на нее, напуганную и удивленную, Клод ощутил острую потребность успокоить ее, хотя, казалось, ничего толком не произошло. Стоило Буржуа оказаться у прилавка, как швея натянула нервную улыбку и выпрямилась по струнке. Аура напряжения плотным облаком окутывала девушку. Волоски на руках Клода даже встали дыбом. Уж настолько сильно продавщица ощущала тревогу. — Неужели я настолько страшен? — Поинтересовался Клод, приподняв очки.       Маринетт оторопела, едва завидела хорошо знакомые глаза. Тело пробила крупная дрожь.       Ну уж нет, — подумала девушка, вцепившись в прилавок. — Уж лучше бы это был маньяк! Увы, озвучить свои желания швея не смогла. Вместо этого девушка удивленно приподняла брови. — Так ты жив?!       Клод поморщился. За этот день Маринетт была второй персоной, которая искренне удивилась этому. Буржуа не знал отчего ему нужно умереть, однако придержал яд при себе. В конце концов, я хоть оживший труп, а не опустивший наркоман, — рассудил про себя сын мэра, потянувшись за картой. — «И на том спасибо.» — А ты уже схоронила меня, Насекомое?       И да, и нет. В этот момент Дюпэн-Чэн отчаянно желала провалиться под землю, покидая родной город раз и навсегда. Она почти слышала шум ветра у себя в ушах. Прошедшей ночью девушка просмотрела массу вариантов и самые печальные исходы, как не странно, шли в первую очередь. — Глупости… — Пересилив себя, Маринетт посмотрела на кассовый аппарат. С каждой секундой беседа становилась все более невыносимой. Безусловно, швея была рада, что все обошлось, но тем не менее присутствие Буржуа рядом все еще ощущалось тяжеловато. — Как о таком вообще можно подумать?       На бледном лице проступил румянец. Стыд и гнев киноварью разлились по белой коже, не укрываясь от посторонних глаз. Клод привалился к прилавку и ехидно улыбнулся, заметив такую реакцию. — Значит ты тоже не находила места от волнения? — Поинтересовался юноша, задергав бровью. — Что?! Нет, я… — Что же ты…? — Пальцы Клода оказались на деревянной поверхности и медленно, но ощутимо двигались в сторону Маринетт.       Не будь перед Дюпэн-Чэн злой староста с вредным нравом, швея бы решила, что человек напротив пытается заигрывать. От этой мысли кишки в животе свернулись в морской узел. Маринетт в срочном порядке захотелось прочистить желудок. — Ма-ма-мари…       Нечто плотное, определенно сильное и наглое врезалось в Клода и тот, даже не подозревая об опасности, отскочил в сторону, но на ногах выстоял. — Мама-мия! — Лила Росси, собственной персоной, покосилась на странного типа. В руках итальянка держала большую вкусно пахнущую плоскую коробку. — Маринетт, серьезно, я отошла только на пять минут, а ты уже вляпалась в неприятности!       Новый балласт, он же частичная причина бессонной ночи, дала о себе знать в самый неожиданный момент. Лила, игнорируя всякие правила приличия, смерила парня в желтом капюшоне крайне презрительным взглядом. Отчасти Маринетт была благодарна новоявленной приятельнице (ибо назвать Лилу подругой девушка совершенно не могла) за своевременное вмешательство, ровно как и за пиццу, однако все еще Дюпэн-Чэне не понимала мотивов Росси. Зачем ей торчать в булочной-кондитерской целый день, дожидаясь, пока швея закончит с делами семейного бизнеса? — Что это за стремный тип? — Громким шепотом поинтересовалась Лила, косясь на Буржуа. — Я могу его прогнать, если хочешь.       Дюпэн-Чэн похолодела. Клод все прекрасно слышал. Отряхнувшись, Буржуа вновь натянул очки на глаза и осмотревшись, понял, что клиентуры в этом месте пока не наблюдается. Что ж, самое то для маленькой перепалки. — И давно ты водишь дружбу с пиццажуйками? — Буржуа с не меньшим презрением покосился сначала на пиццу, а потом на Лилу. — Насекомое, ты это то, что ты ешь. Твое тело — это твой храм. Стоит ли говорить, что такими темпами храм быстро превратится в ночлежку? — У-у-у, так это наш фанатичный любитель сырой рыбы с сухим рисом? — Росси хмыкнула и отложила короб с пиццей на прилавок. — Не думала, что любовь к суши может привести к таким плачевным последствиям. Может ты и вырубился из-за любимой рыбки, а?       Клод любил суши, но еще больше он любил закапывать недругов в землю, давя презрительную улыбку. Лила же к азиатской закуске относилась прохладно, однако Росси также любила устранять неугодных путем вдавливания их эго в земную кору. Сама судьба сделала так, чтобы эти люди оказались по разные стороны баррикад.       Атмосфера, некогда приятная и дружелюбная, начала стремительно исчезать. Маринетт ощутила острую потребность спрятаться под прилавок. Клод и Лила смотрели друг на друга, не смея отвести взгляд. В воздухе запахло не горячим хлебом, а керосином, готовым вспыхнуть из-за любого, даже случайного слова. — Для начала попробуй есть не в подворотнях, — Клод улыбнулся самым милым образом. — Можешь сказать мне дату своего рождения и я пришлю тебе курьера с хорошим сетом. — Ммм… — Лила приложила указательный палец к нижней губе и выразительно, словно долго размышляя, посмотрела в сторону. — Какое заманчивое предложение, беллисимо, но я, пожалуй¸ откажусь. В конце концов, вкуса ты не имеешь никакого, а я особа утонченная, пусть тебе и кажется моя трапеза недостаточно хорошей. — Иронично, что о вкусе мне говоришь именно ты, морковная королева. — Знаешь, — Лила провела рукой вдоль волос. — Уж лучше быть морковной королевой, а не ходячим дорожным знаком.       Заметив, как дернулась бровь Буржуа, Росси с энтузиазмом продолжила: — Но это и к лучшему. Из нас троих у тебя самая большая возможность быть замеченным. Ну, или если все совсем уж будет плохо, то курьеры примут тебя за своего. — Уж лучше примкнуть к курьерам, чем к секте картофельных почитателей, — из последних сил сохраняя спокойствие, процедил Буржуа. Эта девка посмела поднять свой язык на его стиль! — Я вот смеюсь-смеюсь, а тут нужно плакать, амиго. Имея большие деньги ты так и не обзавелся вкусом. Это трагедия, особенно для отпрыска модного критика.       А вот это было ударом ниже пояса. — Амиго — это дрянной браузер на компьютере, а я Клод, — процедил Буржуа, зловеще нависая над девушкой. — И не тебе ли знать о подобных трагедиях, Лила-фантазерка-Росси? Наверное тяжко приходится той, чьи достижения не более, чем красочный рассказ.       Теперь настала очередь Лилы мрачнеть. Огромная тень расползлась по миловидному лицу. Определенно, Клод, которому хватило мудрости поискать информации о семействе иностранного дипломата, попал в точку. Средний ребенок без достижений… Какая же это жалость! — Ладно, Насекомое, мне нуж… Эй, Насекомое?       Но Маринетт на месте не было. Она стояла возле отца и вместе с ним жарко спорила с поставщиком, который ошибся в поставке сырья. Клод и Лила переглянулись между собой.