И пламя погаснет

Томас становится спиной к воде, что почти касается его ног, и смотрит на Город перед собой. Снова начинать свой путь отсюда, а впереди — неизвестность. Где искать Ньюта? Почему он не остался в Приюте? Откуда знал, что Том рано или поздно найдёт это место? Так много вопросов, а ответы на них знает лишь выживший мальчик. Томас сжимает в руке подвеску, которую почти перед самой смертью ему передал Ньют, и шумно выдыхает. Пора.

***

Такое всё до боли знакомое, и каждый сантиметр здесь — живой. Пыльный, грязный, измученный, но живой. Всё в этом Городе давно похоронили: воспоминания, что живут теперь в таких далёких сердцах, надежду на светлое будущее, а самое главное — людей. Но пока это место существует, пока не сгорело всё до пепла в пожарах, не сравнялось с землёй, оставляя после себя лишь камни да песок, Последний Город будет жить. Ньют понял это не сразу. Он ненавидел здесь абсолютно всё, ведь даже дышать в этих окрестностях было невыносимо тяжело. Кажется, что воздух разъедает кожу, жжёт глаза, уничтожает лёгкие, он буквально вынуждает выживших покидать это место, чтобы вместе с ними Последний Город покидала Жизнь. Чёрные клубы дыма никогда не исчезают, они с каждым днём заполоняют собой всё больше улиц, превращая округу в детские представления о кошмарах. Последний Город сам становится кошмаром. Таким реальным, холодным и бесконечно длинным. За те пару месяцев, что парень провёл внутри пристанища для шизов, он начал осознавать многое. Времени для переосмысливания было предостаточно, а для того, чтобы полюбить это место — ещё больше. Да, именно полюбить. Ходить по улицам с мыслями о том, как тут красиво, а не с желанием подпалить очередное здание. Останавливаться у бывших памятников и часами разглядывать то, что от них осталось, представляя, как прекрасно, наверное, выглядел он до разрухи. Ньюту было искренне жаль, что всё случилось так, как случилось. Когда-то люди свернули не туда, обрекая потомков на жизнь в страхе. О чём же ещё размышлял светловолосый во время скитаний по Городу? Как ему жаль всех, кто подвергся вирусу. Даже тех, кто перешёл на последнюю стадию и стал тем самым ненавистным шизом, мечтающим лишь убивать и нести за собой разрушения и хаос. Они ведь когда-то были живыми. Учились, работали, любили, падали и поднимались. Столько всего, что они могли бы сделать, не окажись не в то время не в том месте. Так неприятно было осознавать всё это, что Ньют часто мотал головой, стараясь отогнать ненужные мысли от себя. Но действительно ли они были ненужными? Парень садится на уцелевшую лавочку в одном из дворов, что, на первый взгляд, выглядел даже неплохо. Расписанные песочницы, горки, карусели — всё, чего не было в Глэйде. Не то, чтобы он жалел о детстве, которого у него не было, Ньют ведь не знает, каково это — быть ребёнком — поэтому и не жалеет. Просто смотря на всё вокруг, перед глазами невольно вырисовываются образы детей, когда-то проводивших здесь время. Больнее всего было представлять на качелях Бекку. Её призрак преследовал его с тех самых пор, как их пути разошлись. Она смогла пробудить в нём чувства, давно забытые и застывшие внутри, но такие до ужаса сильные и странные. Откуда в нём это? Бекка стала ему как младшая сестра, а в голове отпечаталась обязанность её оберегать. От опасностей, от шизов, даже от ночных кошмаров. Он не помнил, испытывал ли к кому-то такое, но ощущение, что это чувство ему не чуждо, никак не покидало парня. Он запускает руку в волосы, больно оттягивая их от самых корней и закрывает глаза, устало вздыхая. Оказывается, бродить день и ночь в одиночестве на протяжении нескольких месяцев, отнимает много сил. Скорее, моральных, нежели физических. Он вдруг замирает, вглядываясь в землю под ногами. Мысли, которые он как можно реже старался тревожить, снова вырываются «из клетки». Томас. Это имя, этот образ, всё, что связано было с этим парнем, настигало Ньюта в самые неожиданные моменты. При драках с шизами, при прогулке по Городу, во снах и в моменты минутной слабости. Казалось, мозг ждёт момент, когда светловолосый максимально отвлечётся от старых ран, а потом берёт и безжалостно подкидывает старые воспоминания. Старые, но не забытые. Ньют вовсе не хотел забывать Тома, напротив, ему нравилось представлять, как брюнет сидит рядом и улыбается, или смотрит перед собой, о чём-то увлечённо рассказывая, или многозначительно молчит, уставившись в одну точку, как часто это делал в Глэйде. Просто парень понимал, что всякий раз, думая о Томасе, делает себе только хуже, потому упорно пытался думать о чём угодно, но не о нем. Выходило чертовски паршиво. — Интересно, как ты там, — Ньют вновь заговаривает с собой, как с единственным понимающим собеседником. Да и вообще с единственным. — Смогли найти дом? Последнее слово комом встаёт в горле. Ньют использовал его когда-то давно, имея ввиду Глэйд, но действительно ли считал это место домом? Скорее нет, чем да. Просто Глэйд — это всё, что он помнит. Всё, что может ассоциироваться у него с домом. Потому хотелось узнать, что же ещё можно назвать этим важным, значительным, обширным понятием «дом». На следующие сутки маршрут вновь был сбит, когда Ньют, увидав какое-то творение архитектуры, увлечённо поспешил к нему. Покосившееся здание размером в три этажа почти развалилось окончательно: правая его сторона, полностью почерневшая, обвалилась, теперь представляя из себе лишь груду камней и пыли. Зато ещё державшие оборону стены имели узоры, нарисованные, кажется, уже после «Конца света». За материал для рисования был взят уголь, если Ньют не ошибался, а на самой стене небольшой рисунок, вызывавший противоречивые чувства: мальчишка, лет 15, а рядом лохматая собака с одним обвисшим ухом. Ньют улыбнулся, аккуратно проведя рукой по лапе собаки — на кончиках пальцев остались чёрные следы. Он ещё немного постоял, прожигая взглядом стену, а потом нехотя развернулся и побрёл в сторону, совершенно отличавшуюся от его утреннего пути. Может, это не смешная шутка судьбы, а может, просто совпадение, но взгляд приковывает вещица, что лежит в песке и слабо блестит под лучами солнца. Ньют нашел её в паре километров от берега, омываемого бескрайним морем. Он бывал там не часто, наверное, из-за того, что навязчивые мысли о том, что он мог бы быть там, за линией горизонта, вместе с друзьями, особенно остро прожигают его голову на этом месте. Парень наклоняется, поднимает с пола вещь и руки невольно начинают дрожать, сжимая подвеску (именно её он узнал ещё издалека, когда сердце защемило знакомое очертание) до побеления пальцев. Последняя вещь, которую он передал Томми. Глаза непонимающе изучают предмет в руках, а новые вопросы появляются с каждой секундой. Откуда это здесь? Неужели Томас вернулся в Город? Он просто потерял подвеску или её сняли с его шеи насильно? Сердце пропускает удары и светловолосый оглядывается по сторонам, словно может найти Тома в каждом тёмном углу, но его нет. Разум туманит надежда, что он ещё где-то в Городе, но сомнения, «а нужно ли показываться ему на глаза», вытесняют здравый смысл. Ньют убирает подвеску в карман, крепче сжимает в руках нож, что Бекка вернула ему в последнюю их встречу, и отправляется на поиски Томаса. Вот только где его искать?

***

— Ты не думаешь, что он покинул пределы Денвера? — Тереза взбирается по кучке камней, взглядом обводя представшую перед глазами воронку — последствие взрыва. — За столько времени можно было уйти куда-нибудь в другое место. — Куда? Этот Город единственный, что не подвергся сильному разрушению. Вернее, так было месяцами ранее. Теперь, наверное, в других городах всё так же, как здесь. — Томас поднимает голову, встречаясь глазами с ярким солнцем и щурится. День на удивление тёплый. Темноволосая молча согласилась с ответом Тома и первая пошла вперёд, словно знала, куда идти. Но Тереза была в таком же неведении, как Томас и даже Ньют, что сейчас тоже вёл поиски. Последний Город становится Лабиринтом, а Тереза, Ньют и Томас — невольными заложниками. Солнце через несколько часов скрывается за горизонтом. Улицы вновь становятся в разы опаснее, а сердце начинает работать быстрее. Томас сжимает пистолет в руках, заворачивая за угол который раз. Ощущение, что за каждой стеной стоит кучка шизов, не покидает и без того взволнованного парня. Тереза мягко кладёт ему руку на плечо, улыбаясь. Сейчас она была его единственной поддержкой и парень признаёт, что девушка умеет успокаивать. Просто присутствием, просто взглядом, просто прикосновением. Чем-то умела всегда. Он одобрительно кивает, давая понять, что в порядке, и они вновь идут вперёд. Кажется, что ходят кругами и всё, что сейчас окружает их — окружало и пару часов назад. Даже Тереза, что знала этот Город вполне хорошо, почему-то путалась и будто не узнавала улицы. Время поменяло это место. И теперь уже в поисках выхода из этой путаницы домов, а не Ньюта, ребята заворачивают куда-то, выходя прямо на полуразрушенные гаражные кооперативы. Сначала затея кажется даже больше, чем просто плохой, но Том всё-таки проходит к самому маленькому гаражу, осторожно приоткрывая дверь. Внутри оказалось по мере возможности чисто, словно кто-то совсем недавно здесь был, да и сам гараж сохранился неплохо. Парень дожидается, пока Тереза войдёт следом, закрывает тяжелую дверь и включает фонарик, поставив на подобие комода. Это, кстати, было единственной мебелью здесь. Внутри ящиков, правда, ничего дельного не оказалось, кроме клубка пыльных красных ниток и тупых ножниц, которыми даже при огромном желании порезаться не получится. Брюнет кладёт на пол свою кофту, а сверху укладывает Терезу, изо всех сил старающуюся доказать, что спать она совсем не хочет, пусть это и было ложью. — Отпусти! Не хочу я спать, Том, отстань! — Та пытается убрать от себя сильные руки, но попытки раз за разом проваливаются. — Нам нужно искать Ньюта! — Уже слишком поздно. Шизов сейчас станет совсем много, нам вдвоём против них не выстоять. — Он укрывает девушку сверху её же кофтой, — Как только станет светлее, продолжим поиски. Темноволосая пыталась ещё раз поспорить, но попытки вновь не увенчались успехом. Она с благодарностью кивнула Томасу, мило уткнулась носом в тыльную сторону своей ладони и прикрыла глаза. За 14 часов ходьбы практически без отдыха, Тереза действительно выбилась из сил, потому и провалилась в сон сразу же, как только удалось расслабиться. Томас сел чуть дальше неё, облокотившись о стену спиной. Сначала думал, что сможет немного поспать, но заснуть, почему-то, не получалось. Мерещились какие-то тени в небольшой щели в стене, слышались звуки, отдалённо напоминающие рычание, надоедал мерзкий скрежет ветки дерева, что слабо касалась двери гаража. В общем, полный набор для бессонницы. Но что-то вдруг привлекло внимание, заставив на пару секунд замереть. Нечёткая фигура вдалеке стала видна через чуть приоткрытую дверь. Брюнет не решался дать описание силуэту — с такого расстояния это мог быть кто угодно, но сейчас перед глазами только худощавое телосложение. Если честно, напоминало палку. Томас поднимается с пыльного пола, осторожно проходит к двери и как можно тише её открывает. Но того, кто (или что) там стоял, уже не было. Тот потирает глаза, стараясь в темноте разглядеть хоть что-то, отдалённо напоминающее человека, однако, безрезультатно. Брюнет закрывает за собой дверь и возвращается обратно. От недосыпа уже глюки, замечательно. Стоит всё же поспать. Под эти мысли он и отключился. Место, видимо, казалось очень даже безопасным, раз они решили спать одновременно, а не по очереди. Надо отдать им должное, здесь не прогадали.

***

Ньют бродит в темноте ночи совсем без страха. Он как призрак: бесшумно продвигается вперёд и будто совсем невидим для остальных. Парень настолько привык к жизни здесь, что, казалось, слился с этим местом, стал чем-то незаметным или даже привычным для глаз. Ноги сами привели его в окрестности, которые он не особо любил. Двор здесь особенно остро напоминал о том, что при Вспышке пострадали и дети — Ньют убил девчонку лет 6, чей организм навсегда изменился, прямо на этом месте. Он хочет верить, что девочка, имея выбор, предпочла бы умереть, чем жить так, как живут шизы. Небольшая детская площадка, что имела песочницу в виде бабочки, две горки, стоящие рядом и одиночные качели. Чуть дальше в ряд стояли несколько гаражей, давно заброшенных и таких же безжизненных, как и всё здесь. Ньют поморщился, взглядом окидывая всё перед глазами. На секунду даже показалось, что в одном из гаражей горит свет — тусклый и голубоватый. Но он тряхнул головой, удивившись такой глупой игре уставшего разума, и тут же скрылся за многоэтажкой.