Древний хаос

Это было самое долгое празднество за последние года, и учитывая, что в Асгарде такие мероприятия не редкость, многие уже отвыкли от такой длительности. Асгардский алкоголь лился, как Немутские водопады, и все без исключения успели «искупаться» в этих водах. Уже стояла глубокая ночь, но Тронный зал до сих пор был забит всякого рода богами, которые пели, танцевали, некоторые даже подрались, отчего одна из колонн дала трещину. Виктория и Хела танцевали в стороне от всех, прячась в темноте. Обе изрядно напились, с трудом стоя на ногах, поэтому всякий раз хватались за руки друг друга. Одинсдоттир не могла вспомнить, когда ей было также хорошо. Виктории стоило лишь открыть рот, а ей уже было смешно. Спустя столько часов напряжение между ними сошло на нет, они постоянно подшучивали над богами, ошивающимися вокруг. У кого рука одна короче другой, кто-то с порванной и облитой одеждой, а чьи-то волосы обгорели и лоб покрылся пеплом. Кто кого поджег? Никто не знает и не вспомнит об этом завтра. — Сброд уродцев, — Виктория шепчет богине на ухо, стараясь проговорить фразу не смеясь, вместо этого смеется Одинсдоттир, откидывая голову назад, и тут же ее повело в сторону, но вампирша успела подхватить ее и подтянуть к себе. Локи валялся под столом и пытался укрыться скатертью, отчего несколько бутылок свалилось ему на голову, сопровождаясь звонким стуком. Тор отличился, но лишь немного, поскольку валялся также, только на стульях. Горничные были замученные и уставшие, ведь много часов находятся на ногах, да еще в таком стрессе. Они вновь и вновь убирают осколки, посуду, наполняют кубки новой порцией вина и сразу же убегают прочь. Скурдж летает из стороны в сторону, чтобы проследить за порядком, и постоянно подходит к Хеле, чтобы спросить, не пора ли закончить мероприятие. — Нет, — очередной отказ от богини и отмашка рукой, призывающая оставить ее в покое. Музыка играла так громко, что Виктории казалось, что ее перепонки лопнут и вытекут из ушной раковины, а небьющееся сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Гости, будто наполненные энергией от страстной музыки, стали приглашать всех подряд на танец, все это медленно близилось к оргиям, и если кто-то выпьет еще немного, то это обязательно случится. Олимпийцы были бы рады. В какой-то момент вампирша почувствовала, где находится рука Хелы — она медленно сползает с поясницы на бедра, а сама богиня начинает прижиматься к ней, утыкаясь носом в висок. Виктория уже плохо соображает, ведь даже не старается отстраниться и закатить очередной разговор об «несуществующей любви». Она в ответ кладет руки на талию Королевы, прижимая ее ближе к себе. Не будь Локи в состоянии невменоза, из его глаз бы точно полетели искры, поскольку то, что происходит сейчас, не похоже на их игру прежде. Все по настоящему, но этого никто не замечает. Виктория обхватывает щеку Хелы, прижимаясь к ее губам, на что богиня сразу же реагирует, проскальзывая своим языком в рот вампирши. Они целуются медленно, но с каждой секундой поцелуй перерастает во что-то животное, уже совсем не милое. Руки богини гуляют по всему телу Виктории, которая не может сдержать ухмылку, и решает ее подразнить, поэтому начинает отклоняться назад, но богиня учтиво следует за ней, не отрываясь ни на мгновение. Одинсдоттир прерывает поцелуй, смотря на вампиршу. Виктория видит ее приоткрытый рот, из которого вырываются тихие вздохи, и темные глаза, охваченные желанием, настолько сильным, что вампирша понимает — пути назад нет. Хела резко разворачивается, и стремительно, очень нетерпеливо для богини, идет к Скурджу, лицо которого приобретает испуг от ее бойкого вида. — Пора, — она сказала лишь одно слово, но в нем Виктория слышала отчетливую торопливость, скрывающую похоть, которую Королева умело утаила. Виктория следит за ней глазами, видит, как она удаляется в сторону крыла богов. Прежде чем скрыться за углом, Хела в пол-оборота повернула голову, поманив ее пальцем. Вампирша слабо ухмыльнулась, на очень неспешном ходу следуя за Хелой. Перед глазами все плыло, в голове стоял звон от музыки, а тело приятно горело от алкоголя. Она слабо слышала, как Скурдж пытается разогнать гостей, его рассерженные голос и битое стекло, сопровождающееся криками богов. По пути к покоям Королевы она скинула бесячие каблуки, на которых несколько раз чуть не подвернула ногу. Виктория подошла к железной двери, заинтересованно вслушиваясь. Тишина. Такое спокойствие напрягает, как будто на нее в любой момент напрыгнет хищник в виде Хелы, к которой она плелась, как больная улитка. Она открывает врата, аккуратно заходя в комнату. Не успевает даже моргнуть, ее тут же прижимают обратно, и двери с громких лязгом захлопываются. Виктория не может сделать вдох, ее легкие лишились всякого воздуха, который из них выбил вид Хелы. На ней было зеленое кимоно, но оно было полностью прозрачным, поскольку состояло из кружева. Вампирша видела черный бюстгальтер, держащий упругую грудь, и трусы, охватывающие сильные бедра богини. Без слов Одинсдоттир тянет Викторию на себя, убирая руки с плеч на лицо, и обхватив его так сильно, будто боится, что та сейчас исчезнет. Она страстно целовала губы, которые так сильно желала уже давно. Виктория обхватила ягодицы богини, на что получила громкий стон, и прижала ее к стене, начиная снимать с ее тела лишний элемент одежды. Она чувствовала, как горит тело Хелы, и сама начинала задыхаться от каждого прикосновения, чувствуя пальцами ее нежную бледную кожу. Одинсдоттир пыталась разорвать платье, стараясь устоять на ногах от поцелуев в шею, которыми ее одаривала вампирша. Королева чувствовала каждый поцелуй, сопровождающийся нежными укусами, которые тут же успокаивались языком. Оставив Викторию в таком же оголенном виде, Хела нетерпеливо подхватила ее на руки, быстрыми шагами следуя к кровати. Схватив ее за запястья, Одинсдоттир завела их за головой, устраивая свои бедра между разведенными ногами Виктории. Их тела соприкасались, кожа горела от желания и чувств, которая каждая из них испытывала. Комната разразилась громкими урывчатыми вздохами, Хела исследовала языком рот вампирши, отстраняясь от него с громким хлопком. Она обхватила своей ногой ее бедро, прижав колено к ее нутру. Упиваясь стонами, Одинсдоттир облизывала ложбинку на груди, быстро спускаясь к плоскому животу, всасывая и кусая его, стараясь задеть каждый участок кожи. Не выдержав медлительной прелюдии, вампирша вырвалась из хватки, и подкинула богиню ближе к себе, вцепившись в ее бедра обеими руками, и теперь Королева сидела верхом на ней, обхватив плечи вампирши. Ее голубые глаза сверкали желанием, грудь вздымалась от нехватки воздуха, а распухшие губы были приоткрыты. Хела закатила глаза, и откинув голову назад, начала ерзать, заполняя затуманенный разум Виктории своими стонами. Вампирша впилась в ее шею губами, одной рукой сжала ее челюсть, а другой разорвала трусы, выкинув их в сторону. Она резко откинулась назад, и Хела на секунду потеряла равновесие. Сейчас вампирша хотела лишь одного — доставить богине то удовольствие, которого она действительно заслуживает. Виктория схватила ее за бедра, подтянув ее к своему лицу, начала медленно кружить языком вокруг клитора, и богиня отчаянно вцепилась в изголовье кровати с громких выдохом. Сильные бедра Хелы сжали ее лицо, не давая ей ни шанса на освобождение. Вампирша сжимала ее талию, быстрыми движениями губ целуя влажные половые губы, облизывая и всасывая с громким хлюпаньем. Каждое ее действие доводило богиню до крика, она выгибалась в спине, и круговыми движениями кружилась на Виктории, буквально трахая ее лицо. Когда вампирша проникла языком внутрь, обхватив губами клитор, Хела кончила с громким стоном, продолжая ерзать на ее лице. Виктория схватила ее за задницу, слизывая все, что выходило из Одинсдоттир. Черные волосы Хелы были растрепаны и голубые глаза закатились от разряда оргазма. Она слезла с лица Виктории, целуя блестящие губы, и развела ее ноги в стороны, срывая лифчик и трусы одним взмахом руки. Одинсдоттир припала ртом к груди, посасывая и облизывая ее. Губы целовали каждый участок тела, уделяя внимание натянутому животу, ее тонкой шее и красивым бедрам. Богиня жадно целовала ее тело, сжимала до покраснения кожу, стараясь как можно лучше запомнить этот момент. Она так давно желала этого, и теперь она полностью ее. Ничья больше. Хела вновь впилась в губы Виктории, прижимая руку к ее нутру, медленно и настойчиво скользя рукой. Она почувствовала стон сквозь поцелуй, и в ее груди разгорелся настоящий пожар, заставляющий ее еще сильнее целовать вампиршу. Она спустилась к ее ногам, и просунув руки, обхватила бедра. Не давая опомниться, она впилась губами, облизывая языком влажные складки. Каждый стон вампирши мотивировал богиню лишь усиливать свои действия, она с силой всасывала влагу, облизывая языком каждый сантиметр нежной кожи, и усиливая темп, она вталкивает язык внутрь, начиная шевелить им одновременно с поцелуями. Вампирша прижала ее лицо к себе, сильно обхватив черные волосы. Одинсдоттир почувствовала, как тело измучено свалилось на кровать, голова откинута назад, а губы прикушены до крови. Хела не дала ей отдохнуть, снова накидываясь с поцелуями, терзала ее губы, оставляя багровые засосы на шее и ключицах и сильно сжимая широкие бедра. Всю ночь их тела были сплетены, постоянно борясь за главенство. Они не прервались ни на секунду, заснув только на рассвете.