Your chemical romance

Если вам покажется, что эта часть перекликается с треком Mindless Self Indulgence «Sex for homework», то вам не покажется, ибо она написана под влиянием сей песни, а я надеюсь, что кому-то покажется. Можно сказать, что сия группа зажала меня между своих бёдер. Ну вы поняли, чему будет посвящена эта часть. Урок начался, всем встать, а точнее лечь и занять нужное положение на кровати, на спине или на животе, на ваше усмотрение. Стоны — звонок на урок, а отметины от укусов на шее и груди — отметки за обучение, которое, к слову, можно проводить много где, хоть в ванной, хоть в прихожей, хоть на столе. Его пальцы касаются её тела как музыкального инструмента и играют прекрасную мелодию которую она издаёт. Её прикосновения доставляют ему не меньшее удовольствие, неважно какие, что когда она нежно берёт его лицо в ладони, что когда вонзает ногти в спину. Он знает уже каждый изгиб её тела, смог бы воссоздать в голове, даже не освещай её лунный свет. Её тело такое чувствительное и отзывчивое, только прикоснись и почувствуешь, как под кожей под пальцами пробегает ток. Цудзимура просто умница, настоящая примерная ученица, всё схватывает на лету, пускай совсем недавно ещё и совсем не разбиралась в предмете. Девочка проводила большую часть жизни в работе, а до неё за учёбой, у неё не было особых возможностей для отработки материала, но это не проблема, известный детектив Аяцудзи Юкито берёт обучение в свои руки, в прямом смысле, вместе с её аккуратной маленькой такой красивой грудью. Например, что для скрашивания свободного времени припровождения есть более интересные занятия, чем бесконечное погружение в работу с головой. Или что её формы прекрасно смотрятся не только в простом обычном белье, но и поддерживаемые красивым нижним комплектом, о чём она раньше не подозревала и не задумывалась, а сейчас стала носить всё чаще, один дразнящий взгляд великого детектива будил в девушке желания, о которых она раньше не подозревала. Впрочем, и сам Аяцудзи вместе с ней получает новые знания, например, как красиво выглядит его рубашка накинутая на её полуобнажённое тело по утрам, весьма ценное знание однако, а ещё очень эстетичное. — Цудзимура, что это? — Приставка «-кун», которую детектив использовал ранее, обращаясь к юному агенту всюду следующему за ним по пятам и кидающего вперёд него в бой, потеряла свою актуальность навсегда. — Это что такое? — О, знаешь, я просто видела такое в фильмах, когда девушка накидывает рубашку парня после, ну… — Чуть бледноватые щёки краснеют от воспоминаний о том, что они занимались этим же этой ночью. — Этого самого. Мягкая улыбка появляется на обычно суровом лице. — Понятно. — Ну, так что, можно? — Слегка неуверенный вопрос, как будто бы с лёгкой опаской. — Конечно, дурашка. Чтобы их не ожидало в будущем, как бы дальше не сложились их пути, никому из них впредь не выкинуть из памяти того, что между ними происходило сейчас, ибо это было не просто прикосновение тел, в этот момент убийца-детектив и юная агент соприкасались эфиром своих душ. Её волосы растрепались, так и не скажешь, что когда она пересекла порог его спальни, они были собраны в строгий, официальный пучок. Пусть скрывает себя сколько угодно за деловыми костюмами, он знает, какая она под ними, настоящая, беззащитная, с чудесными запахом и кожей, а главное, принадлежащая только ему, как только эта защищающая броня будет сброшена. У Цудзимуры чудесное тело — спортивное, подтянутое, впалый живот и стройные ноги, другие мужчины возможно назвали бы её худощавой, но ему нравится, нет, не просто нравится, это тело лучшее в этом мире, чёрт возьми, это ещё прекраснее, чем видеть её в наряде горничной, намного прекраснее, несравненно. Она вся лучшая для него, сотни других женщин, фигуристых и с опытом никогда бы её не заменили. Детектив нечасто говорит Цудзимуре об этом, отдавая предпочтение всевозможным колкостям и подколам, ему тяжело произносить такие вещи, однако это бесспорно так и на душе у Аяцудзи именно это. У неё прекрасные волосы, мягкие, светло-голубые, практически блондинка, они и собранные в пучок выглядели очень хорошо, а уж плывущие волнами по подушке тем более. И её глаза, её серо-голубые глаза, которые он всегда видел, но только в моменты максимального сближения в них появляется что-то новое, незамечаемое ранее. Он, детектив с феноменальными интеллектуальными способностями и безупречной памятью, знающий всё на свете, но он и не подозревал, что Цудзимура может быть такой. Да, именно "такой", все остальные слова не опишут в должной точности этого душевного состояния девушки, это нужно только видеть собственными глазами, а видеть её такой может только он. — Какая ты красивая, Цудзимура. Сдавленный стон и неловкая, неуклюжая попытка отвернуться, остановленная двумя пальцами зажавшими лицо девушки. — Не привыкла, что тебе говорят об этом? Я это намерен исправить, так что лучше привыкай. В такие моменты Цудзимура становится как никогда послушной или же как никогда властной. Покорно выполняет его требования — выгнуться, убрать руки прикрывающие её красивую грудь, прикасается пальцами к бугорку между ног, пока он смотрит и наслаждается зрелищем её накаляющегося тела, как бы сильно не краснели её щёки. А уж какой величественной и доминантной она становится в те мгновения, когда его губы соприкасаются с её губами, но не теми, что на лице или когда его лицо оказывается зажато между её бёдрами. Какой эта девушка в этот момент выглядит властной и статной, сразу чувствуется человек работающий в органах власти, хэх. Забавная ситуация, но полностью явив себя мужчине, агент смогла получить над ним значительно большее влияние, чем без конца пытаясь взять над ним верх лекциями, нравоучениями, приказами и угрозами устранения. Но только пускай не тешит себя мыслями, что она взяла его на поводок, ведь она делает это с его инициативы, это ведь была его идея. Цудзимура так мило покраснела когда услышала его предложение, что он был готов поклясться, что девушка думала об этом ещё до изъявления его желания, просто стеснялась предложить, как хорошо что великий детектив способен распознавать все её тайные помыслы, воплотив их в явь. Девушка может сколько угодно пытаться спрятаться под одеялом когда он шепчет ей на ушко непристойности, он же видит, как ей нравится когда её смущают, а Аяцудзи не может отказать в доставлении удовольствия такой чудесной девушке. — Аяцудзи, я… Я… Понятия не имею, как это делается. — А я тебя научу. Только чур в глаза мне смотри, ты же помнишь. О, есть ещё столько всего, чему ему предстоит научить её. И обучение только началось.