У каждой медали две стороны

- Вышел и закрыл за собой дверь,- низкий и грубый голос Тэхёна поставил в тупик Юнги, который утром вошёл в банкетный зал, где уснули омеги. Он стоял в недоумении, продолжая держаться за дверную ручку и пытался сообразить- что это сейчас было? За этими думами его застал подошедший Чонгук. - Доброе утро, хён. Юнги поднял на него растерянный взгляд. - Я бы так не сказал, Гуки... меня сейчас послали... - Кто? И куда? - Не поверишь... Твой Тэхён... просто выставил за дверь... в грубой форме, я бы сказал... Лицо Чонгука изобразило удивление. Очень явное, но не искреннее. - Что-то мне подсказывает, что ты на самом деле не удивлён, как это изображаешь... Зайди ты... Чонгук пожал плечами и открыл дверь. Только он сделал шаг и набрал воздуха в грудь для приветствия, как голос Феликса, ниже обычного на октаву, изрёк: - Ещё шаг, мелкий, и я за себя не отвечаю. Чонгук захлопнул за собой дверь и прижался к ней спиной. На лице было искреннее удивление: - Мелкий? Я же в три раза крупнее него! Юнги стоял напротив, держа руки в карманах пижамы и изподлобья смотрел на Чонгука. - Очень интересно...- пробормотал Юнги. - Что делать то? - Доброго утра всем. Что случилось? - подходя к озадаченным друзьям раздоажающе бодро спросил Хёнджин. - Что-то недоброе оно. Нас не пускают, при чём в грубой форме - проворчал Юнги. - Пффф, а что вы хотели? Они всю ночь пили, жаловались друг другу на нас и скорее всего плакали. Макияж потёк, лица опухшие, не причесанные, помятые... Ликси скорее выгонет нас на мороз, чем покажется в таком виде, как сейчас. Think about it, - и Хёнджин постучал указательным пальцем по виску. - Ааааа, - протянул Чонгук. - Ааааа, - передразнил Юнги. - Ну и что? Я пришёл забрать Чимина, чтобы он позавтракал, нормально поспал в удобной постели. Мне всё равно как он сейчас выглядит. Я приведу его в порядок. - Скажи просто, что сам плохо спал без него и не выспался... - ехидно возразил Хёнджин. - И это тоже... - согласился Юнги. - Ну так что делать-то, умник? - Учись, пока я живой... Юнги закатил глаза. Чонгук отошёл от двери и с улыбкой наблюдал за Хёнджином. Хёнджин не стал входить. Он открыл дверь ровно настолько, насколько помещались его губы и мягко проговорил: - Милый, мы отлучимся с парнями часика на два. А вы идите по комнатам, позавтракайте и поспите, хорошо? Люблю тебя! - И я тебя! - к удивлению Юнги и Чонгука послышался ласковый голос Феликса. Хёнджин закрыл дверь, повернулся и глазами показал другу: "Видал?" - Айщ, каблук, - беззлобно констатировал Юнги. - От каблука слышу, - парировал Хёнджин и улыбнулся. Юнги согласно кивнул. - А куда нам сваливать-то? - удивлённо спросил Чонгук? - За подарками, - буднично сообщил Юнги. - Какими подарками? - не понял младший. Хёнджин положил руку на плечо Чона, прямо смотря в глаза, объяснил: - За примирительными. Непонимание на лице Чонгука усилилось. - Друг мой Гуки... Мы виноваты уже просто в том, что альфы. Ты можешь сколько угодно недоумевать и не понимать. Поверь мне, они на нас обижены. Не спрашивай за что. Я не знаю. И они не знают скорее всего. Просто доверься. Вызываем такси и едем за подарками, пока они превращаются из злых и страшных чудовищ снова в милых и нежных омег. Чонгук перевёл взгляд на Юнги, который кивал и всем своим видом выражал полную солидарность с другом. - Ну... Ладно... Погнали, чо... - Чонгук согласился, хотя больше всего сейчас ему хотелось ворваться к омегам, схватить Тэхёна и унести его в комнату, чтобы проваляться с ним в постели несколько сладких часов. Просто обнимать его и прижимать к себе. В этом смысле он разделял страдания Юнги. Спать одному было не прикольно. Не смотря на похмелье и недосып трое альф самоотверженно уехали в торговый центр. Чонгук растерянно брёл за старшими, пряча лицо под бейсболкой и шарфом. Он готов купить что угодно, но что - не знал. - А что покупать-то? - озвучил его мысль Юнги. - Что-то нужное или что-то милое? - Что-то со смыслом, - ответил Хёнджин и потащил друзей в отдел обуви. - Я не понял... - подал голос Чонгук. - Тут же обувь... В чём смысл? - Берём парные кроссовки. Вы совсем что-ли не соображаете? - возмутился Хёнджин. - Парная обувь, парная одежда... Омеги от этого тащатся. - Уверен? - засомневался Чонгук. - Тэ не любит эти омежьи приколы... - А ты проверь, - уверенно возразил Хёнджин и пошёл выбирать. Чонгук подумал, что терять всё равно нечего и тоже отправился в поисках чего то интересного. Совместными усилиями они обошли несколько отделов торгового центра, покупая брендовые вещи известных фирм. Незаметно для себя Чонгук втянулся в этот процесс, покупая почти всё подряд в двойном экземпляре - кроссовки, футболки, худи, шапки, носки, пижамы. Старшим в какой-то момент пришлось тормознуть его, потому что количество пакетов уже зашкаливало. Такими темпами им надо будет вызывать не обычное такси, а грузовое... В ювелирном отделе Чонгук купил красивую брошь из белого золота с бриллиантами в виде скрипичного ключа, что Юнги и Хёнджин одобрили. Весело проведя время за шопингом и изрядно потратившись, альфы наконец обратили внимание на время. Прошло уже больше трёх часов. Нужно было возвращаться в отель. *** Феликс лежал в номере на огромной кровати звездой. На лице лежало влажное полотенце. Он пытался патчами и масками уменьшить отёк на лице. К глазам прикладывал холодные ложки, капал капли, чтобы снять красноту. Ему надо было во что бы то ни стало привести себя в порядок до возвращения Хёнджина. Он не мог позволить ему подумать, что Феликс плакал. Потому что придётся объяснять почему, а врать не хотелось. И не потому, что Феликс весь из себя такой честный, нет. Потому что Хёнджин этого не заслуживает. И так он много чего от него скрывает. Вынужден скрывать. От этого на душе было мерзко. А ещё по пьяни разболтал всё Тэхёну и Чимину. Зачем??? Вот дурак... От этого было ещё хуже. Он прямо таки физически ощущал себя плохо. У друзей и без него навалом своих проблем и забот, а тут ещё он... К тому же ничего не изменится от того, что он всё растрепал. Он и так ощущал себя как утопленник с камнем на шее и завязанными руками, а тут ещё и друзей втянул в эту тухлую историю... Феликс снова думал о том, что выпилиться - единственный способ решить эту проблему. Так он хотя бы сохранит свою репутацию. Хотя бы перед собой. Если он откажет президенту Хвану, то пострадает его семья, его обожаемые родители. Много других семей, которых он не знает, но которые потеряют работу, когда растопчут бизнес отца. У самого Феликса не будет будущего - президент Хван способен сделать всё, чтобы вынудить омегу прогнуться. Он не даст им с Хёнджином встречаться, а если сын пойдёт наперекор отцу, то и его жизнь превратится в ад. Без денег и связей отца он потеряет всё к чему привык. Президент Хван способен растоптать всех и вся ради достижения своих целей, что однозначно дал понять Феликсу. А если Феликс сдастся, то это растопчет Хёнджина. Вызовет недоумение родителей и презрение общества. Жить с нелюбимым альфой, пусть истинным. Перечеркнуть все свои мечты и планы... Да нахрена это надо??? Потерять самоуважение к себе. Потерять себя... Проще прыгнуть с моста... Или под поезд... Что будет с родителями, которые потеряют единственного сына? Что будет с Хёнджином? Он не поймёт - почему, будет винить себя. Друзья? Они не расскажут ему, чтобы не поссорить с отцом и будут нести этот груз всю жизнь... Чёрт, зачем я им рассказал??? Малодушный дурак... Слёзы текли по вискам, затекая в уши, вызывая дискомфорт. Феликс очнулся от своих тяжёлых дум. - Что я делаю? Собрался! - омега вскочил с кровати и побежал в душ. Стоя под холодными струями, уже в третий раз за последние три часа, Феликс твердил себе: "Всё будет хорошо... Всё будет хорошо. Всё будет хорошо!" Надо привести себя в порядок. Укладка, макияж. От нервов волосы безбожно лезут, чтоб их... Прыщи, тёмные круги под глазами. Цвет лица не здоровый. Последние несколько месяцев Феликс держался только на силе воле и жажде жизни. Огонь в глазах потух. Он смотрел на себя в зеркало и видел лишь тень себя прошлого. Его измотала эта больная жажда всемогущего альфы обладать им. Сколько он ещё выдержит? Сил сопротивляться и противостоять не оставалось. Да и что он мог противопоставить такому человеку? Ни-че-го. Феликс глубоко вздохнул. Умелые руки привычно причесали волосы и спрятали за макияжем все недостатки на лице. Капли увлажнили глаза и придали им немного блеска. Феликс улыбнулся своему отражению. Порядок. Хёнджин ни о чем не догадается. Только расположился в кровати под одеялом, как в номер с громким шуршанием вошли. Старались не шуметь, но не получилось. Феликс встал и вышел в гостиную. На пороге стоял Хёнджин с ворохом пакетов из разных магазинов. - Привет, - улыбнулся Феликс. - Привет, солнце, я тебя разбудил? Прости... Феликс, улыбаясь, разглядывал Хёнджина. Боже, какой же он красивый... Так похож на своего ужасного отца... Но взгляд другой. Такой добрый, ласковый, тёплый. Любящий. И улыбка. Так улыбался он только Феликсу. Плюшевый такой. Родной. Нет. Совсем не похож на отца. Феликс разглядывал Хёнджина как будто в первый раз. Хёнджин раскладывал пакеты на диване. - Радость, я тут...- Хёнджин не успел ничего сказать. Феликс подскочил и повис у него на шее, прижавшись влажными губами к губам альфы. - Люблю тебя... Слышишь?.. Безумно люблю... - Феликс шептал признания, ненадолго разрывая поцелуй, и впиваясь в губы напротив снова и снова. Он обвил торс альфы ногами, его сразу подхватили под бедро и обняли за талию, прижимая к себе. Лицо Хёнджина от удивления вытянулось, глаза расширились. - Ликси, котёнок... Тело Феликса окатило жаром с головы до ног, не смотря на то, что одежда альфы и его губы были холодные с мороза. Голова закружилась. Любимый ласковый голос, нежное, бережное обращение, желание угодить. Всё в этом альфе подкупало. - Подожди, малыш, я разденусь... Но Феликс не отцеплялся, продолжая обезьянкой висеть на альфе, прижимаясь всем телом и целуя везде, куда мог дотянуться. Хёнджину ничего не оставалось, как пройти в спальню и лечь, как есть, на кровать, подминая под себя голое тельце, прикрытое сползающим отельным халатом. Поцелуи из поверхностных перетекли в глубокие, мокрые, горячие. Феликс не давал оторваться от себя ни на миг. Выворачивая руки и изгибаясь в тех местах где раньше и не гнулся, Хёнджин, не отрываясь от губ омеги, снял куртку. Руки Феликса проникли под одежду, поглаживали и ощупывали тёплую, бархатную кожу, по которой тут же разбегались мурашки. - Ликси, подожди... Но его не хотели слушать. Феликс упрямо мотал головой, целовал как безумный и прижимал к себе, желая почувствовать всю тяжесть тела альфы на своём. Смирившись с ситуацией, Хёнджин перевернулся на спину, утягивая Феликса на себя и позволяя ему делать с собой всё, что он хочет. А Феликс не хотел прелюдий, ему нужен был его альфа внутри как можно быстрее, чтобы как одно целое, чтобы срастись воедино навсегда всей кожей, всеми органами, чтобы одна кровь на двоих, чтобы разорвать и разделить никто и никогда не смог. Феликс остервенело целовал уже пунцовые губы Хёнджина, с силой всасывая их и кусая. Здирал с того одежду не церемонясь, не нежничая, оставляя на коже синяки и царапины. Их секс всегда был страстным и сумасшедшим, но сейчас всё равно всё было иначе. Хёнджин не сопротивлялся и не помогал - ему просто не давали- он просто наблюдал за происходящим и пытался найти этому объяснение. Феликс вёл себя как одержимый, как будто ему было важно что-то сделать, добиться какого-то жизненно необходимого результата. Варварски раздев Хёнджина, Феликс без промедления оседлал его и одним движением нанизал себя на него. Хёнджин не сводил взгляда с лица любимого. Горячечная спешка и безумие на лице омеги пугали, его хотелось остановить, потрясти, чтобы вернуть разум во взгляд. Но вдруг послышался явный вздох облегчения, как будто тяжесть всего мира упала с его плеч, и лицо омеги разгладилось, глаза закрылись, тело обмякло, и он, всё ещё дрожащий, но, уже мягкий, нежный и такой беспомощный, лёг на грудь альфы и уткнулся носом в его шею. Хёнджин чувствовал как маленькое сердечко бешено стучало в его грудь, слышал под своим ухом загнанное сбитое дыхание, чувствовал под руками влажную хрупкую спину. Он гладил волосы и плечи, поясницу и бока, на которых через тонкую кожу слишком явно чувствовались пальцами рёбра. Феликс больше не двигался. Он просто лежал сверху всем весом, даже не опираясь на руки. Хёнджин согнул ноги в коленях и начал двигать бёдрами, мягко и медленно погружаясь в омегу, продолжая успокаивающе гладить его по спине и волосам. Ещё один вдох и выдох облегчения. Невероятным образом это возбуждало альфу - такой расслабленный и покорный омега. Он медленно, монотонно и без напора двигался в нём, чувствуя, как по расслабленному телу перекатываются приятные волны. Альфа положил ладони на копчик омеги и надавил, чтобы плотнее прижиматься и глубже входить в него, от чего был одарен ещё одним вздохом облегчения. Или это был стон наслаждения? От этого снова окатило волной возбуждения, движения ускорились, стали более жёсткими. Омега пытался подняться, но альфа одной рукой надавил на шею, прижав к своей груди, из которой волнами послышался низкий рокот, а затем и рычание, одновременно с которым внутри и под животом растеклось влажное тепло. Очередной стон облегчения и блаженства. Шевелиться не хотелось. Чтобы не замёрзнуть Хёнджин нащупал одеяло и накрыл им бутерброд из их тел. Он крепче обнял Феликса и поцеловал худенькое бледное плечико. В ответ почувствовал влажный поцелуй на своей шее. Они молчали. Хёнджину так много нужно было спросить у Феликса, но он не хотел сейчас портить момент, когда омега успокоился, когда от него перестала исходить аура напряжения, беспокойства и тревоги. Услышав размеренное, спокойное дыхание у своего уха, Хёнджин наконец расслабился сам и уснул, накрытый теплом своего прекрасного и загадочно-притягательного омеги. Проснулись они в том же положении, что и заснули, от стука в дверь. Тэхён деликатно, но настойчиво звал ужинать. Хёнджин аккуратно снял с себя сонное тельце и через дверь пообещал, что через полчасика придут. Вернувшись в постель, он застал омегу дремлющим. Феликс никак не хотел открывать глаза. Пробравшись к нему под одеяло, он снова прижался к этому теплу, такому ласковому, мягкому, приятному, как живот спящего котёнка. - Ликси, сладкий... просыпайся... нас ждут ужинать... - Мгм... - Феликс стал потягиваться как котёнок, но глаза так и не открыл. Хёнджин наблюдал за ним, опираясь на один локоть, и не мог сдержать умилительной улыбки, а затем и смешка. Феликс открыл один глаз и сладко, с удовольствием зевнул, а затем сам засмеялся, глядя на Хёнджина. - Любиииимый... - заспанным сиплым голосом затянул Феликс, потянулся руками и притянул к себе за шею улыбающегося Хёнджина, крепко прижал к себе и на ухо прошептал: - Я голодный... - Я тоже... Мы с тобой проспали обед... Идём быстро в душ и ужинать. Ждут нас... А потом вернемся сюда и нам нужно поговорить. - О чём? - Феликс слегка напрягся. - О подарках, которые я тебе купил. - Ты в чём-то провинился? - Вот об этом как раз и поговорим, - улыбнулся Хёнджин. *** Юнги застал Чимина спящим. Омега так крепко и сладко спал, открыв ротик, что не было никакой возможности оторвать от него взгляд. Юнги оставил пакеты в гостиной, сбросил там же верхнюю одежду и прошёл в спальню. Чимин лежал почти на животе откинув в сторону согнутую в колене ногу, одна рука под подушкой, а вторая под грудью, трогательно зажатая в кулачок. Чёлка упала на глаза, щёчки разрумянились, пухлые блестящие губы приоткрыты, на шее пульсирует венка. От такого зрелища Юнги онемел. Он неоднократно видел спящего Чимина, но каждый раз его завораживало это зрелище. Он всегда на что-то залипал. То на узкую маленькую ступню, красиво выбившуюся из-под одеяла, то на пышную попу, которая крутым изгибом переходит в тонкую талию, то на изящную кисть, которая небрежно свисает с кровати, то на тонкую белую шею, на которой пульсирует синяя венка, то на эти пухлые, блестящие губы... Юнги опустился прямо на пол рядом с кроватью, не сводя взгляда с омеги. Он любовался им как картиной, как скульптурой - Чимин предмет его вдохновения, его муза, его мечта и любовь всей его жизни, его самая большая драгоценность и предмет его обеспокоенности. Была бы его воля, он бы его спрятал в свой нагрудный карман, рядом с сердцем и никогда никуда не отпускал бы от себя, заботился и оберегал бы от всего - от дурных людей, от плохих новостей, от боли, непогоды и прочих неприятностей. Носил бы в тёплых ладонях и никому не позволял бы даже косо посмотреть на его совершенство, его нежного, мягкого, доброго и милого Чимина. Его солнце, его любовь, его жизнь. Юнги смотрел заворожённо, дышал через раз и нервно сглатывал слюну, боясь, что этим потревожит сон любимого. Иногда, вот так глядя на спящего Чимина, он вдруг пугался, что он сам спит и это всего лишь его сон, что он проснётся, а Чимина рядом нет. Что этот счастливый год ему приснился и на самом деле Чимин не с ним, и они чужие друг другу люди, а ещё худший кошмар - этот нежный омега принадлежит другому альфе, который его обижает, не ценит его тепло, даже бьёт. Тогда внутри Юнги поднималась такая чёрная чернота, что темнели даже белки его глаз, он начинал задыхаться и щипать себя, чтобы убедиться, что это не сон. И всегда его спасало, что Чимин просыпался и дарил ему самую милую в мире сонную улыбку, от чего внутри и вокруг всё светлело, становилось солнечным и ярким, дышать становилось легче, взгляд возвращал свою ясность. Юнги сидел не долго. Он не успел перейти от светлых мыслей к грустным или невыносимо страшным для него. Чимин проснулся. Он зачмокал сочными губками, застонал, перевернулся и потёр кулачками глаза. Затем сладко зевнул и потянулся. Юнги с улыбкой наблюдал за пробуждением сони. Мимимишность этого процесса зашкаливала. - Когда-нибудь я умру от разрыва сердца, глядя на то, как ты просыпаешься, такой милый, сладкий, тёплый, Чимини... -Юнги-яааа,- томно протянул Чимин и позвал к себе - протягивая руки и сжимая-разжимая кулачки. Юнги мгновенно встал, и нырнул в тёплые объятия. - Я соскучился, плохо спал без тебя, а Тэхён меня не пустил тебя забрать... - жаловался альфа, обнимая омегу, прижимаясь губами к шее и зарываясь носом за воротник пижамы, вдыхая тёплый родной аромат, по которому скучал всю ночь и ещё половину дня. - Бедняжка...- хихикнул омега, гладя альфу по голове. - Я так настрадался... - продолжал Юнги жаловаться. - Не выспался, аппетита не было, потом выгнали, потом потащили на шопинг, где надо мной смеялись эти мужланы - Чонгуки и Хёнджин, пожалей меня... Чимин хихикал и прижимал к себе Юнги, гладил его по голове и щеке, теребил ухо. - Зачем вы ездили на шопинг? - Подарки вам купить. - Подарки? Зачем? Праздник какой-то? - Нет. Просто так... Просто вы нас выгнали, и мы думали, что вы на нас за что-то обиделись. В общем... Примирительные подарки... Так, мелочи... - Мы вроде не ссорились...но... Юнги ждал, но Чимин молчал. - Но? Что - но? - Сколько времени? - спросил Чимин, не продолжая неприятный разговор. - Время обедать. Я заказал обед в номер, когда возвращался. - Заказал? Откуда ты знал, что я захочу съесть? - неожиданно для себя Чимин задал этот вопрос. Ночные разговоры с Феликсом не прошли даром. Он прокручивал и анализировал их всё утро, пока принимал душ, завтракал и приводил себя в порядок. Он придумывал как будет разговаривать с Юнги о своём личном пространстве пока не уснул. - Я не знал. Заказал то, что ты любишь. Если не понравится, закажу другое. Чимини, ты мне не ответил... - Юнги чувствовал как появилось какое-то напряжение между ними. - Всё-таки я обидел тебя чем-то? - Поговорим после обеда, хорошо? Я голодный, - Чимин отстранился от Юнги, намереваясь встать с кровати с другой стороны. - Чимини... - попытался уговорить Юнги, но в дверь постучали. Принесли обед. Пришлось встать и встретить. Юнги всем телом ощущал пробежавший между ними холодок и это ощущение ему не нравилось. Обедали молча. Чимин с аппетитом ел всё подряд. На пакеты он даже не отреагировал, что было необычно. Ведь Чимин всегда радовался всем подаркам и знакам внимания от Юнги. Но не сегодня. Юнги это очень печалило и настораживало. Что-то произошло всего лишь за одну ночь, которую они провели не вместе. Он не сводил взгляд с Чимина, лишь изредка поглядывая в свою тарелку. Чимин взгляд на Юнги не поднимал, как будто он и вовсе был один, а Юнги рядом с ним за столом не было. Юнги пытался вспомнить, чем он мог обидеть своего омегу. Но на ум упорно ничего не приходило. В конце- концов Юнги прекратил есть и отложил приборы. Аппетита всё равно не было. Он откинулся на спинку стула и сверлил Чимина взглядом, пытаясь понять что у того на уме. Через некоторое время Чимин поднял глаза и увидел, что Юнги так толком и не съел ничего. - Почему не ешь? Аппетита нет? - Нет. - Почему? - Ты сказал, что поговорим после обеда. Я пообедал, жду, когда ты закончишь, чтобы поговорить. Чимин, задумавшись, смотрел на Юнги. Он не стал уговаривать его поесть или ещё как-то успокоить. Он просто сказал, что хотел бы ещё съесть десерт. Юнги кивнул, спросил какой и позвонил в ресторан. Жуткое ощущение, когда близкие люди обедают как чужие. Молча. Сидя напротив друг друга. Юнги просто физически ощущал как вокруг него вновь появляется оболочка изо льда. Как было до Чимина. Он не хотел заново чувствовать это ледяное одиночество и пустоту. Он не хотел спать один, не хотел жить один, не хотел обедать молча... Это всё равно, что один. И даже хуже... Они молча сидели за столом, откинувшись на спинки стульев и глядя друг на друга. Лицо Юнги было вроде бы и спокойно, но Чимин видел в нём боль, а в глазах напряжение. Юнги терпеливо ждал, когда принесут десерт, когда Чимин им насладится и когда уже можно будет поговорить. Ему нестерпимо хотелось прижать омегу к себе, упасть перед ним на колени и попросить прощения за все грехи мира, но только чтобы он не отстранялся так от него, не игнорировал. Чтобы не отмалчивался. Чтобы сказал что не так. Юнги всё исправит. Ведь всё было хорошо. Что изменилось за одну ночь??? Альфа не понимал. Не знал. И это выбивало почву из-под ног. Принесли десерт. Чимин смотрел на него, но не притрагивался. Ему было трудно решиться начать разговор, но он понимал, что это нужно сделать. Иначе всё опять будет по старому, а его это не устраивало. Но как начать? Чимин вдруг вспомнил родителей и их последние слова. Слёзы опять навернулись на глаза и, чтобы их спрятать Чимин, опустил голову совсем низко, уперевшись подбородком в грудь. Но спрятать не удалось, они предательски упали крупными каплями. Смотревший в упор Юнги открыл от шока рот, его глаза расширились, краска ушла с лица. Он подскочил и быстро обежав стол, упал в ноги Чимину на колени. - Нет-нет-нет! Чимини, прости меня, что бы я ни сделал! Только прости! Я всё исправлю, только не плачь! - Юнги не знал как успокоить, он схватил руки омеги, он вытирал слёзы с нежных щёк, он заглядывал в глаза, умоляя простить и объяснить что не так. Чимин всхлипывал и пытался успокоиться. Он высвободил свои руки из рук Юнги, встал и ушёл в ванную комнату. Умылся холодной водой, продышался, чтобы успокоиться. Не хотел он плакать при разговоре с Юнги, но не получилось. Поражённый Юнги стоял на коленях и не понимал что произошло. Неужели он сделал что-то настолько чудовищное, что его омега плакал? Он даже не смог пойти следом за Чимином, чтобы чем-то помочь, настолько его пришибло на месте. Чимин вышел из ванной, захватил в спальне свой телефон и подошёл к Юнги. Открыл в нём что-то и протянул Юнги гаджет. Юнги непонимающе посмотрел на Чимина потом на телефон. - Что это, Юнги-я? Юнги смотрел на экран телефона и не мог сфокусировать взгляд. Он поднял умоляющие глаза на Чимина. - Чимини, родной мой, любимый... объясни, пожалуйста... что произошло? За эту ночь... Что? Произошло? - Это произошло не в эту ночь, Юнги-я. Это произошло раньше... - Что??? - Скажи мне, я дал какой-то повод следить за мной? Ты меня подозреваешь в измене? Или ты мне просто не доверяешь? - губы Чимина тряслись, он всеми силами держался, чтобы не расплакаться вновь. Юнги тяжело, но при этом облегченно вздохнул, закатывая глаза под опущенными веками. - Ты не так понял, Чимини... Я всё объясню... Юнги встал, взял Чимина за руку и подвёл к дивану, где стояло множество пакетов с покупками. Он одной рукой смахнул их в сторону и усадил Чимина на диван. Сам встал перед ним на колени, взял его руки в свои и поцеловал обе ладошки. Прижал одну к своей щеке и закрыл глаза. - Прости, что не сказал... Что сделал это без спроса... - Юнги смотрел на Чимина умоляюще. - Я боялся, что ты не согласишься. Но я с ума сойду, если с тобой что-то случится. После того случая с Тэхёном и Феликсом я благодарил всех богов, что ты не пострадал. Я не нахожусь с тобой в школе, не могу встречать и провожать тебякаждый день, большую часть времени мы не вместе, я не могу защитить тебя. Это меня пугает, Чимини... Я видел Чонгука и Хёнджина тогда... Мне страшно представить какую вину и боль они чувствовали, что не смогли защитить своих любимых от беды, не смогли отгородить. Ты же сам видел... - Ты это сделал потому что беспокоишься обо мне? - Да. Очень беспокоюсь. Поверь, я тебе доверяю. Я не доверяю другим людям. Никогда не знаешь, кто может тебя обидеть. Я этого очень боюсь. Ты такой нежный, такой беззащитный, такой милый и привлекательный... Всё, что я делаю это только для того, чтобы защитить тебя. Чимини, делай что хочешь, встречайся с кем хочешь и где хочешь, только не забывай о своей безопасности. Я твоим родителям обещал заботиться и оберегать тебя... - Я не такой уж и беззащитный, Юнги. А моим родителям всё равно что со мной... - горько усмехнулся Чимин и слёзы опять потекли по его щекам. - Что ты такое говоришь? - Юнги удивлённо уставился на Чимина. - Юнги, я всегда жил как будто один. Сам о себе заботился, сам себя защищал. Как ты, но в отличие от твоих родителей, мои мной не интересовались вообще. Только содержали. Я думал, что это потому что они много работают, для меня стараются, чтобы я ни в чём не нуждался, отдали в дорогую частную школу... Поэтому и я всегда старался. Учился отлично, вёл себя всегда хорошо. Всегда был вежливым и приветливым со всеми... Как ты думаешь, почему они так легко отдали меня тебе? Потому что я им не нужен, Юнги. Они просто спихнули меня тебе. - Чимини... - Юнги был ошарашен такими словами. - Да, Юнги. Они мне так и сказали. Теперь ты закроешь меня и запретишь куда-либо выходить? Посадишь на цепь дома? Прикуёшь к себе? Запретишь учиться, я буду постоянно ходить беременным и бесконечно рожать детей? - Чимин говорил спокойно, но слёзы нескончаемым потоком текли из глаз. Юнги был настолько потрясён этими словами, что даже не находился, что ответить... Он встал, оглядел комнату, не понимая что ему сделать. Спустя несколько минут подошёл к бару, достал бутылку виски, открыл и сделал несколько глотков, прижался рукавом ко рту. До него начало доходить в чём страх его омеги. Он взял стакан, налил немного виски в него, подошёл к Чимину, сел рядом с ним на диван и протянул. - Выпей немного. Чимин смотрел на стакан. Немного подумав, он его взял и залпом выпил, поморщившись. Гортань обожгло, затем тепло растеклось по всей груди. Юнги не прикасался к Чимину. Не обнимал, не хватал за руки. Он сидел рядом и думал. Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил: - Чимини, послушай меня внимательно. Мне жаль, что так произошло. С твоими родителями. Я не думал, что так получится. В голову даже такое не могло прийти, если честно. Прости меня за то, что я сделал. Я должен был обсудить это с тобой. Это мой косяк. Понимаю твоё возмущение по этому поводу. В оправдание могу сказать только, что это было продиктовано заботой о твоей безопасности. Теперь, когда ты это знаешь, я могу удалить всё, но прошу тебя подумать об этом спокойно. Я могу подключить твой телефон к своему, если захочешь, и ты так же сможешь видеть где я, слышать пространство вокруг меня, знать с кем я и о чём разговариваю. Чимини, я доверяю тебе, но беспокоюсь. Мне важно знать, что ты в безопасности. Ты самый дорогой человек для меня, понимаешь? Наверное я перегнул, слишком перегнул, что у тебя создалось впечатление, что ... Чимини, я повторю свои слова. Ты волен делать всё, что хочешь - учиться где хочешь и сколько хочешь, встречаться с друзьями, танцевать. Я не буду запрещать тебе получить профессию, работать. Я оплачу обучение, не беспокойся об этом, если ты вдруг останешься без стипендии, хотя уверен, что ты будешь лучшим студентом и твоё обучение будет бесплатным. Я не буду давить на тебя, вынуждать делать то, что ты не хочешь делать, настаивать на своём не буду. И рожать ты будешь столько, сколько сам посчитаешь возможным для себя... - Юнги поражался насколько строгим, даже жестоким альфой воспринимал его любимый омега. - Я был так счастлив, что и подумать не мог, не замечал, что ты так несчастлив со мной... Боишься меня... - горько сказал Юнги, ещё раз опрокинул бутылку и сделал несколько глотков. Чимин посмотрел на него. На Юнги лица не было, настолько он был расстроен. Альфа наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и уставился в одну точку. Буквально пару часов назад он и не представлял, что у них настолько всё плохо в отношениях. Что его внимание и заботу расценят как клетку, как тюрьму. На душе было тяжело, даже обидно, что его, Юнги, считали домашним тираном и деспотом, способным в будущем загнать омегу в бытовое рабство. - Юнги... - Чимин хотел взять любимого за руку и как-то оправдаться в его глазах за свои глупые мысли. Он ругал себя, что думал так плохо о совместном будущем с этим альфой. И почему именно такой сценарий рисовался у него в голове? Чимин сейчас себе объяснить не мог, но понимал, что не беспредметно. - Чимини... - перебил его Юнги. - Надеюсь, ты не считаешь хотя бы, что я могу тебя ударить или оскорбить? - Юнги встал и ушёл в ванную не дожидаясь ответа. Надо было отойти от шока, привести мысли в порядок и успокоить эмоции. Лучше всего с этим справлялась вода. Чимин остался сидеть на диване. Он внимательно слушал Юнги. Слышал все интонации, с которыми альфа произносил эти слова. Чувствовал как менялся аромат альфы и понял насколько сильно его альфа был расстроен. Получается это не Юнги не доверял Чимину, а наоборот. Юнги не сказал этого прямо, не обвинил. Но сказал достаточно, чтобы Чимин это сам понял. Нужно разговаривать. Всегда нужно разговаривать, чтобы потом не было так больно. Обоим. Он понял, что своими мыслями и предположениями сам загнал себя в угол, а теперь туда же загнал Юнги. Юнги, который взял полную ответственность за него, Чимина, который не отказывается от своих слов и действиями показывает свою заботу и любовь. Возможно он чересчур душит этим, но это не со зла или далеко идущего умысла. Он и правда никогда ничего не запрещает, никогда ни за что не отчитывает и не давит. Даже когда Чимин три раза менял занавески в их гостиной, всё никак не определившись какие лучше, Юнги и слова не сказал про лишние траты. Он вполне адекватный и вменяемый альфа, пока дело не касается Чимина. Тут его разумность куда-то исчезает. Да, они оба не правы. Один задушил своей гиперопекой, второй надумал не то. А всего то надо было поговорить и определить рамки. Взгляд Чимина упал на пакеты, разлетевшиеся по комнате. Он поднял один из них. В нём оказались две коробки. Чимин открыл обе. Кроссовки. Дорогие. Красивые. Одинаковые, но разных размеров. Чимин схватил следующий пакет. Две одинаковых пижамы. Следующий - одинаковые худи. - Всё парное? - пробормотал Чимин. Обычно омеги насильно тащили своих альф покупать подобные вещи. Альф на такие подвиги хватало обычно не надолго, а тут сам поехал, купил... и так много... И это Юнги, который... в общем, это Юнги... - Мой альфа... - Чимин умильно поджал губы. Его настроение как то сразу изменилось. В груди растеклось тепло и такая щемящая сладкая тоска, что Чимин с разворота сорвался с места и побежал в сторону ванной комнаты, ворвался в неё не останавливаясь. Юнги уже вышел из душа, кроме полотенца на бёдрах, на нём ничего не было. Он стоял, уперевшись руками в раковину, и смотрел в зеркало и не успел отреагировать на внезапно ворвавшегося Чимина, который с разбегу врезался в его спину, обхватил руками и прижался щекой к шее. - Прости меня, что не доверял... Что надумал себе всякого о тебе. Я счастлив с тобой. Очень. Правда счастлив. Просто мне непривычно, когда обо мне заботятся и сразу так активно. Поэтому я со временем почувствовал себя не свободным, запертым. Мне стало душно. Наверное нужно было сразу сказать об этом, но я боялся обидеть. А тут обнаружил этот "родительский контроль"... И я испугался! И надумал совсем не то. Улыбка сама невольно наползла на лицо Юнги. Он облегчённо вздохнул. Развернулся в кольце рук и обнял Чимина. - Мне не за что тебя прощать. Я бы тоже расстроился, если бы со мной родители так поступили. Возможно даже озлобился бы на весь мир и вообще перестал кому-либо доверять. И приложение это... Давай его удалим. Просто удалим и всё. Я не прав. Ты не принадлежишь мне. Я не должен был так делать. Чимин кивал, соглашаясь. - Да, давай удалим. А потом вместе его установим, если тебе так будет спокойней. Мне нечего от тебя скрывать, Юнги. И не думай о плохом. Я редко бываю один. Я всегда с друзьями или с тобой. Меня некому обижать. А случайности... Они происходят не так часто. И, если что, я бегаю быстро ... Поэтому постарайся расслабиться и не тревожиться за меня. Юнги улыбался, крепче прижимая к себе тонкую талию. - Пойдём - посмотрим что я купил? - Да. Я хочу всё перемерить, - улыбался Чимин, его глаза опять сияли.