Конфликт интересов

      Акали устало вздыхает, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Иногда её тошнило. Не сильно. Скорее так, когда переел, и места в желудке совсем не осталось. Голова была чугунной. Включенный телевизор, убавленный почти до минимума, просто транслировал картинку. Слушать что-то совершенно не хотелось. Хотелось домой. К Эвелинн. В кровать, уснуть на неделю, проснуться здоровой и не чувствовать боли от каждого движения и резкого взгляда в сторону.       Когда к ней пришли – она обрадовалась. Так давно не видела маму, да и с Шеном они виделись в последний раз перед гастролями. Но чем дольше все они находились в палате, тем тяжелее становилось за всеми ними поспеть. Молчать и просить отдыха было неловко. В какой-то степени, наверное, даже неправильно. Они ведь беспокоятся. Эвелинн была подавленной. Кали ощутила волну невероятного стыда и, отчасти, из-за этого стала нервничать сильнее. Она понимала, что дива, во-первых, была права, упрекая её в непрофессионализме, в потакании своим внутренним самоуверенностям, а во-вторых, не могла вести себя обыденно в присутствии родителей. Ей хотелось остановить маму, попросить их выйти, остаться с Эв наедине и, наконец, попросить прощения.       Акали знала, как заставила нервничать сирену. Она бы сама с ума сошла, если бы с Эвелинн что-то случилось. - Тебе так нравится это окно? – Эв усмехнулась, тихо прикрывая дверь. - Эви, - Кали расплылась в теплой улыбке, когда увидела девушку. – Окно охуенное.       Эвелинн смеется. Ставит на прикроватную тумбу пакет, так очевидно пахнущий едой. - Подумала, что ты будешь непротив перекусить. - Я не очень хочу, - Акали с болезненным кряхтением двигается и освобождает часть кровати для дивы. Хлопает ладошкой рядом. – Иди сюда.       Эвелинн аккуратно садится рядом, но японка усмехается, тянет её ближе к себе и заставляет прилечь рядом. Дива поджимает губы. Если Кали не хочет есть – значит, все совсем плохо. - Как ты себя чувствуешь? – их плечи соприкасаются. Реперша сначала словно не слышит вопроса, рассматривает сирену словно в первый раз: с довольной улыбкой и веселым прищуром. – Кали? - М? А, терпимо. Бывало, конечно, лучше, но все не так плохо. Я просто… Устаю быстро. - Хорошо, - Эв проводит рукой по волосам девушки, стараясь не задеть повязку, - Если замучаешься – скажи. Я уеду в гостиницу. - Я не хочу, чтоб ты уезжала. Я… Домой хочу. - Врач сказал, что если через три дня твоё состояние будет получше, то можно будет осилить самолет и вернуться в Корею. - Было бы неплохо. Мне не то чтобы тут скучно, скорее непривычно. Я хочу в свою кровать.       Эвелинн слабо улыбнулась, утыкаясь сначала носом в прохладную щеку, а затем и губами. Акали никогда не была такой холодной. Лицо уж тем более. И дива прекрасно знала, что девушка может, конечно, уснуть где угодно, ночевать чуть ли не на скамейке в парке, но по-настоящему может отдохнуть только там, где чувствует себя комфортно. Стремление «домой» очень льстило Эв. Потому что уже не было сомнений, что это «их» дом. - Как твои ноги? - Ну, вообще я хожу с тростью, - Акали нервно усмехается. – Правда, совсем не смахиваю на аристократку. - Ну-у-у-у, - Эвелинн повернулась на бок, подпирая голову рукой. – Это мы можем организовать. Даже с фотосессией. - Нет уж, спасибо, - Кали тихо смеется.       А дальше они просто лежат друг с дружкой, словно и не в больнице вовсе. Делятся дурацкими ситуациями и впечатлениями от событий. Акали, пусть немного сдержанно из-за боли, но все ещё с энтузиазмом рассказывает про съемки под ворчание дивы. Потом реперша вдруг затихает, беспокойно потирая пальцы. - Прости, что при родственниках я так себя веду. Просто они не знают и… - Кали, расслабься, я все понимаю, - Эвелинн сладко потягивается, и, будь её возлюбленная сейчас здоровой, она бы обязательно перекатилась на неё. - С родителями вообще тяжко. Не только в таких вещах. - Не совсем тяжко, но немного, - Кали мнется, пытаясь подобрать слово, и зажевывает губу. Эв это не нравится, поэтому она приподнимается и кротко целует девушку, приподнимая левую бровь в немом укоре. Акали всхлипывает от смешка. – Прости. - Родители привыкли нас видеть такими, какими мы себя показываем. Они не идиоты, они прекрасно понимают, что это не все, из чего мы состоим и что из себя представляем. Им удобно видеть в нас ту версию, которая не до конца является олицетворением нашей личности, - Эвелинн проходится цепочкой поцелуев от щеки к ушку, а оттуда вниз к шее. Никакого намека на пошлость. Просто минутная нежность. – Это не делает их плохими людьми. Скорее, просто печально то, что по идее именно они должны быть самыми близкими. Но они больше всех не знают. - Мне тоже нужно придумать какой-то философский ответ, или я могу просто квакнуть от того, что мои мозги не работают?       Эвелинн смеется. Целует Акали в нос и снова заваливается на бок. Ей немного надоело лежать, но отлипать от неё дива не хочет. - Я бы послушала другие твои звуки, - сирена мягко проходится коготками по подбородку Кали. – Но, к сожалению, сколько мне ждать? Месяц? Больше? А все уже давно готово. - Серьезно? – реперша хихикает, выпячивает голову вперед и блаженно закрывает глаза. – Ну, сейчас могу только помурлыкать.       Эвелинн уходит в последние минуты разрешенного посещения. В гостиницу возвращается в приподнятом настроении и даже на следующий день, когда они приезжают всей компанией в палату к Акали – не злится. Иногда они весело переглядываются, но не более. Всем нравится, что Кали чувствует себя лучше и ведет себя почти как обычно. Настроение поднимается у всех.       По дороге домой Эв предлагает всем отужинать вместе. Но ситуация как-то не клеится, и единственным, кто соглашается, оказывается Шен. Они размещаются в ресторане близ гостиницы и позволяют себе даже немного выпить, обсуждая какие-то совершенно нейтральные темы. Затем дива отставляет бокал вина и расслабленно вздыхает. - Что миссис Майюм сказала по поводу Кореи? Я так и не услышала её ответа, - мать Акали, ссылаясь на легкую головную боль из-за смены часового пояса, вежливо отказалась от ужина и сразу же отправилась в номер. - Я думаю, нет необходимости лететь вместе с Акали. Майюм плохо переносит путешествия, а я там совершенно не нужен. Я уверен, что Вы как следует можете позаботиться об Акали. - Мне это льстит, спасибо, - Эв слабо улыбается, склонив голову вбок. – Но мы в любом случае непротив, если вы захотите проведать нас просто так. Без причин. Двери наш… - сирена тут же поправляет себя. – Моего дома всегда открыты.       Шен загадочно усмехается, отпивает вина и только безмолвно кивает. - Значит, вы сразу отправитесь домой, как только Акали выпишут? - Да. Не вижу смысла задерживаться здесь. К тому же в Японии меня ждут дела. Впрочем, как и Майюм. Если говорить до конца откровенно, я изначально знал, что мы приедем ненадолго. И убедился в этом, как только узнал о состоянии племянницы и о приезде состава вашей группы. Причина, конечно, была не очень приятной. Но я рад был повидаться с Кали. И я рад, что она делит с Вами свою жизнь.       Дива чувствует легкое напряжение в животе и вскидывает бровь, не до конца осознавая, как понимать эти слова. Она облизывает губы, впивается в мужчину хищным взглядом и томно выдает: - Да, мне это тоже нравится.       Шен вновь без слов улыбается, опуская спокойный взгляд в тарелку и разделывая рыбу на мелкие кусочки. Эвелинн оставила вопросы при себе. Они здесь были ни к чему.