Очередная галлюцинация

Дик ничего не понимал. И нет, буквально. Он ничегошеньки не понимал. Что происходит? Где он? Как он здесь очутился? Он ведь только что был с Дэмианом, а сейчас… Парень уже начал было думать, что это способность какого-нибудь метачеловека, потому что слишком часто такое происходило. Ричард начал осматриваться, но моментально оцепенел не то от шока, не то от радости. Или даже ужаса. Он не знал, что ему стоит испытывать. Замешательство — хорошее слово. Хоть подобное и постоянно происходило, но… Для него это какой-то новый уровень ощущений. — Чувак? — не веря своим глазам, воскликнул тот, кого Дик вообще не ожидал увидеть, — Чувак! — протягивал каждую гласную тот, по кому Дик скучал так долго, и так сильно, что он не смог бы это выразить словами, — Боже, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — подлетел тот, кого Дик видел в бескрайнем множестве — просто чисто физически бесчисленных — галлюцинаций. Он был уверен, что это одна из них. До того момента, пока рыжий, веснушчатый, лучезарный парень на него не накинулся с объятиями, — Стоп. Стоп-стоп-стоп! — наконец-то осознавая, кто перед ним и где они находились, тот, кого Дик ни на минуту не забывал, немного его оттолкнул и заглянул в глаза напротив, — Что ты тут забыл? — в миг стал серьезнее тот, кого Дик не хотел — боялся — оплакивать столько лет, не желая взглянуть реальности в глаза и признаться самому себе, что его больше нет. Грейсон просто молча смотрел на своего друга…  Уолли, мать его, Уэста. Он смотрел на давно погибшего друга, не веря глазам. Может, это всё-таки очередная галлюцинация? Это ведь не может быть реальностью! Но почему вокруг всё такое? Почему ему кажется, что это реально он? Дик так боялся поверить происходящему, боялся снова пораниться, боялся снова кого-то потерять, снова потерять его. Парень сдался, резко и крепко обнимая. 

Даже если всё это неправда — к чёрту! 

Даже если это очередной неуместный розыгрыш фантазии — к чёрту! 

Даже если это больной разум создал фантома — к чёрту!

— Дик? Ричард слишком устал. Устал сражаться с самим собой и чувствами, самолично растоптанными. Если всё это — нереально, то он больше не хочет возвращаться. К чёрту, к чёрту, к чёрту! Даже если потом будет невероятно больно. Снова. — Приятель, ты чего? Пока есть возможность — надо брать. Это он давно усвоил по личному опыту. И он брал. Несвойственно собственнически: никому и ни за что не покажет и не расскажет, потому что это его и только его. Хоть что-то в этой жизни будет только его. — Я скучал. — всё, на что ему хватило сил, перед тем, как от переизбытка эмоций, чувств и боли, отключиться, обмякая в руках друга. — Я тоже, Дик. Я тоже…

***

Ричард открывает глаза через какое-то время, приходя в себя. Он чувствует, что голова лежит на чём-то мягком. Фокусируя взгляд, видит перед собой лицо друга, тут же понимая, что лежит на его коленях. — Что за… — придя в себя, парень, мягко говоря, удивляется. Он совсем не ожидал, что всё ещё будет здесь — не понятно где — и что рядом всё ещё будет Уолли. — С добрым утром! Или вечером, или… А, неважно! Тут нет счёта времени. Дружище, я всё понимаю, правда, и я тоже рад тебя видеть, и, возможно, слишком тороплю события и давлю, но какого чёрта ты тут забыл?! — Уолли…? — медленно проговаривает Дик, всё ещё не веря, что это не продолжение галлюцинации, что это не сон, что его не лихорадит, что он не в коме. — Это правда ты? — Чел, ну а кто ещё? Чудо-женщина? Грейсон продолжает хлопать глазами, нахмурив брови. В глазах всё ещё читалась неуверенность и непонимание: "Это правда он? Живой…?" — Все хорошо, Дик, — Уолли обречённо вздыхает. Рука только начинает тянуться к волосам, чтобы успокоить, но он быстро одёргивает её. — Всё нормально. Прости. Ты что-нибудь помнишь перед тем, как сюда попал?  Ричард принимает сидячее положение, пытаясь — наконец-то — думать рационально. Он всё ещё не уверен, верить ли всему этому, но раз уже прыгнул в омут, то деваться некуда. — Уолли, — как приятно с языка соскальзывает это имя, как приятно произносить его не в память о погибшем герое на дружеских застольях, как приятно распределяется в груди тепло, — Лучше ответь: где мы? — как бы ему не хотелось погружаться глубже, на самое дно — здравый смысл, воспитанный Бэтменом и годами упорных, мучительных тренировок, бьёт пощёчину, веля собраться. — Мы… — Уэсту хочется натянуть улыбку, пошутить, но это не та ситуация. Ему страшно признавать, что Дик… Что он мог… — Уолли. Где мы? — ох, этот тон. Точно такой же, как у Брюса.  Славно. — Дик, боюсь, что ты… — он не подразумевал, что это так тяжело сказать, — Я мёртв, — в голосе искрит усмешка. — Так что… — Ясно. Можешь не продолжать. — голос, на удивление, чересчур ровный для такой новости. — Дик, мне жаль. — парень осмеливается поднять взгляд на друга. Как будто лучше бы он этого не делал. Эмоции Грейсона впервые сложно считать; он их не скрывает, наоборот, слишком много испытывает одновременно. Брови хоть и кажутся расслабленными — небольшая складка на лбу твердит об обратном. Скулы напряжены, губы слились в тонкую линию, сильно прижатые друг к другу. С каждой секундой лицо всё больше напрягается, словно он вот-вот заплачет, но этого не происходит. На долю секунды Уолли кажется, будто уголки губ поползли наверх, совсем немного. — Дик… Это действует как спусковой крючок, и он срывается. В ушах звенит. Он вовсю начинает улыбаться, уже не в силах сдержать нервный истерический смех и горькие слёзы.  Это длится недолго. Как неожиданно началось, так и закончилось. Дик безэмоционально смотрит в никуда.  И только одинокая слеза медленно-медленно скатывается по щеке, кажется, безжизненного лица. Уолли всё это время обнимал его, понимая, что больше ничего не может сделать. — Дэми, семья… Я-я подвёл их. Я всех снова подвёл… — с каждым словом голос звучит всё тише и обречённей. — Нет, Дик, — парень вяло пытается отстраниться, но Уолли удерживает его лицо в ладонях, пытаясь поймать взгляд. — Дик, прошу, послушай. Это не так, слышишь? Ты очень много сделал для всех, трудился, не покладая рук. Ты сделал достаточно. — Не достаточно! — Грейсон резко одёргивает нежные руки, вырываясь, и встаёт на ноги, шатаясь. Ему трудно дышать, ноги еле держат, слёзы снова встают в глазах, — Ни черта не достаточно! — остервенело размахивает руками. — Никогда не будет достаточно!  — Дикки, это неправда — но парень не успевает договорить. — Для него никогда не будет достаточно! — кричит он, срывая голос. Его всего колотит, кислород заканчивается. Ричард не соображает здраво, идя на поводу эмоций. Моментальное понимание, что он накричал на ни в чём неповинного Уолли разъедает изнутри. Всплывает воспоминание об их последнем диалоге: тогда, перед тем, как его потерять, они ругались.  Дик ненавидит себя за тот случай. Дик так и не смог себя простить. Дику тошно от самого себя.

"Почему я поступаю, как он..?"

Хочется умереть сейчас же, но вот загвоздка: он уже мёртв. Парень падает на пол, не чувствуя его, плачет, открывая рот, не в силах сделать хоть небольшой глоток воздуха — ком застревает в горле, не дающий и слова вымолвить. Грудь сжимается, а сердце колотится с бешеной скоростью — откуда у него вообще есть сердце? Сейчас он ловит одну из самых худших панических атак, хотя если подумать, то они всегда и все, без исключения, были до ужаса отвратительными. "Почему всё это происходит..? Я же умер! Какого чёрта я так эмоционален, какого чёрта я отрубился тогда, какого чёрта я чувствую сердцебиение, какого чёрта пульс отдаётся в висках, какого чёрта мне вообще необходим кислород?! Он тут есть?" Органов как таковых нет, как и необходимости в кислороде, очевидно, но паническая атака так сильна, что ему кажется, он искренне верит, что всё это происходит, что он задыхается. — Дик! — Уолли вскакивает с места, наклоняется, берёт руки друга в свои. Но Ричард в ужасе дёргается назад, выпучив от страха глаза, пытаясь закрыться дрожащими руками. "Господи, что же с тобой произошло, что у тебя такая реакция..?" — Приятель, молю, слушай мой голос. — парень пытается успокоить дрожь в голосе и теле, пытается говорить спокойно — он когда-то слышал, что это помогает, — Слушай только мой голос. Я здесь, я с тобой. Всё в порядке, с тобой всё будет в порядке. Не помогает. Уолли пытается вспомнить, что вообще надо делать в таких ситуациях, но на ум приходит только восстановление дыхания и вода. Ни того, ни другого нет, так и из-за того, что они мертвы — им это и не надо.  "Думай, думай, думай! Раз органов нет — это всё чисто на эмоциональном уровне. Значит, и справляться надо также!" Он понимает, что это рискованно, но на ум ничего не приходит лучше, как крепко обнять дрожащее тело друга. — Это я, Дик, Уолли Уэст! Твой лучший друг. Я никогда не причиню тебе вреда. Ты ведь помнишь, как мы спасли вместе Коннора? А как вы все пошли на пляж, а мне пришлось торчать в школе? Мне было так обидно, ты бы знал — проговаривает он с улыбкой, вспоминая всё хорошее, что с ними приключалось. — Уол-ли… — Да. Да, Дик, это я. Я тебя очень люблю, слышишь?

***

— Прости меня. — неожиданно разрезает тишину Ричард. — Чувак, ты вообще о чем? Они сидят друг к другу спинами. Дик смог успокоиться, полностью принимая положение, в котором оказался, но всё ещё время от времени мелко подрагивая. — Наш последний разговор... — Дик прижимает к груди колени, кладя на них голову, и, сжимаясь, обнимает себя. — Ты всё ещё злишься? — Ты! — непонимающее раздражение отражается на лице, плечи пожимаются и взвинчиваются вверх, но он быстро берёт себя в руки, успокаиваясь и даже расстраиваясь, — Боже, ты серьёзно? Как… Как я могу на тебя злиться, скажи мне? — Уолли по-детски разводит руками, будто ему всё ещё тринадцать, — Это, конечно, была неприятная ситуация, но вообще-то, это я тогда вспылил. Прости меня. — Дик сильнее сжимает пальцы, вцепившись в собственные плечи. — Я не злюсь. И никогда на тебя не злился.  — Я не хотел, чтобы всё вышло… Так. — хватка Дика ослабевает, а голова падает на предплечье друга. — Знаю. Хотя… Нет, я на тебя злюсь! — голос сочится озорством. — Да неужели? — Дик перемещает голову в бок и, подставляя под неё руки, падает всем корпусом по правую сторону от Уолли. Смотрит с вызовом и интересом снизу вверх. "Приходит, наконец, в себя" — радостно отмечает про себя Уэст. — Как ты посмел умереть?! Я ставил на то, что ты всех нас переживёшь! — Уолли, — смеясь, проговаривает Ричард, легонько стукая друга кулаком в бедро. — Ты невероятный придурок!