Your chemical romance

Горячо. Воздух в комнате раскалён, будто в чёртовой преисподней. Огонь объял их обоих. Удовольствие, коему только что предавались они оба, не отпускает так быстро, медленно и плавно растекаясь по телу, заполняя каждый его уголок. Женщина не спешит одеваться в свой привычный наряд, роскошный и закрытый, ограничиваясь лёгким, элегантным халатом накинутым на плечи, соблазнительно подчёркивающим изгибы её тела. - Ты так прекрасна, ma cherie, словно силуэт на закате. Звучит сначала обольстительный, чарующий мужской голос, а за ним хохот женщины, весёлый и немного насмешливый: - Интересно, скольким девушкам ты это говорил. Коё приятно получать комплименты в адрес своей красоты, но они не вызывают в ней большого доверия. Подобная реакция ничуть не выводит мужчину из равновесия, он остаётся всё так же обаятелен и неотразим. - И мои слова ни разу не были ложью, а ведь ты при этом прекраснее их всех. У Липпманна был необычайный дар красноречия, который не сосчитать сколько раз помогал ему по.жизни - заводить друзей, запудривать мозги врагам, и обольщать девушек само собой, пожалуй самый полезный бонус извлекаемый из его навыка, мафиози отвечающий за связи с общественностью, был тем ещё дамским угодником. Девушка всегда готовая окунуться в бой и решить вопрос радикальным способом и мужчина предпочитающий урегулирование любых проблем обаянием и ловким языком получали настоящее удовольствие пребывая в обществе друг друга. Они были во многом схожи, у них были общие вкусы, пристрастия и интересы. Что рыжеволосая воительница, что миролюбивый блондин, насколько это возможно в рамках профессии мафиози, были эстетами от корней волос и до кончиков пальцев, они оба ценили искусство, любили красиво наряжаться и питали страсть к хорошему вину. Они оба любили собственный комфорт, умели видеть и любили отмечать красоту буквально во всём, что её содержало. Любили послушать хорошую музыку, посмотреть номинированное на различные награды кино, сходить на выставку искусств в свободное время. Им всегда было о чём поговорить, начатый непонятно о чём разговор без особой для него причины быстро перетекал в увлекательную беседу, оторваться от которой уже было едва ли возможно, разве что на помолчать вместе, для них это было сродни разговору, только без слов, да на занятия поинтереснее, одно конкретное занятие, если быть точными, при чём данное обстоятельство было вызвано далеко не только лишь мастерским красноречием обоих участников тандема, но и их настоящей схожестью во взглядах и интересах, в ценностях и восприятии. И это всё при том, что они не были друг в друга влюблены. О нет, возможно человеку со стороны так и не показалось бы, но между ними не было никакой любви, по крайней мере, в глубинном смысле этого понятия, что, по правде говоря, было только на руку им обоим по их же собственному мнению. Понимание, взаимный интерес, но не искренние, настоящие чувства, что для них было весомым плюсом. Может они и не стали бы вовсе сходиться опасаясь, что могут подхватить любовь, но эта опасная и каверзная болезнь не подавала пока что симптомов, а значит, предосторожность можно не проявлять. Все комплименты, коими Липпманн осыпал Коё, были настоящими, владелица золотого демона была женщиной необычайной красоты, но она не была единственной у него. Липпманн был большим любителем женского внимания и ограничивать себя одной представительницей прекрасного пола не собирался. С кем он будет коротать следующий вечер, когда мечница отправится на кровопролитную миссию, а он как раз завершит дипломатическое поручение? Светловолосая, короткостриженная, с цветными прядками, какой бы не была его следующая любовница, это, в любом случае, не будет таким холодным ограждением от возможного появления чувств, какое выстроено в душе у воспитательницы подрастающих воинов. Ибо внимание, расположение и лояльность, Коё пускай, конечно же, и не рассеивались на десятки других представителей противоположного пола, как у её спутника, Озаки для такого была девушкой слишком гордой и избирательной, её сердце и душа всё ещё принадлежали тому, кто больше никогда не сможет ступить ногой на землю этого бренного мира. Чувства девушки до сих пор были покорены тем, кто так скоропостижно её покинул, по вине их предыдущего босса, этого кровожадного ублюдка, решившего беглянке из всех существующих в мире мучений предоставить испытание в виде самого тяжкого, и пускай она его больше никогда и не увидит, до тех пор, пока сама не закроет глаза, погрузившись в вечный сон, разве не будет предательством отпустить пускай и не самого человека, но даже и воспоминания о нём? О нет, её избранник вовсе не хотел бы, чтоб она провела свою жизнь в бесконечной тоске по нему, ведь это погрузило бы её во тьму из которой он так усердно хотел и мечтал её вывести, что и стоило в итоге мужчине жизни. Увидь он её из недр преисподней не думающую о нём и падающую в объятия иного спутника, он был бы во сто крат более счастлив, чем застань плачущую у его могилы, у мёртвых мысли нельзя прочесть, но она знала всё, о чём он думал, пока тот был жив. Может быть, возможно, однажды... Не сегодня в любом случае, не сейчас. О, девушка с радостью исполнила бы его последнюю волю. Но разве она могла? Как можно пойти против самого ценного, что хранится в твоей тёмной, укрытой ночью душе, как можно переступить через то, что противоречит самой твоей природе? Для Коё познание любви оказалось слишком жестоким, а Липпманн не хотел и вовсе её знать, в том числе, и из-за известного ему опыту его прекрасной подруги. Стихи о ней слагают конечно красивые, но отзывы погрязших оставляют желать лучшего, любовь есть чувство настолько же прекрасное, в какой и жестокое. Может потому он и проводил столько времени в компании самых разных девиц, имена коих едва ли помнил, чем больше лиц сменившихся в твоей голове, тем проблематичнее выделить из их множества одно особенное. Липпманн высоко ценил поэзию, но никогда не любил так, как это превозносилось в стихах, ставя дружбу и своих товарищей превыше всего прочего, и ему с лихвой хватило того дикого зрелища, когда его друзья, компанейские и заводные, вдруг резко становились походящими на призраков, ошивающихся вместо кладбища у барных стоек, на которых скоплялись опустошенные стаканы из-под виски. Даже если однажды ему предстоит пройти через прекраснейшую из бед, он будет держаться и оттягивать этот момент как можно дальше. Так что да, они не влюблены, однако... Это пожалуй только лишь к лучшему. Меньше терзаний, меньше боли и потерь через которые жизнь каждого из них заставляла пройти и, наверняка, ещё не единожды заставит, вот же экая зараза. Они не рассорятся, не наживут себе новых врагов в лицах тех, кого любили, их сердца не будут разбиты. Лишь прекрасные продолжительные разговоры, ночи полные огня да возможность разделить то, что близко сердцу с тем, кому любопытно то же, что и тебе, а ещё удобнейшая возможность заполнить пустоту в душе от недостатка такой важной составляющей человеческой жизни. Весьма удачная, стоит заметить. Настолько, что ещё немного, и их почти что можно будет спутать между собой. Или не различить. И в их интересах, чтобы так оставалось и дальше. Даже если они на грани. Даже если ходят по самому краю. Даже если затаившаяся угроза дышит им в спину. Рискованное предприятие, всё-таки, когда мужчине и женщине вести разговоры ничуть не менее приятно, чем предаваться всевозможным непристойностям, это уже значительный показатель, Но они ещё поборются. Работа мафиози всегда подразумевала под собой определённый риск. А кто не рискует, тот, как известно, шампанского не пьёт. И не проводит время с такой обворожительной девушкой, как Коё. И самый большой сейчас риск для них обоих отнюдь не распрощаться с головами, а отдать во власть другому свои сердца.