По кругу

      Эльза была прямолинейной, говорила всё, что думала, не заботясь о том, как её слова отзовутся в душах других. Её резкость была сродни удару ножом — быстрый, точный, оставляющий глубокий след. Воспитание, о котором так любили говорить другие родители, её миновало. Мать так и не научила дочь ни уважению, ни ответственности, ни трудолюбию. Но одно правило она вбила ей в голову намертво: любить нужно только себя. Остальное не имеет значения.       Для девушки «да» всегда значило «да», а «нет» — «нет». Она ненавидела, когда её слова подвергали сомнению или заставляли повторять дважды. Именно поэтому Петя раздражал её до зубовного скрежета. Он был воплощением всех тех черт, которые она ненавидела в людях: инфантильность, навязчивость, нездоровая самоуверенность.       — Привет, — сказала девушка, прижимая телефон к уху. Она не скрывала раздражения в голосе, едва не закатив глаза. Слова её звучали сухо, почти без эмоций, как при встрече с кем-то, кого она не особо желала видеть. Её любовь к себе обычно не позволяла делать ничего против воли, но ради Бори, её единственного, она могла нарушить собственные принципы. Это он настоял, чтобы она поблагодарила Петю за его цветы.       — Он же не венерический букет тебе подарил, а дохрена роз. Смени тон, — проворчал Боря, лениво бросив подушку в девушку.       Эльза в ответ молча показала возлюбленному средний палец и продолжила расхаживать по комнате в одной его футболке, накинутой поверх обнажённого тела. Она раздражённо шлёпала босыми ногами по паркету, борясь с внутренним отвращением к предстоящему разговору.       — Привет, — раздался бодрый голос Пети с другого конца провода. Он наверняка представлял, как девушка ахает от восторга, видя его «романтический» жест.       Прижав телефон к плечу, Эльза раздражённо цокнула языком и прошипела в сторону Бори:       — Какой же он ребёнок.       — Ты дома? — вкрадчиво спросил парень, явно рассчитывая, что девушка уже заметила его сюрприз.       Эльза закатила глаза, но произнесла, как велел возлюбленный:       — Ты такой романтичный.       Петя, довольный собой, как кот, вылизавший сметану, ответил:       — Я просто хотел тебя порадовать.       — Ну… это было неожиданно, — сквозь зубы выдавила девушка, с трудом подавляя желание назвать это вульгарным и убогим.       — Тебе ведь нравятся розы? — осторожно спросил парень. Его отец когда-то сказал, что красные розы — это универсальный ключ к сердцу любой женщины.       — Ну да… но больше я люблю лилии, — проговорила Эльза, старательно смягчив голос, хотя её взгляд вновь скользнул к нелюбимым цветам с плохо скрываемой брезгливостью. Розы напоминали ей о детстве. Тогда мужчины приносили их её матери — очередные ухажёры, пытавшиеся купить благосклонность. Это были цветы чужих надежд, чужого желания казаться лучше.       — Никто для меня раньше такого не делал, — нехотя добавила Эльза в трубку, снова поймав неодобрительный взгляд Бори.       — Аллилуйя, ты поддаёшься дрессировке, — с облегчением вздохнул он.       Подушка, метко запущенная Эльзой, угодила ему прямо в лицо.       — Ты завтра свободна? — спросил Петя, переходя к сути.       — А с какой целью интересуешься? — девушка слегка сменила тон, добавив в голос нотку игривости, которую тут же одобрил парень.       — У мамы день рождения. Она приглашает тебя, — на одном дыхании проговорил парень. Флора, конечно, ничего подобного не делала. Она всё ещё злилась на Эльзу за то, что та, по её мнению, свела её сына с сутенёршей.       — Ты хочешь, чтобы я пришла? — мило уточнила девушка.       — Очень, — признался Петя, и его искренность заставила Эльзу чуть-чуть смягчиться.       — Тогда я буду, — проговорила она, тщательно подбирая любезный тон.       Петя настаивал, что заберёт её, но Эльза коротко уточнила время и пообещала, что доберётся сама. Бросив телефон на тумбочку, она снова легла в кровать, нависая над Борей так, что она ощутил лёгкий запах сигаретного дыма, смешанного с одеколоном.       — Я не понимаю, зачем мы это делаем, — тихо проговорила она, глядя ему в глаза.       — Элли, только представь, как удобно иметь карманного братка, — усмехнулся парень, срывая с девушки футболку. На самом деле, это было выгодно только ему.       — И тебя не напрягает, что я проведу с ним вечер? — девушка вопросительно приподняла бровь.       — С его семьёй, — Боря, ничуть не смутившись, сделал акцент на последнем слове.       Эльза вздохнула, глядя на него. И всё же ради возлюбленного она готова была переступить через своё раздражение. Даже если на кону вечер в компании Пети и его матери.       — А если он начнёт ко мне приставать? — игриво поинтересовалась девушка, одарив возлюбленного кокетливым взглядом.       — Судя по твоим рассказам, он только через рук решится взять тебя за руку, а к этому времени мы уже будем в Америке, — хмыкнул Боря. Его руки жадно скользили по бёдрам девушки.       — А власть меняет людей, — спокойно возразила Эльза.       — Я тебе этого не прощу, — тоном, не терпящим возражений, заявил парень. Он больно прикусил мочку уха девушки и грубо сжал её грудь, так что низкий стон сорвался с её губ.

***

      Флора, виновница торжества, оглядела старшего сына с лёгкой тревогой. Петя почти не прикасался к еде, то и дело бросая быстрые взгляды на дверь. Его состояние выдавало нервозность, и она, как любящая мать, не могла это проигнорировать.       — Петь, ты почему не кушаешь? — осторожно поинтересовалась она, откладывая вилку.       Парень не ответил, продолжая напряжённо слушать разговоры вокруг и игнорировать праздничный шум. Эльза всё ещё не пришла. В гостиной уже разыгрывались типичные семейные сцены: они с отцом торжественно вручили Флоре ключи от её новой машины, Юрка гордо подарил матери её портрет, написанный, не нарисованный, как он уточнил, с особой любовью, а трое бывших мужей устроили ожесточённую перепалку. Только одного не хватало — её.       — Эльза не придёт? — вдруг раздался голос Руслана, младшего брата, который жевал салат с таким энтузиазмом, что за ним едва успевал свой рот.       — Жри салат, — коротко бросил Петя, даже не посмотрев в его сторону.       В этот момент в дверь раздался звонок, и парень, едва не сбив стул, вскочил, направляясь к выходу. Он услышал, как мать тихо выдохнула от облегчения: кто бы это ни был, она устала от ожидания и тревожных взглядов сына.       На пороге стояла Эльза. В руках — большой подарочный пакет, а на лице — лёгкая усталость, скрытая под притворной уверенностью. Несмотря на простую одежду — синие джинсы, кружевную чёрную кофту и туфли на шпильке — она выглядела сногсшибательно. Красная помада подчёркивала её губы, а волосы были небрежно откинуты назад.       — У меня форс-мажор, — девушка тяжело вздохнула, жадно глотая воздух. Сегодня она торопилась, хотя никогда этого не делала.       — Ты выглядишь так, будто форс-мажор у всех, кроме тебя, — хмыкнул Петя, отступая, чтобы впустить её.       Девушка не ответила. Она вздохнула и обессилено. облокотилась на стену.       — Мама… тяжело переживает смерть Михалыча. — Девушка замолчала, словно собираясь с силами. — В общем, мне надо ехать в Харьков. Срочно.       Она не вдавалась в подробности. Не говорила, что мать уже несколько дней беспробудно пьёт, что тётка слёзно умоляла её приехать и забрать, пока та не натворила новых бед. В их семье мать никогда не заботилась о ребёнке — наоборот, Эльза с детства тянула мать на себе, как рюкзак, набитый камнями. Не потому, что любила. А потому, что так нужно было.       — Передашь подарок и извинения?— девушка протянула пакет Пете. — Я не останусь. Надо ехать на вокзал. Надеюсь, договорюсь с проводником, хотя бы в тамбуре ехать.       Парень молча слушал. Он видел, как тяжело ей говорить. Уставшая, с красными от недосыпа глазами, она была похожа на солдата, который никогда не снимает доспехов.       — Я отвезу тебя, — вдруг сказал он, стиснув пальцы так, что костяшки побелели.       — Не надо из себя рыцаря строить, Петя, — Эльза натянуто улыбнулась. — У твоей матери день рождения. Она этого тебе никогда не простит.       — Она поймёт, — отрезал парень, схватив с тумбочки ключи от машины. — Я справлюсь сама, — голос девушки дрогнул, но взгляд оставался твёрдым. Она привыкла полагаться только на себя. Ни Боря, ни кто-либо другой никогда не вмешивались в её семейные проблемы. А отец… отец скорее создавал их, чем решал.       — Если кто-то приставать будет? — Петя усмехнулся. Он пытался разрядить обстановку, но внутри его охватил страх за неё.       — Шпилькой в ногу, коленкой между ног, — спокойно ответила девушка, слегка пожав плечами. — Не пойдёт, — мотнул головой Петя. Он шагнул ближе, взял её под руку и твёрдо крикнул:       — Мама, мы ушли. Дверь хлопнула, оставив растерянную Флору сидеть за столом.       — Она меня теперь ещё больше ненавидеть будет, — усмехнулась Эльза, глядя на его серьёзное лицо.       — Не важно, — бросил Петя, ведя её к машине. — Главное, чтобы ты была в безопасности.

***

      Эльза сидела в машине, молча глядя на мелькающие за окном огни города. Её лицо, обычно гордое и уверенное, казалось сейчас отрешённым. Она думала о матери, о проблемах, которые снова упали на её плечи.       Петя не был ребёнком. Девушка это понимала, хотя ей так не хотелось этого признавать. Только взрослый мужчина мог взять на себя такую ответственность. Только мужчина мог ради любимой женщины принести себя в жертву, даже если она этого не просила.         — Какие цветы, кроме лилий, тебе нравятся? — вдруг раздался его голос, нарушая тяжёлое молчание.         Эльза удивлённо повернула голову к нему. Его взгляд был сосредоточен на дороге, но пальцы на руле чуть дрогнули, выдавая волнение.         — Только не говори, что ты планируешь второй сюрприз. — Она прищурилась, будто пытаясь разгадать скрытый подтекст.       — Просто хочу знать. Цветы, книги, фильмы, музыка… что тебе нравится. — Голос парня был ровным, но в нем слышалась едва уловимая неловкость. — Чтобы не повторить вчерашнюю ошибку.       — Ты хочешь заполнить анкету  "Как понравиться Эльзе"? — с притворным удивлением поинтересовалась девушка.        Парень кивнул, не отрывая глаз от дороги.         — Хочу потому что ты мне не безразлична.       Эльза замерла. Её сердце пропустило удар. Она слышала такие слова раньше — от Бориса, от других мужчин, но в них всегда сквозило что-то лёгкое, обманчивое, словно за ними не стояло ничего настоящего. А в голосе Пети был стальной оттенок, который не позволял сомневаться.         — Все-таки власть меняет людей,— наконец сказала девушка, отворачиваясь обратно к окну, — ты стал более уверенным в себе.       — Эта твоя заслуга, — парень улыбнулся уголками губ. Во время сеансов она всегда настаивала, что ему все нипочём и он может всего добиться, поверив в себя.       — Какая музыка тебе нравится? — он перевел тему, настаивая на своем.       — А ты запомнишь все? — Эльза изогнула бровь и посмотрела так, чтобы без слов стало понятно всё, что он думает о парне, пытающимся произвести впечатление. Балабол.       Петя кивнул головой.       — Ну это же касается тебя.