Испорченная

Вики плакала. Долго, надрывно, горько и больно. Лежала на постели, свернувшись калачиком, и ревела так сильно, что даже не слышала болтовни Мими, которая отчаянно пыталась узнать, что такого случилось у подруги, что она закрылась в крылья, словно в кокон, и ничего, кроме как громкого рыдания, от неё не слышно. Но Вики не отвечала, продолжая плакать, сама не понимая, от чего. То ли её так расстроила ссора с Люцифером, то ли то, что он посмел сказать, что она слишком испорченная для Ангела… Всё в куче. Навалилось, заставляя бедную Уокер сдаваться в плен собственных эмоций. Вики не знала, что ей делать после всего произошедшего. Хотелось укутаться в объятиях Люцифера — а она знала, что их связывало что-то гораздо большее, чем просто секс, — но пойти она к нему не могла. Обида была слишком сильной, сердце разрывалось на части, стоило ей только вспомнить те слова, что он говорил с явными нотками язвительности и злости. Неужели он и правда не понимает, насколько для неё это важно? Как сильно она хочет видеть себя в рядах Ангелов, как давно желает этого и старается, делая всё для того, чтобы в её кандидатуре никогда не сомневались? Но Люцифер… Этот Дьявол вывернул наружу всё то, что Вики так отчаянно старалась спрятать от всех, забить в самый дальний уголок своего сознания, и вообще забыть о всех глупых мыслях. Каждый раз, когда они оставались наедине, Вики полностью теряла над собой контроль, отдавая его в руки Люцифера, даже не задумываясь над тем, что он с ней творит и какие частички души обнажает, медленно, но верно, показывая их всем окружающим. Раздражали все, даже Мими, которая хотела поддержать по-дружески, постоянно интересуясь состоянием подруги, предлагая свою помощь. Жалко только, что помочь ей уже не представлялось возможным. Она твёрдо решила для себя, что больше не поддастся ни на какие провокации, вернётся в свою правильную жизнь, в которой нет места испорченности. В которой нет места Люциферу. Решиться на такой отчаянный шаг было сложно. Это стоило ей несколько бессонных ночей и десятки литров пролитых слёз, но она была настроена решительно. Никакого Люцифера. Только по-настоящему ангельская жизнь. Всё, как мечтала. Только почему же так хреново тогда?

***

Через три дня борьбы с собственными эмоциями, Вики вышла из комнаты, озираясь по сторонам. Казалось, что Люцифер сейчас выйдет из-за угла, набросится на неё, прижмёт к стене, закроет рот сладким поцелуем, и… И ничего. Его не было. Ни в коридорах, ни на заднем дворе, ни на его любимом обрыве. На секунду Вики стала переживать, замечая, что ищет его глазами, в отчаянной попытке скорее увидеть. Скучала ли она? Безумно. Но просто подойти к нему она не могла. Ей просто нужно перестать думать о нём, забыть о всех тех сладостных моментах, что они проводили вместе, стараться не реагировать на него, когда он будет рядом, и вернуться в жизнь без него. Всего-то. Это же так просто, правда? Выбросить из головы то, что делает тебя абсолютно счастливой. Нет. Это ни черта не просто. Это больно настолько, что было проще ещё раз погибнуть в автомобильной аварии, чем сделать всё то, о чём она сама себя буквально умоляла. Вики просто не представляла, каких усилий могло стоить игнорировать Люцифера, после всего, что между ними было. Как можно не вспоминать все те волшебные часы и минуты, проведённые рядом? Вики поёжилась, стоя на краю обрыва, думая о том, что сама же себе всё испортила. Не нужно было изначально поддаваться его чарам, отпускать себя и свою выдержку и падать в омут с головой, не боясь нырнуть слишком глубоко и захлебнуться. Просто нужно было до конца проявлять свою силу и стойкость, не обращая на него внимания, тихо фантазируя о нём вечерами и немного вздрагивая от случайных взглядов алых радужек. Ей было плохо. Словно изнутри вырвали кусок сердца, оставляя рану кровоточить, без шанса остановить неизбежное. Она правда не понимала, что делать дальше, как поступить и, самое главное, как вести себя. В голове всё было предельно ясно, но когда дело дошло до исполнения… Стало сложнее. Вики почти успела обрадоваться, что Люцифера не было нигде видно, потому что пересекаться с ним хотелось меньше всего. Прошло несколько дней с их ссоры, а из головы до сих пор не выходили те ужасные слова, звук пощёчины, его злость, слёзы, крики… Вики только в тот момент поняла, что между ними есть что-то гораздо большее, чем просто страсть, секс, похоть, разврат. Что-то, что никогда не лежит на поверхности. То что есть только в самой глубине души. — Уокер, — послышался голос сзади, и Вики тут же почувствовала, как ком в горле стал неприятно стягивать голосовые связки. На глаза навернулись слёзы от осознания того, что именно сейчас она должна стать равнодушной к нему. Не смотреть с едва заметной улыбкой, не предвкушать жаркую ночь, не ждать его обжигающих касаний… Отвечать холодно, а потом уйти. Навсегда… — Здравствуй, Люцифер. Люци повёл плечами. Перед ним стояла та самая Уокер, которая только попала в школу несколько месяцев назад: закрытая, неуверенная, с потухшим взглядом и дежурной улыбкой, которой она одаривала всех подряд. Он не хотел видеть её такой. Ему нужен её огонь, уже изученная страсть, развязность и поистине дьявольское нутро. Но она… она словно намеренно прятала его, старалась скрыть под ужасными балахонами, закрыть всё своё существо в коконе из крыльев и запечатать под этим странным взглядом. Люциферу не хотелось, чтобы она смотрела на него так же, как смотрит на всех. Потому что он знал, как она может смотреть на него. Только на него. — Вики, слушай, я… — впервые, кажется, он не мог подобрать слов. Чувствовал себя отвратительно, словно нашкодивший ребёнок, каким он и был в детстве. Он не мог сказать ей о том, что жалеет о сказанном, по одной простой причине: он не жалел. Потому что считал, что сказал абсолютную правду. — Я не должен был говорить тебе так резко и грубо. Извиняться он не собирался. Как и не считал себя виноватым в чём-то. Просто эта неженка Уокер принимала всё слишком близко к сердцу, и ему приходилось подстраиваться под неё, хотя он и сам не понимал, почему делает это. Но она смотрела так холодно… Так, словно не было всех тех моментов между ними. И даже слёзы, стоящие в её глазах, не помогали растопить тот лёд, которым она покрылась за дни, в которых не было Люцифера. — Нет, — она покачала головой, стараясь придать дрожащему голосу как можно больше стальных ноток. — Ты всё правильно сказал. С тем, как я жила, мне не стать ангелом. Я просто не имею права называться им. Поэтому я буду жить так, как раньше, — отрезала Вики, замечая, как тяжело стал дышать Люцифер от злости. — Потому что я Ангел. Должна быть им. И буду, — она смахнула слёзы со щёк и быстро проскользнула мимо Люцифера, чувствуя, как дрожат руки. Вики почти бежала в школу, стараясь не привлекать внимание крылатых громкими всхлипами и покрасневшими глазами. Решиться на это было сложно. Сказать ему в лицо — в разы сложнее. Больнее. Хуже. Тяжелее. Почему её становление Ангелом приносит столько боли? Разве это не то самое светлое, что есть во всей Вселенной? Разве она не должна сиять от счастья при одной только мысли о долгожданных белых крыльях? Но Вики не видит себя Демоном. Совершенно. Ни с какой стороны. Она не представляет, как это — наталкивать людей на путь греха. Смотреть на смерти, провоцировать убийства, источать злость и ненависть… Она не знает. И, кажется, она очень сильно запуталась.

***

Уокер снова прибегала на уроки самой первой; делала из волос высокий хвост, пряча абсолютно каждую волосинку в причёску; носила по несколько книг в руках, прижимая их к груди; опускала взгляд в пол, стараясь не привлекать лишнего внимания; мило улыбалась всем окружающим, когда те здоровались с ней; носила мешковатую одежду и никогда — вообще никогда, — не смотрела в глаза Люциферу. Две недели, если по человеческим меркам. Чёртова вечность, если по меркам Люцифера. Ему ещё никогда не было настолько хреново, и Люци уже сотню раз проклял тот день, когда решил покопаться в голове у Непризнанной. Если бы он тогда не увидел её мысли, то ничего бы не было. Они бы не сблизились, он бы не перестал спать со всеми девицами подряд. Люци бы не стал смотреть на Вики, как на единственное, что его интересовало. Всё было бы как раньше, он бы просто едва помнил о существовании Уокер, изредка замечая её смоляные волосы на территории школы. И если сейчас Вики старательно делала вид, что жила как раньше, то Люци готов был ответить, что как раньше уже не будет никогда. Он никогда раньше не знал, какая она настоящая. Именно поэтому не мог перестать сейчас выискивать её в школе, стараться поймать пронзительный взгляд, вспомнить, что кроется под мешковатой одеждой. Люци ненавидел тот день, когда позволил себе сблизиться с ней, потому что уже многие годы он не чувствовал себя настолько пустым. Словно вырвали все внутренности, наполнив тело грязной водой. Он перестал что-либо чувствовать, кроме отвращения. К самому себе. За слабость перед чёртовой, никому не нужной, серой заучкой. За то, что так сильно погряз в ней. За то, что позволил ей уйти. Люцифер ненавидел себя за это, совершенно не понимая, как лучше поступить, чтобы стало хоть немного легче. Он намеренно продолжил ходить на уроки, чтобы почаще видеть её, чтобы рассмотреть изменения, потому что Люци отказывался верить в то, что она снова вернулась в образ правильного Ангелочка. Он чувствовал себя каким-то сопляком, но ничего изменить уже не мог: она сломала его. Поступила с ним хуже, чем всю жизнь поступал отец. Ангельская Уокер более жестока, чем сам Сатана.

***

Фенцио задерживался, а Уокер едва ли могла спокойно сидеть на месте, спиной ощущая пронзительный взгляд алых радужек. Казалось, что он легко может спалить ей крылья, если продолжит так пронзительно смотреть. Хотелось обернуться, посмотреть на него, прижаться губами к губам, сминать их в сладком поцелуе, крепко обнимать и не отпускать вообще никогда! Шепфа, почему так сложно… Почему она должна выбирать? Когда на чашах весов стоит то, что она не может сбросить. Хотелось плакать, снова и снова. Но она сдержала поток солёных слёз, заставляя себя не думать о мужчине, сидящем позади. Она заставила себя сидеть ровно и сдерживать слёзы. Потому что Ангелы не плачут. — Добрый день, — произнёс Фенцио в своей обычной холодной и почти безразличной манере, входя в кабинет. — Уокер, — он повернулся к девушке и она вздрогнула от его резкого тона, — тебе нужно подняться на верхний этаж школы, там тебя встретят и проводят. Тебя хочет видеть… мать. Вики забыла, как нужно дышать. Перестала двигаться, моргать и вообще существовать, кажется. Мать… Мама умерла, когда Вики была ещё совсем крошечной, поэтому она могла видеть её только на парочке фотографий, сохранившихся у отца. Когда в школе ей сказали, что мама является одним из Высших Ангелов — Вики распирало от гордости. Это стало одним из самых важных пунктов, почему Вики выбрала путь Ангела. Она всегда ждала встречи с мамой, но никогда не думала, что это случится так скоро. Все знали, что Вики познакомят с матерью только тогда, когда окончательно решат определить её в ряд Ангелов. Уокер ждала этого дня с замиранием сердца. А после того, как поддалась соблазну в лице Люцифера — ещё и с диким страхом. Совершенно точно это был не лучший момент для встречи с матерью и принятия белоснежных крыльев, потому что, Вики готова была поклясться, буквально вчера она стала сомневаться в правильности своего решения, потому что… Потому что она так сильно скучала по Дьяволу, что чуть было не закричала на все небеса о том, что готова стать Демоном. Вики шагала, опустив голову, стараясь не выдать своей нервозности. Она совершенно не помнила, куда шла, кто её встретил, и куда они потом полетели. Всё словно в тумане, всё окутано странными мыслями и сомнениями. От этого тоже было тошно. Её завели в кабинет, стены которого были настолько белыми, что почти рябило в глазах. Вики понадобилось пару секунд, чтобы привыкнуть к такому яркому свету. «Здесь всё такое Ангельское», — подумала Вики, обводя взглядом бело-золотой кабинет. В нём было до ужаса уютно, почти по-домашнему, словно её тотчас отправили домой, в объятия отца, в которых она всегда чувствовала себя защищённо. — Вики… Тихий голос прозвучал за спиной девушки и она вздрогнула, оборачиваясь. Перед ней стояла красивая женщина, которая выглядела почти точь-в-точь как на тех фотографиях, что показывал отец. Разве что она стала немного строже. И счастливая улыбка пропала с лица. — Мама, я… Вики расплакалась. Снова. Разрыдалась как маленький ребёнок, пряча лицо в ладонях. Осознание всего происходящего больно било по вискам, невероятная грусть за то, что она впервые увидела свою мать на небесах добивала, заставляя её почти корчиться от боли. Вики знала, что Ангелам не свойственно проявлять такие сильные эмоции, но ничего поделать с этим не могла: слёзы сами катились из глаз, выплёскивая наружу все проблемы и обиды. Когда Ребекка обняла дочь в ответ, уронив на макушку той пару слезинок, Вики поняла, что она не одна. Что какое бы решение она не приняла — мама поймёт. Примет, пожалеет, подскажет и никогда не осудит. Просто потому, что она мама. Просто потому, что любит. Просто потому, что Вики как никогда нужна поддержка. Просто потому, что никто не поможет так, как сделает это Ребекка. — Доченька, — начала мама хриплым голосом, всё ещё крепко сжимая Вики в объятиях. — Ты наверняка понимаешь, почему я позвала тебя. Сегодня ты должна стать Ангелом, но… Почему ты сомневаешься, Вики? — прошептала мама. Вики расплакалась только сильнее. Молчать больше не было сил. Она так долго носила всё в себе, что от этого постоянно тошнило. Голова раскалывалась на части от того, что Вики постоянно находилась в состоянии сомнения и смятения. Она решилась рассказать матери. Просто потому, что не могла больше молчать. — Я не смогу стать Ангелом, — прошептала Вики, горько опуская взгляд. — Я полюбила Демона, мама. Самого Дьявола. И я совершила достаточно ужасных поступков, чтобы не стать Ангелом. Она снова плакала. А мама просила рассказать всё, не утаивая никаких подробностей. Пообещала выслушать, не осуждать, дать совет, если сможет. И она выполнила обещание. Слова срывались с губ Вики мелодией. Она не прерывалась ни на секунду, краснея, опуская самые интимные подробности, но не утаивая информации о связи с Люцифером. С каждой произнесённой вслух буквой она чувствовала, как ей становится легче. Словно все верёвки, которыми она была крепко связана, ослабевали, давая нормально дышать, а не рвано хватать воздух, как все дни до этого. Вики было плохо, мама видела это. А ещё она запуталась так сильно, что не понимала, о чём говорит, сама не зная, о чём просит у матери помощи. — Знаешь, Вики, — Ребекка молчала не больше минуты после окончания рассказа Вики. — У каждого человека, Ангела, Демона или кого-либо ещё есть грехи. Иногда они ужасны настолько, что по телу проходит дрожь от осознания того, на какие поступки способны души. Иногда это личные грехи, в большинстве своём влияющие на наслаждение. Если этот грех не наносит вреда другим душам — он не загрязняет душу того, кто его совершает. Ты понимаешь меня? Вики покачала головой. Едва ли она могла разгадать хоть одну загадку, когда в голове царила умиротворённая пустота после эмоционального монолога. — Ты поступила плохо, решив связать свою жизнь с кем-то, кто не является Ангелом, но сама быть Ангелом от этого не перестала. Да, ваш союз, по законам, невозможен. Но, кто следует законам? Сплошь и рядом влюблённые друг в друга Ангелы и Демоны, и… — Мам, ты что, не против? — ошарашено прошептала Вики, стараясь поверить в услышанное. — Я так не сказала, — она хитро улыбнулась, — я сказала, что мало кто следует законам. Я не имею права лишать тебя мечты стать Ангелом, Вики, из-за твоей любви и особых… предпочтений. Я много лет являюсь Ангелом, и поверь мне, некоторые грешны настолько, что не каждый Демон может похвастаться таким списком. Ты — добра. Я знаю, чувствую, что ты никогда и никому не сможешь причинить вреда. Я вижу твой свет, и ты сама знаешь, что никогда не сделаешь что-то во вред другому человеку или небесному существу. Быть Ангелом — не значит быть идеальным. Быть Ангелом — совершать правильные поступки в отношении других душ. Скажи, дочь моя, ты когда-нибудь думала о том, чтобы причинить кому-нибудь вред, когда спускалась на землю? — Никогда, — ошеломлённо прошептала Вики, качая головой в разные стороны. — Я бы никогда не смогла. Даже представить страшно, что из-за моих рук кто-то мог бы погибнуть, — Уокер поёжилась, чувствуя напряжение, стоило ей только подумать о сказанном. Она бы никогда, никогда… — Но я же… — Ты — Ангел. Если ты так чувствуешь. Если ты этого хочешь. Никто не в праве давить на тебя. Ты должна выбирать сама, Вики. Только ты. Так, как велит тебе твоё сердце. А всё, что тебе кажется немного неправильным… точно такой же твой выбор, — мама хитро улыбнулась, сбивая Вики с толку. Она ожидала всего, что угодно, но только не этого…

***

Спина всё ещё болела, а новыми крыльями было немного неудобно шевелить. Они были гораздо больше, массивнее, белее. Белоснежные крылья, с самыми мягкими перьями, отливающие золотым свечением, невероятно красиво переливающимися на солнце. Было больно, но она продолжала танцевать, стоя к своему единственному зрителю спиной: вряд ли он уже догадался, кто перед ним. Вики попросила привести его сюда парочку Непризнанных. Было мало шансов, что он спокойно пойдёт с ними, но удача была на стороне Уокер — он сидел на стуле посреди комнаты. Огромная, отдельная спальня, погружённая во тьму, освещаемая лишь парочкой свечей. Люцифер не знал, где находится, и не понимал, почему не может почувствовать энергию той девицы, что извивалась перед ним в одном белье, стоя спиной. Он же не знал, что у Ангела Вики Уокер появился особый дар, который делал её неощутимой для других небесных существ, позволяя оставаться неузнаваемой на расстоянии. Вики была дьявольски красива в этом ангельском образе. Огромные белые крылья прикрывали её наготу, а белое кружевное бельё открывало больше, чем того можно было желать. Она танцевала под какую-то приглушённую мелодию, то и дело соблазнительно двигая бёдрами, поводя по ним маленькими ладошками. Люци хмурился, стараясь рассмотреть в темноте обладательницу этих прелестей, но она, кажется, нарочно танцевала, повернувшись к нему спиной. Вообще, ему частенько устраивали подобные сюрпризы, поэтому особенно удивлён он не был. Пока не заметил две тонкие кровавые струйки, стекающие из-под её крыльев. Люци понял, что ей только-только меняли крылья. Люци понял, что Вики стала Ангелом. — Серьёзно, Уокер? — усмехнулся Люцифер, стараясь держать дыхание ровным, потому что голос уже предательски дрожал от созерцания такого… чёрт с ним, такого любимого тела. — Ты стала Ангелом? Его голос был пропитан сарказмом и сталью, а руки невольно сжимались в кулаки, несмотря на то, что хотелось наброситься на неё с поцелуями. Зачем она делает это? Для чего позвала его сюда? Зачем танцует в таком виде? Как чёртово издевательство… — Да, — прошептала Вики, медленно оборачиваясь к Люци, подходя к нему близко, шлёпая по полу босыми ногами. Она была так развратно невинна… Люци готов был сдохнуть там же, чтобы навсегда оставить внутри себя эту картину. Вики смотрела на него с вызовом, при этом сомневаясь кусала губы, густо накрашенные красной помадой. Её бельё было одновременно развратным и до раздражения ангельским, а смоляные волосы рассыпались волнами по плечам, прикрывая возбуждённые соски, что пробивались сквозь тонкое белое кружево. Вики была восхитительна. И они оба знали это. — Зачем? — прошептал он хрипло, чувствуя, что держится из последних сил. — Зачем ты сейчас делаешь это, Уокер? Ты Ангел, радуйся. Разве тебе по пути со мной, а? С сыном Сатаны, убийцей, с тем, кто пытает грешные души? — Ты делаешь то, что должен, — лукаво сказала Вики, осторожно опускаясь на колени всё ещё сидящего на стуле Люцифера. — И я буду делать то, что должна, — прошептала она, унося его ответ в поцелуе. Слушать Люцифера не хотелось вовсе. Хотелось снова почувствовать его. Потому что она так сильно скучала по нему, что чуть ли не пустила своё существование под откос, готовая была идти за ним в самое пекло. В прямом смысле этого слова. Вики просто целовала его. Так страстно, как умела только она. Так развратно и пошло, что их тела горели уже через несколько секунд незамысловатых ласк. Они оба сгорали от желания долгожданной близости, и оба едва ли понимали реальность происходящего. Мир для них был серым и скучным, и за пару минут он снова заиграл красками, разливая палитру по венам, добавляя яркости эмоциям. Вики стонала в поцелуй, наслаждаясь несдержанностью Люцифера, когда он до боли сжимал ягодицы сидящего на себе Ангелочка. — Уокер, — прохрипел он в изящную шею, оставляя на ней парочку отметок, — ты даже не представляешь, как я скучал по тебе. Хриплый возбуждённый шёпот разносил дрожь по всему телу, заставляя Вики извиваться на нём ещё сильнее, ощущая бедром возбуждение Дьявола. Она специально ёрзала на нём, чувствуя, как ткань брюк натягивается только сильнее, усмехаясь тому, что даже образ таких ненавистных ему Ангелов совершенно не мешает ей возбуждать Люцифера. — Я тоже скучала, Люци, — Вики обнимала его за голову, зарываясь пальцами в чёрные волосы, пока он покрывал влажными горячими поцелуями ключицы и грудь Уокер, вознося ту на вершину наслаждения. Они словно голодные звери, которым дали то, в чём они нуждались очень долгое время. Просто сжимали друг друга в объятиях до хруста костей, кусали до крови и целовали везде, где могли дотянуться. Потому что оторваться было просто невозможно. Потому что они ждали слишком долго, чтобы так просто отпустить друг друга. Люцифер был твёрдо уверен, что она решила таким образом попрощаться с ним. Она пришла к нему уже будучи настоящим Ангелом, поэтому, видимо, на прощание решила осчастливить обоих. Вики же знала, что она этого Дьявола больше никуда от себя не отпустит. Люци поднял её на руки, бросая стройное тело на белоснежные шёлковые простыни, наслаждаясь видом полуобнажённой Уокер, так призывно стреляющей глазками. Она была невероятна. Такая соблазнительно-пошлая, такая невинно-правильная, такая охренительно-идеальная для него… Извивающаяся на простынях для него. Облизывающая губы для него. Медленно стягивающая с себя кружево для него… Поднимающаяся на колени и раздевающая его своими тонкими ручками… для него. Она всё делала для него. По крайней мере в постели. — Уокер, ты просто… — она не дала ему договорить, резко погружая его эрегированный член в рот, лаская языком головку, наслаждаясь тем, как он рычит. Кайфуя от ощущения сильных ладоней, до боли сжимающих её волосы. Умирая от того, какое удовольствие она ему доставляет. — Маленький чертёнок, — прохрипел он, поднимая Вики и снова опрокидывая её на спину, резко наваливаясь сверху. Они боролись языками, отчаянно стараясь заполнить зудящую внутри друг друга пустоту, ласкали руками и смотрели в глаза, чтобы просто быть рядом. Чтобы чувствовать и ощущать родную душу, чтобы подавить жуткое ощущение одиночества, так давно преследовавшее их обоих. — Люци, — она вскрикнула, когда он резко вошёл в неё, впиваясь зубами в тонкую кожу плеча. — Люци, я… я так люблю тебя, Люци… Ему казалось, что он только что умер. А потом родился заново, абсолютно новым. Без старых ран и шрамов, без горечи и жуткого прошлого. Просто потому, что ему впервые в жизни кто-то сказал такие слова. Просто потому, что он вдруг перестал быть одиноким. И какая к чертям разница, Ангел она или Демон? Если… — Люблю, слышишь? — шептала она, словно в бреду, на каждый его толчок бёдрами, выбивающий из лёгких остатки воздуха, который, кажется, уже не спасал. Они давно задохнулись друг другом, совершенно не жалея об этом… — Так сильно, так сильно люблю… Крепкая рука Люцифера скрепила оба запястья Вики над головой, сжимая их в кольце почти до боли, не давая ей двигать руками. Словно завороженный он слушал её шёпот, продолжая вбиваться мощными толчками в податливое тело, так отчаянно льнущее к нему каждой клеточкой. — Чёрт, Уокер, я… — он вошёл на всю длину, заставляя Вики протяжно застонать от новых ощущений. Люцифер не смог договорить, впившись в сладкие губы глубоким поцелуем, снова сплетая языки… — Не отвечай, — прошептала она, покусывая его шею, — я и так чувствую… Люцифер рыкнул, переворачивая Вики на колени, заставляя опереться ту руками об изголовье кровати. Двигаться с ней в одном темпе, имея возможность вдыхать сладкий аромат волос — высшая награда. Не чувствовать это на протяжении нескольких недель — самая изощрённая пытка. Он снова вбивался в неё, проникая всё глубже, задевая такие точки, что Вики почти рассыпалась на молекулы от сумасшедших ощущений. Что-то изменилось… Она чувствовала. Знала, что теперь он боится её потерять. Целует слаще, касается более жадно, наслаждается каждым мигом, проведённым вместе. Они достигли кульминации вместе, и Вики замерла, когда почувствовала нежное прикосновение губ к своим плечам. Он действительно был нежен с ней. Впервые. Люци словил себя на мысли, что некоторые вещи он пробует впервые именно с Уокер. И ему это нравилось… — Уйдёшь теперь? — спросил он почти с горечью, зарываясь носом в растрёпанные волосы. — Никогда, — тихо прошептала Вики. — И какой ты тогда Ангел? — Твой. Испорченный.