Обрывки черновиков

Он делает первый вдох, и холод обжигает пышущее пламенем нутро. Это больно. И страшно. Он кричит. Но детский голосок почти не отражает его внутреннего отчаяния… в пространстве раздаётся лишь забавный крякающий писк. Никто не обращает на это внимания. Никто не понимает его страданий. Никто не позволяет ему укутаться в первую боль с головой и дать ей поглотить всю огненную суть без остатка. Родитель, связавший через амулет его и внешний мир, необдуманно подаривший ему шанс на существование, полностью игнорирует и крики, и копошение крошечного существа, торопливо ставшего на крыло. Для него рождение новой сущности не становится чем-то более значимым, чем рутинная смена снаряжения. Когда короткий привал заканчивается, маленький сосуд вскакивает с места и, не оглядываясь, отправляется в путь. Дитя следует за ним. Боль, шок и ужас медленно-медленно, но отпускают его. Важнее становится догнать носителя амулета и… не упасть в процессе. Маленькие непривычные крылышки едва-едва слушаются, что с ними делать — едва-едва удаётся понять, и много усилий уходит, чтобы только удержаться в воздухе. Ещё сложнее — искать в огромной пустоте реальности крошечную искру связи с родителем. Чёрные глаза Дитя ещё закрыты, и оно не способно увидеть ничего вокруг себя. У него есть лишь чутьё неосознанного стремления к породившим его вещам… Но этого, как ни странно, хватает. Дитя не падает, не отстаёт. И со временем ему становится легче. Новые вздохи, один за другим, примиряют его с недружелюбным холодом и кислой влажностью реального мира. Он узнаёт, что это не убивает его, это не может погасить теплющийся внутри огонёк кошмарного пламени и даже не способно по-настоящему ранить. Первый от рождения страх оказывается пустышкой, не стоившей переживаний, которые испытало в тот момент Дитя. И оно запоминает это. Не осознает, не обратит внимание в будущем, но сохранит в глубинах сознания… И навсегда выучит, что не всё холодное и непознанное может причинить ему вред.