(Не)Спаси меня.

— Мне. Нужны. Соты. Если бы не выдержка, натренированная годами изнурительного служения семейству Буржуа, Жан-Люк вскрикнул бы если не от боли, то от удивления. Сын главного начальника выглядел жутковато. Промокший до нитки и растрепанный как чучело, молодой человек, стоящий перед дворецким, напоминал Клода Буржуа лишь отдаленно, но тем не менее, факт оставался фактом. Это был Клод. Самый настоящий. Пальцы юноши сильнее впились в худосочные плечи дворецкого. Жан-Люк постарался ослабить хватку, но Буржуа-младший лишь сильнее впился в плоть слуги, прямо как изголодавшаяся собака впивается зубами в кость с мясцом. Ощущения были не самыми приятными. — Господин, Вы совсем вымокли на дожде! — невозмутимо заметил дворецкий. «А еще Вы должны быть на выставке, а не здесь и в таком виде!» — вторая часть замечания была озвучена лишь в мыслях. Провоцировать Клода лишний раз не хотелось. Не смотря на то, что истерики для Буржуа были состоянием весьма обычным, Жан-Люк предпочитал не испытывать собственную судьбу. Из искры рядового каприза мог появиться целый пожар, стоящий дворецкому не только хорошей работы, но и целого будущего. Мысленно Клод смачно выругался. Естественно он промок! За окном во всю бушевала буря. Было бы странно, явись Буржуа домой сухим и чистым! Юноша тяжело вздохнул. Чистота, пожалуй, была темой особенно болезненной. Из-за истерики Авроры улицы Парижа, самобытные и дорогие сердцу, все сильнее и сильнее походили на все еще не затонувшую Венецию. Это пугало. Дождевая вода вперемешку со снегом свободно циркулировала по улочкам, пока ряженая эмо-психопатка в винтажном платье во всю наводила свои порядки и, что странно, кого-то упорно разыскивала. Клод так и не понял кого именно, однако у Буржуа уже имелись кое-какие мысли на этот счет. В конце концов, перед тем как позорно сбежать, Пчелиный Король сказал пару очень ласковых словечек на прощание. — Соты, Жан-Люк. Мне нужны соты! Срочно! Дворецкий закусил щеку со внутренней стороны. Сколько мужчина себя помнил, Клод, маленький принц огромного отеля-королевства, часто поддавался спонтанным желаниям. Необоснованным, странным и неизменно неважным. Но, сейчас, Жан-Люк словно что-то понял. Эти соты значили для Буржуа многое. Как астматик нуждался в ингаляторе, так и Клод испытывал потребность в сотах. Клод паниковал и никакие специальные трюки, выученные с психологом в далеком-скором будущем, никак не помогали обуздать бьющие через край эмоции. Буржуа было страшно. Буржуа было обидно. Буржуа было очень досадно. Осознание того, что он, герой с некоторым опытом, всухую проигрывал новоиспеченной злодейке, доставляло сильный дискомфорт. Клод совершенно не знал, что именно ему нужно было делать дальше, дабы вернуть все на круги своя. В прошлый раз, когда Непогода атаковала Париж впервые, разруха была не такой сильной. Сейчас же столица Франции медленно изнывала под гнетом сверхъестественного наводнения. Дождь на землю лил сплошной стеной, оставляя в поле видимости одни сплошные силуэты. Не только здания напротив отеля утратили свою четкость, но и кустарники напротив парадных дверей в вестибюле. Воды было слишком много. — Конечно, господин. Будет исполнено. Буржуа устало улыбнулся. Одной проблемой на его шее стало меньше. Желание уволить этого человека к чертям собачьим пропало также резко, как и возникло несколькими секундами ранее. Клод ослабил хватку, после чего полностью убрал руки с чужих плеч. В глубине души немного, но потеплело. — И все же, Вам стоит переодеться. — Сначала соты, потом все остальное.

***

Составлять план грядущего сражения было сложно. Клод искренне старался продумать каждый свой шаг с оглядкой на будущее, однако текущие обстоятельства не давали никакой почвы для более-менее адекватной идеи. Аврора во всю буянила и, наверняка, бюджету Парижа был нанесен просто колоссальный урон. Внутренне Буржуа искренне надеялся на благоразумие жителей столицы. Большинство, если не все, должны были успеть эвакуироваться. Оставаться в высотках при такой погоде было верхом глупости! Хотя… Клод разочарованно посмотрел под ноги. Знакомый ковер, привезенный прямо из Индии, удобно лежал на полу-потолке. Пятнадцатый этаж. Если сумасшедшая девка вдруг решит похозяйничать где-нибудь поблизости, то дела юноши будут плохи. Либо падение с летальным исходом, либо металлическая балка в грудину. Один вариант краше другого. Морально Буржуа не был готов умирать снова. Не сейчас и уж точно не при таких обстоятельствах. Клод взглянул в огромное окно. Дождь, всего пару минут назад стенкой стоящий на улице, сильно ослаб, но чего-то хорошего в этом не было. Аврора во всю «веселилась» на краю Парижа. Пчелиный король ясно видел локальное торнадо на территории районов для устоявшегося среднего класса. Мадемуазель Непогода явно невзлюбила самую крупную прослойку местного населения, а жаль. Люди ж, в сущности, неплохие. На их налоги Клод успешно жил счастливой сытой жизнью. «Будет обидно, если из-за этого обстоятельства налогоплательщики будут платить меньше…». Буржуа тряхнул головой, прогоняя слишком уж не-геройскую мысль куда подальше. Клод, будучи Пчелиным королем, не должен думать о гражданах в таком ключе! Впрочем, мысль эта была настолько сильной, что уж совсем не думать о ней не вышло. Мотивации для скорейшего прекращения этого циклонного бардака стало на порядок больше. — Поллен, ты там скоро?! Желтая квами не ответила. Прямо сейчас она пожирала третью медовую соту. Буржуа хотелось ее поторопить, но логика подсказывала, что он мало чего добьется на этом поприще. Камень был разряжен полностью, и Поллен, как никогда, нуждалась в энергии для пополнения сил. Как же все выходило глупо. От безысходности хотелось лезть на стену. Клод вцепился пальцами в голову и тихо, так чтобы никто из персонала отеля не услышал, взвыл. Ситуация совсем вышла из-под контроля, и Буржуа не знал, что именно ему нужно делать и как поступить. — Парень, тебе не стоило лезть в чужие сани. Только и всего. Маленькое черное существо, помесь кота и крысы, деловито затолкало в свой огромный рот третий кусок особо вонючего сыра. Маленькое серебряное кольцо-талисман холодно поблескивало на указательном пальце юноши. Клод сморщился. Камень чудес незримо давил на основание пальца. Тихая, но ужасающая мощь крылась в ободке из светлого металла. Буржуа всеми фибрами души желал избавиться от украшения, однако здравый смысл подсказывал, что сейчас именно этот камень мог помочь исправить ситуацию. Сережки Клод воткнуть в уши не посмел. Не хватило воли на этот шаг. Буржуа просто знал, что ему не стоит этого делать. Серьги для него — это священный Грааль, нечто, что должно оставаться на расстоянии с того момента, пока на пальце красуется проклятое кольцо. Клод горько вздохнул. Тупик, возникший перед носом, был целиком и полностью продуктом текущих поступков. Буржуа уже жалел о том, что вообще полез в сумки Маринетт и Адриана в тот момент, пока Айван во всю бесновался на территории школы. Вообще не стоило вклиниваться историю так нагло. Нужно было сидеть с другими, прямо как мышь, терпеливо ожидая, пока горе-одноклассники резко решат вернуться назад и открыть проклятые сумки! Но, с другой стороны, не вмешайся он в тот момент, сколько бы нужно было ждать помощь? Сколько бы бед натворил Айван? — Жалкое оправдание собственному вероломству, — заметил Плагг. Маленькое черное раздражающее существо! И как Адриан мог с ним работать?! От злости щеки Клода покраснели, а глаза налились кровью. — Ты вообще мне должен помогать! — взвизгнул юноша, подпрыгнув на месте. Напрочь позабыв о конспирации, Клод шумно задышал, параллельно разминая дрожащие от холода кулаки. И все же Жан-Люк был прав. Стоило переодеться в сухое. — Я у тебя ничего не занимал, чтобы зваться должником. Глупый человек. Плагг окинул ненавистного «хозяина» самым презрительным взглядом из всех возможных. На мгновение вся спесь слетела с Клода. Молодой человек ошарашенно уставился на черную точку с огромными зелеными глазами. Для квами, существа почти игрушечного, эта крысиная помесь обладала просто до дрожи противным характером и непомерным уровнем гордыни. Впрочем, было видно, что Плагг питал примерно такие же мрачные чувства по отношению к этой персоне. Кто бы мог подумать, что лучший друг Адриана — это вор и лгун, неспособный придумать ничего лучше, нежели заграбастать всю силу себе, прикрываясь благими намерениями. Лгун! Лицемер! Жалкий человек! Не Адриан! Последнее, к слову, сыграло решающий фактор в определении отношения. Клод совсем не походил на Агреста, чем и заработал миллион штрафных очков в свою пользу. Если бы Плагг мог, он бы плюнул этому парню в лицо, попутно пожелав тому поскорее вернуться туда, откуда он и прибыл. — Да… Да как ты смеешь! — Клод топнул ногой. Кулаки его тряслись на сей раз не от холода, а от бессильной злобы. — Там люди вообще-то в опасности! — И это целиком и полностью твоя вина, — заметил квами, ответственный за разрушения и прочие напасти человечества. — Впрочем, тебе ведь не привыкать, Клод Катастрофа Буржуа. Слышать это было крайне неприятно. Клод отшатнулся назад, прямо как от пощечины или удара под дых. Мир перед глазами мелко затрясся. Слова, правдивые по своей сути, больно резанули самолюбие Буржуа. Плагг расплылся в довольной улыбке. Если все и дальше так пойдет, то этот паренек сам откажется от кольца в ближайшее время. «Адриан, дружище, мы скоро встретимся!».

***

Минут сорок назад Маринетт была твердо уверена в том, что день, уже начинавшийся не особо хорошо, хуже уже стать не мог. Однако текущие события били собой всевозможные рамки. К общей безрадостной картине добавились хищные шипы, странные звуки на улице и полностью стихшие голоса прихожан. И если опасность от ледяных шипов можно было попытаться воспринимать более-менее просто (они росли не очень-то и быстро. Если бы ледяные колья не росли скопами, швея и вовсе бы на них не обратила внимания), то с остальными проблемами дела обстояли не очень хорошо. Противная неизвестность пугала. Свозь толстую призму мутного льда явно слышалось слишком сильное завывание ветра и нечто, накрапывающее на поверхность шара-темницы. А, и еще, в этом месте все еще было безумно холодно. «Такими темпами мы рискуем замерзнуть до смерти!» — мрачно подметила Маринетт, отбивая руки в новом раунде ладушек. Манон, как не странно, сохраняла подобие спокойствия. Ее внимание было полностью сосредоточено на игре. Дюпэн-Чэн даже не знала, была ли эта реакция вызвана тем, что девочка перед ней была совсем ребенком или дело крылось в чем-то ином. В любом случае, швея была искренне благодарна тем богам, которые на время усмирили эмоции «маленького чудовища». Меж тем Маринетт немного завидовала девочке. Пока та беззаботно играла в ладушки, холод медленно, но верно делал свое грязное дело. Надежда на спасение из вне стремительно таяла, а вместе с этим нарастала внутренняя паника. Маринетт была в двух шагах от того, чтобы начать наматывать круги вокруг карусели, во всю глотку вопя о помощи. — Нам помогут! — уверенно заявила Манон. Ее маленькие ладошки в очередной раз соприкоснулись с ладонями Маринетт. Швея, погруженная в свои мысли, от неожиданности подпрыгнула на месте. Ее рассеянный взгляд упал на ребенка впереди. Манон, непривычно сосредоточенная, нахмурила густые бровки, отбивая немного приевшийся ритм. — А… Да! Конечно! — Маринетт нервно улыбнулась. — Конечно нам помогут! Разве ты в этом сомневаешься?! На мгновение Манон остановилась. Ее крошечные руки замерли на месте, а глаза, необыкновенно большие для ребенка, уставились прямо на сиделку. Маринетт бросило в жар. Манон словно пронзала девушку своим изумительно дотошным взглядом. Дюпэн-Чэн сглотнула. Дети, обычно, не могли смотреть так… Понимающе? — Я — нет, но ты — да. В яблочко. Девушка едва не рухнула на холодную землю. Настолько могучей силой обладали слова пятилетки. — Н-нет, ты не права! — поспешила оправдаться швея. — Я верю! Правда верю! Манон категорично покачала головой. В этот момент про себя Маринетт подумала, что девочка в этот момент до безумия похожа на свою маму. Та тоже имела подобную манеру. Временами, честно говоря, весьма раздражающую. — Все хорошо, — повторила Манон. — Нас спасут. Пожарные. Полицейские. Тот тип в желтом. Один выбор был краше другого. Внутренне Маринетт взвыла от выпавших перспектив. Право, каждый вариант был способен на жизнь, но отчего-то все это не казалось чем-то очень реалистичным. Дюпэн-Чэн искренне сомневалась в том, что полиция, пожарные или кто-нибудь из правительственных служб сейчас сможет им помочь. Парень же в желтом трико казался довольно призрачным вариантом. «Французский ответ Маджестии» был типом странным. Ненадежным. Маринетт не была уверена в том, что он еще появится на парижских улицах, хотя тип вроде бы обещал Дюпэн-Чэн встречу. — Верю, — ответила швея не то обреченно, не то удрученно. Секундой позже купол покрылся трещинами, а после и вовсе разлетелся на куски.

***

Из всех локаций городской парк был самым нормальным местом для проведения последней схватки. Большая площадь гарантировала раздолье для сражения, а расположение участка всем играло на руку. Центр, как никак. Здесь было много места, но при этом жилые здания были в стороне. Из хорошего — в зоне риска были только деревья с кустарниками. Легко заменимый материал. Из плохого — Аврора все еще психовала. Смотря на нее, раздраженную и злую, Клод понял одну простую вещь: в этот раз он сбежать не сможет и при всем желании. Эта схватка грозилась стать последней, но Буржуа ее практически не боялся. Клод твердо верил в свою победу. Ведь не может девица из далекого седьмого года победить его так просто! Аврора Клоду не нравилась. В ней было слишком много «слишком», но меж тем Буржуа не мог не отметить, что вместе с раздражением эта девушка вызывает у него и некоторую долю сочувствия. Эмоции, бушующие внутри ее сознания, были слишком сильными для этого хрупкого существа. Гнев, печаль и злость сильно подпитывали злодейку. После всего учиненного хаоса Аврора так и не сумела отвести душу. Это было печально. Отчасти Клод ее понимал. Ему самому приходилось (и не раз) проходить через эмоциональный ад. Неудовлетворённость текущими делами, акуманизация, пьянящее чувство неуемного гнева… Он знал это как никто другой. Знал и понимал, что дыра в сердце этой девушки вероятнее всего лишь будет расти, засасывая в себя все больше и больше ресурсов. Бражник, при всем своем сомнительном желании, не был способен удовлетворить настоящие запросы несчастных людей, оттого злость, копившееся все это время, походила на неуемный голод. — Пора изгнать дьявола! Аврора и моргнуть не успела, когда хорошо знакомый волчок полетел в ее направлении. Клод усмехнулся. Злодейка не успела отбить атаку и замерла на месте. Ее симпатичное лицо застыло в усмешке. В девичьих глазах прямо-таки читалось «в прошлый раз ты тоже это сделал, но ничего толком не изменилось? На что ты надеешься?». Ни на что. Клод активировал кольцо и бабочка, выпорхнувшая из зонта Авроры, очистилась от тьмы. Париж вернулся на круги своя. Рой белых мотыльков, пришедший на замену божьим коровкам, разлетелся во все стороны. Сломанные дома и погнутые деревья — восстановились, а ледяные статуи и прочие порождения черной мысли местной «Снежной королевы» исчезли без следа. Аврора бессильно осела на траву. — Идиотка, — прошипел Клод. И вновь жалость схлестнулась со злостью. Клод скривился. Ему очень не хотелось иметь никаких дел с этой девушкой, но долг нового героя, как никак, обязывал Буржуа сказать какое-нибудь напутственное слово перед тем как уйти прочь. Это было сложно. — Помни об этом. Аврора испуганно поползла назад, стоило местному герою сурово свести брови у переносицы. Холодные слова, брошенные не слишком уж охотно, больно резанули что-то внутри нежной девичьей души. Мгновенно матерая хищница превратилась в самую обычную овцу. Интуитивно несостоявшаяся ведущая потянулась к верному зонтику. «Стыдоба…» — раздосадовано подумал Клод, чувствуя, как из глубин его души поднимается неприязнь. Гребень в волосах тихо пискнул первый раз, плавно намекая, что пора бы уже сворачивать свою супергеройскую деятельность. Да и парк, как не странно, начал оживать. Бесформенные глыбы, ранее воспринимавшиеся как результат девичьих капризов, на проверку оказались маленькими тюрьмами для случайных людей. — «Жуть!». — Маринетт! Маринетт! Я же говорила! — голосок Манон соловьиной трелью прозвучал у уха. — Смотри! Тот парень в желтом! Парень в желтом… Боже, какая безвкусица! Клод снова скривился. Хоть голос и принадлежал ребенку, Буржуа решил поставить все точки над «i». Он, в конце концов, герой, а не безликий аниматор на детском утреннике. Юноша резко повернулся в сторону детской площадки и тут же замер. Сердце его пропустило один удивительно четкий удар. Ма…ри…нетт… Героя бросило в странный жар. Щеки запылали, а на лице выступил пот. Захотелось с головой кинуться в рядом стоящий фонтан. Маринетт опешила. Парень, ранее в школе спасший ей жизнь, стоял буквально в нескольких метрах от нее. Высокий, светловолосый, с голубыми глазами. Костюм, правда, немного отличался, но отличия эти были совсем небольшими. Пару деталей здесь, несколько там, чуть измененный фасон и колокольчик у горла. Всего лишь. Она на него смотрела. Да и смотрела так пристально, что Клод невольно ощутил себя обнаженным. Юноша внутренне сжался. Еще никогда ранее Дюпэн-Чэн не смотрела на него настолько заинтересованно. И это, честно говоря, было просто прекрасно. Этого взгляда хватило для того, чтобы отбросить возникшие сомнения прочь. Если ранее Клод еще сомневался, то теперь, чувствуя себя героем, Буржуа принял твердое решение: ни за что не отдавать камни чудес Маринетт и Адриану. Не сейчас. Не в это время. Не в этих обстоятельствах. К Пчелиному Королю потянулись люди. Совершенно неожиданно со всех углов хлынули репортеры, журналисты, просто блогеры и зеваки, желавшие получить автограф от новоявленного героя. Народа было так много, что маленькая фигурка девушки в розовом практически мгновенно затерялась в толпе других, совсем чужих лиц. Пчелиный король обрел популярность.