Двойные проблемы

      Эмма и Реджина в выходные решили пожертвовать своим временем вместе и провести время с семьёй. За исключением жарких ночей, которые они проводят в кровати на Миффилин Стрит, что понимали Эм и Ри, и не упускали случая подразнить своих старших двойников. Мэри Маргарет и Дэвид с радостью наблюдали за жизнью своей дочери, которая стала налаживаться на их глазах.       Но есть член семьи, который вовсе не в восторге от развивающихся отношений Эмма и Реджины.       Все выходные Генри то и дело не давал матерям побыть наедине. Появлялся из неоткуда и то встанет между ними, то уведёт одну в сторону, то обнимет. Также Реджина замечала, что он следит за ними время от времени, и это пристальное внимание порождало в ней чувство, что сын, будто под микроскопом их изучает.       Когда она рассказала об этом Эмме, то посоветовала не обращать на это внимание, полагая, что Генри чувствует себя обделённым вниманием. Хотя совсем недавно, казалось, что он рад тому, что его мамы ладят и больше не ругаются. К тому же, за последние несколько недель он стал свидетелем рассвета отношений Эм и Ри. Тогда почему он против отношений своих матерей?       Они решили с ним поговорить, всё ему объяснить, начав с того, что нравятся друг другу в романтическом плане.       – Значит, вы влюблены, – подытожил Генри.       Эмма радостно усмехнулась:       – Да. Совершенно верно.       Генри был настроен скептически:       – Ты, правда, любишь маму, Эмма?       – Да, и уверенна, что она меня тоже любит. А почему нет? Я потрясающая.       Реджина с любовью улыбнулась сыну, убирая волосы с его лба:       – Но, несмотря на то, что между нами, вместе мы или нет, мы всегда будем любить тебя, дорогой.       – Вы собираетесь пожениться?       Эмма на секунду замерла перед ответом:       – Давай, не будем торопить события. Ты как будто несешься по встречке. В любом случае мы трое - семья, понял?       Генри спокойно выслушал, но больше ничего не сказал. Воскресным вечером он крутился возле Реджины как липучка, поэтому они с Эммой решили остаться на ночь в итак переполненной квартире, не желая оставлять сына, когда он столь подозрительно себя ведёт.       На следующее утро он так медленно готовился к школе, что мог опоздать на автобус, а обе его матери на работу. Эмму и Реджину беспокоило поведение сына, тем более, что сейчас он выглядел более подозрительно, чем когда увидел их выходящих из одной спальни.       После завтрака Реджина усадила его перед собой на диван.       – Генри, я понимаю, что вся эта ситуация сбила тебя с толку. Ты хочешь о чём-нибудь у нас спросить?       Мальчик хмуро опустил взгляд:       – Не знаю, будет ли от этого толк, - пробормотал он.       Эмма мягко пихнула его в плечо:       – Эй, парень, что не так? Ты же сам хотел, чтобы мы поладили, и я не поверю, что ты этому не рад. Ты не хочешь, чтобы я с твоей мамой были вместе?       – Я не знаю.       – Можешь объяснить почему? – мягко спросила Реджина.       Генри отрицательно покачал головой:       – Не совсем.       – Парень, нельзя сбрасывать на нас бомбу, не указав на то причины! – возмутилась Эмма.       – Эмма. Не разговаривай с ним в таком тоне, – Реджина метнула на неё предупреждающий взгляд.       Эмма вскочила на ноги, не собираясь глядеть, как Миллс на неё пялится. Разочарования после утреннего разговора с сыном для неё достаточно. Есть одна вещь, которая инстинктивно известна каждому ребёнку – как взбесить своего родителя. Раньше Эмма такого не испытывала. В прошлом году Генри рассказывал ей каждую мелочь об Операции «Кобра» и различных проклятиях, и она с радостью его выслушивала, ведь это отвлекало её от мыслей о Реджине. Но сейчас, она поняла, что молчать и слушать уже не вариант.       – Мне пора собираться на работу, – пробормотала Эмма, направляясь в ванную.       Генри наблюдал, как Эмма уходит, а затем тихо произнёс:       – Прости, мам.       – Генри, я отвезу тебя в школу, – сказала Реджина. – Ты уже опоздал на свой автобус, так что иди, собирай вещи.       Она скрывала это от сына и Эммы, но внутри её сердце мучительно разрывалось при мысли, что ей придётся выбирать между двумя важными людьми в её жизни. И Реджина отчаянно желала, чтобы до этого никогда не дошло.

***

      У входа в школу раздался звонок на урок, и Реджина протянула Генри его рюкзак и ланч.       – Постарайся хорошо провести день, Генри.       – Мам, ты заберёшь меня со школы после уроков? – спросил школьник.       – Могу. Но также я могу попросить Эмму забрать тебя, если хочешь, или можешь добраться на автобусе, - предложила она.       – Нет. Забери, ты, – протараторил Генри. – Сразу после школы, я хочу, чтобы ты отвезла меня домой. Так же можно?       – Конечно. А как остальные вернутся домой, увидишься с ними.       – Не в квартиру. Я хочу в твой дом.       Реджину поразила сама просьба и её формулировка.       – Генри, это и твой дом тоже. Так было и будет всегда.       – Мне пора на занятия. – Почесав ногу, Генри ушёл.       Реджина наблюдала за удаляющимся сыном, пока тот не исчез в здании школы, озадаченная его внезапной привязанностью к себе и очевидным сопротивлением тому, что матери встречаются. Что с ним происходит? Её это очень беспокоило. В прошлом году он был в похожем состоянии, когда узнал, что его усыновили. После снятия проклятия он не особо много проводил с ней времени, а теперь, кажется, что вообще отказывается выпускать её из своего поля зрения. Может ей поговорить с Арчи, пусть позвонит мальчику, поговорит с ним, а после даст ей свои рекомендации?       Она поймала глазами знакомую учительницу, у ворот строящую в линию детей, выходящих из школьного автобуса.       – Давайте побыстрее, пожалуйста. Звонок уже прозвенел. Идёмте в класс. – Коротко стриженная учительница проводила через ворота последнего ученика.       – Реджина. Привет, – поздоровалась Мэри Маргарет, видя её приближение. – Генри снова опоздал на автобус?       – Да. Миссис Бланшар, я была бы признательна, если бы вы присмотрели за ним сегодня. Особенно на переменах.       – О, что-то случилось?       – Вы не видели, не задирают ли его дети?       Мэри Маргарет удивил этот вопрос:       – Нет, ничего подобного я не замечала. У Генри мало друзей, но, как правило, другие дети просто не обращают на него внимания. Он сказал, что над ним издеваются?       – Нет. Не думаю, что он расстроен из-за этого.       – Что-то случилось? Ты тоже выглядишь не очень.       После недолгого неловкого молчания Реджина произнесла:       – Он... знает о нас с Эммой.       – И судя по нашему разговору, он плохо это воспринял? – Мэри Маргарет смотрела с сочувствием.       – Мы не знаем причины, – уже тише добавила Реджина.       – Хорошо. Я присмотрю за ним для тебя.       Дабы поддержать Мери Маргарет взяла её за руку, но Реджина тут же кинула на неё предупреждающий взгляд. Она по привычке попыталась выдернуть руку, но хватка добросердечной учительницы оказалась крепкой.       – Реджина? Сложившаяся ситуация никому из нас не далась легко, а он ещё очень молод. Генри любит вас обеих. Уверена, ещё немного и он привыкнет к этому.       – В этот раз я надеюсь, что ты окажешься права.       Реджина в ответ сжала руку своего бывшего врага, но будет отрицать это до последнего вздоха.

***

      Мэр Миллс уже полчаса находится в Ратуше, не имея возможности сконцентрироваться или добиться успехов в выполнении рабочих дел. Когда на рабочем столе зазвонил телефон, она при первом же сигнале схватила трубку, точно зная, кто звонит.       – Привет, – раздался в трубке голос Эммы. – Он говорил что-нибудь ещё, пока ты отвозила его в школу?       – Нет, – вздохнула Реджина. – Эмма, не сердись на него, пожалуйста. Ты сама сказала, что мы трое – одна семья. Мы должны вместе принимать решения. Он имеет право голоса в том, что происходит между тобой и мной. Наш сын - наш главный приоритет.       – Хочешь сказать, мы позволим десятилетнему мальчишке решать, можно ли нам встречаться друг с другом?       – Ему одиннадцать.       – Мне это известно. Ты поняла, о чём я. Он - ребёнок, мы - его родители.       – Да, родители. Но игнорирование или подавление его мнения, ни к чему хорошему не приведёт. Мне хватило прошлого года. Я намерена вновь заслужить его доверие.       – Так вот то ты делаешь. Пытаешься стать любимой мамочкой, исправиться, творить добро как его любимые книжные герои? Ты жалишь меня, Реджина. Надеюсь, ты понимаешь, что так мы скоро утонем?       – Если ты продолжишь озвучивать свой нелепый ход мыслей, я вешаю трубку, – поставила ультиматум Миллс.       – Нет, не надо! Прости, я несла ахинею. Я знаю, что мы больше не соперничаем, правда. Просто…порой, я так сильно за него беспокоюсь, что не могу думать ни о чём другом.       – Это основа материнства. Беспокойству нет конца.       – Хорошо, что у меня есть ты, чтобы напоминать об этом.       Реджина поднялась из-за стола и подошла к окну. Раздвинув занавески, она посмотрела на яблоню.       – Думаешь, дело в однополой любви? – Через какое-то время спросила Эмма. – Он ещё малец и ничего в этом не понимает. Или может уже пошли слухи, и его дразнят дети в школе? Сторибуковские дети из Сказочной страны, там нет места подобным отношениям, верно? Дети бывают очень жестокими. А что насчёт тебя, ты же тоже оттуда родом. А, Реджина?       – Я признаю, что мне тоже нелегко было принять в себе эту сторону. Но я не отказываюсь от того, чего хочу.       – Блин, жаль он не может нам просто сказать! Тогда, по крайней мере, мы бы знали причину, и, возможно могли бы что-то исправить или объяснить ему.       – У меня есть подозрение, что я знаю, в чём дело, – призналась Миллс. – Во мне. Он не хочет, чтобы ты была со мной.       Эмма, очевидно, догадалась к чему та ведёт, и была этим недовольна.       – Ой, да ладно. Ты же не думаешь, что он хочет, чтобы я вернулась к Нилу? Потому что этого не будет. Даже если бы между мной и тобой ничего не было.       – Он может всё ещё надеяться, что есть шанс, что его мать и отец снова сойдутся.       – Ты его мать, – отрезала Эмма. – И я давно уже не люблю Нила. Я встречалась с ним, будучи подростком, и глянь каков результат: я забеременела и села в тюрьму. Я чувствовала себя одинокой и опустошённой. Месяцами ждала, что он сдастся, или хотя бы просто придет на свиданку, чтобы я могла рассказать ему о ребёнке. Но этого не случилось. Он, как и все, меня бросил. У него было десять лет, чтобы отыскать меня и извиниться, но он этого не сделал.       Реджина стиснула зубы, услышав, через что прошла Эмма и что предстоит Эм.       – Он трус, как и его отец.       – Сейчас всё в норме. Я уже большая девочка, и справилась с этим. Теперь у него есть невеста, и сомневаюсь, что я его вообще интересую. Я люблю тебя.       – Знаю, что любишь,…но Генри то этого не знает. Может, мы слишком хорошо хранили наши чувства в секрете, поэтому он не заметил, как мы постепенно влюблялись друг в друга? Зато он прекрасно видел, как мы чуть ли не каждую минуту сорились. А затем раз и влюблены. Я - Злая королева. Ты - Спасительница, его герой. Он боготворит тебя, и я почти уверена, что Генри просто пытается защитить тебя. Он тоже хочет быть твоим маленьким героем.       – Я могу сама о себе позаботиться. Не важно, кем ты была раньше. Для меня ты Реджина, раздражающе упрямая, невероятно красивая женщина, усыновившая моего сына, и несмотря на то, что ты действуешь мне на нервы и бесишь меня каждый чёртов день, я ничего не хочу менять. Злая королева – это не вся твоя составляющая, понимаешь? И Генри должен об этом знать лучше всех. Я поговорю с ним, раз он сам не видит, как сильно ты изменилась.       – Мне не нужно, чтобы ты защищала меня. Ты не можешь заставить его доверять мне, Эмма, или любить. Только я могу вернуть его доверие.       – Знаю. Я беспокоюсь о вас обоих. У нас есть реальный шанс стать счастливыми. Здесь и сейчас. Думаю, нам просто следует подождать, когда он озвучит свои причины, тогда будем решать, как изменить ситуацию. Значит…у нас всё хорошо? У нас с тобой?       – Да. – Реджина улыбнулась, хоть Эмма и не могла её видеть. – Более чем.       У Эммы на душе стало легче.       – Я задолжала тебе утренний прощальный поцелуй.       – Тогда отдашь с процентами, которые капают каждую минуту. Предупреждаю, у меня большие ставки.       – Я могу себе это позволить. Сегодня я работаю допоздна, но ты можешь прийти и забрать долг, когда пожелаешь…       – Тогда это будет поздно вечером. Генри попросил забрать его из школы, и сегодня у меня запланировано пару встреч. Кстати говоря, к десяти часам начнётся первая.       – Ладно. Полагаю, мне пора класть трубку, – Эмма глубоко вздохнула. – Работать так работать.       Реджина повесила трубку, и тут же раздался сигнал телефона, где было написано, что её ожидают. Она нажала кнопку «вызов», задаваясь вопросом, почему её ассистентка не сообщила об этом лично.       Миллс нетерпеливо постукивала пальцами по столу:       – Марта. Впусти судью Бенсена в… Марта?       Тишина.       Она сама пошла открывать дверь, уже будучи готовой извиниться перед судьёй за нарушение протокола. Её ассистентка сидела у стойки регистрации, прилагая над собой огромные усилия, чтобы слишком широко не улыбаться, и это не смотря на не подчинение.       По-видимому, гость ещё не прибыл, здесь никого не было, кроме шерифа Эммы Свон, стоящей и ожидающей её в уверенной позе. По самодовольному лицу читалось «мне фортануло прошлой ночью, а чего не получила сегодня утром сейчас нагоню…»       Реджина подняла брови как бы говоря: «Я знаю, зачем ты здесь» будто наказывая её за задуманное.       – Шериф Свон. У меня сейчас встреча.       – Кстати об этом, – Эмма подошла ближе. – Бенсен сейчас занят. Его дом взломали этим утром. Устроили там большой беспорядок, паразиты. Он сказал, что не сможет прийти раньше 10 утра.       – И, тем не менее, я сейчас занята.       – Я не отниму у тебя много времени.       Реджина спрятала взволнованную ухмылку, и как только дверь кабинет за ними закрылась, она обняла Эмму за шею и страстно поцеловала.       Одна рука Эммы ласкала её талию, угрожая выбить блузку из-под юбки, а другая всё ещё прятала что-то за спиной.       Эмма ухмыльнулась и снова клюнула её в губы.       – Ммм, ты по мне так скучала? Конечно, скучала. Я бы тоже по себе скучала, если бы была тобой.       Реджина чуть слышно хохотнула, потому что слова прозвучали так, будто бы их сказала Эм.       – Прошло всего несколько часов, Эмма.       – Знаю. Это как вечность, – игриво проскулила она. – Нам было весело прошлой ночью, разве нет?       – Технически, это было рано утром.       – Больше чем весело. Любовь творит немыслимое, правда? У нас уже пошли двухзначные числа, но кто считает?       Реджина поджала губы, пытаясь скрыть восхищённую улыбку. Убирая светлые волосы с лица, она откинула их назад. Они стали намного длиннее, чем в прошлом году, когда Эмма приехала в Сторибрук. Реджину раздражало в себе то, что она восхищалась противоречием должных в Эмме принцессочьих черт. Узкие джинсы, сапоги, кожаная куртка. Светлая кожа, поразительные зелёные глаза, погрязающие золотые завивающиеся волосы.       Стоп, кудряшки вернулись.       – По какому поводу, мм? – Пробормотала Реджина, накручивая локон на палец.       Эмма невинно пожала плечами:       – Ни по какому.       – А что за спиной прячешь? Кроме своих накрученных волос.       – Разве ты не любишь интригу?       Реджина сделала рывок, попытавшись схватить то, что скрывала за спиной Эмма, но оказалась недостаточно быстрой.       – Не-а, – засмеялась Свон, но так как секрет было скрывать уже бессмысленно, она протянула Реджине идеальную розу на длинном стебле.       – Как романтично, – невозмутимо произнесла Реджина, взяв в руку и изучая кроваво-красный цветок.       Она погладила большим пальцем по бархатному лепестку.       – Не нравится, отдай обратно.       Глаза Миллс шаловливо вспыхнули:       – Нет! Он мой.       – Ха, иногда ты такая Ри. Такая же падкая на красивые жесты. Позже скину тебе на флэшку подборку романтических песенок. – Взглянув на время, Эмма поморщилась. – Мне пора. Нужно заехать за мисс Джинджер, вместе поедем в KidSpace.       – Хорошо. Потому что у меня нет времени этим заниматься, – высокомерно сказала Реджина. Чмокнув Эмму в щёку, она направилась к своему столу. – Шериф, если она угостит вас пряником, не ешьте. У неё они не свежие.       Перед выходом за дверь, Эмма бросила:       – Ах да, Реджина? Удели время зеркалу, у тебя помада размазалась.

***

      Остальная часть дня у неё была загружена, но, не смотря на это, поведение сына не выходило из головы. Как только представился шанс, Реджина схватила телефон и набрала один из постоянных номеров.       – Доктор Хоппер, это мэр Миллс.       Арчи ответил ей с характерным ему дружелюбием:       – Здравствуйте Реджина, как ваши дела?       – Я понимаю, что уже поздно, но не могли бы вы сегодня поговорить с Генри?       – Да, у меня есть время. Я нужен как психотерапевт или как друг? Это важно.       – Сама не знаю, - призналась Реджина. – Последнее время он странно себя ведёт.       – Как именно? Проблемы в поведении или в школе?       – Нет, он очень тихий и навязчивый, но не говорит в чём дело. Генри узнал о нас с Эммой, и дал понять, что не хочет, чтобы мы были вместе. Думаю, дело во мне. Боится, что я могу навредить Эмме.       – Оу. Он снова что-то замышляет против тебя? Как когда он узнал, что его усыновили?       – Нет, но это не менее странно. Он стал больше проводить со мной время. Навязчиво ходит за мной везде. Если бы он хотел, чтобы мы расстались, я бы ожидала, что он снова будет делиться с Эммой.       – Ну, его отношения с Эммой отличается от отношений с вами. Вы обе его мамы, но Эмма вошла в его жизнь в старшем возрасте, а вы были той, кто заботился о нём в ранние годы жизни. Каждый раз, когда Генри болел, плакал, или отбивал колени, он искал поддержки от вас.       Реджина от стыда зажмурила глаза:       – За исключением прошлого года, когда я была единственной, кто причинял ему боль, тогда ему на помощь пришла Эмма.       – Да. Если он таким же образом ведёт себя сейчас, это вероятно, потому что ему больно, и, естественно, ему нужна поддержка своего первого родителя. Возможно, ему нужен комфорт, который только вы можете ему дать.       – И что это может быть?       – Не знаю. Но, Реджина, у вас уникальная история. Вы пережили сильную боль и совершали ужасные поступки, были одни и люто ненавидели… Но вопреки всему успешно справилась. Возможно, Генри считает, что унаследовал некоторые ваши черты, и хочет быть уверенным, что всё будет в порядке.       – Но мой сын абсолютно на меня не похож! Он хороший.       – Ранее, на наших сеансах, он сказал мне, что вовсе не считает себя хорошим, каким, по его мнению, он должен быть. А это делает его похожим на тебя, Реджина.

***

      Ужин, этим же днём       Бабуля не успела оторвать глаз от счетов, которые изучала за стойкой, как прозвенел колокольчик, оповещая о новом клиенте, вошедшем в закусочную. Она написала цифру в напротив слова «итого», задаваясь вопросом, когда Руби начнёт, наконец, учиться управлять этим местом, вместо того чтобы только обслуживать клиентов. Её место может занять даже четвероклассник. Генри Миллс, например…       Перед ней на стойку со стуком брякнулась большая корзина яблок.       – Ты опоздала, – сказала Бабуля.       – Да, – ответила мэр. – Признаю, что в этом месяце отстаю в поставке вам бесплатных яблок. Примите мои искренние извинения.       – Легко тебе говорить, – сказала Бабуля, глядя на неё поверх очков. – Не ты получаешь угрозы смерти, по причине отсутствия яблочного пирога. Жители Сторибрука серьёзно относятся к тому, что едят.       После того как Бабуля отнесла корзину на кухню, вернувшись, она заметила, что мэр села за столик, находящийся вдалеке от остальных. Будь она девочкой или женщиной, тот, кто был хорошо с ней знаком, знает, что Реджина Миллс практически не изменилась. Её поза кричала: «Я не хочу быть одна» .       Пожилая женщина подошла к кофеварке и приготовила идеальной температуры латте с парным молоком. В воздухе появился знакомый запах ванили. Бабуля задавалась вопросом, знает ли Реджина, как давно предпочитает этот вкус. Её первым приёмом твёрдой пищи стало яблочное пюре с проваренным ванильным стручком. В то время миссис Лукас была её няней и пыталась отучить маленькую Реджину расчёсывать укусы, это было ещё до того, как Кора уничтожила всех москитов. Девочка позабыла про всё, как только во рту оказалась серебряная ложечка с яблочным пюре. Через секунду прозвучали слова «Как вкусно!», и по заплаканным щекам расползлась улыбка.       Бабуля подумала, что должна чувствовать себя виноватой за то что, не спросив, добавила ваниль, но именно так она когда-то успокаивала Реджину. А если это срабатывало тогда, почему бы не попробовать сейчас?       Подойдя к столику, она поставила кружку перед мэром. Погруженная в свои мысли, Реджина резко дёрнулась от неожиданности.       – Я не заказывала, – поспешно сказала Реджина, глядя на напиток. – Я жду Генри.       – Ваши обычные заказы на кухне, - сказала Бабуля, игнорируя комментарий. – Шериф к вам присоединится?       Реджина сидела с невозмутимым лицом, явно притворяясь, что вопрос её не смутил.       – Сомневаюсь. Зачем бы?       Бабуля понимающе улыбнулась и спрятала блокнот в фартук.       – Трудно снова привыкать?       – К чему?       – Ужинать в одиночестве.       – Я не останусь на ужин. – Реджина, казалась раздражённой от того, что пришлось повторять дважды. – Как я уже сказала, я жду, когда у Генри закончится сеанс с доктором Хоппером.       – Похоже, тебе тоже нужно с кем-то поговорить.       – Я в порядке, мисс Лукас.       Бабуля поймала на себе убийственный взгляд, но воспитывая свою внучку, со временем она привыкла к дерзости молодёжи.       – Неужели? – Сказала Бабушка. – Так вот почему ты каждую минуту проверяешь свой телефон. Ждёшь его звонка? Руби полночи торчит в своём мобильнике. Однажды я попыталась его у неё забрать, так она чуть не откусила мне голову. Может я и стара, но не настолько дряхлая, чтобы забыть, какого это быть молодой и влюблённой.       – Кто сказал, что я влюблена, – возразила Реджина.       – Любой, у кого есть глаза и уши. – Бабуля пожала плечами и села за стол на диванчик стоящий напротив. – У кого большие уши, чтобы лучше тебя слышать? – усмехнулась она. – Так что если хочешь, можем с тобой поговорить.       Реджина сделала глоток ванильного латте и поставила кружку обратно на стол. Она некоторое время просто на неё смотрела, прежде чем сказать:       – Я…я боюсь, что это случиться снова, – тихо произнесла Реджина. – Я всё жду, когда кто-нибудь сюда явится и разорвёт нас на части.       Бабуля слушала, не прерывая, когда Реджина медленно начала делиться своим страхом - потерять того, кого любит. Она говорила о том, что ей даровали счастье, но она не может в полной мере им наслаждаться, или позволить себе поверить, что оно настоящее, потому что ждёт, что его снова у неё отнимут.       После её прошлых деяний, Реджина понимала, что столкнётся с оппозицией в разных кругах, и порой верила, что не заслуживает второго шанса, но так сильно его хочет. Родители Эммы их поддерживают, что бесит (на самом деле Реджина призналась, что она ждала перепалки с ними, но не дождалась), а остальные друзья, которым они рассказали об отношениях, либо уже догадывались, либо нормально восприняли.       Но это так сбивает с толку, влюбиться не только в дочь своего злейшего врага, но и в женщину, которая пыталась забрать её сына. Как можно полюбить единственного человека, которого должна ненавидеть больше остальных? Ей всё ещё кажется невероятным то, что Эмма знает о ней всё - всю подноготную – и всё же смогла понять и простить. Защищать. Спасать. Не единожды, а каждый раз, когда Реджина в этом нуждается.       Она нашла своё счастье, и в этот мальчик, угрожает отнять его у неё.       Их общий ребёнок.       Теперь она боится, что Генри придется столкнуться с гневом Злой королевы. Как уже случалось раньше …       – Я не должна допустить этого, – заявила Реджина, рассекая рукой воздух словно лезвием. – Я должна была убить её до того, как влюблюсь. Я знала, кто она, как только она появилась в Сторибруке. Дочь Белоснежки приехала отнять моего сына. Я убивала и за меньшее. Но что-то меня остановило.       – Что же? – Спросила Бабуля.       – Я пришла, как обычно принесла вам яблок, но вместо барной стойки пошла к номеру мисс Свон. – Реджина закатила глаза. – Она отворила дверь в майке, нижнем белье, и ухмылкой на губах. Я протянула ей одно из моих яблок, и пролепетала, что-то там про сорт. С тех пор меня словно приворожили. Через несколько часов она бензопилой спилила моё дерево, и я не могу объяснить, почему она всё ещё дышит. Но этим, она, разумеется, только привлекла моё внимание.       – Шумно и неприятно, – хмыкнула Бабуля. – Очень в духе нашего шерифа Эммы Свон.       – Действительно. – Реджина улыбнулась. – А когда она поцеловала меня в первый раз, я будто проснулась от долгого сна и вернулась к жизни. Хотите услышать эту историю?