Голос из прошлого

Ей нужно было бежать с самого начала. Сразу же, сломя голову, хватая за руки Милли и Сандру, подальше от этого проклятого замка, от его таинственного и манящего к себе хозяина, но Лайя в который раз решила проигнорировать собственную интуицию. Бёрнелл вновь и вновь заглушала в себе чёртов инстинкт самосохранения, бьющий её по подсознанию и буквально вопящий о том, что это место, этот Холодный лес вокруг, таинственный друг Влада, так внезапно нарисовавшийся на пороге замка аристократа, все эти непонятные заговоры самого хозяина дома со знакомым Лайи, Лео – всё это части одной большой головоломки, главная деталь которой ускользала от реставратора с каждым разом, заставляя сжимать кулаки от бессилия. Наверное, на Лайю должно было снизойти озарение, или, наоборот, она должна была упасть в пучину столь глубокого отчаяния, чтобы на самом тёмном дне наконец забрезжил луч осознания, ведущий к пугающей, но столь желанной истине. Им нужна она и не просто ради картин. Им нужны её тело, её душа, её рассудок, её… Кровь. От одной своей догадки Бёрнелл содрогнулась, дёрнувшись в путах, сковывающих её по рукам и ногам, и тем самым натягивая их ещё сильнее. Полумрак, царивший в подвале Влада, в этот раз не нарушали приглушенный свет свечей и едва ощутимый запах роз, и это пугало Лайю в сотни раз больше, чем сцена с рассерженным Владом, случившаяся накануне. Что-то внутри неё подсказывало, что связывание виноградной лозой было всего лишь детской забавой в сравнении c тем, что её ожидало сейчас. Пугающая неизвестность. Внезапные шаги на лестнице заставили Лайю напрячься, вслушиваясь в холодную темноту подвала, изредка нарушаемую капанием воды из старых труб. Она хотела приподнять голову, но верёвка тут же впилась девушке в горло, заставляя замереть на месте и лишая возможности даже сделать вдох, не то что закричать. Бёрнелл могла только молиться о том, чтобы незваные гости оказались друзьями и спасли её, а иначе… – Лайя! Девушка ещё никогда не была так рада видеть Лео, бросившегося к ней с фонарём в руках. – Ты жива? Цела? – его большие зелёные глаза в темноте напомнили Бёрнелл кошачий взгляд Носферату, и девушка едва не рассмеялась от столь странного сравнения, пришедшего ей в голову. – Я искал тебя по всему дому! Мы с Милли чуть с ума не сошли, а ты… – Л-л-лео, в-в-верёвка… – едва сумела прохрипеть Бёрнелл, и юноша с ловкостью перерезал путы на её шее, сверкая в темноте острием кинжала. Будь у Лайи больше времени, она, несомненно, обратила бы внимание на вид самого оружия, которое наверняка напомнило бы ей антикварный османский клинок из кабинета Влада, но сейчас реставратор явно была не в состоянии раздумывать над столь странными совпадениями и загадками, коих и так стало предостаточно в её жизни. – Как ты здесь оказалась? Как ты вообще сумела пропасть из моего поля зрения? – ругался Лео, собираясь было перерезать и освободить ноги Лайи, как в тот же миг темнота вокруг них вспыхнула оранжевыми всполохами свечи, заплясавшими на каменных стенах подвала. – Чёрт, это Влад! Надо сказать ему, что ты нашлась. – Не-е-ет… – хотела закричать Лайя, но от долгого молчания из горла вырвался лишь надсадный хрип, но и его было достаточно, чтобы вызвать изумление юноши и заставить его замолчать, однако данное решение не спасло героев – хозяин дома уже направлялся к ним, удерживая в руках подсвечник. – Как старомодно! Не смог найти фонарь и решил спалить Лайю вместе с картинами, когда обнаружишь? – не сдержал колкости Лео, однако Влад полностью проигнорировал его реплику, бросившись к лежащей на каменном столе девушке. – Лайя, ты в порядке? – на бледном лице аристократа проступил искренний испуг, и девушке на миг стало совестно, что она смела вновь обвинить Влада в своих злоключениях. Вглядываясь в его голубые глаза, полные невысказанной боли, она вдруг ясно осознала, что они не умеют врать. Они никогда не лгали ей ещё с тех самых пор, когда она… «Когда я что? Какие странные мысли приходят на ум! Откуда я могла знать Влада раньше, если познакомилась с ним всего пару недель назад? Как я могу доверять ему, как могу желать остаться рядом с ним и Лео, по сути толком не зная их? – лихорадочно думала Бёрнелл, неотрывно вглядываясь в лицо мужчины. Что-то в глубинах памяти забрезжило огоньком осознания, будто давно позабытое дежавю, ощущаемое на самом кончике языка, но никак недостижимое. – Боже, меня дважды связали в этом доме и хотели убить, а я всё ещё желаю остаться рядом с ними, наплевав на любые доводы рассудка! Сандра права: я и впрямь тронулась головой со всеми этими картинами и легендами. Пора прекращать играть в «Красивицу и чудовище» и поскорей уезжать отсюда!». К вящему удивлению девушки, Влад не спешил освобождать её от пут. Поставив свечу на пол, он медленно обернулся к хранившему молчание за его спиной Лео и мрачно процедил: – Кто это с ней сотворил? – Откуда я знаю? – пожал плечами рыжеволосый, опираясь спиной о колонну позади. – Наверняка это твой смазливый друг Ноэ. Всё вертелся вокруг Лайи, пытался вынюхать у неё что-то, настроить её против нас с тобой. – Лавандовый чай. Он приносил мне… чай, – прошептала девушка, дрожа от холода. Её движение не укрылось от цепкого взора Влада. Он протянул к лицу Лайи прохладную ладонь, заботливо погладив девушку по щеке. – Любовь моя, если кто-то усыпил тебя и причинил боль, я должен найти его и покарать, пока не стало слишком поздно, – несмотря на жуткий холод, реставратор потянулась к нему, натягивая верёвки до предела, и Влад уже собрался сорвать одну из них, однако лезвие кинжала тут же заплясало в опасной близости от его лица. – Не так быстро, друг мой. На бледном лице аристократа промелькнуло нечто, отдалённо похожее на раздражение: – Вижу, что ты уже нашёл кинжал Мехмеда в моей коллекции. Тот самый, что выковали по его просьбе самые лучшие королевские мастера при османском дворе из чистейшего серебра. – Ты же не думаешь, что я не подготовился к ритуалу? – на губах Лео мелькнула усмешка, показавшаяся Лайе отнюдь не доброй. – И не подговорил Ноэ подмешать нашей гостье в чай снотворное? Умно, что ты настроил моего друга против меня, Аслан, но, поверь, ты совершаешь большую ошибку. «Аслан? Аслан из моих видений, который так похож на Лео? Боже, что происходит?» – в голове у Лайи помутилось, и она почувствовала, что ещё чуть-чуть – и она начнёт задыхаться от паники. – По-моему, это ты совершаешь большую ошибку, Влад, – продолжал напирать юноша, в то время как Влад развернулся, закрывая Бёрнелл своей широкой спиной. – У нас был план, которого надо было придерживаться, а не просить Лайю уехать домой! У нас была общая цель – вернуть нашу Лале назад, а ты повёлся на первую попавшуюся юбку как последний… – Она тоже человек! – вдруг взревел хозяин дома, и Бёрнелл на секунду показалось, что даже стены вокруг них задрожали от вибрации его голоса. – Со своими желаниями, эмоциями, жизнью, семьёй. Неужели ты готов ради собственного счастья пожертвовать невинной душой девушки? На несколько секунд в подвале наступила гробовая тишина, во время которой Лайя слышала лишь биение собственного сердца: испуганный, безотчётный стук глупого сердца, по нелепой прихоти решившего доверить свою жизнь двум незнакомцам. Ответ Аслана прозвучал для неё как приговор: – Она не Лале, – ровным тоном произнёс он. – Она никогда не была ею и не станет! Ты смотришь в её глаза, видишь её тело, её улыбку, слышишь её смех, но тебе легко обмануться, Влад, ведь я знал её дольше, чем ты. Существование Лайи – лишь насмешка над вечностью в лице нас с тобой. Тех, кто сумел одолеть смерть. – Я не могу, друг мой, – голос Влада звучал глухо, словно из-под толщи воды, и Бёрнелл ощутила, как костяшки его пальцев впились в верёвку с нечеловеческой силой. – Я не могу отнять жизнь ради собственной прихоти. Только не её! – Да неужели? Ты, веками вселявший ужас во всю Европу, ты, легенда и страшная быль этих земель, загубивший десятки тысяч, сотни тысяч жизней, не можешь забрать одну, чтобы исполнить клятву, данную мне на своей крови? Влад, ты умрёшь, если не сдержишь обещание! Если не я, то мой орден придёт за тобой и будет охотиться на тебя, пока последний охотник на нечисть не падёт от твоей руки. Ты готов пролить кровь стольких бравых и отважных охотников ради защиты одной-единственной жизни? Только не ври мне, что Лайя стала тебе так дорога, раз ты готов расстаться с мечтой увидеть нашу любимую… – Хватит! – рявкнул Влад. Сделав шаг, он схватил рыжеволосого за ворот кутки и впечатал в каменную стену так сильно, что на ней пошли трещины. – Неужели ты не понимаешь, что обряд может не сработать, и принесённая нами жертва будет бессмысленной? – Но меня-то ты вернул, – абсолютно спокойно ответил ему юноша. – Этот дурак Лео ничего не умел, даже бизнес свой толком развить не мог, пока я не занял его тело, друг мой. «Они оба помешались! Они сошли с ума, а я должна освободиться и бежать как можно быстрее. Господи, они уже хотят убить меня! А что потом будет с Милли? Её они тоже принесут в жертву?» – в голове Лайи мысли сплелись в какой-то лихорадочный ком, её трясло от ужаса и адреналина, и это нисколько не облегчало её состояния. Девушка была связана по рукам и ногам в подвале, запертом на ключ, который Влад удерживал в руках вместе с кинжалом. Ей оставалось лишь умолять их о пощаде в надежде, что кого-то можно будет разжалобить или хоть как-то потянуть время, пока Милли или Сандра не услышат её крики наверху и… Отвлёкшись на размышления, Бёрнелл вдруг упустила тот момент, когда Аслан подкрался к ней сзади и всадил шприц прямо в шею. – Ч-ч-ч-что это? Ч-ч-что происходит? – реставратор пару раз дёрнулась в верёвках, пытаясь освободиться и глядя на шокированного подобным поворотом событий Влада. По его бледному лицу катились слёзы или, может, то плакала сама Лайя,до конца не веря в то, что её жизнь оборвётся вот так нелепо. – В-в-влад, пожалуйста, я умоляю… – Что ты ей вколол? – голос мужчины был треснувшим, и он отвернулся от Бёрнелл, не находя в себе сил смотреть на её страдания. – Обезболивающее. – Аслан откинул в мгновение опустевший шприц на пол. – Ты же не хочешь видеть её страдания и слышать её крики? Лайя ничего не почувствует, когда мы… – Извлечём её душу и поместим в тело новую, – закончил за него предложение Влад. В последний раз он взглянул на тяжело дышащую и содрогавшуюся в беззвучных рыданиях на каменном столе Лайю. Его пальцы нежно зарылись в её светлые растрепавшиеся локоны, холодные губы оставили поцелуй на покрытом потом лбу девушки. – Мы обязательно увидимся на той стороне, мисс Бёрнелл. Я обещаю. Девушка хотела закричать, удержать Влада силой, но с её губ не сорвалось ни звука. Будто в самом страшном кошмаре, ей хватало сил лишь на то, чтобы молча наблюдать за тем, как мужчина отворачивается от неё, подходя к Аслану. – Я хочу сделать это сам. Она же не будет чувствовать боли? – Если мы всё сделаем верно, то она очнётся, друг мой, – заверил хозяина дома юноша. – Только будь с ней осторожнее, ты не должен испортить будущее тело нашей Лале. Сознание Лайи стремительно погружалось во мрак, но она всё равно упрямо пыталась удержаться на плаву, однако, когда Влад стремительным разрезом обнажил её грудь и оставил на коже витиеватый порез в виде звезды, девушка не почувствовала ни холода, ни боли, ни стекающей на каменный пол горячей влаги собственной крови. Она хотела жить, из последних сил цепляясь за возможность видеть и слышать, наблюдая за тем, как Влад и Аслан поочерёдно режут свои запястья, смешивают свою кровь с порезом на её груди и произносят слова заклинания, показавшегося Лайе в начале незнакомым, но чем больше она вслушивалась, тем сильнее узнавала до боли знакомую клятву. «Это… турецкий? – мелькнула последняя мысль в её затухающем сознании, пока её глаза не наткнулись на взгляд пронзительно-голубых глаз Влада, устремлённых на её бледное, словно мел, лицо. – Как он смотрит, аж страшно! Будто затравленный волк, оставшийся совсем один... Один». Его рука сомкнулась на её запястье, и с удивлением Лайя почувствовала, как горячая рука Аслана накрывает её вторую ладонь, прижимая к поверхности стола. – Она вернётся, друг. Ты должен верить мне, – услышала она, прежде чем упасть в спасительные объятия холодного мрачного забвения. *** Утро нового дня было прекрасным. Для неё всегда было отрадой рисовать, особенно теперь, когда все ужасы были позади, и она наконец могла жить той жизнью, о которой столь долгое время мечтала. Её любимые были рядом с ней. Аслан сидел в высоком кожаном кресле, удерживая на коленях своего ненаглядного Носферату, а за его спиной, сложив ладони на спинку кресла, стоял Влад. Оба мужчины улыбались ей так безмятежно и так ласково, что девушка до сих пор не могла поверить собственному счастью. Наконец-то они будут вместе, и больше их счастью ничто не помешает. – Почти готово, – мелодично произнесла девушка, накладывая последние мазки на холст. – Ну наконец-то! А то я уже порядком устал сидеть в одной позе, да и для Носферату это вредно, – весело произнёс Аслан, не отрывая изумрудных глаз от художницы. – Он же кот, – сдержанно усмехнулся Влад, сорвав своей репликой с губ девушки невольный смешок. – Им положено сидеть в засаде неподвижно несколько часов кряду, наблюдая за добычей. – Так это я его добыча? – уточнила она, откладывая кисти в сторону. – Вот уж не знала, что у вас в XXI веке так заведено. Брови Аслана взметнулись вверх: – Это как? – Флиртовать с девушкой, заводя при этом речь о своём питомце. – Всегда так делаю, поэтому начинаю разговор исключительно с описания моего друга Аслана, – невозмутимо произнёс хозяин дома. – Ах ты…. Ещё друг называется! – под задорный смех художницы рыжеволосый сорвался с кресла, запустив во Влада подушку, от которой тот с лёгкостью увернулся, и напрочь позабыв о Носферату, который с громким мяуканьем убежал в коридор. На какое-то мгновение будто по команде мужчины позабыли о совместной перепалке и обернулись назад, глядя на девушку: Аслан – с неприкрытой любовью и обожанием, и Влад – с нежностью и щемящим трепетом. – Лале… – одновременно позвали её они. – Мы так скучали по тебе! – Я тоже. Я ждала этой встречи веками, и я знала, что вы сдержите своё обещание. – Лале-хатун встала с места, чуть сдвинув стул от высокого мольберта в сторону. Длинное чёрное платье струилось по девичьему телу, и художница по привычке хотела прикрыть руками глубокое декольте, но тут же одернула себя, смущённо улыбнувшись своим спутникам. Ей предстояло ко многому привыкнуть в новом, но столь удивительно похожем на её родное, теле, предстояло изучить дивный, неизведанный мир, полный столь широких и бесконечных возможностей, в одночасье открывшихся перед ней. Влад и Аслан улыбнулись ей, протягивая свои руки, и Лале приняла их, без малейшего сомнения шагая навстречу своим старым друзьям. Пусть Аслан не выглядел, как раньше, в доспехах, с длинными рыжими волосами, а в уголках губ и глубине темно-синих глаз Влада навсегда поселилась затаённая печаль, Лале знала, что они оба по-прежнему дороги ей. Они были и навсегда останутся её семьёй. И хотя она сама – больше не голос из прошлого, отзвук которого слышала наивная Лайя, реставрируя картины своей далекой прародительницы, девушка знала, что обязана ей тем счастьем, которое сама обрела теперь. Бёрнелл буквально отдала свою жизнь, чтобы Лале смогла вернуться назад, стать живой собой из плоти и крови, а не воспоминанием в памяти бессмертного вампира и проклятого охотника на нечисть. «Я буду счастлива, – мысленно клялась сама себе девушка, прижимая ладони Влада и Аслана к своей груди там, где едва виднелся белёсый шрам в виде пятиконечной звезды. – Буду любима. Я буду жить за нас двоих, Лайя. Я буду жить дальше».