Целый мир вам счастие и вам погибель

Джордж всегда был вторым, был в тени старшего брата. Был не просто Джорджем, а близнецом, Фредом, Форджем. В конце концов, они были Фредом и Джорджем, а не Джорджем и Фредом. Его часто забывали, но он был не против. Лишь бы быть поближе к Фреду. Он думал, что всë это пройдёт, что он перерастет эту влюбленность, что это мимолетное увлечение. Но похоже ошибся. Он чувствовал боль, когда Фред общался с другими, когда отдалялся от него и не ночевал дома. Он смотрел на выцветшие ресницы и рыжие веснушки, на серебристые отблески Луны, ложащиеся на мягкие волосы, а потом, запираясь в ванной, кончал с именем брата на устах. Джорджу было почти 17, он жил в постоянной лжи, но сдерживался. Всегда терпел, убеждал себя, что Фред сейчас не трахается с очередной девчонкой, «влюбившейся» в высокий рост и крепкое жилистое тело. Но Святочный бал стал последней каплей. *** Большой зал как обычно шумел, несмотря на то, что было время отработки у Снейпа. Все мысли учеников были заняты предстоящим балом. Мальчики думали, кого же им пригласить, а девочки выбирали платья, прически и туфли. В общем, никому не было дела до исправления своих контрольных и переписывания конспектов по Зельеварению. Снейп по этому поводу обзавелся дополнительной головной болью и постоянно метался по залу, затыкая особо шумных учеников. Джорджа, в общем-то, не заботил сам бал. Он думал, что они с Фредом как обычно устроят розыгрыши и хорошенько повеселятся, подсунув кому-нибудь блевательных батончиков и подлив в пунш огневиски. Но Фред похоже решил испортить все их планы. Джордж усердно пытался написать эссе о свойствах напитка живой смерти, чтобы поскорее уйти в комнату или пойти на поле для квиддича и немного потренироваться. Как вдруг видит, как мимо него пролетает смятая записка, брошенная Фредом. Джордж поднимает голову и слышит шёпот Фреда: «Ты пойдешь на бал со мной?» Рука Джорджа напрягается и начинает дрожать. Краем глаза он видит, как Анджелина качает головой и улыбается. Ему хочется плакать, не из-за того, что Фред пригласил кого-то, а из-за глухого предательства, не замеченного никем. Он, младший близнец, остался один, будто ему перерезали пуповину. Джордж дописывает эссе, уже не совсем понимая, о чём он пишет, и быстро уходит, но не в комнату, не в людное место, а туда, где он сможет побыть один и просто выплакать свои чувства. Забегая в туалет плаксы Миртл, Джордж подходит к зеркалу, опираясь руками о раковину. Вены на них сильно вздуваются от крепко сжатых пальцев и напряжения, а слезы безостановочно текут по щекам. Его плечи судорожно дергаются, и громкие всхлипы гулким эхом отражаются от высоких потолков. Возвращается в комнату Джордж только под вечер, вдоволь нарыдавшись и налетавшись на метле, чтобы выпустить пар. Он не хочет говорить с Фредом и объяснять, где он был. Джордж просто хочет лечь спать, закутаться в одеяло и попасть в мирный сон, в котором он может быть собой. Такие сны, пошлые, откровенные, жаркие, часто снились близнецу после плохих дней и придавали ему новых надежд. Эти сны нужны были Джорджу, как воздух, и он каждый день перед сном просил Мерлина послать ему непристойное сновидение, в котором он бы увидел разгоряченного, вспотевшего, голого Фреда. Правда часто после таких снов он просыпался с мокрым пятном на трусах, но эти проблемы были мелочью по сравнению с удовольствием, получаемым там. Вот и сейчас Джордж хрипло стонет во сне, а Фред смотрит на него и жалеет, думая, что тому снова приснился кошмар. *** Утро наступило резко, болезненно ударив ярким светом по опухшим после слёз глазам. Голова почему-то раскалывалась, и хотелось пролежать так: завернутым в мягкое одеяло и скрытым от внешнего мира этим пушистым коконом — весь день. — Джордж, вставай, пропустишь тренировку. Анджелина записала нашу команду ещё на прошлой неделе. — говорит Фред, стаскивая с брата одеяло. В ответ раздается недовольное бормотание и стон. Джордж крепко держит свой «панцирь», укрываясь под ним с головой. — Как хочешь, я пошëл на завтрак, опоздаешь, сам будешь объясняться с Джонсон. Джордж вслушивается в шаги Фреда, и когда дверь в комнату захлопывается, он вылезает из-под душного одеяла и вдыхает прохладный свежий воздух, но его кажется мало. Тогда парень решает укутаться в одеяло посильнее и подойти к распахнутому окну. Свежий зимний ветер обдает веснушчатое лицо, но горячий румянец всë равно не сходит с его щёк. «Сегодня не пойду никуда», — думает Джордж. — «Сегодня выходной, а матчей по квиддичу пока не предвидится, значит тренировку можно пропустить». Близнец надевает серые спортивные штаны и поношенный полосатый свитер и спускается на завтрак. Большинство учеников уже ушло, и Джордж радуется, когда не находит за Гриффиндорским столом ни Фреда, ни Анджелину. Быстро перекусив какой-то безвкусной едой, Джордж идёт в комнату и падает обратно в кровать. Парень лежит так, засыпая и уже не видя ничего перед собой. Он слышит, как кто-то ходит по комнате, но не видит и не понимает кто именно. Просто тень. Какая-то глупая неинтересная тень, как и он сам. Она не заметная, и Джордж не чувствует её. На глазах у парня навернулись слёзы. Он такая же тень… Ему вдруг снова захотелось поплакать, и он решил пойти в общую душевую. Когда Джордж поднялся и сел на кровати, он не увидел в комнате ни одного человека. Ему не хотелось разбираться, что это было, галлюцинации его умирающего мозга, розыгрыш, магия. Он просто взял своë полотенце и пошел в душ. Душевая комната была оснащена несколькими кабинками, разделенными толстыми перегородками. В первой из них журчала вода. — Кто здесь? — произносит знакомый голос. Вода выключается, и из-за перегородки выходит обнаженный Фред. Он вытирает волосы полотенцем и не видит, как залились краской щёки его близнеца. От горячей воды, вены у Фреда вздулись, а волосы потемнели. Вода проложила серебристые дорожки по молодому телу. Она текла по шее, обрываясь с кадыка, по животу и груди, обводя розовые соски и небольшие кубики преса, закатывалась в пупок и запутывалась в рыжих лобковых волосах. Фред был красив и изящен. Но самое прекрасное было то, что он не стеснялся, не прятал от Джорджа ни одного сантиметра тела. Это просто был Фред, его Фред, его старший братик, который всегда рядом с ним и всегда помогает. — Джордж? Ты почему не был на тренировке? Теперь Анджелина точно… — говорит всë ещё мокрый Фред с полотенцем в руках, но останавливается на полуслове, когда видит, что Джордж плакал. Полотенце падает на холодный кафель. — Эй, Джорджи, что случилось? Ты в порядке? — безумно нежным голосом спрашивает Фред. Джордж молчит и смотрит Фреду в глаза. Фред без слов подходит и крепко обнимает близнеца, быстро и часто целуя его плечо. Джордж неуверенно обнимает брата в ответ, и он больше не может сдерживаться. Младший начинает безостановочно сильно и жалобно рыдать, утыкаясь носом куда-то в шею Фреда, впиваясь ногтями в его спину, как в спасательный круг, размазывая слюни и сопли по родному плечу. Солёные слёзы смешиваются с чистой водой и растворяются где-то в этой комнате, скрываясь между миллионами пресных капелек. Джордж слышит, как Фред что-то шепчет ему на ухо, утешая, и чувствует огромную силу, с которой Фред прижимает его к себе. Джордж чувствует, что его одежда намокла и прилипла к телу, чувствует, как член Фреда касается его собственного сквозь тонкую ткань штанов. Мурашки пробегают по телу. Джордж медленно успокаивается и шмыгает носом всë реже. Затем осторожно отстраняется от Фреда и вытирает глаза, стараясь не смотреть на брата. — Всë в порядке? Ты хочешь поговорить об этом? — спрашивает Фред. — Нет. — Ладно, тогда я пойду. — говорит Фред, подбирает мокрое полотенце и завязывает его на талии, подходит к двери, поворачивает голову к Джорджу — Ты же знаешь, что я рядом? Джордж слабо улыбается и кивает в ответ. Тогда Фред подмигивает и скрывается за дверью. Джордж медленно выдыхает и запирает за братом дверь. То, что только что произошло, было слишком мокрым, слишком горячим, слишком личным. Ему нужно переварить это и выпустить пар. Джордж снимает с себя одежду и бросает прямо на мокрый пол. Он медленно заходит в душ и включает теплую воду, опираясь руками о стену перед собой. Горячие капли падают ему на голову и стекают по длинным волосам, срываясь вниз. Джордж закрывает глаза и видит перед собой обнаженного мокрого Фреда. Но этот Фред из воображения не ведёт себя как его брат. Он уверенно подходит и мокро целует младшего в губы. Джорджу почему-то холодно, но во рту у него всë горит, будто он выпил залпом бокал огневиски. Этот жар исходит от языка Фреда. Ещё секунда, и он ощущает, как тело Фреда прижимается к нему и прилипает от пота и жара.Чувствует, как его член упирается в ногу. Он чувствует, как мокро его губам, как Фред тяжело дышит на него горячим дыханием, но губы при этом обдает приятным холодом. — Ммгх — раздается какой-то тихий и одинокий стон. Джордж не узнает своего голоса. Он ощущает, как стало тяжело просто стоять, как вся кровь прилила куда-то вниз, как набух его член от мыслей о брате, как блестящая смазка сочится из красной головки. Он обхватывает возбужденный член дрожащими пальцами и начинает медленно двигать рукой вдоль ствола. Но этого мало, всего на свете становится мало. Джордж поворачивается на 180 градусов, и прижимается спиной к холодной стене. Два пальца свободной руки он грубо засовывает в свой рот и начинает жадно сосать, вылизывать и кусать. Ему очень жарко, собственные руки, обычно холодные, обжигают тело, но он дрожит и жалобно стонет в сладкой истоме. Его рука двигается уже сама по себе, всë быстрее и быстрее, пока странный фейерверк не взрывается где-то внутри, ослепляя глаза яркой вспышкой, и член не начинает пульсировать, заливая кафель липкой спермой. Джордж садится на пол и дрожит от внезапно резкой смены температуры, как будто вместе со спермой и страстью из него ушло всë тепло. Он смотрит на свои руки: кровь Фреда под ногтями, сперма на ладонях, вены посинели и вздулись. — Блять, — тихо шепчет парень, закрывая лицо руками. Сейчас ему плевать на всë: грязь, холод, одиночество. Он просто устал. Больше нет ничего. Абсолютно ничего. *** Прошло уже две недели с того происшествия в душе. Джордж так и не сказал ничего брату, а Фред и не спрашивал. Он всë понимал. Без слов. Может он и не знал, что сам был причиной слёз Джорджа, но знал, что не надо давить на него. Он просто поддерживал, был рядом, и Джордж отлично понимал всë это, и от этих мыслей ему становилось чуточку легче. Уже сегодня вечером будет бал. Джордж очень переживал, что опять сорвется. Он никого не приглашал. Когда все из его комнаты шли с девушками, он шёл с бутылкой огневиски за пазухой и фальшивой улыбкой на лице. — Как я выгляжу? — спрашивает Фред у Ли, стоя перед зеркалом. — Так же, как и Фордж, — смеётся тот. — На самом деле отлично, правда… — непривычно серьёзно перебивает Джордана Джордж. — Спасибо, — волнительным голосом шепчет Фред. Он пытается завязать непослушный галстук, но руки дрожат, и ничего не получается. — Да уж, — говорит Ли и встает, чтобы помочь другу. — А ты с кем пойдешь? — спрашивает он, обращаясь к Джорджу. - Ни с кем, я просто не знал… не хотел никого звать. Наверное, пойду повеселюсь за нас двоих, да Фред? — Ага, всё будет просто отлично. Ли Джордан был одет в чёрные джинсы и пиджак. Белая незаправленная рубашка помялась то ли от долгого лежания на полке в шкафу, то ли от того, что Ли не очень беспокоился о своём костюме, постоянно валялся на кровати или в широком кресле. Фред и Джордж оделись очень похоже — коричневые брюки, такие же жилетки и белые рубашки с широкими рукавами и узкими манжетами. Фред также надел черный атласный галстук, а Джордж решил остаться без него. — Может уже пойдём? — спрашивает Ли. — До начала осталось минут 10. — Ладно, — вымученно произносит Джордж. Все трое отправляются в Большой зал, Фред и Ли остаются ждать своих дам у входа. Джордж же заходит внутрь один. Он не знает, что делать дальше, но увидев счастливую Гермиону, решает подойти к ней. — Хей, привет. Что-то случилось? Ты вся прямо светишься, — заводит разговор Джордж. — Что? А, Джордж, — говорит Гермиона и легонько по-дружески обнимает парня. — Я просто так рада, этот бал, платье и… и Крам, — щëки девушки заливаются горячим румянцем. — А ты кого пригласил? — Я решил пойти один, устроить пару розыгрышей. Если хочешь расслабиться, в синий пунш я подолью огневиски. Будет весело, — как-то натянуто говорит Джордж. — Ладно, я понимаю. — говорит Гермиона и смотрит другу за спину. — Если хочешь потанцевать, я всегда к твоим услугам. К ним подходят Фред и Анджелина. Анджелина надела короткое обтягивающее золотистое платье и нанесла такие же золотистые тени на веки. Она выглядела просто потрясающее, от чего Джорджу становилось тошно. Пара Фреда и Анджелины была такая яркая, такая разная и выделяющаяся, что невозможно было отвести взгляда. Он высокий, худой, светлокожий, рыжий, весь в веснушках, она вся блестит и сияет, темнокожая, с пышными формами. Они были, как кофе с молоком — идеальной парой. — Привет, мы как раз говорили о тебе, — говорит Гермиона, обращаясь к Фреду. — Ладно, я пойду к Виктору. Анджелина, красивое платье, — улыбается Гермиона и напоследок подмигивает Джорджу. — Мы тоже пойдём, Джордж. Развлекайся. — говорит Фред и уводит Анджелину на танцпол. Джордж остается один и идёт к столу с закусками, чтобы наполнить синий пунш весельем. *** Бал в самом разгаре. Все танцуют, пьют и веселятся. Фред и Анджелина находятся в самом центре, изредка подходя к столу, чтобы передохнуть и выпить пунша. Джордж сидит в одиночестве и постоянно подливает в свой бокал синий пунш. Его пьяные глаза блестят, а щëки горят. Он расслабился и теперь не против сидеть так до самого окончания бала. Пока не начинается медленный танец. Он смотрит через десятки обнимающихся пар и видит только одну. Видит, как Фред прижимает к себе Анджелину, как девушка кладет голову ему на грудь, а парень что-то тихо шепчет ей. Это больно, больно видеть по-настоящему. Раньше такого не было, он никогда не видел, только думал. Джордж достаёт бутылку алкоголя из жилетки и пьёт из горла. Он видит, как Анджелина встаёт на цыпочки, а Фред наклоняется и целует её в губы, долго и глубоко. «Блять, блять, блять», — крутится в мыслях Джорджа одно и то же слово. Он пытается встать, но ноги подкашиваются и парень с шумом падает обратно на диванчик. Это замечает Снейп, и быстрыми широкими шагами идёт к Джорджу. — Что вы здесь устроили, Уизли? — презрительным тоном произносит профессор, хватая Джорджа за ворот жилетки и резким движением поднимая на ноги. Снейп выглядит очень рассерженным, но Джорджу плевать на это, плевать уже на всë. — Отпустите! Вы не понимаете! Это так больно, понимаете? Просто больно! А он даже не видит этого! — кричит Джордж на растерянного учителя, и горячие слëзы обжигают его щёки. Люди в зале начинают толпиться вокруг и шептаться. — Минус 10 очков Грифиндору, Уизли. Быстро идите в свою комнату. — Ладно, плевать! Что вы все уставились? Нравится видеть, как люди страдают? Идите все… — говорит Джордж, но его перебивает хлëсткая звонкая пощечина. Щека неприятно горит, а Джордж удивлëнно смотрит на рассерженную Гермиону. — Я отведу его, профессор. — произносит она, обхватывает Джорджа за спину, позволяя опереться на неё, и неуклюже тащит его из зала. Следом за ними выбегает кто-то ещё. *** Джордж сидит на холодном каменном подоконнике, а Гермиона, присев перед ним на корточки, тихо успокаивает его. — Джордж, я всë понимаю, чшшш. Ты же знаешь, что делаешь только хуже? Просто отпусти эту ситуацию, и всë. — Обними меня, пожалуйста. Я так устал, понимаешь? — не успевает Джордж договорить, как Гермиона заключает его в теплые нежные объятия. Её маленькая рука гладит Джорджа по волосам, а губы что-то шепчут на ухо. Джордж крепко обнимает её в ответ и вдыхает аромат её цветочных духов. Он больше не плачет, он греется в объятиях. Греется не только телом, но и сердцем. Сейчас он не один. — Джордж? — произносит Фред, только что вышедший из соседнего коридора. — Что случилось? — он быстро подходит к паре. — О Мерлин, Фред, уйди. Сейчас всë хорошо. — Замолчи, Гермиона. Я сам, — говорит Джордж и спрыгивает с подоконника. Уже совсем не понимая, что делает, то ли от выпитого огневиски, то ли от отчаяния, он быстро склоняется над братом и впивается в его губы жадным поцелуем. Он лижет, кусает и ласкает такие дорогие ему губы. Он отдаёт себя всего в этот долгожданный поцелуй. Джордж наконец делает то, чего желал долгие годы, и сейчас ему плевать, что будет дальше. Он пытается протолкнуть горячий язык в рот Фреда, чтобы облизать его изнутри, показать свою любовь, но врезается в плотно сжатые губы и понимает, что Фред не отвечает на поцелуй. Джордж испуганно отстраняется от Фреда, смотрит на кровь, выступившую из прокушенной губы, и закрывает свой рот рукой. - Et la descendance et la race nous poussaient aux crimes et aux deuils — быстро и тихо шепчет Джордж и уходит, не оглядываясь. — Что это было? — единственное, что может сказать Фред. — Это Рембó, Артюр Рембó, — с грустной улыбкой произносит Гермиона. — «Происхождение и раса нас толкали к преступленьям и скорби». — Чего? — Я дарила ему сборник стихотворений на Рождество в прошлом году. — тихо произносит Гермиона, ее глаза начинают блестеть от приближающихся слез, — Что стоишь? Иди в зал… или к нему, — одинокая слеза скатывается по щеке. — Прости, мне пора. *** Джордж быстро идёт, не разбирая дороги. Уже не плачет и ни о чём не жалеет. Его останавливает окрик Фреда. Этого он и боялся, услышать, что скажет Фред, что подумает о нем. — Прости, — тепло говорит Фред, догоняя брата. Он неуверенно кладет руку ему на талию, и Джордж понимает этот жест без слов. Он чувствует. Младший хватает Фреда за шею и притягивает к себе. Он нежно, едва касаясь, облизывает губы брата, и Фред открывает рот, позволяя их слюням смешаться. Они целуются дико, страстно, стукаясь зубами и тяжело дыша. Джордж впивается пальцами в затылок Фреда, словно боится отпустить хотя бы на секунду, словно если отпустит, брат исчезнет. Фред отдается близнецу полностью, доверяет и позволяет чужому языку проникать глубоко-глубоко. Джордж жадно толкается внутрь. Фред. Его Фред. Теперь только его. Исчезло всë на свете. Не осталось ни времени, ни пространства, только он, Фред и сладкая истома, рождающаяся где-то внизу живота. Осталась только мучительная страсть, бесконечная и обжигающая всë к чему прикасается. Для разума не осталось места, потому что невозможно так долго любить безответно. Неожиданно Фред стонет и выгибается, прижимаясь к брату ещё сильнее. — В выручай комнату! — с одышкой произносит Джордж и тянет брата за собой. *** Ворвавшись в темную комнату, освещаемую только кривым серебряным месяцем из окна, Джордж замечает большую кровать и толкает на неё Фреда. Садясь сверху он снова целует брата в губы, в шею, лижет ключицы и грудь, растегивая его жилет и рубашку. Он трогает его везде, до куда может дотянуться. От холодных рук Джорджа у старшего пробегают мурашки по спине. А может вовсе не от рук. Стало жарко, очень жарко, несмотря на открытое окно. Стало мало. Им стало мало друг друга. Фред не выдерживает и с силой толкается бедрами в брата. В ответ Джордж жалобно хрипит и падает на кровать рядом с парнем. Он запускает холодную ладонь в непослушные волосы брата и смущённо шепчет: Возьми меня, Фред. — Что? Ты серьёзно? — Да, я хочу этого, пожалуйста, — Джордж целует брата в шею. — Сейчас. Фред начинает медленно дрожащими руками расстегивать рубашку близнеца. Джордж в ответ улыбается нежно и открыто. У Фреда потеют ладони, и маленькие пуговки выскальзывают из пальцев. — Чшшш, — шепчет Джордж, садясь рядом, и помогает близнецу снять с себя и с него рубашки. Он расстегивает брюки Фреда и неуверенно останавливается перед последним рубежом. Всего на секунду. А затем отчаянно скользит рукой под резинку трусов и обхватывает возбужденный член брата. В ответ Фред давится, начинает часто и хрипло дышать, а затем вдруг громко стонет, поддаваясь руке навстречу. — Блять, — шепчет Джордж, кусая губы. — Я больше не могу. Он достаёт руку из чужих трусов и резко одним движением стаскивает оставшуюся одежду с брата. Затем торопливо расправляется со своими брюками и трусами, после чего поспешно прижимается к Фреду и целует, снова и снова, лижет и кусает опухшие губы. Джордж ложится на кровать и притягивает старшего к себе. Фреду приходится упереться руками в кровать, чтобы не упасть. — Я готов. Пожалуйста, Фред, сейчас. Рука Фреда сама тянется к тумбочке, в которой уже лежит всë необходимое. Он достает тюбик со смазкой и выдавливает её на пальцы. Джордж втягивает воздух, когда чувствует пальцы Фреда у своего ануса, холодные и влажные от смазки. — Всё хорошо? — Да, продолжай, — отвечает Джордж, цепляясь пальцами в тёмные простыни. Он чувствует неприятное жжение и наполненность, чувствует, как что-то движется внутри него. Но эту боль заглушает Фред, навалившийся сверху и шепчущий на ухо какие-то нежности. Затем Фред медленно вводит второй и третий палец, осторожно и мягко массируя проход. Джордж лишь отчаянно цепляется за плечи брата, тяжело дышит и испуганно вглядывается в чужие глаза. Он не хочет останавливаться, но не может удержать жалобный стонов, пока вдруг его не настигает волна острого удовольствия, и он не выгибается, подаваясь навстречу тонким пальцам, выпрашивая новые ласки. Фред ещё пару раз проводит по простате близнеца, и Джорджа уносит куда-то далеко в эйфорию, небытие. Но Фред прекращает ласки, осторожно вытаскивает руку, в ответ на что Джордж недовольно стонет, пытаясь снова насадиться на пальцы. Но Фред убирает руки и снова нависает над братом. Старший нежно целует Джорджа в полуоткрытые губы, подставляя головку к проходу. Джордж неожиданно резко подаётся навстречу. — Я люблю тебя, — шепчет он сбивчивым дыханием. Его глаза, покрытые мутной пленкой, не видят ничего перед собой, а руки жадно блуждают по чужому телу, пытаясь приласкать и удержаться. Фред медленно, стараясь не причинить брату боль, проталкивается в узкий пьянящий жар. Он целует брата в губы, гладит по спине и волосам, пытаясь отвлечь. Лицо Джорджа искажается, на лбу проступают бисеринки пота, которые Фред жадно слизывает, а затем снова опускается к губам. Когда Фред входит до конца, он немного ждёт и, когда видит в глазах Джорджа согласие, начинает медленно двигаться в жарком проходе, постепенно наращивая темп, стараясь попадать по простате. Джордж неприлично громко стонет, выгибается и просит ещё. Всë тело звенит и вибрирует, разрывается изнутри от новых ощущений, от невыносимого желания. Всë горит, горит адским пламенем, сжигая прошлое и будущее, делая их дикарями, без стыда и совести, без разума, который должен был остановить их в этот момент. Желание до боли жжёт пах. Сердце бешено колотится, подпрыгивая куда-то к самому горлу. Фред слышит, как стонет Джордж, как громко и быстро стучит его сердце, как Джордж начинает шептать: Я не могу больше, не могу… Тогда Фред обхватывает член брата и начинает двигать рукой в уже заданном собою ритме, пока не чувствует частые пульсирующие толчки. Липкая сперма Джорджа пачкает его живот, но Фред продолжает двигаться, пока низ его живота не скручивается в до боли сладких спазмах, и оргазм не настигает его с невероятной силой, накрывая волной, словно цунами. Фред падает на брата и чувствует, как его живот, запачканный в чужой сперме, прилипает к животу Джорджа. Он не видит ничего, кроме белых вспышек и крепко обнимает брата, закрывая глаза. Джордж всë ещё чувствует, что Фред внутри него, и ощущает, как что-то горячее капает из ануса. Когда Фред приходит в себя, он поднимается и достаёт из тумбочки влажные салфетки. Он бережно вытирает сначала живот Джорджа, потом свой и заканчивает анусом брата. Салфетка небрежно летит на пол, а Фред ложится рядом с Джорджем, крепко обнимая и целуя в шею. Он прячет их под шëлковым одеялом. Прячет от мира, от мыслей, от завтрашнего дня. *** Капризное солнце светит прямо в глаза, и Джордж невольно хмурится. Он пытается подняться и сесть, но голова гудит, и его не покидает ощущение тошноты и боли. Не хочется открывать глаза, Джордж отворачивается от окна и видит перед собой лицо Фреда. Старший спокойно спит и пока не думает о том, что произошло этой ночью. Он спокоен. Джордж улыбается, как дурак, и легко целует брата в губы, трется носом о его нос и снова целует. Фред открывает глаза и пугается, видимо вспомнив всë, что было вчера. Он резко поднимается, садясь на кровати, одеяло небрежно спадает с него, и Фред старается прикрыться подушкой. — Чшшш, ты чего? — Джордж поднимается и садится напротив. — Это же я, Джорджи. — тихо шепчет он, рукой поглаживая щёку близнеца. — Стой, нам нельзя понимаешь? А что скажет мама, папа, а Джинни, ты о ней подумал? — Я думал о нас, о наших чувствах. Мы можем уехать, и всë. Туда где нас никто не знает. — И что мы будем делать? Мы близнецы, нас в любом случае примут за родственников. Ты понимаешь, что у нас нет выхода? — с горечью в голосе произносит Фред. — Но… — Нужно с этим покончить, забыть, иначе никак. Замести следы и сделать вид, что ничего не было. Черт, Гермиона… Что мы ей скажем? — Она умная, сама всë понимает. — Она всë знала, ты так не думаешь? Откуда она всë знает? — Не знаю, — тихо смеется Джордж. — Можно… Последний поцелуй. — Да, — произносит Фред и первый наклоняется к искусанным губам брата. Его язык проникает внутрь и чувствует привкус огневиски. Чувствует мокрый жар и страсть, идущую изнутри. Фред закрывает глаза и берет брата за щёки, притягивая ближе. Его пальцы обжигают чужие слëзы, но он продолжает целовать, лизать, успокаивать. Старший просто хочет отдать все свои чувства, избавиться от них. Но мокрые от слëз пальцы дрожат и не слушаются. Он отстраняется, и прислоняется губами ко лбу близнеца. Часто целует и шепчет: Прости, прости, прости. Фред встаёт, одевается и уходит, не смотря на брата. Джордж сидит, как парализованный и не может пошевелиться. А счастье было так близко. — Le monde, votre fortune et votre péril, — горько шепчет он, почему-то улыбаясь.

«Любить — это опасность или сила Психеи? Земля имела плодородные склоны, где были артисты и принцы, а происхождение и раса нас толкали к преступлениям и скорби: целый мир вам счастие и вам погибель. Но теперь, когда этот тягостный труд завершен, ты и расчеты твои, ты и твое нетерпение — всего лишь ваш танец, ваш голос».