Обрывки черновиков

      Маленькая ладошка сосуда цеплялась за его учтиво поданную ладонь, едва обхватывая тонкой лапкой пару длинных пальцев. Хватка крепкая, отчаянная... Дитя полно страха, и это чувство заставляет его улыбаться. Очаровательное создание, этот сосуд. Так боится собственных первых шагов. Лапки у него ещё короткие, слабые и дрожат сильно, с трудом удерживая обманчиво хрупкое тельце. Не удивительно — они ведь едва сформировались. Непривычно ребёнку...       Он осёкся, резко обрывая едва осознанную мысль, и перевёл взгляд с пейзажа царства снов, простирающегося до далёкого горизонта, на замершее рядом, испуганно и очарованно, дитя.       Не «ребёнок», именно «дитя», как нечто близкое к детищу, созданию... Не порождение материнского чрева, сотворённое жить, но не умирать. У маленького сосуда и матери то не было, только это — бесконечное пространство отвоёванной части мира снов и он, его самопровозглашённый Король.       Король Кошмаров.       Собственную лапку удаётся высвободить с трудом: дитя было пусть и мало́, но уже сейчас обладало удивляющей силой и отчаянно не желало терять опору. Падать было слишком страшно - впереди обрыв, а что там дальше и вовсе не разберёшь. Однако, лишившись поддерживающей руки, едва пересилив короткую панику, сосуд смог устоять. И сразу после этого, обхватив себя лапками-крылышками за плечи, он поднял на Короля Кошмаров искренне непонимающий взгляд, сквозящий скрытой в неуверенности обидой. Что же это? Мы боимся негодования своего Создателя?       Улыбка на его лице стала шире, трансформировалась в настоящий оскал, отчего дитя вздрогнуло и поспешно опустило взгляд в пол. Там - внизу - пыль, грязь и кругляшки неровных камешков. А ещё лапки, его собственные и такие маленькие, непривычные. Нет только на земле и следа страшного выражения, кое приняло лицо и так настораживающего хищной грацией Короля.       Он беззвучно вздохнул, мысленно посмеиваясь с такой реакции юного создания на свой облик. Наивное ещё, пугливое дитя... Как долго он будет учиться жизни? Сможет ли принять жестокие реалии? Освобождённая от хватки маленьких пальчиков ладонь легла между коротеньких, до смешного округлых рожек сосуда, заставив того коротко вздрогнуть и опасливо напрячься. Казалось, Кошмару хватит сил раздавить прикрытую большой лапкой головёшку его сосуда, стоит только вонзить когти в чувствительный хитин да сжать посильнее.       Конечно же, он не даёт подтверждения опасениям своего дитя и лишь слабо треплет нервного, как молодая светомушка, едва пойманная в банку-фонарик, малыша по голове. Ничего, страх пройдёт. Со временем, с возрастом... Он только поднакопит сил и проложит сосуду путь в реальный мир. Там дитя быстро наберётся и опыта, и мастерства, и уверенности. Наглости, наверное, тоже, но что ему, Королю Кошмаров, с этого станется? Пусть.       В конце концов, это же он отправляет своё детище прочь из мира искажённых страхами, но совершенно безвредных сейчас для сосуда грёз. Он возлагает на своё дитя роль проводника между внешним и его, нереальным и пугающим, миром. Так что перетерпеть несколько подростковых истерик он, уж как-нибудь, сможет.