Light my fire

      Коала праздники любила. Особенно если они еще и приурочены к какой-нибудь благотворительности. А уж заодно побыть немного в шикарной компании спасателей – и подавно. Поэтому сходу согласилась на предложение Эйса в День святого Валентина прийти и поддержать мероприятие своим присутствием. В отличие от того же Сабо, которого интуитивно воротило, но непонятно, от чего больше: от одной мысли о скоплении людей или все же от того, что Коала проводит время вместе с Эйсом вместо него. Сабо не понимал, что его беспокоило сильнее. Хотя, возможно, на самом деле беспокоило все разом. Он как бы между прочим продолжал размышлять над этим, наблюдая, как Коала весь вечер скакала по квартире от комнаты до прихожей, примеряя то платья, то футболки с джинсами, то любимый короткий комбез, привезенный ей когда-то из Италии. Она что-то напевала, крутилась перед зеркалом юлой и иногда кидала хитрые взгляды на Сабо, который сидел на своем излюбленном месте у кухонного стола, с ногами забравшись на стул. Он не двигался уже больше сорока минут, а значило это лишь одно – у Сабо дилемма. И он пытался ее разрешить. Коала даже знала, в чем дилемма, однако пришла к выводу не помогать. Сабо сам должен выбрать – бояться или пробовать жить. С этими мыслями она и оставила его, наконец определив, что надеть, пожелала спокойной ночи и ушла спать. В отличие от нее, Сабо не мог уснуть довольно долго. 

***

      Примерно после десяти у Первой пожарной части стали собираться люди.        Яркое солнце освещало фасад здания лишь частично, большая его часть была в тени от эстакады легкого метро. Перед входом стояли несколько столов с красно-белыми скатертями, и волонтеры заканчивали вешать гирлянды в форме сердечек и стилизованных огнетушителей. Несколько пожарных помогали крепить баннер с надписью: «Любовь к безопасности – наш главный приоритет!» Погода стояла на радость нежаркая, и по улице гулял приятный ветерок.       Несмотря на мероприятие, работу пожарной части никто не отменял, поэтому сегодня на станции было людно и шумно – работали обе смены. Одна была готова к возможным вызовам, а вторая помогала волонтерам с проведением программы, и все ее члены так или иначе принимали непосредственное участие. Программа хоть и планировалась не шибко длительной, но предполагала насыщенность. Начиная от презентаций про пожарную безопасность, в том числе и для детей, небольших мастер-классов про помощь любому пострадавшему до тематической ярмарки с сувенирами, кофе и сладостями и легкого музыкального сопровождения.       Коала пришла как раз тогда, когда на территорию пожарной части пожаловала небольшая группа дошкольников с воспитателем. Увидев Эйса, который их встречал как назначенный на сегодня пожарный-экскурсовод, она помахала ему рукой. Тот ответил ей быстрой улыбкой, замечая, и повел детишек показывать и рассказывать о том, как живут, работают и чем пользуются на вызовах бравые пожарные. У него заняло это не больше получаса, после чего, оставив группу на волонтеров и других коллег, он подбежал к Коале, решив нормально поздороваться.       — Привет! Здорово, что пришла. Сейчас еще не густо, но уже есть много любопытствующих. Сегодня как минимум шесть детских групп должно быть. Да и прохожие заглядывают.       У Коалы горели глаза при виде происходящей движухи. Ну, и при виде активных сокомандников Эйса, снующих туда-сюда.       — Да, у вас тут здорово. А я могу внутрь зайти посмотреть?       — Конечно! Сегодня даже нужно. Идем! — Эйс потащил ее внутрь здания, пока их не успел заметить Дьюс, который стоял сегодня в смене, поменявшись с кем-то из ребят. И пока вызов не поступил, он мог нагрянуть в любой момент, а Эйсу так хотелось, чтобы Коала как можно меньше времени провела в компании Дьюса. Но не тут-то было. Стоило им подойти к стойке с пожарным оборудованием возле пожарной машины, Дьюс нарисовался рядом, словно только этого и ждал.       — Святой Валентин услышал мои молитвы и послал нам ангельский подарок! — радостно заявил он, закинув Эйсу на плечо руку, в которой держал маленькую плитку шоколада. Ее он протянул Коале. — Держи шоколадку.       Сбитая с толку Коала приняла презент и с сомнением глянула на пришедшего.       — Ну, спасибо. Но я хотела купить.       — Успеешь. А это – маленький подарок. За красивые глаза. Я – Дьюс.       Эйс покачал головой и фыркнул, отпихивая его.       — Тебя там не ищут?       — Нет, с чего бы? Я свою задачу выполнил, а до мастер-класса по надеванию формы и касок еще есть десять минут. Если не вызовут, конечно. Тогда ты за меня.        Подмигнув Эйсу, он протянул руку Коале для пожатия:       — Дай угадаю, у тебя очень необычное имя. Такое нежное и пушистое, как… Коала?       Его смерили таким оценивающим взглядом, что он даже на секунду подумал, что Эйс его обманул. Но Коала, посторонившись от прошедшего мимо пожарного и одновременно поправляя лямку своего синего коротенького комбинезона, спросила:       — Знаешь, угадываешь ты неплохо, но куда больше мне интересно, часто ли ты так отвлекаешься от работы?       Дьюс сделал вид, что смертельно оскорблен:       — Только ради исключительных гостей! Это даже не отвлечение, а вклад в дело пожарной дипломатии. Тут уж Эйс не удержался от смешка:       — Дипломат, значит? А кто в прошлый раз умудрился застрять в вентиляции, пытаясь “внушить доверие” кошке?       Дьюс сделал шаг назад, театрально подняв руки:       — Эй, эй, не надо личного. Я ведь спас ее!       Поджав губы, Коала улыбнулась:       — У тебя всегда такой подход к гостям?       Дьюс выглядел достаточно самодовольно, но не отталкивающе, когда улыбнулся в ответ:       — Только к тем, кто заставляет Эйса краснеть. Смотри на него, как старается не выдать, что злится.       Эйс замер, глядя на него с явным раздражением.       — Я не краснею.       — Краснеешь, — хихикнула Коала.       Дьюс, довольный эффектом, добавил:       — Ладно, мне пора на мастер-класс, но, Коала, запомни: я самый адекватный из его команды, — и поиграл бровями, не забыв подмигнуть.       — Ты, кажется, очень любишь конкурировать с Эйсом.       — Конкурировать? С чего ты взяла? Это же просто дружеский обмен любезностями, — сделал вид, что задумался. — Просто я умею ценить прекрасное.       — Все, иди, тебя там ждут уже. Не заставляй нас сожалеть, что тебя оставили на смене.       Дьюс сделал невинное лицо:       — Какой ты строгий сегодня. Все, ушел. И, Коала, если Эйс станет слишком занудным, возвращайся – я покажу тебе настоящую пожарную романтику.       Как ни в чем не бывало он удалился в сторону новой группы детишек, насвистывая себе под нос. Кто-то поблизости взорвал хлопушку с кучей розовых и золотистых сердечек, выстреливших в воздух. Они затрепетали в свете ламп, как стайка бабочек, и быстро осели на пол.       — Он всегда такой? — спросила Коала, задумчиво глядя в спину Дьюсу.       Эйс вздохнул:       — Обычно хуже. Ты просто поймала его в “романтичном” настроении. Но не смотри на него всерьез. Он человек хороший, но серьезным быть ему сложно.       — Да не волнуйся, я сразу все поняла. Такие, как он, любят играть, но быстро сдуваются, когда начинаешь играть с ними в ответ.        На лице Эйса проступило удивление. Добравшись до лестницы, он пропустил Коалу вперед, и та обернулась на ступенях, поясняя:       — Я не такая наивная, как могло показаться, поверь.       — Да я уж понял. Идем, покажу, как все устроено, пока меня не припахали куда-нибудь.       Благотворительный праздник в честь Дня святого Валентина шел полным ходом. Люди приходили, участвовали в интерактивах, узнавали больше о работе пожарной части, покупали сувениры, фотографировались, а кто-то даже на добровольной основе порывался помогать. Было и много туристов, случайно оказавшихся поблизости. Даже успел заскочить Марко, правда, совсем ненадолго. Теперь у него вечно было много дел в департаменте. Его времени хватило только поздороваться с Татчем и Эйсом, отдать некоторые документы капитану и вновь уехать.       К вечеру стало поспокойнее. Около пяти поступил третий за день вызов, запасная команда умчалась, и в части стало свободнее дышать. Эйс буквально почувствовал это, зевнул и размял затекшую спину. А еще он ощутил кое-что другое. Это другое спровоцировало его интуитивно обернуться. И ведь не ошибся. У самого крайнего стола со сладостями Эйс увидел Сабо. Тот поверхностно разглядывал красно-белые и коричневые шоколадные сердечки, звездочки и фигурки пожарных машин, напрочь игнорируя рассказы стоящего рядом волонтера.       Удивлению Эйса не было предела. Он радостно подбежал к нему, но трогать не стал, памятуя об отношении Сабо к внезапным касаниям. Вместо этого он сказал:       — Я был уверен, что ты не придешь!       Пусть и сдержанно, но Сабо улыбнулся:       — Я сам был в этом уверен.       — И что поменялось?        — Наверное, мои приоритеты.       Пока они разговаривали, Коала, показывающая маленькому мальчику и его сестре, как надевать пожарную каску, отвлеклась и увидела, кто пожаловал на праздник. Она едва не подпрыгнула от радости. Отдала кому-то из пожарных каску, детишкам подарила каждому по леденцу в виде смешных машинок с большими глазами и подбежала к ребятам, повиснув у Сабо на шее.       — А кто мне говорил, что не сунется сюда? — она лукаво заглянула в его невозмутимое лицо.       — Понятия не имею.       — Ну да, конечно. Вот и как тебе верить после такого?       — Мне вообще верить на слово вредно, — Сабо смягчился и отцепил от себя Коалу. — А ты еще не устала?       — О нет! Мне тут очень нравится! Теперь я знаю, как устроена пожарная машина, как работает система оповещения операторами 911 и как Эйс умеет краснеть и ругаться!       Из всего сказанного подругой Сабо вычленил в важное лишь один момент:       — Краснеть?       — Когда его дружок пытался флиртовать “на пожарном”.       — Дьюс. Надеюсь, ты не повелась на это.       — Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?       Однако, вопреки словам, в ее глазах зажглись маленькие озорные искорки. И Сабо заметил, как она застенчиво потерла правую ладонь. Коала делала так, когда нервничала. Он помнил это еще с первого дня ее волонтерства. Ту до противного улыбчивую девчонку в джинсах и футболке с логотипом волонтерской организации. В тот день она послала Сабо на хер, потому что он специально ее вывел из себя. Но этого никто не видел, а сама Коала впоследствии почему-то безвозвратно к нему прилипла. Убеждала, что именно Сабо нуждался в ней, не признавая, что на самом деле все оказалось в точности до наоборот. И в действительности это и спасло Сабо от прогрессии саморазрушения. Знание того, что ты нужен кому-то, что кто-то испытывает в тебе необходимость.       С Коалой у них давно прошел пик необходимого контакта, и потому сейчас бы они, наверное, спокойно разбежались каждый по своим жизням. Но появился Эйс. И теперь Сабо понял, каково было Коале. Теперь он нуждался в Эйсе. Он хотел его в свою прожженную, покалеченную жизнь, только не знал, что способен предложить ему. Кроме головной боли в лучшем случае.       Сабо отвел глаза, и на его губах заиграла усмешка. Эйс кивнул:       — Я присматривал за ней. Не беспокойся.       — Да я не… — начал было Сабо, глядя под ноги, однако закончить фразу ему не дали.       — Офигее-еть! Серьезно, что ли? Сабо, реально ты? — раздался голос в стороне. Все обернулись. Эйс и Коала удивленно, а Сабо – почувствовав озноб.       Здесь никто не мог его знать.       — Ха, реально! — к ним подошел пожарный-парамедик, нескромно втиснувшись в узкий круг. — Тебя сложно не узнать, я помню это лицо.       И чтобы показать, о чем речь, он указал на шрамы Сабо, правда, довольно образно.       Эйс среагировал незамедлительно, удивленно спросив:        — Дени, вы с Сабо знакомы? Откуда?       Дени.        Сабо почувствовал, как воздух застрял в глотке.       Дени.       Сабо побледнел.       Дени. Дени. ДЕНИ.       Сабо смотрел в его глаза и видел то, чего видеть не хотел. Спину сковало холодом, несмотря на уличную жару, а пальцы онемели так, что он даже не смог их сжать.       Дени.       “Заткнись!” — думал Сабо, но губы не двигались, пока Дени панибратски поправлял воротник его поло и хлопал рукой по плечу, сжимая сильнее, чем нужно.       — Со школы еще. Начальные классы. Помнишь? Забавное было время. Как ты здесь оказался? Никогда бы не подумал, что встречу тебя снова, а, Сабо?       — Я не…       — Ого, ты знал его настолько раньше? — удивился Эйс. — Он просто не любитель что-то рассказывать. С этим немного сложно.       Выражение лица Дени едва заметно изменилось, и изначально обманчиво-мягкие черты лица стали такими, какими Сабо их запомнил в последний раз в тринадцать лет – грубыми. Он спросил, словно ни в чем не бывало:       — Да, есть такое. Эйс, а вы с Сабо встречаетесь, что ли?        Эйс впал в короткий ступор, осмысливая вопрос, а Коала удивленно вытянула шею, во все глаза глядя то на Эйса, то на Сабо.       — В смысле? — не понял Эйс.       Самое ужасное было в том, что из-за кошмарного оцепенения, охватившего Сабо, он был не в состоянии быстро отреагировать. Ноги будто вросли в землю, а время замедлилось, став тягучим, как кисель. Сжав челюсти, он взглянул на Дени так, что у него аж задрожала верхняя губа от подступающей ярости. Он сделал усилие и наконец произнес:       — Дени любит шутки херовые шутить. Этакий шутник.       — А, ой, блин, извини, — как будто бы растерялся в ответ Дени, — я думал, они в курсе, что ты гей.       Сабо забыл сделать вдох. Между ними осела плотная тишина, хотя вокруг продолжали разгуливать гости праздника и другие пожарные. Дети стучали касками по обшивке пожарной машины, а веселая музыка продолжала литься из стереосистемы под потолком.       Первой очнулась Коала. И ее инстинктивная попытка взять Сабо за руку с треском провалилась. Вместо его ладони она ухватила воздух. Сабо сдал назад на шаг, не сводя с Дени испепеляющего взгляда. В глазах Сабо он уже вопил, заживо сгорая в пламени полутора тысяч градусов, облитый бензином. И Сабо чувствовал, как колотится собственное сердце, как потеет на ладонях кожа и как жжет в глазах от безысходности, от неспособности оправдать себя в истинной сущности.       — Я пойду, — еле выдавил из себя Сабо.        Он ни на кого не взглянул и, развернувшись, покинул пожарную часть. Оторопевшая Коала хлопала глазами и смотрела на плитку шоколада в своих руках, словно впервые видела.        — Эй, Дени, — позвал его Татч, — если свободен, подойди, нужна помощь! Ты же парамедик, не так ли? Ха-ха-ха!       — Ладно, ребята, неловко вышло. Надеюсь, Сабо несильно расстроился, — слишком радостно ухмыльнулся Дени. — Вы же его друзья. Ничего такого ведь? Блин, как же тесен мир…       Почесывая темный коротко стриженный затылок, он легкой походкой покинул ребят, направившись к Татчу, и буквально в последний момент резко свернул в сторону выхода, убедившись, что за ним не наблюдают. Нагнал Сабо за углом здания, застал врасплох и припер к стене. Сабо дернулся скорее для вида. Его верхняя губа подрагивала, явно показывая отвращение, которое он испытывал.       — Что за выражение лица. Сколько злых эмоций, только погляди, а. Я кстати, хорошо помню, как ты смотрел на меня тогда, — голос Дени был тихим, почти шепот, но в нем сквозило мерзкое удовлетворение. — С таким доверием… таким жалким доверием. Какие были времена… — произнес Дени, прижимая его к стене. Его почти черные глаза бегло шарили взглядом по лицу пойманной жертвы.       Сабо замер, не пытаясь вырваться. Отвращение и паника парализовали его, как в тот самый день, когда он понял, кто такой Дени на самом деле. Пульс у висков отдавал глухой болью. В его голову просачивались воспоминания: запах дыма, жгучее тепло пламени и смех тех самых дружков за дверью снаружи, как гогот африканских гиен. Сабо начал ощущать, как горит кожа его лица. В груди закипала ярость, но ей в противовес его отчаянно душили воспоминания, не позволяя сопротивляться.        — Отвали, — просипел Сабо сквозь зубы.       — А то что? Позовешь своего бойфренда? — Дени усмехнулся, придвигаясь ближе. — А, прости, Эйс – нормальный мужик. Снова ошибочка вышла, да?       Сделав резкий рывок, Сабо попытался высвободиться, но Дени оказался быстрее, прижал его шею рукой и надавил так сильно, что Сабо поморщился, закашлявшись.       — Тихо, не рыпайся. Я просто хочу поговорить. Ты же любишь говорить, правда? Особенно о себе. Ты ведь был такой смелый, когда решил довериться мне. Наивный маленький пидор.       Сабо закрыл глаза, стараясь не слушать и сосредоточиться, но его разум то и дело возвращался в тот день. В тот самый ненавистный день его жизни. В заброшенный школьный сарай, который утопал в черном едком дыму от горевших банок с краской и плавящихся пластиковых бутылок. Он наяву слышал треск сухих досок, гудение пламени за спиной…       — Что ты хочешь? — спросил Сабо, открыв глаза и посмотрев на Дени в упор.       — Вот это правильный вопрос, — оскалился тот. — Видишь ли, жизнь не у всех сложилась хорошо, Сабо. У меня не было ни твоих связей, ни твоего везения. А теперь ты еще и живешь красиво, да? Так что, я думаю, ты мне должен.       — Я тебе ничего не должен, — отрезал он, но голос дрогнул.       — Неправда, — прошипев. — Ты должен за то, что молчу. А ведь мне определенно есть что рассказать, как думаешь? Про школьный туалет, про тачку, которую ты спалил, про твой собственный дом, в конце концов. Продолжить дальше, или сам все помнишь?       Сабо почувствовал, как нутро разъедает от ярости. От того, как некогда невинное лицо человека, к которому он впервые испытал самые чистые и трепетные чувства, покрылось уродливой коркой презрения. Он сделал еще одну попытку вырваться, но Дени вновь удержал его, наклонился ближе, проговаривая в самое ухо:       — Ты дашь мне то, что я хочу, Сабо, — произнес он, разделяя каждое слово. — Или Эйс и твоя подружка узнают, что ты за человек такой на самом деле. Хочешь?       С обуявшей его злостью Сабо рывком освободился из хватки, оттолкнув Дени. Он старался стоять прямо, надеясь сохранить остатки достоинства. На удивление вокруг будто специально не было ни души, лишь машины проносились по дороге и отдаленно звучала музыка, пока под ногами по асфальту скрежетал мелкий гравий.       — Кишка тонка. Ты такой же трус, как и тогда. Ничего не изменилось.       Дени рассмеялся – коротко, сухо и зло.       — О, думай как знаешь. Но потом не скули, когда поймешь, что ошибался на мой счет. Слишком долго ты жил так, будто прошлое похоронено. Но у нас обоих остались шрамы, Сабо. Разница в том, что теперь я заставлю тебя заплатить за свои.       Шагнув назад, Дени сунул руки в карманы, словно он только что просто перекурил, и заглянул за угол, проверив периметр. Маска дружелюбного ублюдка вновь села на него как влитая, а голос обманчиво подобрел.       — У тебя есть время подумать. До конца недели. А потом… ну, как знать, как знать. У меня богатая фантазия.       Сабо стоял неподвижно, глядя, как Дени уходит. Лишь когда его фигура скрылась за углом, он наконец позволил себе пошатнуться и медленно сползти на землю.       Вернулись звуки жизни снаружи. Концентрируясь на них, на каждом из, казалось бы, невзрачных, неразличимых, Сабо старался удержать себя здесь, в этом месте заземлиться, не пропасть внутри того огненного смерча, что бушевал в нем.        — Надо было сжечь тебя еще тогда… — Сабо задрал голову вверх. Но оранжевое небо Майами только грело.        Грело, молчало и, возможно, немного ухмылялось. Или это все же ухмылялся сам Сабо?

***

      Ближе к полуночи в раздевалке было пусто. Довольный и насвистывающий себе под нос Дени вразвалочку зашел, улыбаясь собственным мыслям. Скинул с себя потную одежду, открыл шкафчик, чтобы достать свежие чистые шмотки, но его отвлек громкий стук закрывшейся двери. Он не успел выглянуть из-за распахнутой металлической дверцы – ее захлопнули у самого носа. Рука на ней принадлежала Эйсу.       — Ты специально сделал это, — грубым тоном предъявил Эйс, не двигаясь с места.       — Что сделал?        — Идиота не строй из себя.       — Да если бы и собрался, не смог бы. Не по моей части. Так в чем дело?       — Зачем ты так с ним? — продолжал настаивать Эйс.       Дени наконец перестал строить добродушное лицо и встал, расправив плечи.       — Так. Либо ты выражаешься яснее, либо иди на хер.       — Смотрю, тебе нравится строить из себя идиота. Я говорю о Сабо.        — Ах, это… — показушно фыркнув так, чтобы несущественность для него ситуации была ясна как день. — Я откуда мог знать, что вы не в курсе. К тому же вы так вдвоем стояли, вот я и подумал…       — Чем ты подумал, Дени? У тебя есть чем думать? Судя по тому, что ты сделал, тебе нечем думать. Знаешь, как это называется? Это аутинг! Тебя вообще кто просил лезть в это? Кто-то спросил или что?        — Стопэ, стопэ, малыш! Ты коней-то придержи. У меня с Сабо – своего формата общение, ты сам не лезь в то, о чем не знаешь и о чем еще можешь пожалеть.       — Какое, нахер, общение. Вы сегодня в первый раз увиделись за какое время? Он тебя, видимо, и знать забыл. Я понятия не имею, че у тебя за проблемы, но к Сабо с ними не лезь. Понял?       Широкий рот Дени скривился в гадкой и совершенно издевательской улыбке. Он локтем оперся о шкаф, окинув Эйса с ног до головы оценочным взглядом, и спросил:       — А ты что ж, решил в мальчики ему набиться? Уверен, принцесса, что ты в его вкусе?       У Эйса в один миг заискрило перед глазами. Вспыхнуло внутри, как фейерверком, и его кулак врезался Дени в челюсть. Хотелось в глаз или в нос, но проснувшаяся агрессия ненарочно сбила прицел.       Для того, кто такого маневра не ожидал, Дени сориентировался довольно быстро. Не успев растечься по громыхнувшей дверце, он вскинул руки, рванулся в сторону Эйса и пригвоздил его к ряду шкафов напротив, ударяя в лицо. Да так, что те пошатнулись, а сверху на пол грохнулся горшок с орхидеей и разлетелся вдребезги.       — Совсем охренел, Портгас? — крикнул он с разбитой губой. — Бить товарища по команде ради пидора?       — Я ща тебе снова всеку, еще раз так его назовешь!        Эйс отпихнул его коленом. И уже собрался было пойти напролом, заставив пожалеть Дени о своих словах, но в раздевалку на крики и шум сбежались ребята из команды. Татч успел ухватить кулак Эйса буквально в паре дюймов от лица Дени, а затем спешно оттащил его в сторону, пока остальные придерживали второго драчуна. Оба буквально метали глазами молнии друг в друга. Но на вопрос Татча: “Какого хера происходит?” ни один не обмолвился, решив сохранить молчание. Татч, будучи старшим, ситуацию воспринял так, как счел нужным, и обоих отправил к капитану писать объяснительные.        Сидели, пыхтели и писали целый час. Дени утирал разбитый рот, косился на Эйса и что-то, видимо, очень эмоциональное строчил на листе белой бумаги. Эйс же глаз не поднимал, он желал побыстрее разделаться с незапланированной заминкой и свалить домой. И было удивительно наблюдать, как оба закончили в одно и то же время, как, не сговариваясь, извинились, а после воспитательного разговора с капитаном быстро по очереди покинули часть.       Когда капитан прочел их писанину, его густые черные брови продемонстрировали удивление, лишившись повседневной хмурости.       — Глянь-ка, — сказал он Татчу, — как складно написали, а. Не сошлись во мнении и поспорили касаемо вопроса социального восприятия общества. И они написали это, не сговариваясь?       Капитан посмотрел на него с вопросом во взгляде.       Поглаживая бородку, Татч задумчиво хмыкнул, тщетно стараясь вспомнить, были ли у Эйса и Дени разногласия прежде. Ничего подобного в его памяти не всплывало. Он пожал плечами:       — Не знаю, кэп, какие тут могут быть конфликты. Дени парамедик, им нечего на работе делить. Видимо, и впрямь что-то личное.       — Я тебя умоляю, присмотри за ними. Не нужны нашей части проблемы. Только команда достойная подобралась…       “Ну, тут бы я не был на все сто уверен”, — промелькнула у Татча мысль, но озвучивать он ее не стал. Для такого нужны довольно-таки веские доказательства, которых он не имел. Поэтому пока он мог только наблюдать.       — Конечно, как иначе. Ладно. Пойду я, а то мои рыбки от голода сдохнут.       Выходил Татч из пожарной части в жаркую флоридскую ночь слегка озадаченный и напряженный. Помогла немного расслабиться только последняя сигарета в пачке, когда, прикурив парочкой спичек, он смог глубоко затянуться и с облегчением выдохнуть плотный дым над головой. Татч нутром чуял – что-то назревало.

***

      Впервые Коале пришлось ощутить, как может быть трудно приходить домой. Настолько трудно, что она маялась на пороге квартиры около получаса, расхаживая по лестничной клетке и решая, как себя вести и что сказать Сабо. Конечно, она знала, он не стоял прямо за дверью в ожидании ее прихода и последующих разговоров. С большой долей вероятности он закрылся у себя в комнате, переживая такое, о чем она не имела никакого представления. И как только не поняла раньше? Как не заметила? Сабо не опроверг слова Дени, а значит, сказанное было правдой. Тогда, как думала Коала, пока ехала домой, все части картины складывались в единое целое. Почти. Но и этого уже было достаточно, чтобы понять многое из поведения Сабо. Все эти попытки Коалы в разговоры о девушках, в романтику и знакомства — все это теперь приобрело совершенно иной оттенок. Особенно общение Сабо с Эйсом.       Коала замерла, ошарашенно прикусив себя за выпирающие косточки сжатых в кулак пальцев. Она охнула и неверяще обернулась на закрытую дверь их с Сабо квартиры, словно бы та только что открыла ей неведомую ранее тайну.       Может ли быть, что..?        Встряхнувшись, она сделала вдох и выдох. Шмыгнула носом, поправила на себе одежду, пригладила волосы и шагнула к двери, доставая из сумки ключи. Иногда ей начинало казаться, что ее отношения с Сабо держатся исключительно на тяжелых и сложных разговорах. Недолго, естественно. Но сейчас был именно такой случай, потому что серьезный разговор маячил уже даже не на горизонте. Он буквально вместе с ней пересек порог этой квартиры и готовился вот-вот нарушить гудящую кондиционером тишину.       Осторожно скинув с ног босоножки и повесив на ручку шкафа сумку, Коала прошла по коридору, заглянув в ожидаемо пустующую кухню. На столе были разбросаны упаковки из-под таблеток, разлита по столешнице вода, которая стекала на пол, успев образовать маленькую лужу. Ощущая растущее беспокойство, Коала тихо и быстро прибрала беспорядок, протерла шваброй пол и на цыпочках подошла к двери в комнату Сабо. Прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука. Однако полоска света под дверью говорила о том, что Сабо в комнате.        Коала негромко постучала.       — Сабо?        Ей не ответили. Тишина продолжала гудеть. Глянув себе под ноги, Коала нахмурилась, размышляя, как вести себя дальше. Посмотрела на потертый рельеф двери, как будто он мог ей чем-то помочь. Кончиками пальцев она коснулась его шершавой поверхности, а затем уткнулась лбом. Встопорщилась ее рыжая челка.       — Сабо, я знаю, что ты там. Вижу свет от твоей лампы, — сказала она в темноту коридора. — И я знаю, что ты сейчас не хочешь говорить. И, наверное, не только сейчас, но… Послушай, я хотела…       — Коала. Пожалуйста. Не надо. Просто уйди, — раздалось глухо и внезапно.       Она помолчала, кусая губы. Такой ответ она ждала, но абсолютно не знала, как его преодолеть.       — Я не уйду.       Послышался усталый вздох.       — Как хочешь.       — Я поговорить хочу, Сабо.       Молчание.       — Ситуация, произошедшая днем, она, признаюсь, выбила меня из колеи, я даже не знала, как себя вести…       — Не усугубляй. Иди к себе.       Коала замерла. Взглянула в упор на глухую дверь и почувствовала, как из хорошо скрытых недр поднялся огромный пузырь злости и раздражения, достиг своего предела, а затем со звоном лопнул. Его эхо разнеслось по каждой клеточке ее тела. Уставшая чувствовать себя бесполезной и будто бы неважной, Коала со всей дури влепила ладонью по двери так, что та задрожала.       — Отлично! Если не хочешь разговаривать со мной как друг, то придется слушать меня такую из-за двери! И я не уйду, пока не выскажу все! Понял? — крикнула она, продолжая стучать. — Я тебе подруга или кто? Почему ты вечно ведешь себя так, будто я вообще в этой жизни ничего не понимаю?! Один ты такой умник! Больше всех знаешь, на все готов найти ответ! Вот только кто был рядом с тобой в клинике? В каждый твой срыв, в каждый момент апатии и желания вздернуться, потому что от людей вокруг тошнило и никто из них в действительности не мог тебя понять! Кто в свои выходные ночи напролет играл с тобой в шахматы, даже не умея это делать, потому что тебя мучила бессонница? Кто вместе с тобой голодал, когда тебе кусок в горло не лез, а потом кого ты попросил притащить сэндвич с сыром? И я делала! Делала это все! — неистово вопила она, как никогда прежде. И каждое ее слово, подобно острой игле, безжалостно летело в сторону Сабо. — И гребаные сэндвичи, которые сама лепила на скорую руку, потому что знала, как это важно, черт побери! Это доверие, которое так сложно дается, Сабо! Слышишь! Я хотела быть тебе другом, а не просто волонтером или жилеткой для слез и жалоб! Я хотела, чтобы твоя жизнь наладилась! И продолжаю хотеть! Я с тобой открыта и искренна, а ты просто отворачиваешься сейчас от меня, от нашей дружбы! Понял ты? Осéл…       Коала утихла, всхлипнула и бессильно опустилась на корточки. Она не ожидала, что все ее чувства вырвутся столь резво и внезапно. Ей было обидно. Но не за себя. Обидно было за их с Сабо дружбу, которую при всей ее специфичности и часто необычности она считала лучшим, что происходило в ее жизни. А Сабо просто говорил ей – уйти.       Из-за внезапно открывшейся двери она едва не упала набок, но вовремя ухватилась за дверной косяк. Подняла голову и красными, влажными от слез глазами взглянула на Сабо, стоявшего над ней в слабо освещенном проеме комнаты. Ничто в нем не выдавало ни его чувств, ни эмоций. Могли навевать подозрения только легкая бледность и темные-темные глаза. Он в упор смотрел на Коалу.       — Извини. Я полное дерьмо, и ты не заслуживаешь находиться в одном пространстве с таким, как я.       Шлепнув его по ноге, Коала кое-как поднялась с пола и с видом, будто вот-вот расплачется, кинулась Сабо на шею и крепко обняла.       — Ты достал уже меня отталкивать. Тебе что, так нравится страдать? — надрывно и обиженно ему в плечо.       — Нет. Не нравится.       — А ведешь себя так, будто кайф ловишь. Но я-то вижу, как тебе больно! Я знаю, каково это, Сабо.       Он молчал, бессмысленно глядя в темный коридор за ее спиной, в то время как рука механически поглаживала ее спину по тонкой трикотажной футболке под лямками комбеза.       — Не это, Ко. Не это. Ты не знаешь. И я рад на самом деле, что не знаешь.       Отцеплять подругу пришлось с усилием. Усадив ее в комнате на маленький диван возле углового окна, он включил на подоконнике ночник в виде неоновых горных пиков, подаренный ею же на Новый год, и ненадолго вышел из комнаты. Когда вернулся, в руках он держал исходившую паром кружку. Сабо протянул ее Коале, успевшей завернуться в плед. Все-таки кондиционер работал даже больше, чем нужно. Квартира слишком выхолодилась, поэтому Сабо нашел пульт и щелкнул кнопкой. Пикнув пару раз, кондиционер наконец замолчал, породив оглушающую тишину. Сабо закрыл дверь за спиной и привалился к ней. Взглянул на Коалу.       — Пей и не смотри на меня так.       — Имбирь и лимон? А сахар положил?       — Пять ложек. Как ты любишь.       На ее губах заиграла трогательная улыбка. В отражении кружки Коала увидела свой покрасневший нос, и улыбка тотчас пропала.       — Сабо.       — М?       — Знаешь, первая моя мысль была о том, как я сильно хочу врезать ему. Когда опомнилась от произошедшего.       — Не начинай, — отвернувшись, ответил он, а сам подумал: “Боюсь, мои мысли куда хуже твоих”.       — Нет, правда. Знаешь, я была просто в шоке от того, что человек способен себя так вести, считая это нормой. Поэтому я не смогла сразу ничего сказать. Я не ожидала не того, о чем он сказал, а того, что он вообще посмел это сделать! Да кто он вообще, блин, такой?! Этот… как его? Дени?       Сабо прикрыл глаза. Его затылок встретился с поверхностью двери.        Он никому не рассказывал об этом. О своем самом большом и самом маленьком секрете детства. О том самом, с чего все началось. О том, после чего его жизнь стала похожа на изуродованную, пожеванную огнем пластмассу: натянутую, тонкую, готовую треснуть в любом месте, стоит лишь сильнее нажать; вспученную, всю в пузырях, похожих на мыльные, через которые можно посмотреть на мир снаружи, оставаясь внутри себя; плотную, местами, где она застыла сгустками жесткой брони, непробиваемую, никому не позволяя попасть внутрь и увидеть его настоящего. Такого, каким Сабо и сам себя уже не помнил.       Хотел ли Сабо показать все это Коале? Нужно ли ей это все?        Усевшись на пол и сохраняя безопасную дистанцию, он совершил усилие над собой:       — Мне было тринадцать, когда я понял, что он мне нравится. Как другим мальчикам – девочки. Но все вышло не так, как я себе представлял. Хотя что вообще ребенок может представлять в таких вопросах? Дени оказался вовсе не тем, кого, как мне казалось, я знал.        — То есть он не соврал?       — По поводу чего?       Словно бы ей неудобно, Коала дернула плечом и увела взгляд, рассчитывая, что ее намек понятен.       — Ну, насчет…       — Нет. Не соврал.       Кружка из рук Коалы перекочевала на подоконник. Она поежилась и, приподнявшись, повернула ручку окна, открывая его одним рывком. Вечно заедающий механизм поддался, позволяя наполнить комнату пестрыми звуками улицы: шумом зеленой листвы, извечным латинским радио соседей снизу и отдаленными сигналами машин с автострады. Запахло подгоревшим печеньем, а на небе уже мерцали первые звезды.       — Почему ты ничего мне не сказал?       Почему? Хороший вопрос, если подумать.        “Потому что я не мог сказать”.       “Мне было страшно”.       “И мне страшно сейчас”.       — Я боялся, что это все изменит. И даже сейчас, пока ты думаешь, что мне легко с тобой говорить об этой части себя, я все равно боюсь. Боюсь снова остаться один. Боюсь, что ты посмотришь на меня с отвращением и уйдешь, перечеркнув мое доверие.       Подорвавшись с места, Коала откинула плед, подбежала к нему, прижалась сбоку и крепко-крепко обняла, со всей силы обхватив его руками.       — Ты мне как брат, которого у меня никогда не было, но я всегда о нем мечтала. И неужели ты считаешь, что я настолько недалекая и мелочная, чтобы меня отпугивало и задевало то, кто тебе нравится, Сабо? Да хоть крокодилы! Хотя нет, крокодилов я в квартире не переживу. Это все равно, как если бы я перестала с тобой разговаривать, когда ты в одночасье вдруг решишь стать вегетарианцем. Чушь какая! Ты должен был сказать об этом раньше. Ведь жить в подобном стрессе невозможно… А еще я бы не надоедала тебе своими разговорами про девочек. Теперь так стыдно. Ты, наверное, каждый раз думал: “Ну что за дура, ей-богу!” Ужас просто.       Что-то мерзкое, скользкое и ядовитое внутри Сабо замерло. Затихло. И нехотя уползло в дальний уголок. Сабо чувствовал его, Сабо знал, что оно таинственно и коварно смотрело сквозь тьму, зло щурилось, ухмылялось, пока из жадной пасти быстрыми всполохами показывались языки пламени.       — Так я точно не думал. Наверное, я вообще привык не думать об этом. По крайней мере, так было раньше.       — А сейчас? Думаешь?       — Да, но я не хочу этого.       — Ты про Эйса?       Сабо резко на нее обернулся. В его глазах металась такая паника, что он аж напрягся всем телом.        — Он тебе нравится, да?       Жгучий стыд утопил Сабо с головой. Давно он не испытывал его настолько явно, настолько сильно, настолько уязвляюще. И единственное, что он смог – спрятать голову в коленях, съежившись под вниманием подруги.        “Да, да, да, да, ДА!” — вопило в голове, шумело в крови, но на деле Сабо не мог заставить себя сказать и слова.       — Ох, Сабо, — она заботливо провела пальцами по мягким вьющимся волосам. — Что ж, я снимаю свою кандидатуру и капитулирую. Я не буду тягаться со своим братом за внимание одного парня.       Как-то обреченно пожав плечами и все еще не показывая лица, Сабо ничего ей не ответил. А что ответить на то, о чем догадывался, и на то, чему безусловно рад? Хотя какой смысл в радости, когда уверенности ни на йоту? Сабо чувствовал себя заложником собственных беспомощности и страхов. Однако один из вопросов он все же решился задать. Даже поднял голову, втянул носом теплый уличный воздух с запахом печенья и, глядя вперед, спросил:       — Как он отреагировал?       — Не знаю. Я не следила за ним в этот момент. А после закрутилась карусель движухи, и я просто ушла. Плохо, что не попрощалась, конечно. Но мне было куда важнее знать, как себя чувствуешь ты.       — Ясно. Ладно, — зашевелился он, — спасибо тебе. За все. За то, что ты есть у меня. За то, что принимаешь. Даже таким.       В его искусственной усмешке Коала увидела столько самоуничижения и непринятия себя, что ее сердце готово было разорваться на части от тоски.        — Ты вообще самый лучший. И как человек, и как друг, и как мужчина, я уверена. Вспоминай мои слова всегда, когда тебе начинает казаться обратное.       Перед тем как уйти и дать Сабо отдохнуть, она напоследок обняла его еще раз, чмокнула в шершавую от светлой щетины щеку, забрала кружку с имбирным напитком и тихо покинула комнату.       Сабо встрепенулся от раздумий, когда на столе завибрировал телефон. Полный ужаса и предвкушения одновременно, он медленно подошел ближе и взял его в руки. Сняв блокировку, Сабо увидел три сообщения от Эйса.       “Эй, Сабо”       “Бля, я не знаю, что сказать”       “Напиши, как увидишь мои сообщения”       “Нужно поговорить”       И ни слова о том, что все в порядке, или хоть какая-нибудь реакция, объясняющая его отношение к случившемуся. Наверное, поэтому у Сабо не нашлось, что ему ответить. Ни слов, ни идей. Ни желания. Это было, скорее всего, по-дурацки, может, по-детски и несерьезно, однако он не мог заставить себя реагировать иначе. Сабо вспомнил слова психолога и неутешительные объяснения, что такое избегающий тип привязанности. К сожалению, именно такой тип был свойственен Сабо. И хоть его убеждали, что это вовсе не приговор, что с этим можно работать, он едва ли верил. В его картине мира он везде оказывался лишним.

***

      Пять дней пролетели, будто их и не было. Просвистели на скорости мимо, оставив за собой лишь горькое, острое чувство разбитости и вины. Эйс на протяжении всех этих дней пробовал связаться с Сабо. После десятка неотвеченных сообщений он принялся названивать. Вот только и здесь его ждала неудача. Сабо никак не реагировал. И каждый раз Эйс то ворчал, то тревожился, то взрывался злостью, раздражением, а то и вовсе иногда просто подолгу гипнотизировал пустой экран телефона. Ровно до тех пор, пока его не осенила крайне банальная, но очевидная идея. До которой он почему-то не додумался раньше – Коала.       Памятуя о прошлом разе, Эйс трижды проклял свою недальновидность. Причем сделал это вслух и совсем не вовремя, спускаясь на лебедке за женщиной, застрявшей на балконе десятого этажа жилого дома в квартире вместе со взбесившимся ротвейлером. Татч ему потом высказал все, что думал на данный счет, но подуспокоился от клятвенных заверений Эйса, что все путем.       Где-то в четверг Эйсу удалось улучить свободную минуту между двумя вызовами и написать Коале. Та тоже ответила совсем не быстро, как обычно, однако все-таки ответила:       “Привет. Боже. Честно, я думала, что вы поговорили. Он, правда, всегда такой скрытный, что с ума можно сойти”       “Помоги, а”       “Мне до него так не достучаться”       “Как будто он снова меня заблочил”       “Ща проверим. Напиши ему сейчас что-нибудь”       Мессенджер уверил, что Эйс что-то печатает в ответ, да только Коала ничего не получила. Вместо этого оповещение пришло Сабо, и он, схватив телефон, стал внимательно вглядываться в экран.       “Нет, не заблочил. Читает”       “Тогда какого фига происходит?!??!”       “Думаю, вам стоит поговорить друг с другом. Ему, поверь, сейчас нелегко”       “Спасибо, капитан очевидность. Может, лучше поможешь?”       “А чего раньше не написал-то?”       “Забыл, что так можно…”       “Н-да. Ладно. У меня уже есть идея. Завтра пятница, ты не в смене?”       “Нет, выходной”       “Супер. Жди. Напишу”       И вот на следующий день Эйс стоял у незнакомой ему двери в незнакомом доме на незнакомой улице. Спасибо, что хоть город остался тем же, и не пришлось тащиться черт знает куда к восьми утра. Коала, само собой, объяснила это довольно просто. С восьми до девяти – тот самый промежуток времени, когда Сабо наиболее уязвим. Точнее, восприимчив. Просыпаясь всегда по будильнику в одно и то же время, он следовал неизменному распорядку, собираясь на работу. И если вдруг что-то или кто-то вклинивался в его выверенный до минуты процесс, он до смешного просто терял концентрацию, а значит, вероятность вывести его на диалог возрастала в десятки раз. Ведь Сабо не терпел опозданий на работу. Как и внезапных гостей. Но о последнем Коала решила не говорить.       Входная дверь щелкнула пару раз замком и, распахнувшись, выпустила на лестничную клетку приодетую в узкие белые брюки и тонкую блузку коварно улыбающуюся Коалу. Поправив на плече объемную сумку, она громыхнула связкой ключей в руке и крикнула вглубь квартиры:       — Я ушла! Увидимся на работе. Не опаздывай!       Где-то там в ответ на ее фразу что-то глухо бухнуло.       — Ну что ж. Вот тебе вход в святая святых. В обуви дальше коврика не ходить, стульчак в туалете поднимать и опускать за собой, понял? — ткнув пальцем ему в нос.       — Да не вопрос. Правда, не думаю, что мне туалет понадобится.       — Все так сначала говорят. В общем, его комната в конце коридора справа, не ошибешься. И будь готов, — она задумалась, достав из чехла круглые солнцезащитные очки, — ко всему. Вот вообще. И просто не ври.       — Понял я, понял.       — Ну, тогда я умчала! Пиши, если что!       Беззаботная Коала убежала вниз по лестнице, и Эйс остался один на один с квартирой и Сабо в ней.       Вошел он тихо, аккуратно прикрыл за собой дверь, разулся где положено, скинув с ног кроссовки, и, точно вор, крадучись, двинулся по коридору вперед, разглядывая интерьер. Он был такой светлый и легкий, чем-то похожий на студию, где обитал сам Эйс, но при этом здесь оказалось куда больше жизни и уюта. Особенно в кухне, где возле обеденного стола находился стеллаж с множеством растений. И все они – такие сочные, пышущие зеленью, что Эйс на миг позавидовал, вспомнив свои пожухлые юкки на балконе. Мало того, сама кухня была достаточно просторной, в ней даже помещались диван, журнальный стол и бесформенное кресло-пуф. Эйс улыбнулся и успел подумать, что будь он здесь частым гостем, то определенно зарезервировал бы за собой место на этом пуфе.       Из комнаты Сабо послышалась ругань. Единоразово, но вполне достаточно, чтобы напомнить Эйсу о поставленной цели и ускорить шаг. Когда он уже подходил к двери и перебирал в мыслях те фразы, которые с таким трудом сочинял накануне, дверь распахнулась, и он едва не столкнулся с Сабо нос к носу. Благо тот успел вовремя затормозить, избавив их обоих от неминуемого конфуза. Заспанный взъерошенный Сабо моргнул пару раз, переваривая визуальную информацию и спустя несколько секунд, когда, видимо, понял, что перед ним не сон и не галлюцинация, шагнул назад, захлопывая дверь. Эйс влетел в нее всем телом, но она не поддалась.       — Эй! Сабо! Да ну хорош, правда.       — Как ты… Что ты тут делаешь? Что за… Бля.       — Я пришел, чтобы поговорить. Ты не можешь игнорить меня вечно. И вообще меня не за что игнорить!       — Это Коала. Конечно. Снова за моей спиной проворачивает…       — Я ее попросил. Да выйди ты уже. Хватит прятаться, — уговаривал Эйс, стоя спиной к двери. — Тебе ведь все равно надо на работу. Или ты решил опоздать?       Шумный, обреченный вздох.       — Чего ты шкеришься? Зря я, что ли, в морду получил от этого твоего Дени…       Подействовало моментально. Сабо открыл дверь, выглянул в проем и яростно спросил:       — И за каким хреном, позволь узнать?              У Сабо на щеке еще виднелся след – отпечаток подушки или одеяла, полностью обнуляя вид напускной серьезности.       — Потому что это естественное желание – защитить своего друга и его честь! Чего тебе не ясно-то?       — Да как будто я просил об этом!       — Да как будто меня надо просить!       Эйс вспыхнул и тут же остыл. Покачал головой, потирая лоб.       — Слушай, я не ругаться пришел и не что-то тебе доказывать. Хотя вру, доказать все-таки я кое-что хочу. Но ты даже возможности не даешь!       Глянув на время, Сабо занервничал еще сильнее. Ситуация складывалась на изумление нелепо: почти стопроцентное опоздание на работу, нахождение Эйса в его квартире, и сам он стоял едва ли не в чем мать родила.       “Чувствую, как ты начинаешь тлеть лишь от одного его вида. Как же это забавно. В этом парне определенно что-то есть. Точно что-то огненное!”       Вздрогнув, Сабо обернулся за спину, глядя в пустоту. Эйс вытянул шею и посмотрел туда же, но, кроме аккуратно убранной кровати и приоткрытого окна, не увидел ничего необычного.       — Иди на кухню. Я сейчас приду.       Эйсу показалось, что сказанное прозвучало дергано и нервно. Хотя если учитывать то, что любой человек спросонья, вдруг увидев чужака в своем доме, способен отреагировать куда более эмоционально, сейчас все выглядело вполне себе обычно. Поэтому, вернувшись в кухню, Эйс уселся за стол в ожидании Сабо. И вскоре тот, слегка взмыленный, вошел следом в сером трикотажном пиджаке на белую футболку и голубых джинсах. Он наскоро залил в кофеварку воду и нажал кнопку двойной порции. Не то чтобы он подумал про Эйса, просто в волнении ошибся программой.       Прежде чем он успел хорошо подумать, вопрос сам слетел с его языка, целясь точно в мишень:       — И тебе не противно?       — Что мне, по-твоему, должно быть противно?       — То, о чем сказал…       “... этот ублюдок? Недомерок? Сученыш! О да, маленькая противная вошь…”       — … Дени, — закончил фразу Сабо, стоя у кухонной столешницы.       — А, ты об этом. Да, мне противно. Знаешь, мне пиздец как противно!       Ощутив в животе леденящий сгусток страха и жар нарастающей агрессии в груди, Сабо сильно сжал челюсти, но на Эйса посмотреть не решился. Тогда тот встал и подошел к нему.       — Мне было противно осознавать, что он сделал! Взять и рассказать другим то, о чем имеешь право говорить лишь ты. Если вообще сочтешь это нужным. Мне было противно знать, что он делал это вполне осознанно, в чем я убедился тем же вечером, и за что, собственно, он получил по роже. Пойми, я ненавижу такие игры. И я не буду стоять в стороне, когда моих друзей обижают, задевают или унижают. Жалею только, что с самого начала не придавил его к стене, потому что был в шоке. Я никогда не питал к нему особой симпатии, а теперь убедился, что не зря.       Сабо завис. В груди жадное до кислорода сердце волнительно отстукивало ускоренный ритм, а в мозгу случился клинч. Отжужжавшая кофеварка последний раз пшикнула в стеклянную колбу и затихла.       — Сабо, — начал снова Эйс, не услышав ответа на свою речь.       Но тот выставил перед собой ладони, отгораживаясь.       — Ответь мне прямо, почему ты думал или все еще думаешь, что мое отношение к тебе должно каким-то образом поменяться? Как это вообще может влиять?       — О, ты бы удивился, как это может влиять, — быстрая горькая усмешка, выверенные движения рук Сабо, разливающего порции кофе. — Людям иногда и повод не нужен, а если он есть, то тем более.       Сабо опять повернулся к Эйсу, отдал ему в руки кружку, а сам медленно отправился за стол. Эйс последовал его примеру, и стоило им оказаться друг напротив друга, Сабо улучил себя за непозволительно долгим рассматриванием чужого лица. Этих, как коричные крошки, веснушек на скулах, слегка поблескивающей потом из-за жары кожи и напряженной тугой шеи. А еще успел заметить полузажившую ссадину в уголке его рта и легкую желтушность на щеке. Эйс не соврал, Дени и впрямь его ударил.       — Не прошу тебя рассказывать о своем прошлом, так как не имею достаточного уровня доверия для этого суперумения, но просто перестань обо мне думать настолько плохо! Чем я это заслужил?       Залпом выпив слегка остывший кофе, Эйс потряс головой, красноречиво скривился и высунул язык, выразив свое мнение насчет его вкуса. Деликатно отодвинул кружку в сторону и улегся грудью поверх стола, сложил руки и уже потом опустил на них голову.       — Можешь тоже не отвечать. Я почти привык, что ты полон секретов, тайн и всяких загадок. Надеюсь, в них ты хотя бы не серийный убийца.       “Ого! Знал бы он, как близко копнул. Е2 – РАНЕН! Смотри, смотри! Еще чуть-чуть, и он узнает твою маленькую тайну. Как хочешь, чтобы это было? Я помогу тебе…”       Сабо вдруг вскочил, полез в кухонный шкаф, достал аптечку и быстро-быстро нашел нужную упаковку, выдавил из блистера пару капсул и забросил их в рот, запивая водой. Отдышался, прислушиваясь. Тихо.       — Возможно, Эйс, сейчас тебе кажется, будто в тебе ничего не изменилось. Возможно, ты даже веришь в это. Но ты не можешь быть уверен, что это не случится завтра или через день, через неделю, месяц или… вообще, в принципе. Так что, пожалуйста, — обернулся он через плечо, — дай знать, если что-то поменяется. Мне будет спокойнее услышать это от тебя. А не догадываться, предполагать, случайно натыкаться на то, к чему я не готов, или еще хуже – узнать от других.       — Лады, — Эйс встал из-за стола, оказался рядом с ним и протянул руку для рукопожатия. — Но на самом деле мне кажется, что нам нужно просто покататься на серфе. М?       Рука Эйса была теплой и приятной. Слегка потной, но это ничуть не портило впечатления, даже наоборот.       “Я знаю, маленький извращенец, ты хочешь, чтобы эти руки делали… О да, было бы ведь неплохо, как считаешь?”       — Да, — сорвалось ответом с губ Сабо, пока у него были лишь секунды на то, что увидеть, как пьяняще контрастировала кожа их рук – его и Эйса.       И Эйс решил, что это ответ на его вопрос, поэтому обрадовался:       — Вот! Другое дело! Но только ты выбирай погоду там, условия, не знаю, что еще нужно для удачных покатушек.       — Доска, — и посмотрел на Эйса так заторможенно, будто впервые видел. Однако спустя мгновение опомнился, в спешке глядя на время. — Я ужасно опаздываю. Давай как-нибудь потом договорим. Мне пора бежать.       Эйс мог разве что пожать плечами, осмотреться напоследок и согласиться. Ему хоть и не слишком хотелось покидать уютную квартиру, но выбора не оставалось. Он решил уйти первым, чтобы не смущать Сабо.       В прихожей Эйс запрыгнул в кроссовки и напоследок, прежде чем попрощаться, взглянул Сабо в глаза.       — Надеюсь, вопрос игнора решен в мою пользу. И вообще, если у тебя возникают сомнения насчет меня или моих реакций, самым верным вариантом будет спросить об этом меня самого. Это тебе на будущее. Удачно поработать!       — Я постараюсь, — сказал Сабо вслед, прикрывая дверь и прижимаясь к ней лбом.       Кажется, сегодня у него вряд ли получится нормально поработать. Эйс снова безраздельно занял его мысли. Так он думал, пока на телефоне не высветился какой-то незнакомый номер. Сабо принял вызов.       — Да?       — Неделя прошла, маг огня. Пора что-то решать.

***

      Вызов, на который приехала команда Первой городской пожарной части, оказался ложным. Тем не менее протоколы никто не отменял, и ребята решили обследовать технический этаж десятиэтажного жилого комплекса на западе Майами, где прозвучал сигнал тревоги. Жильцы утверждали, что почувствовали запах дыма почти сразу после него, но никто из пожарных с их чуткими носами запаха гари не уловил.       Капитана на выезде не было, и замещающий его Татч кивнул Эйсу и Дьюсу, почесывающим затылки:       — Эй, парни, дуйте на технический, пройдитесь там. Только с осторожностью и по протоколу. Если вдруг что, дайте знать. Остальные – по этажам, проверьте каждый закуток. Каски возьмите!       Самоэвакуировавшиеся жильцы толпой стояли на противоположной стороне улицы и в ожидании следили за действиями спасателей. Тявкали встревоженные собаки, и плакали выдернутые с дневного сна дети. Татч смиренно им улыбнулся, уверяя, что ребята быстро управятся.        Иронично, как все вышло иначе. При проверке технического этажа Эйс и Дьюс все же ощутили слабый дымный запах. Углубившись в дальние помещения, среди переплетения водопроводных труб они сумели найти источник проблемы. Им была прогоревшая консервная банка на газовой горелке, рядом с которой валялись прожженные дочерна кривые ложки. Вонь вокруг стояла несусветная, химозная. Не нужно быть умником, дабы понять, что именно здесь происходило. Но виновники сумели заблаговременно сбежать, оставив после себя очевидные улики. Впору было звонить копам. Эйс кивнул Дьюсу, пнувшему одну из ложек, и зажал кнопку рации.       — Эй, Татч, тут дело такое, интимное.       — Очень?       — Довольно-таки. Вызывай копов. Тут у них, походу, наверху притон экспресс-формата для начинающих.       Дьюс удивленно взглянул на Эйса.       — А ты, как я посмотрю, разбираешься?       — В Миннесоте, где я жил, и не такое увидишь, — пожав плечом.       Татч сразу стал более серьезным. Среди толпы жильцов подростков он не заметил, а значит, вряд ли это были местные ребята. Хотя, может, и вовсе не ребята, кто ж их знал.       — Понял. Запрошу подмогу. Побудьте пока там на всякий.       И стоило ему это произнести, как Дьюс и Эйс услышали хлопок тяжелой двери, а затем противный металлический скрежет. Поймав настороженные взгляды друг друга, оба одновременно кинулись к выходу, но поняли, что оказались в западне, когда стальная дверь не поддалась. За ней послышались топот нескольких ног и многоголосый смех. Эйс понял, что их заперли. Резко стянув с головы каску, он безжалостно швырнул ее под ноги.       — Мелкие ублюдки!       — В чем дело, Эйс? — Татч услышал его ругань, потому что тот забыл выключить рацию.       — Нас заперли хоть и малолетние, но еще не совсем тупые наркоманы, — ответил Дьюс, выхватив из рук Эйса рацию. Он прошелся до ближайшей стены с небольшим пожарным окном, ведущим наружу, оценил его размер, а затем вальяжно уселся на колено одной из труб, ведущих в пол. — Татч, тащите ножницы. Тут есть окно, конечно, но туда ни я, ни наша Принцесса не пролезем. Только пожарный шланг. А тушить тут, как ты понимаешь, нечего. Разве что наши горящие задницы.       — Что за день… — послышался вздох из рации. — Ща, пришлю к вам Тома и Андрэ. Потерпите.       А еще спустя десять минут сквозь отборную ругань Татча по рации ребята услышали неутешительное и особо возмущенное:       — Этот идиот забыл положить в машину ножницы! Том, кретин ты безмозглый!       Дьюс смиренно опустил голову, уточняя:       — А болгарка?       — Она ж сломалась на той неделе, — напомнил Эйс.       — Кэп обещал ее завтра. Ножницы должны были выручать, — Татч метнул грозный взгляд на того самого Тома. — Ладно, я попросил диспетчера узнать, кто из ближайших бригад свободен и может нас выручить. Вероятнее всего, седьмая приедет быстрее других. Минут сорок ждать.       — Татч, в твоих интересах вытащить нас побыстрее. Здесь жарко. Я задохнусь, и плакал тогда твой поход.       — Не пори горячку. Выпустим.              Эйс, заинтересованный, уселся рядом с Дьюсом, успев прежде открыть пожарное окно на проветривание.       — Что за поход? Я не слышал.       — Нет?! — возмущенно удивляясь. — Он ведь должен был тебе еще позавчера рассказать! Охренеть, блин… Короче, Татч собрался на пару дней устроить кемпинг. Недалеко от Таллахаси на озере Талкин. Слышал про него?       — Нет.       — Да и не важно. Озеро как озеро. Он предложил мне поехать порыбачить, все такое, но я не любитель вот таких штук, поэтому предложил ему собрать кого-нибудь из наших ребят и устроить своего рода тусовку. Тебя я сказал звать обязательно. А ты, соответственно, зовешь ту подружку свою Коалу, ну, и если придется, то и друга ее, твоего, не знаю, как там у вас.       — А чего далеко так?              — У Татча спроси. Мне-то пофиг, вырваться на пару дней из этого города – хорошая перспектива. Но еще лучше, если подобная перспектива будет сопровождаться подходящей компанией.        Эйс вздохнул.       — Так что у вас с Иской-то?       — Неделю назад она послала меня на хер со словами, что я незрелый детсадовец и в голове у меня нет ничего серьезного, — слегка безразлично заявил Дьюс, пиная основание трубы носком ботинка. — Но я этого и не отрицаю. В свои двадцать семь я не готов к тому, чего хочет она.       — И чего же она хочет?       — Ну как чего, Эйс? — чуть более раздраженно, чем хотелось. — Чего начинает хотеть если не каждая, то каждая вторая или третья, или пятая девушка после двадцати пяти? Свадьбу там, семью, детей и далее по списку. Какие мне дети, скажи, а? Я и на работе провожу большую часть своей жизни, о чем там вообще речь? Я пытался объяснить ей это, она меня и слушать не хотела. Сидела, смотрела на фотки своих подружек со свадеб, семейных путешествий и коронно вздыхала. Только забывала, что большинству из этих ее подружек уже около тридцати. Ну и че я должен был сделать?       — Мм-м, — протянул Эйс, пока расхаживал под крошечным пожарным окном вдоль стены – единственным источником солнечного света в пыльном сухом помещении технического этажа, — а другие девушки, думаешь, не такие? Ну, не будут этого хотеть?       И на этот вполне резонный вопрос Дьюс поморщился, затылком стукнувшись о трубу.       — Ой, вот ты прям сейчас как она говоришь! Может, такие, может, нет. Стоит сразу все на берегу обговаривать. Ну, и короче. Я думаю, что с Иской все. Я не готов к ее этим…       — Коала вполне может думать аналогично Иске. Не рассматривал такой вариант?       — Возможно, да. А возможно, и нет. Я слишком мало с ней общался. Поэтому и прошу тебя организовать в предстоящем походе ее присутствие.       Эйс пожал плечами и покачал головой, расстегнув форменную куртку.       — Обещать ничего не буду, но спросить – спрошу.        — Ты почти настоящий друг!       — Почему “почти”?       — Потому что настоящий сказал бы: “Сделаю все, что в моих силах, бро!”       — Пф-ф, там не такая простая ситуация. Коала очень прислушивается к Сабо, и если Сабо решит, что это фиговая затея, она не поедет. Он ей как брат.       — А с чего бы ему решать, что это фиговая затея? — Дьюс недоуменно обернулся на Эйса.       Помявшись, тот постарался придумать, как помягче объяснить причину.       — М-мм, скажем так, Дьюс. Сабо о тебе не слишком хорошего мнения.       — Обо мне? С чего это?       — Ну, например, с того видео, над которым вы постарались с Татчем.       — Серьезно, он еще дуется?!       — Нет, но кое-какие выводы о вас он сделал. О тебе в особенности.       — Да чего я-то сразу?!       — Так, а кто к Коале подкатывал? Я, что ли? Даже без моих слов он понял твою пикаперскую натуру.       — Да в смысле? Ну, я ж не евнух и не гей! Красивая девушка – это априори внимание! — возмутился Дьюс, но потом замолк на полуслове и как-то с подозрением посмотрел на присевшего на пол Эйса. — А ты разве не считаешь ее красивой? Она типа тебе совсем не нравится в таком смысле?       — Даже не знаю, как ответить на твой вопрос, чтобы ты понял, что недостаточно человека считать красивым или умным, или веселым, чтобы хотеть проводить с ним время в том самом смысле, который ты, скорее всего, имеешь в виду. Ну, то есть да, визуально Коала – классная девчонка. А еще она заботливая, понимающая, у нее хорошо развита смекалка, и она смелая и упертая. Но, Дьюс, есть одно большое НО!       — Господи, и какое? Удиви меня после такого-то списка качеств.       — Меня к ней не тянет. Вот и все.       Первое мгновение Дьюс похлопал глазами, озадаченно скривил губы и в конце концов тоже расстегнул на себе верх униформы, обмахиваясь рукой.       — Не, ну про эту тему я, само собой, знаю. Но как-то не случалось, что меня не тянуло к девушкам, если я свободен… А кстати, как давно у тебя были отношения?       Эйс дернул плечами. Положил одну руку на колено, вытянул ее и стал считать, загибая пальцы. Одной руки не хватило. Даже двух.       — Года два назад.       — Шутишь, что ли?       — Мы расстались с Дарси незадолго до того, как погибли мои друзья. Мне не до этого было.       — Ну, а сейчас? Что мешает-то?       Вопрос, заданный Дьюсом, заставил Эйса призадуматься. Действительно, что ему мешало? Да, в общем-то, ничего. Наверное. Однако, к своему удивлению, он не чувствовал в этом потребности.       — Ничего. Наверное, просто мне сейчас это не нужно.       — Может, ты все-таки гей? — видно было, что Дьюс просто раздраженно подкалывал его, не проникнувшись честностью ответа. — Тусишь с этим дружком вечно. А еще я, кажется, слышал от Дени, что твой дружок точно такого же цвета, как мои волосы.        Вспыхнувшая в Эйсе злость вылилась в со всей силы брошенную в Дьюса перчатку, которая угодила тому прямо в лицо. Без прицела. Эйс хищно подобрался, словно был готов нападать.       — Хорош бред нести! Никакой я не гей. А насчет этого ублюдка Дени – я бы тебе очень посоветовал его не слушать и не разносить сплетни, как псина дворовая, понял?       — Воу-воу! Сколько агрессии. Полегче, я ж так, шучу. Да Дени я сам недолюбливаю, так, просто краем уха слышал, когда мимо проходил.       — Тебя это вообще никаким боком не должно волновать, Дьюс. Закроем тему.       — Ладно-ладно! Понял, не дурак. Только это, короче, сути дела не меняет. Будет поход, и твоя задача – сделать все возможное, чтобы Коала согласилась. То есть убеди своего Сабо, бери его с собой и Коалу. Всем будет круто!       — Ты Татча спросил, хочет ли он такую компанию?       — Ой, да кто его спрашивать будет? — отмахнувшись. — Он не первый год живет и должен понимать, что если зовет кого-то из друзей, то должен быть готов и к их друзьям тоже. Это всегда так работало.       Зашуршала рация, трескотней разбавляя возникшую паузу, а затем уже и голосом Татча:       — Все, ребята. Пять минут, и мы вас вытащим. Копы тоже уже тут. Надеюсь, вы не сварились там?       — Сойдет. Но еще бы десять минут, и я устроил бы тут стриптиз, — самодовольно уверил его Дьюс. — Давайте быстрее, а то у меня мочевой пузырь скоро лопнет.       Татч заржал в рацию и так же громко отметил:       — Все запомнили – Дьюсу перед вызовом не наливать!       Очевидно, что смеялись все, кроме того, над кем шутили.

***

      До Таллахасси, как обещал указатель, оставалось триста пятнадцать миль. Большая часть которых будет выглядеть одинаково: подсохшие желто-зеленые деревья, разлапистые пальмы по обе стороны от шоссе, слепящее в лобовое солнце, бесконечная змея металлического разделителя по левую сторону и белая полоса по правую. Сабо медленно увел руль влево, пересекая последнюю развязку после Порт-Сент-Люси, и все-таки задал вслух вопрос, который не давал ему покоя:       — И тем не менее: почему нужно было ехать по платной дороге?       — Потому что в Орландо живет Хейли, и я обязана была позвать ее с собой, иначе я чокнусь в вашем мужском обществе. Не в обиду будет сказано. Но любой девушке нужна рядом хотя бы одна подруга, особенно в большой мужской компании, — ответила Коала с заднего сиденья, закинув ноги на подголовник переднего.       — Конечно, когда я сказал, что чокнусь, меня никто не послушал. Зачем, собственно? — он продолжал размышлять вслух.       Эйс, разглядывающий бумажную карту, ответил, не глядя:       — Я в целом был настроен скептически. Коала захотела, потому что давно мечтала о кемпинге, ты сказал, что одну ее в компании Дьюса не оставишь, ну а я – просто соединительный элемент желаний и возможностей в этой истории.       — Скромность тебе к лицу, — дружеская издевка Сабо вдруг спутала Эйсу все мысли.       Он оторвался от карты и зачем-то переспросил:       — Что?       — Что “что?”        — Что-то про скромность. Или я не понял.       — Просто шутка такая, забей. Проехали.              — Это из фильма какого-то, — голос Коалы позади. — Мы смотрели недавно его, да?       — Ко, мы смотрели “Смерть ей к лицу”. К тому же месяц назад.       Умудряясь плавно и на скорости вести машину, Сабо еще и поддерживал беседу, причем в довольно непринужденном формате. Он не выглядел напряженным или сильно недовольным. Насколько Эйс успел привыкнуть к его поведению и привычкам, Сабо, скорее, был собранным, удерживая во внимании много нужных факторов. Таких, как то, что Коала ошиблась не только в названии фильма, но и во времени просмотра.       — Как время летит! Эйс, ты смотрел этот фильм? Там Голди Хоум жуть как похожа на меня. Только волосы длиннее.       — А ты, смотрю, не скромничаешь, — с улыбкой обернулся он на переднем сиденье.       — Скромность – для неудачников. Так что…       — Спасибо, — вдруг отреагировал на ее высказывание Сабо.       — Это не про тебя! С какой стороны ты скромный? Сдержанный – вероятно. Но точно не скромный! Нет, точно нет!       — А поподробнее можно? — суть их диалога стала интересна Эйсу.       И те в один голос ответили:       — Нет!       — Да!       Эйс предполагал такой исход, поэтому вновь удобно уселся на сиденье, подогнув под себя ногу, и покивал головой почти так же, как покачивала руками фигурка пластиковой гаитянки, безжалостно спихнутая Сабо в бардачок.       — Но вообще, — коварно коснувшись плеч Сабо под умягченной тканью темно-синей рубашки, Коала принялась их ненавязчиво массировать и, подмигнув Эйсу, поманила его наклониться ближе, что он и сделал. Получив нужное, она громким шепотом произнесла: — Его вполне можно купить. Вопрос только в цене, поверь.       — Коала!        Протест Сабо выразился не только повышенным недовольным тоном, но и едва не перепутанными педалями тормоза и газа, отчего машину ощутимо тряхнуло. Мимо, с укором сигналя, промчались как минимум три тачки. А потом у Эйса зазвонил телефон. Это был Дьюс. Столько паники в его голосе Эйс не слышал давно, поэтому не удержался от небольшого издевательства. Даже Сабо сыто улыбался, слушая стенания – Дьюс поверил, что Коала передумала и они вернулись в Майами. На фоне, правда, ворчал недовольный Татч, однако он, видимо, быстро понял суть происходящего, потому что вскоре тоже, не сдерживаясь, принялся угорать.       По предварительным подсчетам, на место они должны были прибыть к четырем пополудни, но где-то на полпути, еще до Орландо, из-под капота арендованной Сабо машины повалил дым. Он чертыхнулся, сканируя взглядом то приборную панель, то глядя на капот через стекло. Но остановиться все равно пришлось – ехать еще милю до заправки Сабо не рискнул.       — В чем дело? — спросил Эйс, видя, каким недовольным тот стал.       — Да откуда мне знать? Будто я механик какой.       С этими словами он вылез из салона, хлопнул дверцей, обошел машину спереди и открыл крышку капота. Дыма стало еще больше. И тут как нельзя кстати позвонил Дьюс.       — Вы где потерялись? — на фоне его голоса звучала любимая Татчем кантри. Удивительно, что не джаз или соул.       — У нас чет с машиной. Мы у большого указателя встали. Попроси Татча сдать назад, потому что его помощь тут явно потребуется, — ответил Эйс, наблюдая за растерянными перемещениями Сабо.       — Ох, проблемные вы какие.       Через некоторое время впереди показались задние габариты серого внедорожника. Татч вышел, потягивая затекшее тело и широко зевая. Отчасти он был даже рад немного размяться.       — Че случилось? — подходя ближе.       — Я не настолько разбираюсь, — нахмурился Сабо, все еще разгоняя руками дым. — Но это точно не масло и не вода.       Татч оценил ситуацию, с улыбкой хмыкнув. Получше пригляделся, осторожно пошарил руками по внутренностям машины, заползая едва ли не по пояс под капот, где-то легонько постучал, а после вылез, утирая вспотевший лоб, и сказал:       — Ремень генератора ослаб. Хорошо, не порвался, но обеспокоиться стоило бы. Как давно ты машину проверял?       — Да она арендованная.       — А, ну тогда понятно. Советую на фото зафиксировать, чтобы тебе потом ремонт из своего кармана платить не пришлось. Я сейчас подтяну его. Но все-таки придется следить и быть осторожнее на дороге.       Четкость в словах и действиях Татча Сабо оценил, ощутив большую расположенность к нему, нежели раньше. Он все еще помнил, что Татч тоже был причастен к тому злосчастному, хотя и несомненно стоящему видео. Однако теперь Сабо почти на сто процентов был уверен, что инициатором тогда являлся Дьюс, что не добавило тому ни одного очка в его пользу, а скорее, отминусило еще десятку.       С помощью Татча Сабо все досконально заснял и, выслушав несколько его советов, как лучше давить на фирму арендодателя, отправил двухстраничное обращение, пока мобильная сеть была доступна. Когда он поднял глаза от телефона, то заметил не самую приятную картину, а именно: вьющегося вокруг Коалы Дьюса, который, сверкая довольной улыбкой, что-то активно ей рассказывал, при этом непринужденно облокотившись на капот и напустив на себя обаяние. Самое кошмарное было в том, что Коала на это велась. Она улыбалась, кивала и, нервничая, теребила между пальцев свою золотую подвеску. А Эйс и Татч, занятые машиной, не замечали происходящего. Меньше всего из возможного Сабо хотелось контактировать с Дьюсом. Вот только, по его мнению, обстоятельства складывались таким образом, чтобы именно это все-таки случилось.        Со всей сдержанностью выдохнув, Сабо покинул машину и уверенным шагом направился в сторону воркующей под пыльным солнцем полуденной Флориды парочки с видом человека, который сейчас все разрулит. Он остановился возле Коалы и резко, но без упрека заметил:       — Ну что, я смотрю, у вас тут все куда интереснее, чем у нас. Пока мы решаем вопросы с арендой и ремонтом, у тебя, похоже, нашлось гораздо более увлекательное времяпрепровождение – развлекать местного Казанову. Мне кажется, или весь твой здравый смысл улетучился под обаянием этого профессионала?       — Сабо, да ты чего? — нервно и немного недовольно хохотнула Коала, по-дружески толкнув его в плечо.       Дьюс тоже усмехнулся на прозвучавшее замечание. Отчасти даже самодовольно.       — Рад, что ты заметил мое обаяние. Но мы просто болтаем. Или это запрещено в твоем мире?       Холодно взглянув Дьюсу в глаза, Сабо в долгу не остался:       — В моем мире запрещено разбрасываться вниманием, когда у тебя еще не решены старые дела. Твоя бывшая, например, как там? Все так же "неопределенно"?       Несложно было заметить, что фраза задела Дьюса, и он напрягся, хоть и попытался выдержать спокойный тон.       — Ты явно в курсе больше, чем стоило бы. Но вообще-то…       Сабо не дал ему возможности продолжать оправдываться, резко перебил:       — Я в курсе ровно настолько, чтобы понять, кто передо мной. Я знаю таких, как ты. Слова красивые, взгляды обольстительные, а за всем этим – ничего. И чужие чувства тебя не волнуют, главное – чтобы тебе было удобно.       — Сабо, это уже перебор! — вклинилась не выдержавшая обострения разговора Коала, дернув его за руку.       Однако тот продолжал смотреть на Дьюса, не реагируя на ее попытки остановить его.       — Если ты думаешь, что я позволю тебе провернуть это с ней, подумай еще раз. Здесь тебе не сойдет это с рук.       После короткой паузы Дьюс показательно прочистил горло и как бы между прочим повертел головой по сторонам вдоль шоссе, словно искал что-то глазами. При этом он ответил Сабо нарочито беспечным тоном с неявным налетом предупреждения:       — Твоя забота о ней… почти трогает. Но, может, тебе стоит заняться своими проблемами, а не лезть в чужие?       — Пока ты рядом, ее проблемы – это и мои проблемы. Надеюсь, теперь мы друг друга поняли, — парировал в ответ нисколько не задетый дешевой попыткой указать ему место.       Сабо, обозначив свою позицию, бросил короткий взгляд на Коалу и, не дожидаясь ответа, ушел обратно к машине. Коала же только и могла, что смотреть ему вслед с негодованием, в то время как раздраженный внезапной нападкой Дьюс едва сдержался, чтобы не подправить этому снобу и без того покалеченное жизнью лицо.       — Извини за него, — вдруг вернул его в реальность уставший вздох Коалы. Она показала вымученную улыбку. — На самом деле мы стоим друг друга. Наверное, я себя так же веду, а он бесится, ровно как я сейчас. Только злить его намеренно и подначивать – не пробуй. Пожалеешь.        Оставшийся в замешательстве и в одиночестве Дьюс смотрел ей вслед, гладил поцарапанный спойлер машины Татча и размышлял над тем, что же будет дальше, ведь впереди у них вечер, сутки и еще почти полдня вместе. Кажется, поездочка планировала стать не такой веселой и расслабленной, как предполагал Дьюс. Возможно, еще чуть-чуть, и велика вероятность, что он начнет о ней жалеть.       К стоянке у озера Талкин они подъехали около пяти. Пришлось постоять в небольшом заторе на выезде из Таллахасси из-за придурка, въехавшего в отбойник. Не критично, но двадцать минут глазеть на закусочную с отвратительным и ироничным названием “Денни”, по мнению Сабо, было чересчур. Эйс, заметивший его нервозность, ситуацию понял, но предпочел не придавать этому такой явной значимости в надежде, что Сабо сам перестанет обращать внимание. Однако, вопреки его надежде, Сабо явно не расслабился, и когда удалось выехать из затора, он так резко вжал педаль газа, что Коалу и Эйса буквально прибило к спинкам сидений. Благо до конечного пункта их маршрута оставалось недолго.       Сама стоянка для лагеря выглядела чудесно, по мнению восторженных Коалы и Хейли, первыми выскочивших из машины, стоило лишь затормозить. Обрадованная возможностью наконец оказаться на природе и свежем воздухе, Коала бегала и кружилась под высокими кронами деревьев, разглядывала рассохшиеся сосновые шишки, поднимала их с земли и протяжно кричала: “Каее-е-е-еееф!” Хейли же моментально принялась все вокруг щелкать на телефон.       Эйс тоже почувствовал небывалый прилив спокойствия, стоило только втянуть носом воздух, пропитанный запахом воды, пряным ароматом сосен и еще нотками чего-то неуловимо сладкого. Под ногами приятно захрустели сухая хвоя и подсохшая трава. Им однозначно повезло, на территории кемпинга, кроме них, никого не было видно.       Сыто потянулся Татч, вышедший из своей машины, осмотрелся вокруг, словно оглядывал свои владения.       — Обожаю это место. Здесь всегда тихо и спокойно.       — А в другие места ты совсем не ездишь? — поинтересовался Дьюс, доставая из багажника свой небольшой рюкзак.       — Ага. Домой в Литл-Крик. Там еще круче. Но туда не накатаешься.       — Пф, Арканзас? Опасное местечко. Торнадо, ну их…       — А в Майами – шторма и тряска. Да уж, вариант определенно надежнее!       Они засмеялись в один голос и принялись неспешно доставать вещи. Татч, что логично, был единственным, у кого для походов имелся полный и даже более комплект необходимых вещей и атрибутики. Остальные же могли похвастаться разве что спальниками, тремя палатками на пятерых и прочей не самой важной утварью.       Пока они разбивали лагерь, размещали палатки, натягивали тент и формировали углубление для кострища, лес вокруг умиротворяюще шелестел в вышине, перешептывался, иногда поскрипывая старыми негнущимися стволами. Позади у берега плескалась теплая вода, и мягко грело вечернее солнце в чистом безоблачном небе.       Где-то поблизости в кронах деревьев переливчатой трелью запела птица. Коала вскинула голову в поисках источника звука, но никого не нашла.       — Вон, смотри, — рядом с ней присел Дьюс, коленом уперевшись в землю, и рукой указал на высокую сосну впереди, — видишь, на длинной ветке у начала разветвления? Сидит, голову тянет. Цветом как сама сосна.       — Ой, да, вижу! Кроха какой, — заулыбалась она.       — Это бурый короткоклювый дрозд. Потрясающе красиво поет. В основном вечером, ближе к заходу солнца. Этот, кстати, высоко забрался. Обычно они ниже. Да и гнезда тоже строят у земли или у основания кустов.       Коала посмотрела на Дьюса с радостью, изумлением и с восхищением, будто впервые увидела.       — Ты что, еще и орнитолог?       Тот постарался скрыть смущение, почесав затылок.       — Ну, когда я еще только начинал учиться на фельдшера, то активно участвовал в ebird, слышала о нем?       Заинтересовавшись, Коала присела прямо на землю, отложив моток веревки. Пока Хейли отлучилась в туалет, можно было поболтать еще о чем-то, кроме последних трендов в мировой экономике.       — Нет, а что это? Проект какой-то?       — Ну да. В общем, есть такая Корнельская лаборатория орнитологии. И вот она создала этот проект еще в начале двухтысячных, чтобы любой орнитолог-любитель или опытный, неважно, мог где угодно собирать информацию и делать своеобразные чек-листы по птицам, а потом в открытом виде предоставлять эти данные научному сообществу. Проект стал пользоваться таким успехом, что сейчас там просто тонны информации по разным видам птиц. То, как они выглядят, распространение, их миграции, образ жизни и тенденции их численности. Это круче, чем любая книга на эту тему.        — Ого, как здорово. А сейчас ты участвуешь в нем?       — Гораздо реже. Работа много времени забирает. Когда учился, было больше времени. И даже если и так, одному скучновато все-таки.       — Ну тогда надо найти, кто тебе составит компанию? — нашарив под рукой в ворохе сосновых иголок шишку, Коала подкинула ее в руке и прищурила глаз, глядя на Дьюса.       — Реально? Предлагаешь свою кандидатуру?       — Может быть.       — Это скучнее, чем ты думаешь, — усмехнулся Дьюс, стараясь выглядеть, как прежде, веселым и беззаботным, но Коала успела отметить, каким серьезным стал его взгляд, даже отчасти тоскливым. — Да к тому же, того и смотри, накинется на меня твой белогривый принц.       Прозвище, которым Дьюс наделил Сабо, вызвало у нее несдержанный смешок, так что пришлось прикрыть рукой рот и проверить, не слышал ли кто.       — Да не, Сабо никакой мне не принц. И хватит думать, что я несамостоятельная. Я способна решать, чего хочу, куда иду и с кем. Так что это вовсе не вопрос. Вопрос, кстати, совсем в другом, — призадумалась она. — Почему птицы? Как ты пришел именно к этому?       Пожав плечами, Дьюс застопорился, не готовый к тому, что придется разговаривать об этом своем увлечении. Но Коала отступать не планировала, продолжая испытующе на него смотреть, пока позади них на фоне шороха ветра в соснах доносились голоса Эйса и Татча. В итоге он сдался и тоже присел рядом.       — Ладно, раз тебе так интересно. Будешь первым человеком, кто узнает об этом. Мой отец был зоологом и преподавал на кафедре в университете…       — Эйс, Татч, а вы знали, что Дьюс – орнитолог? — крикнула Коала, обернувшись к ребятам.        Те оторвались от сбора палаток, вопросительно посмотрели друг на друга, а после – уже на нее.       — А еще работаете вместе, придурки! — она от них беззлобно отмахнулась. — Значит, отец тебе привил интерес к птицам?       В этот момент Дьюс осознал, как сильно он удивлен и сбит с толку. А такого он не испытывал очень и очень давно. Тем более что, приноровившись работать в постоянных экстремальных условиях, он в принципе перестал чему-то удивляться. Он привык не теряться от простых или сложных вопросов. Но только не тогда, когда вопросы касались непосредственно той части его, о которой многие люди вообще не имели представления. Даже та же Иска.       Всего лишь одна трель бурого короткоклювого дрозда на сосновой ветке, и с легкой руки Коалы о его увлечении знают двое из его команды. Невообразимо.       Дьюс посмотрел на Коалу иначе. Совсем не так, как прежде. И в ее обращенном к нему заинтересованном взгляде не было фальши. Не было вульгарности. Зато были участие и искренность. Он хмыкнул, от непривычки смутился, но глаз от нее не отвел.       — Да. Все началось с голубятни, когда мне было четыре. Я помню двух своих первых голубей: Джорджа и Спайси.       Коала расплылась в улыбке:       — Спайси?       — Да, он любил прилетать в мамин палисадник и клевать листья острого перца, который она выращивала. Она каждый раз гоняла его полотенцем, ставила отпугиватели, только бесполезно. Спайси всегда возвращался и ждал своего часа. Его даже местные кошки не трогали. Таким крутым перцем он был.       Татч и Эйс одновременно обернулись на громкий смех этих двоих. Эйс пихнул Сабо, и тот тоже взглянул на спевшуюся парочку. С укором.       — Ну, хоть кому-то весело, — Татч закончил с палаткой, закрепив оттяжки тента. — Вам помочь?       Сабо отказался по очевидной причине, тоже закончив сбор палатки, а Эйс, привязав к дереву рядом последнюю стропу навесного тента, обтер о шорты пыльные руки и ответил:       — Пойдем воду из машины притащим, а то я от жажды помру.       Они ушли, перекидываясь то смешными фразочками, то дружескими подколками, подначивая и передразнивая друг друга, шурша ногами по лесной подстилке. Сабо остался наедине с собой. Всего шестьдесят пять футов отделяло их друг от друга, оставляя в поле видимости. Но Сабо этого было более чем достаточно, чтобы отчетливее почувствовать, насколько он здесь не к месту. А это еще не пришло время разжигать костер, который точно станет для Сабо самым серьезным испытанием в этой поездке. Наверное, все же стоило остаться дома. Такие мысли все чаще и чаще возникали в его голове, но крутить их было бесполезно. Ведь он уже находился тут.

***

      Лагерь был готов. В окружении высоких сосен под навесами из тентов расположились четыре палатки. Две из них были одноместными. Одна, конечно же, принадлежала Татчу, а другая – подруге Коалы Хейли. Остальные палатки вмещали в себя по двое, что предвещало неминуемую рокировку, думать, правда, о которой пока никто не планировал.        Стоило солнцу спрятаться за макушками леса на противоположном берегу озера, погрузив природу в теплые вечерние сумерки, в центре поляны Татч и Эйс развели костер. Пламя схватилось на сухих сосновых поленьях, затрещала в прожилках смола, и огонь яркими искрами фыркнул вверх в темно-синее небо.       “Ну привет”, — безголосо шепнуло в сознании Сабо.       Крепко стиснув зубы, он с вызовом смотрел в живое белое нутро, делая пять уверенных шагов назад из круга света в теневой полог. Пока не наткнулся на Эйса.       — Хорошо, что у меня в руке не было ножа, — хохотнул он и придержал Сабо за локоть, чтобы тот не угодил лицом еще и в торчащую ветку дерева.       — Кажется, это по части твоего друга, — моментально спохватился он, уходя от тактильного контакта, когда высвободил руку. — Иногда мне кажется, что это шутка, что он работает спасателем.       Эйс, который держал заточенную с одного конца тонкую деревяшку, щелкнул складным ножом, сунул его в карман и спросил немного обреченно:       — Ты не планируешь с ним налаживать контакт, да?       — А зачем мне это? — спросил Сабо не самым довольным тоном, глядя, как смиренно вздохнул и пожал плечами Эйс, судя по всему, понимая всю абсурдность собственного вопроса.       — Ну, вообще да. Незачем. Но мне было бы, наверное, легче и спокойнее, будь оно так.        Нельзя сказать, что Сабо не понимал, о чем были слова Эйса. Это нормально – когда человек хочет видеть адекватное взаимодействие близких ему людей. Нормально хотеть не испытывать стресс и волнение при общении всех вместе или по отдельности. Однако врожденное чувство справедливости Сабо продолжало утробно рычать при любой попытке Дьюса выйти на контакт с ним или же с Коалой. Потому что Сабо придерживался неизменного мнения, что Дьюс был обязан извиниться перед ним за ту выходку с видео. И это как минимум. А как максимум перестать лезть в чужие дела и беспредельно подкатывать к Коале, которая почему-то уже была совсем не против. Что, помимо прочего, тоже вызывало у Сабо раздражение. Не только зудящее во всем теле ощущение, что он зря согласился на эту поездку.       — Эйс. Давай посмотрим на это с моей стороны. Он не посчитал нужным хоть как-то извиниться за ту выходку с видео. Потому что тогда я был настроен решительно. Я действительно планировал перестать с тобой общаться.       — Тем не менее мы стоим здесь и разговариваем. Сейчас.       — Да, но это уже результат других действий других лиц. В частности, моя благодарность тебе за спасение.       — То есть сейчас ты хочешь сказать, что это типа общение в благодарность? Дружба за спасибо? — улыбка, исказившая выражение лица Эйса, была близка к разочарованию, но таила в себе некую надежду.       — Черт, нет!       Сабо потерял остатки спокойствия, запустил руку в волосы, убирая их с лица. Он топтался на месте и смотрел то в сторону на костер и находящихся возле него ребят, то себе под ноги, то куда-то Эйсу за спину. Нервно кривил губы в попытке найти нужные слова. Слова, которые Эйс смог бы верно понять. Все это время Эйс молча ждал, с силой сжимая в руке тонкое древко.       — Можешь думать обо мне все что угодно. Только не то, что я общаюсь с тобой, как ты выразился, “за спасибо”. Просто для меня некоторые вещи являются принципиальными в отношениях с людьми, пусть таких и немного. Я хочу сказать, что без той нелепой и вульгарной выходки ни ты, ни я не испытали бы очевидно ужасную гамму эмоций, которую мы все-таки пережили. Понимаешь, о чем я? Общение могло продолжаться без всего того дерьма. Нормально.       — Я понял, — чуть подсдулся Эйс. — Но сейчас разве не нормально? К тому же ты говоришь только про Дьюса, хотя Татч тоже замешан.       — Татч извинился сегодня, пока мы были на заправке. И не просто извинился. Хоть я того и не просил, он рассказал, что им двигало тогда. Важно не то, что этого бреда мне никогда не понять, важно другое. Что человек способен понять, где ошибся, и признать это, Эйс.       — Ладно, я понял. Ты прав, — Эйс развел руками, сдаваясь. — Я не защищаю Дьюса, если ты так подумал. У меня нет в целях замутить одну большую компашку, хотя идея в целом мне нравится. Просто я не хочу испытывать дискомфорт, говоря с кем-то из вас про кого-то из вас, и видеть в ответ раздражение, недовольство или еще что-то. А еще… — на миг он запнулся, и в его глазах Сабо заметил проблеск странной неуверенности, похожей на страх. Эйс неотрывно смотрел на него. — … я хочу, чтобы это действительно было искренне. Я имею в виду дружбу. Чтобы это шло отсюда, понимаешь?       Майка Эйса пошла складками в районе груди, куда легла его ладонь. Полный чистой искренности жест заставил в ответ сильнее забиться сердце Сабо. Ведь ему, как никому из присутствующих, до боли знакомо это тягучее, ранящее и одновременно сладкое чувство, рожденное именно там, куда указал Эйс. В сердце. В своем. Но природа его была совершенно иная. Не имеющая ничего общего с тем, о чем говорит Эйс.        — Именно по этой причине я сейчас здесь. Из-за тебя. Хотя мог быть дома.       — Тогда мне не стоит беспокоиться, что ты сбежишь ночью один на тачке?       — Только если ты составишь мне компанию, — ответил Сабо и обернулся на оклик звавшей его Коалы.       Разговор завершен вроде бы естественным образом. Хотя на деле его окончил Сабо, оставив за собой последнее слово. И почему-то именно эта брошенная в шутку фраза засела у Эйса в голове. Засела и отозвалась странным приятным волнением внутри. Таким теплым и длительным, что он не смог сдержать дурацкую улыбку, рвущуюся наружу. Ему начало казаться, будто все недомолвки между ними вот-вот начнут исчезать. И он даже не представлял, что на деле их становилось все больше.       От костра Сабо предпочел держаться подальше. Пока Татч и Эйс подготавливали стейки и ребрышки к жарке на решетках, Коала с подругой на пару с энтузиазмом сервировали овощи в одноразовой посуде, наводили на деревянном столе лишь им понятную красоту и иногда бегали между ребятами, предлагая помощь. Дьюс же все это время сидел довольно близко к костру. В одной руке он держал парочку шампуров с нанизанными на них сосисками, а в другой – банку темного нефильтрованного, уже наполовину опустевшую. Всю эту несуразную композицию завершал пакет со свежими булками для хот-догов из супермаркета в Орландо. Сабо и рад бы не знать всех этих подробностей, однако, сидя едва ли не напротив, он видел происходящее как на ладони. Особенно расслабившегося Дьюса. Время от времени тот обращал внимание на едва заметный силуэт Сабо под невысоким кленом, но усмехался про себя и снова переключался на жарку сосисок.       В конце концов ребята собрались вокруг костра. Пламя потрескивало, языки огня танцевали в такт тихому шороху листьев. Воздух постепенно наполнялся аппетитным ароматом жареного мяса и смолистым запахом костра.       Дьюс с энтузиазмом зажевывал второй по счету хот-дог, когда решил вслух спросить у Татча и Эйса:       — Хот-доги – это же проще простого. Зачем заморачиваться с этими стейками?       — Потому что стейки – это вкусно.              — И ребрышки! — довольно поддакнула Хейли, в нетерпении потирая ладони.       — Точно! А твои сосиски… ну кто их вообще ест? — скривилась Коала.       Дьюс на это усмехнулся и отдал свежеприготовленный хот-дог с порцией кетчупа и горчицы Эйсу в руки:       — Все, кроме тебя. Зря ты. Попробуй. Я мастер в этом деле.       Конечно же, есть хот-доги Коала не стала. Она решила дождаться основную и куда более вкусную часть ужина, над которой весь вечер так старался Татч, а Эйс помогал жарить.        Постепенно под звук шкворчащего мяса атмосфера вокруг костра разрядилась и оживилась. Коала принялась рассказывать истории о своем первом походе в горы, а Татч вспоминал курьезы первых дней в пожарной службе.       — В тот раз я едва не упала в реку, потому что слишком увлеклась фотографией. Хотела поймать ракурс получше. Гид вовремя спас меня, схватив за ремень.       — Потому что я вовремя заметила, что ты отстала от группы! — Хейли подмигнула Коале, и они глухо чокнулись банками пива.       Татч ободряюще засмеялся, переворачивая решетку с мясом:       — Ну, зато спасатели были бы точно в восторге от практики. Спасать красивых девчонок из неловких ситуаций – одна из любимых частей нашей работы.       Дружно засмеялись все, кроме Сабо, с расстояния молча наблюдавшего за танцующим пламенем.       Какое-то время они продолжали беспечно болтать, рассказывать забавные истории из жизни. Найти общий язык оказалось совсем не трудно. Даже Хейли, знавшая здесь только Коалу, быстро включилась в разговор и подняла всем настроение парочкой смешных шуток. А еще через десять минут были готовы сочные, идеально прожаренные на костре стейки и безумно ароматные ребрышки.        Перед тем как позвать Сабо к ужину, Коала незаметно для других подошла к нему в тень под полог клена и осторожно поинтересовалась:       — Ты в порядке?       — Насколько это выполнимо в таких условиях.       — Я могу попросить сделать костер поменьше или вовсе потушить, если…       — Ко, — упрямо взглянул на нее Сабо. — Сказал же. Все нормально. Я вполне спокоен.        — Таблетки?       — Это тоже.       — Пообещай держать меня в курсе, если вдруг что.       Говорила она требовательно, однако Сабо знал, что так проявляется ее забота. Поэтому, потрепав ее по плечу, он несколько раз кивнул, а затем они отправились к остальным.       Спустя час все, довольные, грелись у слегка прогоревшего костра, смакуя ощущение сытости, звуки природы и треск горящих шишек. Их одну за одной лениво подкидывал Дьюс, пока вдруг не замер с занесенной для броска рукой.       — Тихо! — шикнул он на тех, кто разговаривал, и осмотрелся по верхушкам крон. — Слышите?       Ребята замолчали, но различили только звук костра и отдаленный плеск волн с озера.       — Нет, а что надо услышать? — подала голос Хейли, заплетая свои волосы в тонкую косичку.       — Вот-вот, сейчас. О!        Неподалеку раздался не то приглушенный крик, не то протяжный визг. Он повторился несколько раз и затем прекратился. Где-то поблизости в верхушках деревьев послышался шорох.       — Матерь божья, что это? — поковырял в ухе скривившийся Эйс.       — Это сипуха. Она часто по ночам кричит, но люди привыкли не обращать внимания. Кстати, пока вы там с мясом возились, я еще слышал краснохвостого сарыча.       — Кого-кого? — в один голос спросили девчонки.        — Чаще говорят “краснохвостый канюк”. Хищная птица из отряда ястребиных. Размах крыльев может достигать четырех с половиной футов. Развивают скорость до тридцати семи миль в час. При нападении – до ста восемнадцати. Питается в основном грызунами, рептилиями и мелкими птицами. Может также нападать на домашних кошек и собак. Для жизни предпочтительно выбирает леса с открытыми пространствами, прерии и пустыни.       Четыре головы обернулись на Сабо, глядя во все глаза. Только один Дьюс продолжал смотреть на него, полулежа на брезентовой подстилке и глядя сквозь огонь. Он громко захлопал в образовавшейся тишине.       — Верно. Ого, белокурый принц полон сюрпризов. Расскажи-ка нам еще чего интересного, а то мы все болтаем, а ты сидишь отмалчиваешься. Не будь занудой!       Выпад Дьюса был ожидаем для Сабо. Он знал, что тот не сможет остаться равнодушным к тому, что кто-то способен отобрать у него всеобщее внимание. Однако и на себя его брать Сабо также не планировал. Ему всего лишь хотелось увидеть реакцию. Он ее увидел и теперь с легкостью отмахнулся, пряча руки в карман толстовки:       — Мои интересы – как у самого типичного зануды, слишком скучные. Так что оставлю на тебя рассказы о хот-догах, тачках, птичках и сомнительные шутки из соцсетей.       Татч прыснул со смеху, и пиво полилось у него через нос. Эйс же смог лишь бросить на Сабо продолжительный взгляд через плечо, но тот его не заметил, глядя в другую сторону.       — Так, я придумала!        Когда Коала встала со своего места, все внимание досталось ей.       — Самый лучший способ развеселиться и узнать друг друга получше – это сыграть в игру!       Услышав это, Эйс уронил голову и прикрыл лицо руками, тихо простонав:       — Пожалуйста, только не “правда или действие”!       — Предлагаю “правда или действие”!       Эйс вполголоса разочарованно завыл. Эту игру он ненавидел еще с подросткового возраста в подворотнях Миннеаполиса, где ему довольно-таки часто приходилось делать вещи, о которых стыдно вспоминать даже сегодня. Никто не мог пообещать, что сейчас в компании куда более зрелых людей история не повторится.        По этой причине, желая избежать возможных неприятностей, он потянулся рукой к Коале, когда его порыв заметил Сабо и смиренным тоном осадил:       — Думаю, что твой опыт в этой игре близок к моему. Но не пробуй ее остановить, это бесполезно. После десятой попытки я бросил свои старания. Если Коала решила играть, значит, все будут играть. Просто подумай, что для тебя менее болезненно: правда или действие?       В трепещущем рыжем свете от костра лицо Сабо выглядело как будто более живым, в отличие от глаз, они, наоборот, стали темнее обычного и смотрели на Эйса задумчиво.       — Даже не знаю, благодарить тебя за сказанное или нет.       — Можешь просто передать мне пачку сока.       Эйс вздохнул и кинул в Сабо маленький пакетик.       Остальные против игры ничего не имели и с радостью согласились с идеей Коалы. Каждый с детства знал, что эта игра – самый лучший способ вызнать о ком-то его маленькие тайны.       — Итак. Правила все знают, а если не знают, то напомню. Все в пределах приличия, то есть ограничения 16+. Первый вопрос задаю я, а дальше по очереди тот, кто ответил, и так далее. Если кто затрудняется с вопросом, а у кого-то аж чешется, то может задать тот, кому очень хочется. В рамках исключений. Всем все ясно? Ну тогда отлично! Начнем. И… — Коала осмотрела всех, водя указательным пальцем и выбирая жертву. — … первым будешь ты! Правда или действие?       Ничуть не удивленный Татч привычным жестом потер свою бородку, прищурил один глаз и с улыбкой выдал:       — Правда.       — Супер! Я все хотела спросить: почему такая прическа? Начесы уже лет сорок не в моде!       — Это классика, красавица! Настоящая женщина непременно оценит!       — Ну, а мы тут Барби пластмассовые, конечно, ничего не понимаем, да, Хейли? — усмехнувшись в кулак.       — Это как хороший рок-н-ролл. Не для каждого, — Татч ничуть не уязвлен, его улыбка добрая и широкая. Он сделал глоток пива и развел руками. — Как-то в баре один проезжий байкер в Литл-Роке поведал мне трогательную историю о том, как эта прическа помогла ему найти свою истинную любовь. Мне было семнадцать, и я вдохновился.       — И до сих пор так вдохновлен, что в свои тридцать шесть в поисках далеко не продвинулся, — шутливо салютует банкой пива Дьюс.       — Я же говорю – не каждый поймет.       — Смотри, скоро за полтинник перевалит, и прическа уже не спасет!       На сказанное Дьюсом Татч только отмахнулся. Даже Эйс улыбнулся, слегка сочувствуя Татчу. А Коала запустила в Дьюса шишку, однако он ее ловко поймал и подмигнул.       — Ну, пока не перевалило, Дьюс, правда или действие? — спросил Татч.       — Действие, конечно.       — Тогда лезь на дерево, умник хренов! — кивнув на ближайший ствол за спиной Дьюса, Татч пригубил пива.       — Ах ты ж, сучий… Ладно.        И в течение следующих десяти минут пять пар глаз наблюдали, как Дьюс карабкается на невысокий дуб. Ему очень повезло, что это оказалась не сосна в каплях вязкой смолы. Девчонки поначалу подбадривали Дьюса, однако когда его нога один раз резко сорвалась с ветки, Коала в панике вскрикнула.       — Все-все, хватит! Слезай, а то упадешь еще!       Сабо на это смотрел и скептически ухмылялся. В руках он вертел небольшой прутик, методично счищая с него кору.       Под конец Дьюс таки грохнулся на землю. Повезло, что высота была не больше трех футов, и приземлился он на задницу. Глядя на развернувшуюся сцену, а еще на то, как вокруг пострадавшего хлопотала Коала, Сабо почти уверился, что падение было четко спланировано. Даром, что ли, Дьюс так улыбался, глядя на нее?        Вмешиваться Сабо не стал. Ему от таблеток сейчас было слишком хорошо и спокойно. Ровно до момента, когда раздался вопрос вернувшегося к костру Дьюса, обращенный к нему, к Сабо:       — Ну давай, принц, правда или действие?       Сабо совсем не подумал о том, кто станет задавать ему вопрос. Это оказалось опрометчиво. С другой стороны, тактика выбирать действие вместо правды неизменно спасала от поползновений в его внутренний мир. Если только правила не запрещали выбирать больше двух одинаковых вариантов подряд. Но ведущей была Коала, она об этом знала.       — Действие.       — О, почему я не удивлен? — фыркнув, Дьюс задумался над заданием. — Хотя, думается мне, после нескольких действий тебе захочется выбрать правду. Ну что ж…       “Попытка взять меня на слабо? Ну рискни”, — думал Сабо, глядя на Дьюса.       — Поменяйся с тем, кто справа от тебя, любой частью одежды на остаток дня, — вальяжно, с ухмылкой произнес Дьюс.       Он смотрел на Сабо так, что тому не нужно было гадать о природе заданного вопроса. Сабо понял, что Дьюс чертовски некстати оказался более внимательным, чем Эйс. И если так продолжится, то предположения Дьюса станут фактом. Сабо отчетливо видел, для чего затеяна эта игра. Но он не дурак. Дьюс не получит доказательств своих предположений относительно отношения Сабо к Эйсу. Не на того напал.       — Без проблем. Ремень подойдет?       Дьюс неопределенно покачал головой, посмотрел на Эйса, который молча встал, задрал край футболки и пытался высвободить из шлевок потертых брюк любимый ремень с рельефной красной буквой “А” на бляхе.       Они с Сабо молча обменялись и уселись на свои места. Удовлетворенный выходкой Дьюс был похож на сытого питона.       — Ну, Сабо, смотри. Теперь у тебя не просто ремень, а частичка Эйса. Береги его.        — Это всего лишь ремень, — улыбка Эйса выглядела слегка напряженной, что заметил не только Дьюс.        Коала тоже отметила и поспешила снять растущее напряжение:       — Ладно. Теперь ваша очередь, давайте, парни.       — Правда или действие? — решив не ходить вокруг да около, Сабо повернул голову в сторону Эйса.       — Правда.       — Каким был первый и самый сильный страх в твоей жизни?       Несмотря на то, что остальные замолчали в ожидании ответа, позволив услышать, как шумит в верхушках леса ветер и мирно потрескивает огонь в центре круга, Эйс неотрывно смотрел только на Сабо. Что-то в его взгляде было похоже на всполохи беспокойства. Быстрые, еле заметные, отчаянно скрываемые от посторонних глаз. Но не от Сабо. Который понял, что наугад коснулся того, на что не имел права. Коснулся важного и личного. А отыграть назад было уже поздно.        — Огонь, — губы Эйса чуть-чуть дрогнули. — Ничто меня так не пугало, как огонь. Одна из причин, почему я и пошел в пожарные. Отец часто говорил: клин клином вышибает.       — И что, вышибло? — вмешался Дьюс, лишив момент призрачного ощущения особенности.       — Наверное. Работаю, как видишь.       — Засчитано. Так ведь, принц?       Сабо сдержанно посмотрел на Дьюса.       — Еще раз так меня назовешь, и разговор у нас будет уже в другом русле. Понял?       — Хэй-хэй, ребята, полегче! — вмешался Татч. — Давайте оставим самцовые замашки и просто отдохнем. Дьюс, не нагнетай.       На замечание Дьюс примирительно поднял руки. Снова улегся на подстилку.       Приободрившаяся Коала опустошила бутылку лимонада и наконец уселась на раскладной стул, любезно предоставленный ей Татчем, со словами:       — Очередь Эйса. Действуй, конопатый!        Бровь Эйса медленно поползла вверх, изобразив на его лице замешательство. Он ткнул пальцем себя в грудь.       — Я-то?       — Ну, а кто?       — У Сабо тоже есть веснушки, — посторонившись, Эйс открыл ей обзор на сидящего за ним Сабо и кивнул в его сторону. — Так что будь точнее.       — Ах да, у меня же теперь под боком два конопатых красавчика! Чудесно! Давай уже, Эйс, не тяни резину! Выбираю правду.       — Тогда… Есть ли у тебя какой-нибудь талант, которым ты не хвастаешься перед всеми?       — Оу… Ну ты, конечно, задал вопрос.       — Ты сама выбрала.       — Знаю, но… Хм. Ладно. В действительности чем я не хвастаюсь, так это тем, что могу собрать и разобрать винтовку М24 за шесть с половиной минут.       — Серьезно? — присвистнул Татч.       — Да. У меня отец спецназовец. Такие развлечения были в моем детстве.       Эйс резко обернулся к Сабо:       — Ты знал?        — Да. Поверь, это не самый странный факт.       В это время оживился притихший Дьюс и даже встал со своего места, потягиваясь.       — А ты, выходит, опасная девчонка. Хотя с виду не скажешь.       — Не советую ориентироваться на внешние показатели, — со смешком парировала она. — Проиграешь.       Шутку Дьюс оценил с улыбкой.              — Понял. Продолжайте, скоро вернусь, — сказал он и покинул освещенное огнем пространство круга, нырнув в лесную чащу.       В веселом и неспешном темпе игра выдержала еще два круга, к счастью, даже без каверзных вопросов и эксцессов. Походу, собравшиеся не были готовы к сильным откровениям. Ни озвучивать, ни слушать. Поэтому когда очередь снова дошла до Татча, он быстро подорвался с места, показал жестом немного подождать и метнулся к машине. А вернувшись, принес с собой свою старенькую гитару, аляписто заклеенную десятками разных наклеек. От логотипов AC/DC и Scorpions до The Beatles, Johnny Cash, Pink Floyd, Animals и многих-многих других.        — Самое время немного размять глотку. Для особо пошлых – я имею в виду песни, — любовно погладив инструмент, он зыркнул на вернувшегося спустя пять минут Дьюса, и тот быстро спрятал лыбу в кулак.       Долго настраиваться Татч не любил. Подтянул несколько струн, проверил звук и очень радостно объявил:       — У меня есть традиция. И я не собираюсь ее нарушать. Если решите подпевать, я буду только за!       Он уселся поудобнее на пне спиленной когда-то сосны, положил ногу на ногу, а затем лирично провел пальцами по струнам. Все замерли в ожидании, и Татч, выдержав паузу, чтобы оценить полуприкрытым взглядом созданную им обстановку, внезапно взбодрил ее драйвовым кантри мотивом.       Девчонки одобрительно загудели, узнав песню, а Дьюс и Эйс, как один, заулыбались, показывая большие пальцы. Не рад был исключительно один человек – Сабо. Потому что чертов Джонни Кэш чересчур удачно слизал в текст своей песни то, что у Сабо происходило в жизни. И не то чтобы ему очень хотелось об этом слушать еще и в песне. Но мелодия уже звучала, и Татч начал петь, причем довольно-таки хорошо:

Love is a burning thing

And it makes a fiery ring

Bound by wild desire

I fell in to a ring of fire

      К припеву мигом присоединились Коала и Хейли, а затем нарочито громко им в подмогу заголосил Дьюс. Когда Сабо глянул на Эйса, то заметил, что он тоже весело подпевал, ритмично притопывая ногой:

I fell into a burning ring of fire

I went down, down, down

And the flames went higher

And it burns, burns, burns

The ring of fire

The ring of fire

      Сабо смотрел на свои пальцы и думал, что не хотел бы знать текст песни. Тем более не хотел бы слышать ее, сидя рядом с тем, к кому его чувства с каждым днем становились серьезнее и глубже. Вариантов, что вдруг через месяц его отпустит и наваждение пройдет, не было. С самого начала не было. С самых первых слов в чате приложения. Просто Сабо успел забыть, каково это, поэтому вовремя не заметил. А встретив Эйса вживую, уже на середине пути собственной эскалации понял, что дальше будет только хуже. В хорошем или плохом смысле – вопрос двоякий. Смотря под каким углом. Но все равно остановиться он уже не мог. Плыл по неизведанному и одновременно знакомому течению, а все, что было в его силах, – стараться не убиться об острые берега.       Прикрыв глаза, он обхватил голову ладонями и незаметно заткнул себе уши, чтобы хоть немного приглушить идиотскую песню.        Никто не заметил его маленькой заминки. Никто, кроме внимательного Дьюса. Ребята хором продолжали весело напевать песню Джонни Кэша, хлопая в ладоши и щелкая пальцами:

The taste of love is sweet

When hearts like ours meet

I fell for you like a child

Oh, but the fire went wild

I fell into a burning ring of fire

I went down, down, down

And the flames went higher

And it burns, burns, burns

The ring of fire

The ring of fire

      Песня закончилась после долгого импровизированного проигрыша и бурных аплодисментов Татчу. Жутко довольный, он встал, три раза поклонился, не скрывая улыбки, и уселся обратно.       — Ну а теперь откроем стол заказов. Или я могу передать гитару тому, кто хочет сыграть что-то свое.        К нему моментально протянула обе руки Коала, подпрыгивая от нетерпения.       — Можно? Можно мне?       — Я был больше склонен думать, что если кто и попросит у меня гитару, так это Дьюс, — Татч удивлен, но все равно бережно передал гитару Коале.       — Я не умею играть, я же говорил.       — Тогда это сделаю я, — сказала Коала и так засветилась, словно ждала этого весь вечер.       Она нежно потрогала гитару, что-то спросила у Эйса и вновь обратилась к центру круга. В свете костра ее медно-рыжие волосы выглядели еще ярче, чем обычно. Присмотревшись, Дьюс, сам того не заметив, залюбовался ею и притих. Правда, ненадолго, так как Коала не планировала лиричных песен, которых от нее, скорее всего, ожидали. Она успешно продолжила заданный Татчем настрой, наигрывая первые звонкие аккорды Sweet home Alabama.       У Дьюса глаза на лоб полезли от удивления, Эйс одобрительно покивал, а Татч мигом присоединился к песне, и вдвоем они сыграли такой невероятно слаженный дуэт, точно делали это всю жизнь. Их голоса настолько здорово дополняли друг друга, что под музыку гитары они с легкостью разогнали сонную тишину близящейся ночи.        — Почему именно она? — взбудораженный Татч не смог не задать волнующий его вопрос.       — Я из Алабамы, — гордо ответила Коала и без тени смущения пустилась играть новую песню.        Ее руки ловко и уверенно порхали по струнам, как ночные мотыльки, летящие к свету, а неожиданно сильный голос буквально зачаровывал. Особенно Дьюса. Да так, что он молчал уже вторую песню подряд. 

Hey, where did we go?

Days when the rains came

Down in the hollow

Playin' a new game

Laughin' and a-runnin', hey, hey

Skippin' and a-jumpin'

In the misty mornin' fog with

Our, our hearts a-thumpin' and you

My brown eyed girl

You my brown eyed girl

      У Коалы не карие глаза, но Дьюс думал, что они точно красивые. Наблюдал за ней, присматривался к ее энергичности и понимал – она совсем не похожа на Иску. Вроде бы поначалу казалось, будто есть общие черты, однако чем дольше он находился рядом с ней, тем отчетливее понимал, насколько они разные. Коалу не заботило то, что о ней думают другие. И то, что многие девушки делают, желая произвести впечатление на других, Коала делала, просто потому что ей так нравилось. Ей так хотелось. Ради себя самой. Она ценила себя. И в разговоре смотрела на него так, как будто знала что-то, чего не знал сам Дьюс. А ощущалось это как тузы в рукаве игрока напротив. Не давало расслабляться, будоражило. Даже самую малость пугало.        За этими размышлениями он не заметил, как прошло время. Закончились веселые песенки, Коала отставила гитару и отхлебнула воды, обмахиваясь рукой.       — Было несомненно весело и круто, но я все. Татч, тебе вообще отдельное спасибо! Ты круто поешь!       — Взаимно. Не ожидал такой прыти от кого-то здесь, честно сказать. Спасибо, что составила компанию, — не остался он в долгу. — Сделаю тебе отличную подборку для таких случаев!       — Заметано!       Девчонки отлучились в туалет, а оставшиеся стали потихоньку собирать мусор, складывать посуду и относить ненужные вещи в машину. Именно в этот момент Сабо показалось, что на поляне он остался один. Его рука непроизвольно потянулась к гитаре, оставленной Коалой у стула. Не сказать, что он был хорош в игре на музыкальных инструментах, но пару песен воспроизвести на гитаре мог. Одна из которых все никак не шла из головы. И как только он коснулся пальцами грифа гитары и ощутил прохладу натянутых струн, то, не раздумывая, начал играть. Сначала тихо, а затем громче и громче до тех пор, пока на лиричный гитарный бой не обернулись Эйс с Татчем и Дьюсом. Полные замешательства, они замерли. Эйс даже забыл вдохнуть.

Now there is this day, a lot of things are changing

Can't just kick it away, got to get things right

Sometimes it happens fast and nothin' seems to last

The thing that I once started isn't mine anymore

I guess now it's my turn.

      Пальцы плавным перебором пробежались по струнам. Прикрыв глаза, чтобы не видеть яркое пламя огня, Сабо повел головой из стороны в сторону, отыскав внутри себя нужный ритм. Незначительная пауза снова сменилась его негромким, но на удивление мелодичным голосом. Эйс хоть и опомнился, все равно забыл, что планировал убрать вещи. Оставив их на земле, он двинулся в сторону Сабо. Остановился Эйс не так близко, как хотелось. Страх испортить момент слишком явно им овладел. Прежде Эйс ни разу не видел Сабо таким.

You've got a face like a child

Got a mind like a woman

Your smile is warm and tender

I hear the people say

That I should stay away

From you and all

The problems you might bring

They'll never know, you…

      И только на этой ноте перед самым припевом Эйс сумел вспомнить песню. Кто бы мог подумать, что из миллионов разных вариантов Сабо решит сыграть именно эту. Да еще и спеть. Эйс почувствовал, как улыбается, и подошел ближе, краем глаза заметив затаившихся неподалеку девчонок. 

Nobody ever knows what to do

They'll never see you cry

They'll never know why

Now it's your turn to break free

When you want it all you've got to see

Now it's your turn to break free

Don't you know, when you want the life

You've got to see what it means

      Так странно, думал Эйс. Обычно настороженный Сабо совершенно не заметил, как кто-то оказался рядом с ним. Он настолько был погружен в песню, что Эйс с необычайной легкостью уловил его настрой. Расслабленно присел на место, которое ранее занимала Коала, вслушиваясь в проникновенные слова песни и вспоминая их.

See the little boy holding mama's hand

His eyes can see the things we've long forgotten

The world is easy now, and somehow

He's right

Until there is this day when Mickey Mouse must go away

      После еще одного припева Сабо провел красивый продолжительный проигрыш, ни на миг не открывая глаз. Так делают люди, когда-то несколько десятков раз сыгравшие одни и те же аккорды. Они касаются струн, как будто трогают собственные воспоминания, эмоции. Жаль, что в такие мгновения они не могут видеть то, что видят другие. Магию.       Эйс не успел подумать, хорошо это или плохо. Он вообще ничего не успел подумать. Проигрыш закончился, и он спел окончание песни вместе с Сабо, вздрогнувшим от неожиданности, но не сбившимся с ритма. 

This world is crying to be free

This world is dying can't you see

We need a turn to do it right

We need a mind-revolution

To get away from this selfishness

Stop playing blind, break free

Now it's your turn to break free

When you want it all you've got to see

Now it's your turn to break free

Don't you know when you want the life

You've got to see what it means

      Отыграли завершающие аккорды, упорхнули вверх, как быстрые искры огня, и растворились в ночном воздухе. Сабо расслабил руки, опустил гитару на землю. Несколько минут на поляне стояла тишина. Для Сабо она была переполнена напряжением.       Эйс решил дать ему время прийти в себя. И словно бы невзначай подошел только тогда, когда ребята стали маячить где-то на периферии его поля зрения. Держа в руках алюминиевую кружку с чаем, Сабо сидел на своем месте, пряча нос в вороте толстовки, и немигающим взглядом следил за постепенно угасающим огнем       — Знаешь, было круто, — примостившись рядом, Эйс потянул руки к теплу, но эффекта не ощутил. Пришлось спрятать их в рукава тонкой шуршащей ветровки.       Сразу отвечать Сабо не спешил. Размышлял над ответом, хмурился и в конце концов понял, что все равно сморозит какую-нибудь чушь. Рано или поздно. Поэтому высунул лицо из мягких складок широкого ворота и принял такой вид, будто приготовился к казни.       — Спасибо. Я, честно сказать, этого не планировал.        — Поэтому получился вау-эффект. Настолько хорошо было, что даже я не удержался.       — И тем более я не ждал, что кто-то знает эту песню.       — Коала тоже?       — Тем более.       Немного помолчали.       — Почему именно она? — спросил Эйс, обернувшись на него.       — В голове все крутилась почему-то.       — Личное?       Сабо в удивлении посмотрел на Эйса.       — С чего ты взял?       — Выражение лица у тебя было такое.       — Какое?       — Уязвимое. Эмоциональное.       Поджав губы, Сабо подавил в себе невеселую усмешку, не переставая смотреть на Эйса. Затем взгляд его вдруг сфокусировался, стал более внимательным, и рука осторожно коснулась темных волос Эйса, заставив того слегка вздрогнуть.        — Сосновая иголка, — показав зажатую между пальцев хвоинку, Сабо отшвырнул ее прочь и отстранился от Эйса. Еще с пару секунд он позволил себе не отводить от него глаз.       Зрительный контакт в итоге разорвал сам Эйс, почувствовав странную неловкость. А еще он не заметил, как машинально провел пальцами по тому месту, где только что касался Сабо.       За их маленькой вроде бы незначительной сценой с интересом наблюдал Дьюс. И этого ему хватило, чтобы окончательно для себя прояснить происходящее между Эйсом и этим Сабо. Сабо, который безусловно положил на Эйса глаз. Дьюсу не впервой было видеть такое. Как он и говорил Эйсу ранее, среди его друзей, как минимум, трое – геи, а двое из них еще и встречались. Поэтому он, как ни странно, уже разобрался в этих моментах почище, чем в отношениях с девушками. Что, вероятно, накладывало свой отпечаток, и Дьюс не замечал, как портит свои собственные отношения. Взять ту же Иску. Он прекрасно знал – причина не только в ее целях и жизненных предпочтениях. Во многом ему просто наскучили их спокойные, идеальные отношения, а он любил, когда кровь кипела, когда были эмоции.       Раскусив фисташку, которую уже пять минут катал во рту, Дьюс сморщился – она оказалась гнилая, пришлось выплюнуть. Но привычное выражение лица принять было трудно. Он все поглядывал на этих двоих из-за дерева и взвешивал, как ему поступить. Его не волновало, у кого какие предпочтения, однако что касалось Эйса как его друга и сокомандника, Дьюса все же заботило. А этот Сабо, каким бы он с виду ни был, вызывал подозрения. Что-то в нем не давало Дьюсу покоя. Нутром Дьюс ощущал затаившееся неприятное чувство, будто ощущение опасности. Он не знал, почему и откуда оно взялось, но предпочитал ему доверять. А если так, то тогда его прямой обязанностью являлось оградить и предупредить об этом Эйса. Как можно деликатнее, потому что к Сабо он уже успел привязаться. Дьюс считал это нехорошей тенденцией. Он решил, что обязан взглянуть на истинное лицо Сабо и показать его Эйсу. Щелкнув зубами еще одну фисташку, он вздрогнул, когда кто-то цапнул его за бок.       — Подглядывать нехорошо! — погрозила ему пальцем Коала и потащила подальше от поляны.       Время перевалило за полночь. Ребята собрались у почти погасшего костра. Выбравшись из своей одноместной палатки, Татч широко зевнул, оглядел присутствующих и поинтересовался:       — Ну что, распределились, кто с кем спать будет? Ну, в смысле, кто с кем палатку разделит?       — А тебе-то что, единоличник ты наш? — со смехом проворчал Дьюс.       — Да так, чтобы знать потом, кого винить, если кто-то вдруг исчезнет или не проснется, — поддерживая шутку, — вдруг это будешь ты.       — Да пошел ты!       — Так, угомонитесь, — вмешалась Коала. — Все просто. Татч, ты в своей палатке, Хейли – в своей. Эйс и Сабо – в одной, а я и Дьюс – в другой.       Татч был полон удивления.       — Шустрая какая.       — Коала, хорошо подумай. Мне это кажется опрометчивым решением, — сдержанность Сабо, видимо, трещала по швам.       Но тут моментально подключился Дьюс и саркастично заметил, поиграв бровями:       — Да, я придумал решение получше. Айда ты ко мне в палатку. Я тебе окажу самый лучший и теплый прием.       — Сплю и вижу прям.       — Да хватит, прекратите уже! — вмешавшийся Эйс обратил на себя внимание. — Сабо, оставайся с Коалой, а я иду к Дьюсу.       В подтверждение своих слов он поднял с земли мешок со спальником и коврик.       — Не-не-не! — раздался протест Коалы. — Мы с Сабо и так вечно дома вдвоем. Можно мне немного разнообразия?       Ото всех этих разговоров Сабо с раздражением выдохнул и, прежде чем уйти в свою палатку, бросил:       — Да к черту! Сами разбирайтесь. Я спать.       Больше остального его взбесило то, что Эйс решил остаться с Дьюсом. Конечно, Сабо волновала безопасность Коалы, но не настолько, чтобы выбрать ее вместо Эйса. Видимо, Эйс считал иначе.       Расправляя свой спальник, Сабо провозился около десяти минут. Чертову молнию заело, и пришлось чуть ли не зубами вытаскивать мешающий кусок ткани. Он включил на телефоне фонарик, закинул его на полку под куполом палатки и отчаянно старался не остаться на ночь без спальника, ибо под самый вечер температура внезапно опустилась до шестидесяти четырех градусов по Фаренгейту. А с большей вероятностью это говорило о том, что ночью будет дождь. И хорошо, если к утру он закончится, иначе весь следующий день им предстоит просидеть в палатках. Синоптики обещали дождливый сезон только к середине следующей недели, однако погода на побережье Флориды любит быть непредсказуемой.       Сабо удалось расправиться с механизмом застежки, когда снаружи палатки показалась тень человека, а следом вжикнула молния, и внутрь ввалился взъерошенный Эйс со спальником и ковриком. Он скинул кроссовки, оставив их под внешней шторкой палатки, стряхнул со штанов пыль, сосновые иголки и устало выдохнул.       Очень чесалось что-то съязвить, но Сабо сдержался, занимаясь своим делом. Эйс сам обернулся к нему и молча посмотрел.       — Что? — не выдержав его долгого взгляда.       — Ты злишься.       — Ты придумываешь.       — Я вижу. Я чувствую.       Сабо резко опустил руки, вздохнул.       — Я не злюсь, Эйс. Я раздражен. Это разные вещи.       Эйс молчал, не зная, что сказать.       — Это просто, знаешь, офигенное ощущение. Помимо того что я в принципе ощущаю себя здесь лишним, так еще оказался в ситуации, когда со мной в палатке никто не горит желанием находиться. Охренеть как воодушевляет. И если от Коалы я этого мог ждать, то… — пауза. Сабо покачал головой, расправил спальник, упав поверх него. — Ладно, забей. Это все неважно.       — Нет, ты не договорил.        — Потому что не хочу вешать какие-то ожидания. Но, кажется, уже начал.       — Я не отказывался. Просто хотел разрешить идиотский спор. Да и ты, по-моему, слишком печешься о Коале. Ты ведь тогда на пляже сам негодовал по поводу ее заботы, а на деле ведешь себя так же.       Сабо не видел смысла отрицать – Эйс был чертовски прав. Однако у него имелось оправдание своему поведению. Не самое рабочее, но тем не менее. При отсутствии собственной личной жизни люди часто лезут в чужую. И Сабо немного этим грешил. Или не немного.        Ладони сами легли на лицо. Сабо пару раз его потер, а потом уронил руки за голову.       — Да. Ты прав. Но давай закроем эту тему. Ложись уже.       Они укладывались еще какое-то время. Слышали приглушенные голос Дьюса, смешки Коалы и негодования Татча. Спустя полчаса Татч окончательно погасил костер, засыпав его песком, и ушел в свою палатку. Воцарилась ночная тишина. Иногда ухали совы, шуршал по земле легкий ветерок, и приятно плескались волны озера Талкин в тридцати футах от поляны.       Эйс лежал на спине и не мог сомкнуть глаз, глядя вверх. По тенту палатки то тут, то там плясали тени от деревьев, будто насмехались над его внезапной бессонницей. Провалявшись таким образом довольно длительное время, он решился и посмотрел на Сабо. Тот устроился рядом, повернулся спиной и спал. По крайней мере, Эйс на это надеялся, потому что если бы еще и у него началась бессонница, было бы неловко вдвойне. Ему вполне хватало своей, которая почему-то сопровождалась ощущением некоторой неловкости и волнения.        Дьюс бы, само собой, шутканул, естественно, на щекотливую тему, Эйс уверен. Настолько, что зачем-то стал об этом думать, причем впервые с того момента, как гребаный Дени это озвучил.        Сабо нравятся парни. Ладно, окей. Без проблем. Его выбор.        Эйс попытался усиленно пресечь в себе дальнейшие размышления, но выходило из рук вон плохо. Он зажмурился, еле слышно чертыхаясь.        А какие те парни, которые нравятся Сабо?       “О, Господи, зачем мне это знать? Ну почему эта хрень лезет мне в голову? Меня вообще не должно это волновать”.       В палатке стало немного душно. Точно плохая вентиляция. Только по этой причине Эйс расстегнул спальник и облегченно вдохнул полной грудью. Очень тихо.       А если Сабо найдет себе парня? Он будет проводить с ним много времени. Определенно да. И Сабо придется наверняка сократить общение с Эйсом, чтобы этот условный парень не ревновал. Такое часто случается даже с девушками.       Одна лишь мысль о некоем воображаемом парне вызвала в Эйсе раздражение. Разве какой-то хрен с горы может мешать дружбе? Никак нет. Эйс не согласен на такие условия. А на какие такие? Он замер и задумался.       Ну не тусить же втроем. Это как-то странно? Иначе придется быть свидетелем того, как Сабо целуется с этим парнем. Или того хуже – как уединяется с ним в кабинке мужского туалета.       Эйс вдруг выпал. Выпал от осознания, насколько далеко зашли его мысли. Аж до того, что он думал про целующегося Сабо.       — Да что не так-то… — схватив себя за волосы, тихо сокрушался Эйс, переворачиваясь набок. — Чушь какая…       И перед глазами вдруг вспыхнул тот момент, когда Сабо посмотрел на него, вытащив из волос идиотскую сосновую иголку.       — Чертов Дьюс, вот он завтра получит!.. — шикнув в темноту, Эйс накрылся с головой. Повозился, помаялся еще немного и вскоре затих. Дыхание стало более спокойное и размеренное, а вскоре его наконец настиг долгожданный сон.       Поблагодарив всех святых, в которых не верил, Сабо смог расслабиться. Чувствовать рядом тепло Эйса, слышать шорох от каждого движения и не понимать, какая чертовщина в его голове так сильно беспокоит, что он не может уснуть больше часа – изощренная пытка. А еще отчаянно делать вид, что спишь, было задачей со звездочкой. Но вот уже притворяться не нужно.        Сабо глянул через плечо и медленно потянулся рукой к Эйсу. Указательным пальцем он дотронулся до краешка его торчащего уха и легонько по нему провел. Внутри все моментально сжалось и скрутило от нахлынувших ощущений. Отдернув руку резче, чем планировал, Сабо затаился. Но Эйс, вопреки его ожиданиям, не шелохнулся. Продолжил тихо и размеренно дышать. Тогда Сабо успокоился. Напряжение постепенно сошло на нет, и он впал в тревожное, поверхностное забытье.       Его выбросило в реальность резко и с паникой, потому что Эйс вдруг вскинулся и рванул прочь из палатки босиком. Сабо застыл, приподнявшись на локте, заспанный, и с непониманием вслушивался в утихающие поспешные шаги, хруст сухой травы от них, пока все окончательно не стихло. Какая муха укусила Эйса, Сабо не понял. Прождал еще так с десять минут и лег обратно.        “Сон плохой, наверное…” — пронеслось в его мыслях, и он уснул.       Эйс же с абсолютно ошарашенным лицом пробирался сквозь лес, не разбирая дороги, и спотыкался о торчащие из земли корни. Одной рукой он крепко держался за пах, другой – за взмокший потный лоб. Он остановился, только когда его ступни коснулись дощатого настила небольшого пирса. Взглянул вперед на черную, бархатистую гладь озера, а затем дошел до конца пирса и опустился на колени. Вода была на вид как нефть, плотная и густая, разве что плескалась об опоры пирса как обычно. Эйс даже раздумывать не стал. Просто наклонился и окунул голову в эту черную бездну. Звуки мигом заглохли, приятная прохлада обволокла кожу, на мгновенье выбив из его головы все мысли и сомнительные образы. Глухие звуки подводного мира и волн прервались резким выдохом. Эйс с шумом выдернул голову, не удержал равновесие и грохнулся спиной на доски. Рваные, жадные вдохи и выдохи – единственное, на что он был способен после двухминутного ныряния головой в озеро.       Над головой расстилалось небо. Сумеречное, иссиня-серое, облачное. В воздухе висела влажность, и образовавшаяся вакуумная тишина говорила о том, что с минуты на минуту пойдет дождь. Эйс продолжал лежать, широко распахнутыми глазами глядя вверх. С мокрой головой и со вкусом озерной воды на губах. Понемногу его дыхание выровнялось, грудь перестала так часто вздыматься, а сердце – быстро стучать. И когда это произошло, ему на лицо упали первые капли дождя. Одна за одной они ударяли точечно, пока не превратились в сплошную стену, накрыв озеро и лес шорохом нахлынувшего ливня. Только промокнув полностью, Эйс поднялся с пирса. Ноги несли его обратно к лагерю. Внешне он выглядел спокойным. Но не внутренне. У него до сих пор перед глазами яркой картинкой стоял приснившийся сон. Сон, в котором Сабо целуется. И не с каким-то рандомным чуваком. А с ним самим.

***

      Эйс проснулся от громких голосов. Поморщился, огляделся и резко дернулся, когда раздался крик Коалы:       — Прекратите оба! Сейчас же! Татч, разними их!       Не раздумывая, Эйс подорвался, мигом покинув палатку.        Тусклый дневной свет ударил по глазам, однако ему хватило секунды, чтобы сориентироваться и увидеть сцепившихся друг с другом Сабо и Дьюса. Притом что последний был жестко прижат к мокрой земле. Сабо давил предплечьем ему в районе шеи, пока Дьюс старательно держал оборону, упираясь в него обеими руками. Эйс не слышал, что они говорили друг другу, но это было что-то очевидно провокационное. Отчаянная Коала вцепилась в футболку Сабо, вот только оттащить у нее не получалось. Татч, который увидел возникшую драку, бросился разнимать ребят и инстинктивно приостановился, когда внезапно раздался голос Эйса:       — Че происходит, блин?! Разошлись! — подбежал он и без церемоний отцепил Сабо.       Татч на всякий случай тоже оттащил Дьюса, помогая ему подняться. Оба драчуна тяжело дышали. Покрасневшие, всклокоченные, с безумными взглядами, они смотрели друг на друга, готовые накинуться в любой момент.       От внимания Эйса не ускользнуло и то, как Дьюс тыльной стороной ладони быстро утер кровь в углу рта.       — Какого, блин, черта вы сцепились? — хмурился еще сонный Эйс.        Он смотрел то на одного, то на другого, и только Дьюс выдавил из себя смешок, пригладив растрепанные волосы.       — Не сошлись во мнении, кто первый пойдет чистить зубы. Ну, знаешь, бывают недопонимания.       — Хорош херню нести, мы что, идиоты, по-твоему, тут все? — начал злиться Эйс.       Воспользовавшись моментом, Сабо решил устраниться, прихватив из рюкзака свой пленочный фотоаппарат, и под несколькими взглядами ушел в сторону озера.       — Ну вот видишь. Я стою тут, иду на контакт, а он свалил как ни в чем не бывало. Может, ты у него спросишь, в чем дело? — Дьюс развел руками, перестав улыбаться, потому что на него, подобно хищной птице, налетела Коала и отвела за руку в сторону, лишив Эйса возможности дальнейших расспросов.        Он нервно выдохнул. Татч махнул на все это рукой и принялся разводить огонь для завтрака, ему с удовольствием помогала юркая Хейли, следуя точным указаниям.       Ничего не оставалось, кроме как… Внимание Эйса обратилось в ту сторону, куда ушел Сабо. Что ж. Этого следовало ожидать. Неумытый, неспокойный и в замешательстве, Эйс последовал за ним, накинув на плечи ветровку.       — Чего ты пристал к нему? — тем временем неистовствовала Коала. — Просто не ведись на то, что он говорит обо мне, и он перестанет.       — На этот раз, прости, ты не при чем.       — И что тогда ты с ним не поделил?!       — Хотел узнать правду.       — Господи, да какую еще правду? Вы знакомы меньше суток! Это было бы смешно, не будь так по-идиотски, Дьюс!       — Условно мы знакомы еще с того момента, когда он кинул Эйса в ЧС.        — Это их забота. Ты чего в это лезешь? Тебя напрягает, что за меня вступается Сабо, а сам лезешь и делаешь ровно то же самое.        Дьюс открыл рот, собираясь опровергнуть ее слова, но его остановило то, как уверенно держалась Коала. В ней не было ни капли замешательства, ни унции удивления. И сложив в уме два плюс два, он прищурился, догадываясь:       — Ты знала. Ты обо всем этом знала, да?        Коала продолжала сохранять вид уверенный и решительный. В ее серых глазах Дьюс увидел окончательное подтверждение всем своим догадкам. Невеселая усмешка появилась на его лице. Сдержанно сложив руки на груди, он почувствовал, как атмосфера между ними приобрела еще больше напряженности.       — Эйс – мой друг и товарищ по команде. Я не буду стоять в стороне, пока к нему подкатывает яйца непонятный тип.       — У тебя проблемы с гомофобией? — поморщилась она в ответ.       — Что? Нет! Мне плевать, какие у него интересы. Но мне не все равно, что он за человек. Я Эйсу напарник и друг, поэтому молчать не стану, если чую какой-то подвох. А в этом Сабо я его еще как чувствую. Вот эту вот гнильцу, — показательно сжав пальцы в щепотку перед носом Коалы, он недовольно дернул ртом. — И я уверен, ты знаешь, о чем я.       Ситуация Коале не нравилась, как и то, насколько проницательным был Дьюс. Очень некстати проницательным. Хотя если быть честным, Сабо рядом с Эйсом действительно с трудом сдерживался. Раскачивало его знатно.       — Я вот что тебе скажу, Дьюс, — поправив мятую горловину его футболки, она придирчиво осмотрела его с ног до головы, на полном серьезе продолжив, — Сабо – единственный человек в моей жизни, на которого я могу положиться. Человек, которому я доверяю. И ты даже на десятую долю не сможешь понять, почему. Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о нем. Поэтому, не обладая информацией из первоисточника, не делай то, о чем потом пожалеешь. Не падай в моих глазах. Сабо и Эйс – самостоятельные взрослые люди, способные разобраться друг с другом, если у них возникнут разногласия. Не вмешивайся, не ищи скелетов в чужом шкафу, ведь в твоем их тоже достаточно. И в моем, и в шкафу Татча. У каждого, Дьюс. Но мы не будем мериться, у кого больше. Потому что в конечном итоге чьи-то неблаговидные поступки кажутся такими, иногда даже отвратительными, просто из-за того, что мы недостаточно хорошо знаем обусловившие их мотивы.       Дьюс закрыл рот. Он забыл, что хотел сказать. Мысли смыло напрочь, оставив в голове исключительно ошеломительную пустоту с отчетливым послевкусием проигрыша. Притом что их разговор не был игрой или соревнованием. Наверное, это и уязвило его сильнее всего. Коала уделала его красиво. А главное, спорить с ее словами стал бы только недалекий кретин. К таким Дьюс себя не причислял.        Когда Коала уходила, она знала, что Дьюсу нечего будет ответить, зато будет что выбрать. Ей было этого достаточно. Она чувствовала, как он безропотно провожал ее глазами.

***

      Сабо нажал на кнопку затвора. Фотоаппарат щелкнул, запечатлев слегка беспокойную гладь озера под пасмурным небом. Опустив фотоаппарат на колени, он бездумно рассматривал его потертые бока и почти уже нечитаемую фирменную надпись. Переставил настройки для следующего кадра, но запечатлеть его не успел. За спиной раздались шаги.        Решение, принятое Сабо, – поехать вместе со всеми – было продиктовано отнюдь не обдуманными мотивами, как могло показаться, а вполне себе порывистыми, эмоциональными. После того как он вложил в желтые и узловатые руки Дени толстый конверт с десятью тысячами долларов наличными на заправке недалеко от Хомстед-Бейс. За молчание. Сабо прекрасно понимал, какую ошибку он совершает и что это лишь временная мера, так как примитивные люди жадны до денег и угроз – не единожды. Такие, как Дени, могут взаимодействовать с миром только тем способом, которым научились в детстве – за чужой счет. Но Сабо было необходимо это время, чтобы придумать, что делать с Дени и как избавиться от угрозы в его лице во имя только-только налаживающейся жизни. Сабо знал, тот вернется за деньгами снова. Или за чем-нибудь еще. Дени будет возвращаться всякий раз, когда нужда припрет, и тем самым он будет доить его, пока это возможно. Проблема заключалась в том, что больше с Сабо взять было нечего. Он без раздумий отдал накопленное за последние два года, только чтобы выиграть время. И теперь в любой свободный момент без посторонних большую часть его мыслей занимал вопрос: что делать дальше?        Об этом Сабо и размышлял, пока не нарисовался Эйс. Пока не уселся совсем рядом, но все-таки выдержав расстояние, и не принялся так громко молчать, что любые мысли Сабо превращались в шепот. Он прикрыл глаза, готовый к сложному разговору. Но Эйс, мельком глянув на покрасневшие и сбитые костяшки его правой руки, отвернулся, с гораздо большим интересом рассматривая расстилавшееся впереди озеро. То самое, в котором ночью он полоскал голову, приводя себя в чувство после сна.       — Если хочешь что-то спросить, то спрашивай сейчас, — подал голос Сабо, проверяя объектив фотоаппарата.       — Уже не хочу.       — Почему?       Эйс собрался было ответить, но в процессе задумался, свел на переносице брови. Лишь миг он выглядел так, будто выбирал, что сказать. Что лучше сказать? Что надо сказать? Что проще сказать?       Потом он, похоже, расслабился. Кинул в воду камень, который вертел все это время в руке, и выдал:       — Потому что не хочу вешать какие-то ожидания. Но, кажется, уже начал.       Ухмылка Сабо невеселая. Его пальцы продолжали сбивать и заново настраивать режим фотоаппарата, щелкая колесиком.       — И какие, на твой взгляд, самые опрометчивые ожидания?       Эйс пожал плечами, всматриваясь в лес на дальнем берегу, темно-зеленой полосой раскинувшийся под молочно-серым небом.        — Не настолько. Но в моем представлении увидеть Дьюса в роли зачинщика – более вероятное событие.       — То есть ты уверен, что знаешь, кто начал.       — Я говорю об увиденном. А что было, ты можешь рассказать сам.       — Нет, не могу. Вернее, не хочу.       С непониманием Эйс повернулся к Сабо и спросил, глядя на его слегка вздернутый нос, который тот почесал:       — Тогда не удивляйся моим выводам.       — Я и не удивляюсь, Эйс. Интересно просто, почему в твоем восприятии я не могу быть зачинщиком.       — Да фиг знает. Это просто, наверное, про что-то животное и… типично маскулинное?       И Сабо словно ждал подобного ответа. Он резко и чересчур серьезно посмотрел Эйсу в глаза.       — То есть, по-твоему, я на подобное не способен? На что-то дикое и животное? Что мне не близко то, что мужчины часто проявляют естественным образом, совсем о том не задумываясь? Что я не могу быть на голову ебнутым психом?       — Ого, куда тебя понесло! — запротестовал Эйс. — Да каждый может стать психом и натворить херни. Вопрос в другом, Сабо. В восприятии как человека.       — Значит, сейчас ты оскорбил Дьюса.       — Неправда. Он прекрасно знает, каким я его вижу.       — А меня?       В сознании очень не вовремя вдруг всплывают кадры из сна, где Сабо – далеко не тот ебнутый псих, о котором он говорит. Там, скорее, актуален вопрос о сознательности Эйса и его действий.       Эйс встряхнул головой, потер пальцами глаза, отгоняя липкое наваждение. Он теперь даже не знал, как разговаривать с Сабо и не думать, не вспоминать приснившееся.        — Ты упрямый. Сильный. Отзывчивый. Ироничный. Лаконичный. Эмоциональный все же. И чертовски упрямый! Я повторяюсь?       — Ага, дважды…       — Знаешь, моя мама сказала бы примерно следующее: с виду спокойный, как ночное небо, но внутри каждую секунду случается столько звездных бурь, что можно только догадываться, что на самом деле он чувствует.       Сабо не смог сразу ответить. В груди неимоверно сильно заколотилось от произнесенных Эйсом слов. И билось, билось столь безудержно и горячо, как будто перед ним – вновь вспыхнувший красным пламенем дом его родителей одиннадцать лет назад.       — Почему? Почему ты думаешь, что она бы так сказала? — еле выговорил он. Призрачное отражение в объективе камеры уловило беспокойство на лице Сабо и легкую потерянность.       — Потому что ты чем-то похож на моего отца. Она часто о нем так говорила. Не внешне, нет. Это что-то глубже. Внутри. Как будто загадка Марианской впадины.       — В ней нет никакой загадки, — ответил Сабо, но уже гораздо мягче, чем раньше.       — Вот и он так говорил, — подувший с воды ветер смыл с лица Эйса быструю улыбку и принес с собой запах ила, сырости и тонкий аромат листьев амбровых деревьев.        Эйс неловко поежился, одетый в ветровку, откинул все несуразные и ненужные сейчас мысли. Ловко поднялся на ноги, так что скрипнули рассохшиеся доски пирса, а затем, стоя над Сабо, протянул ему руку.       — Но я скажу по-другому.       — И как же? — задрав голову, он не двинулся с места.       — Ты тот человек, что способен спорить с самим солнцем. И, скорее всего, победить.       Эйс улыбнулся, и Сабо невольно ответил тем же. Ни один из них не заметил, что вместе с прежней дружеской теплотой в Эйсе коварно поселились две прежде не испытываемые им по отношению к Сабо эмоции: неловкость и своеобразная скованность. Об этом он подумал уже потом, когда после вторых суток в кемпинге все пятеро возвращались в Майами с непрошенным багажом новых мыслей. Все, кроме Татча, который по-прежнему подпевал едва ли не каждой кантри-песне вплоть до самого города.