А я Люблю и Ненавижу!

       А ты стоял там. Такой старательный, сосредоточенный… А ко мне опять лезли эти проклятые мыслишки… Совсем не те, о которых должен думать обычный мальчишка. Но я их перестал бояться. Нет, совершенно! Я к ним уже привык, как и к тому факту, что моя ориентация натурала решила закончить существование самоубийством. И я стоял там, за углом, тупо пялясь на тебя, как какая-нибудь малолетняя девчонка. Нет бы просто выйти и помочь и так уставшему, измученному тебе… Ан, нет! Я не мог оторвать взгляда. Просто… Я ведь уже говорил, какой ты невероятный? К сожалению, не имею смелости повторить это вслух. Но говорил. Много раз. Я люблю каждый твой момент, который уже успел узнать. Режим Стратега — ты паришь птицей по своим мыслям, добираясь до горных вершин самой сути. В такие моменты ты можешь понять даже врага и найти связующий все стороны фактор. Режим Весельчака — ты всегда знаешь, в какой момент стоит улыбнуться, пошутить — развеять тучи и сомнения или разрядить чересчур напряжённую ситуацию. Режим Сучки — когда следует дать отпор, мощную оплеуху. Тогда смех становится твоим профессиональным оружием, и оно убийственно, беспощадно.        Ньют вновь наклонился, а я потянулся взглядом за ним. Его рыжая майка чуть съехала, открывая моим глазам сказочный вид созерцания этого накаченного торса, на котором так не хватало моих рук! Он поднялся, потягиваясь. И майка, больше на размер, съехала, оголив это хрупкое и одновременно крепкое плечо, созданное для моих засосов. — Томас, не смотри! Томас, не смотри! Томас, не смотри! — зашептал я, словно пытаясь заклинать себя. Но разве этого мне хватит?        Сзади послышалось сдавленное «кхем-кхем». Я вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Ничего опасного, там всего лишь стоял ухмыляющийся Минхо, хрустевший с довольным видом морковкой: — Ну привет, голубчик. Вижу, весело проводишь время! Я тяжело вздохнул и опустился по стеночке наземь. — Что ты так тяжко вздыхаешь, девица-красавица? Али мужа нашла недостойного? — Минхо, не начинай… — Почему бы тебе просто не сказать ему? Я яро замотал головой: — Не, не, не, не, не! — Да брось! Это же Ньют! Вряд ли он тебя за это отшлёпает. Ну, в первые пять секунд, по крайней мере! — Звучит очень убедительно, — с сарказмом проговорил я. — Как говорят: рано или поздно… Тебе всё равно придётся ему сказать. — поучительно выдал Минхо. — Ага. А ещё говорят: лучше поздно, чем никогда! — Ну-ну, — куратор бегунов приободряюще потрепал меня по голове, испортив мой моднейший причесон и громко крикнул. — Ньют! Ты не в курсе, что за лентяй тут отсиживается?! — Хей, шанки! Сюда шагайте, пока обоих не прибил! — прокричал в ответ белобрысый, махнув рукой. — Прямолинейная корейка! — буркнул я Минхо. — Камон, Новичок! — ехидно отозвался он, шире улыбаясь, встретившись с моим угрожающим взглядом.        И мы понуро направились к задорному и немножко злому тебе. Оказывается, когда ты гневаешься, то выглядишь очень мило. Но приставучее желание в такой период настроения всё-таки было бы опасно для моей шкуры. А может даже попы…        От этой мысли я не смог сдержать коварной мины, в тайне надеясь, что Ньют этого попросту не заметил. Ну или, по крайней мере, расценил в ином смысле…