Фруктово-овощной салат

— Господин Керем, — спросил один из репортеров, отличающийся особенно ярым рвением, нагло вторгаясь в личное пространство актера. — Что вы скажете насчет слухов о ваших отношениях с Ханде Эрчел? — Не путайте овощи с фруктами, господа, это всего лишь работа, — добродушно, но настойчиво ответил мужчина, напоследок улыбаясь камерам, а затем отошел от толпы настолько, насколько это было возможно. Керем выключил телевизор, и в потухшем экране отразилось его лицо — хмурое, немного уставшее и слегка бледное — сказывался недосып. Мужчина откинулся на диване, шумно выдыхая и хватаясь за голову. С этим надо было что-то делать. Желательно срочно, потому что журналисты начинали переходить все возможные границы. Итак, господин, Бюрсин, что же вы скажете об этих слухах? Одна часть его мозга вопила о том, что это не их собачье дело, а другая благоразумно говорила придерживаться прежней линии подведения. Отношения ему пока не нужны. По окончании сериала он полетит в Америку. Работа есть. Любви нет. Ведь нет, же? Керем абсолютно не шутил, когда восхвалял Ханде, считая ее самым удивительным человеком на свете. Трудолюбивая и веселая, амбициозная и в меру дерзкая, с огромным сердцем. Она выкладывалась на все триста восемьдесят четыре процента из ста, когда речь заходила о каком-то деле, и это не могло не восхищать. Между ними практически мгновенно возникла необходимая химия, которая так привлекала фанатов со всего света. Мужчина часто вспоминал их первый сценический поцелуй. Все было… очень технично. Девушка обхватила ладошками его лицо, притянув к себе близко-близко, и довольно целомудренно поцеловала нижнюю губу, немного прикрыв запястьями часть обзора. Поцелуй на пять с плюсом, ничего не скажешь. Тогда Керем был немного в тумане, словно через толщу воды слыша комментарии массовки и режиссера — что-то удивленное о том, что они слишком долго целуются, и как это шокирует. Он практически не замечал хода времени, обнимая женскую талию, немного сжимая пальцами тонкую ткань летнего платьица в цветочек. Пересматривая серию спустя какое-то время, Керем неудовлетворенно ежился от осознания, что его партнерша вложила в своего персонажа всю себя, а он стоял как бревно, еле шевеля губами. С другой стороны, Серкан Болат не особо отличается чувственностью… Но неприятное чувство тошноты от мыслей, что он чего-то не додал, никуда не исчезало. Правда он сам пока не понял, кому, где и сколько он должен добавить. Их второй поцелуй был воплощением неловкости. Ханде сама без пяти минут помолвлена, и не его она — Керема — она абсолютно не его. Не он должен стоять рядом с ней на глазах всех «близких» и «знакомых», не он должен прижимать ее к себе близко-близко, деля одно дыхание на двоих. Не он должен вот так увлеченно ее целовать. Он на мгновение растворился, тая от нежных и робких прикосновений. И в этот раз поцелуй был снят не с первого дубля, и в этот раз ему приходилось обнажать свою душу снова и снова, слегка прикусывая губы партнёрши. Но он был, вроде как, не против? Их третий поцелуй — тот самый, на набережной, стал тем, из-за чего разум Керема помутился. Он не помнил, ничего не помнил, он себя не помнил. Он просто устал сдерживаться, теряясь в этих огромных карих как у олененка глазах и в этом терпком аромате, который исходил от ее волос. Он сам говорил, что работа и отношения — это как смешивать фрукты с овощами. Невкусно сначала и грустно потом. Но почему сейчас ему кажется, что у этого салата есть шанс стать его любимым блюдом? Ведь он уже вкусил этот запретный плод сполна и пропал, не в силах устоять от соблазна…