Голос

      Вы когда-нибудь задумывались о том, что наш мир — это нереально сложная, странная, интересная, но до безумия несправедливая штука? Вот Какёин Нориаки да. Мир, в которым ты можешь спокойно, без каких-либо усилий заниматься любимым делом, держа в руках тонкие кисти, вырисовывая что-то действительно невероятное. Мир, в котором можешь за крошечную секунду узнать множество важной информации, а позже рассказать её человеку, что живёт на другом краю земли. Мир, в котором с помощью всего лишь одного слова, случайно слетевшего с губ, ты можешь сделать человеку больно. В буквальном смысле. В этой чертовой реальности все дела обстоят так, что каждый человек как только начинает говорить, делает для людей вокруг него что-то особенное. Многие умели голосом вдохновлять, заставлять чувствовать себя окрылённый или же счастливым, могут придавать эффект лёгкого опьянения. А могут и давать что-то болезненное. Даже убивать. К счастью, таких немного. К несчастью, парень был одним из тех, кто причинял боль, даже не желая этого. И ещё как! И моральную, и физическую. Зависело от того, в каком состоянии парня встретить. Или насколько сильно его разозлить. Вот радость то.         Новое утро. Новый день, когда лучше не открывать рот в присутствии людей. Новая школа. Он совсем недавно переехал в этот тихий, ничем не примечательный городок вместе с отцом и уже пару дней как числился учеником огромной, не соврать, красивой и образцовой школы. Одноклассники попались шибко разговорчивые. Им повезло. Некоторые имели способностью голоса будто бы укутывать человека в одеяло, создавая иллюзию теплоты. Другие вдохновляли на упорный труд. Множество хорошего. И это действительно радовало, однако же было сложно в первый день, когда другие правда пытались разговорить Нориаки, обьяснить им что и как, не причинив вреда. Он знал, к чему приведет его голос. Знал, поэтому молчал, записывая свои слова либо в телефон, либо на блокнот под рукой. Его это устраивало. Это одиночество. Оно уже не печалило, ведь лучше уж так, чем получить ненависть от других, жалующихся на то, как им плохо.        Молочно-белые обои немного раздражают, а мысли в понедельник уже улетают ближе к субботе, чтобы отдохнуть, выспаться и заполнить эту пустоту комнаты чем-то действительно уникальным. Огромным количеством плакатов разнообразных музыкальных групп, прекрасных аниме и долгих, но безумно интересных сериалов. Голова немного болит, а как только мальчишка встаёт с кровати и проходит пару шагов, ещё и кружится, заставляя чуть ли не вписаться лбом в дверной косяк. Утро не задалось с самого начала.       — Доброе, милый! — слышится с кухни. Отец, облокотившись о стол, пьёт кофе и приветливо улыбается. От его голоса Какёин чувствует себя более бодрым, что идёт ему даже в плюс, а после ласковых рук на яркого цвета макушке, ещё и любимым.       Чтобы не сделать хуже мальчишка лишь кивает, но улыбается. Улыбается так, что на душе становится теплее. При чём, им обоим. Позже старший уходит, говоря на последок что-то о завтраке, но парень не слушает. Лишь пьет молока, не желая больше взять что-то с собой и, схватив рюкзак, перекинув его на спину, выходит в школу. Времени предостаточно, так что можно идти спокойно, вслушиваясь в тихие звуки природы и людей поблизости. В шелест листьев, что совсем недавно золотым дождем падали с деревьев, покрывая дороги разноцветным, ярким ковром, в звуки капель, когда ботинки всё же касаются огромной лужи, в детский счастливый смех, что доносится от девчонки в красивом пальто и резиновых сапогах. Осенью природа поистине прекрасна.       Заходя в огромное здание, положив обувь в миниатюрный шкафчик, парень идёт ближе к классам, уже представляя сегодняшний день. История, литература, языки, физкультура и математика. От знания, что после бега надо будет заниматься уравнениями хочется плюнуть в лицо тому, кто составлял расписание.       Урок начался и всё проходило спокойно. Парень с головой нырнул в учебу, на самом деле радуясь и интересуясь всем. Гуманитарные науки давались ему легко, и тот читал и вникал в то, что происходило в рассказе, или же пару веков назад где-то во Франции, с восторгом в душе и лёгкой улыбкой уголком губ на лице. Всё так... Спокойно. Нереально прекрасно.       Обедать сегодня тот не будет. В общую столовую ходить, слышать шум и ощущать каждый голос на себе не хочется. Лишняя головная боль не нужна совершенно. Нужно в место, где будет действовать тихо, где его мало кто найдет, где ветерок будет игриво летать в алых волосах, а на душе не будет никакой грозы. Крыша. Идеально.       — Наконец-то...       Говорить с самим собой уже с самого детства вошло в привычку. Сам себя не покалечишь, а единственным человеком, что действительно желали говорить с ним, даже чувствуя потом боль и моральное (а во время детских инстерик ещё и физическое) истощение был его отец. Да и то мальчишка, как только вырос, старался прекратить это, не желая делать хуже человеку, которому и так живётся не сладко.       — Так, так, так... А кто это у нас заговорил? Не ты ли, мальчишка, что отказывался от общения ещё с пару дней назад? — слышится где-то позади, а у Нориаки подкашиваются ноги. Голос знакомый. Вероятно, приставучий одноклассник, который в итоге оказался хулиганом.       Какёин сжимает губы, кивает, держась за огорождение. Упасть с крыши ему ой как не хотелось. Хотя, получать от какого-то пацана, что возомнил себе о том, что ему все и всё должны, тоже. Выглядел он, на самом деле, довольно грозно. Расстёгнутая форма, мешки под глазами, крепко сжатые кулаки. Готов ударить в любой момент.       — Ты только что говорил. А при всех не хотел. Думаешь, своим голосом так просто сломаешь меня? — кричит одноклассник, напирая.       Не вспомнить как этого парня зовут. Да это, в принципе, особо и не важно. Парень сразу же налетает с обвинениями, а ярковолосому остаётся лишь сделать шаг в лево, как бы отступая. В глазах не было ни капли страха, однако это не значило, что он не осторожен. Приходится лишь качать головой в разные стороны. Даже зная то, что этот ответ его не устроит.       — Скажи блять! Скажи хоть что-нибудь. Или просто не хочешь, чтобы твой тоненький голосок услышали, м? — тело расслабляется, ноги становятся ватными. Сопротивляться способностям чужого голоса невозможно.       Первый удар. Он приходится в лицо. Нориаки не в силах устоять. Тело уже просто не выдерживает и падёт на земь.       Второй удар. Куда-то в живот. Ногой. Унизительно.       Какёин пытается встать. Третий удар и снова в живот. Больно.       — Твою мать... — шепчет школьник, а затем думает. Раз уж тот так искренне желает почувствовать боль, так сильно хочет познать всю способность его мощного голоса, пусть узнает, — Остановись.       Грубо. Резко. Больно. Теперь уже не ему одному. Хулиган хватается за голову так, словно бы на неё пришелся удар чьего-то тяжёлого кулака. Шипит что-то, смотря на Нориаки, кажется понимая, в чём вся суть его молчаливости.       — Ну и, доволен? Я говорю. Нравится это? — теперь уже удары наносит он. Вот только не прикасаясь к другому парню. Наоборот. Он говорит и злится всё больше и больше, видя как тот уже и сам на коленях, — Запомни раз и навсегда. Не подходи ко мне. И, знаешь, передай это всем своим дружкам. Ты меня понял?       На руках хулигана выступают маленькие царапины. Небольшие, кровь не идёт. Но они останутся на время и послужат уроком для него. Не стоит лезть к людям, тем более с насилием.       Последнее, что слышит эта крыша, а также хулиган, всё ещё лежащий на земле — медленные и аккуратные шаги по лестнице вниз. Нориаки уходит, оставляя своего врага позади, чувствуя себя отвратительно. Как в эмоциональном плане, всё же, его так унизили, да и он сорвался, так и в здоровье. По губам проходят капли, что случайно попали в рот. А там отдались металлическим привкусом. Отвратительно. Кажется, с его носом всё не в порядке.         Рука у лица, а парень оглядывается. Ещё не успел узнать, где и что находится, так что либо придется импровизировать, либо...       — Эй! Всё нормально? — грубый и тихий голос какого-то парня, что так кстати вышел из кабинета, заставил пройтись холодку по коже. Да и, честно сказать, чужой вид давал похожий эффект. Перед ним стоял действительно высокий парень, в чёрном гакуране с цепью, кепкой и хмурым выражением лица. Будто чем-то недоволен. И, знаете, может это и должно было пугать или отталкивать, но Какёин находил его весьма и весьма интересным. Пусть сейчас для этих мыслей времени и нет, но в глубине души тот действительно хотел узнать его. Может как личность, а может и как друга.       Нориаки отрицательно машет головой в разные стороны и произносит лишь несколько слов, что бы его поняли:       — Медпункт. Там, — первое - это просьба хотя бы показать, что находится этот кабинет, чтобы устроить небольшие, возникшие нежданно, проблемы. На втором мальчишка же указывает на проход на крышу, как бы поясняя, как это вообще произошло, — Пожалуйста.       Даже в таком положении, в ситуации, когда говорить приходится, парень не забывает о вежливости. Пусть это и принесёт лёгкую головную боль. Она, кстати, прилетает сразу же. Это видно, ведь загадочный незнакомец, с тихим "Ну и ну" призывает уходить, начиная тереть виски двумя пальцами.

***

      Первая помощь была сразу же оказана, однако после, как только всё улеглось, буквально все, как учителя, так и в принципе другие дети, молчали об этом случае.  И это было... На самом деле странно. Так думал Джотаро Куджо. Серьёзно, ни о драке, ни о самом парне не было слышно ни от кого. Это взбудораживало воображение.       Огромной удачей стало то, что он одноклассники. Болезнь в первые дни, новенький. Звучит как начало клишированой любовной истории, бррр. Но это действительно так. И это радовало.       Математика. Предмет, на котором отвлекаться вообще не стоит, однако кого это вообще волнует? Второй ряд, их парты достаточно близко. Как удобно. Двойной листочек аккуратно вырывается из тетради с тихим звуком, и маленький комочек прилетает в лицо ярковолосого мальчишки. Ты довольно молчалив и скрытен. Я думал, что это из-за драки. Но нет. В чем причина? Какая тебе разница? Я благодарен за помощь, но это всё, что мне было нужно. Как и сейчас, так и тогда. Отъебись. А почему мы такие злые? А почему мы так любим лезть к людям?)       Их переписка так и продолжалась, пока учитель не заметил и не пригрозил. Однако, не сказать, что Куджо не был доволен собой. Это мальчишка... Нет, Какёин Нориаки, его явно заинтересовал. И номер, написанный на скомканной листе клетчатой бумажки, а также ухмылка на чужом лице, показывали, что не его одного.