Истории Цыганки

Пахло дождём и дикими яблоками. Накинув капюшон, Ветер быстро шагала в сторону мельницы, насквозь промокшая, слегка злая и угрюмая. Кроссовки хлюпали, а лужи под ногами не заканчивались. Варя ненароком подмечала, как зайчики прыгают в них то быстрее, то медленнее, оставляя после себя плавно расходящиеся в стороны круги. Было зябко. Было слякотно. Дома казались серыми, а небо — бледно-белый купол накрывший их маленький сказочный мирок на время, пока цветёт черёмуха. Запах этих белых цветов всюду витал в воздухе, сворачивая даже в узкие переулки и безлюдные закоулочки. Впрочем, сегодня безлюдным было всё: от парков до магазинов — Ветер заглянула в «Лукоморье», и даже там гномы скучающе протирали пустые столики, а Кот дремал за газетой. И чайки сегодня молчали, и море... Слякотная погода на миг, на мгновение переносила волшебницу в родной Штормград, где и дня не проходило без дождя, без беспокойного шелеста морских волн и взволнованных криков чаек. Ветра приносили в её башню ракушечный вой, скрип плачущих ив, шёпот цветов. Ветер врывался в покои, колыхал занавески, шатал портреты на высоких стенах, словно пойманная в клетку птица, а потом тянул её к окну за подолы платья, распахивая шире ставни, будто пытаясь показать, что клетка открыта... Варя отворачивалась и не говорила с ним, оставаясь в тени витражей и прутков. Ветер не обижался: он приходил вновь и вновь, приносил ей новости, лепестки, ноты, бриз и запах свободы. Варя остановилась, задрав голову к небу. Глаза слепили белые сплошные тучи. Ресницы вздрагивали, когда дождь острыми каплями пронизал их. Одежда уже стала тяжёлой и липла к телу, а каждый шаг жамкал, словно подошвой её кроссовок были губки. Ветер нахмурилась, вновь опустив голову, спрятала руки в карманы и направилась к театру — единственному сухому месту в зоне видимости. Его грандиозный фасад тоже поблек, а бежевые колонны будто упирались в небо. Варя взглянула на массивные резные двери и свернула за угол, выйдя к заросшему крыльцу, спрятанному в цветущих кустах сирени и вездесущей черёмухи. Бетон отшелушивался от ступеней при каждом шаге, но дверь со скрипом поддалась. Стараясь ступать бесшумно, волшебница поднялась до первого пролёта и села прямо там — на старом, холодном и грязном полу. Прижав коленки друг к другу и сцепив пальцы в кармане толстовки, Варя ссутулилась и стиснула зубы, постаравшись полностью уйти в капюшон. Мокрая одежда не грела. Совсем. Сколько бы Ветер не ёжилась, будто силясь разжечь костёр внутри себя, становилось только холоднее. Промозглая сырость тысячью уколов вкрапливалась в её кожу: волоски на руках давно стояли дыбом, а вымоченные локоны плотно облегали череп, вымораживая мозги изнутри. — И долго ты собираешься там сидеть? Варя вздрогнула, и глаза взметнулись вверх: Влад стоял прямо над ней, опираясь на деревянные изгибы перил локтями. Зубки принцессы почти крошились под давлением челюстей. — Поднимайся. Он был расслаблен, в одной лишь футболке и пижамных штанах. Мокрые пряди его чёрных волос вились, спадая на лоб и закрывая уши, а на шее висело полотенце. Варя поджала ноги, насупившись и уйдя в себя сильнее. — Что? Нет? Серьезно не поднимешься? — его голос смеялся. Смеялся над ней. Нал её глупостью и над тем, что она была вынуждена принимать глупые решения. Скрип его шагов удалился вглубь комнаты, но Ветер уже не смогла расслабить плечи: всё тело сковал озноб, а грудь распирала лихорадочная тревога. На миг Варе показалось, что прямо сейчас она она способна умереть, или сойти с ума: весь мир закружился и перестал существовать, виски запульсировали, а ноги — а ног она больше не чувствовала. Тяжесть легла на плечи, и Ветер с силой зажмурилась, будто пытаясь вдавить собственные глаза в череп, потом проморгалась, растерянно заозиравшись в космосе блюра, пульсации и белых, мигающих искорок. — Не продырявь мой плед своими ядовитыми шипами, колючка, — усмехнулись у неё над ухом, и что то тёплое опустилось рядом. В нос ударил запах шампуня и пара, — Варя застопорила взгляд на приобретающем чёткие контуры образе: Морок сидел рядом с ней на ступеньках, перебирал собственные пальцы и задумчиво ухмылялся. Её губы приоткрылись, выпустив в пространство вздох. Было слышно, как за дверью чуть ниже шуршит ливень, и гром сотрясает сырой воздух, и слышно, как за дверью чуть выше шипит чайник, и негромко бубнит волшебное зеркало. — Знаешь, когда-то я тоже очень любил отмораживать конечности в романтичных местах, но грандиозные планы на будущее всё же помешали мне умереть молодым... Варя прикрыта глаза, обнимая себя и сильнее натягивая плед на плечи. — Хорошо. Я поднимусь. Довольный ответом Морок тут же подхватил её под локти и повёл наверх. И усадил на кровать, и налил чай, и набрал ванну... Варя сидела в мокрой одежде на его постели, которая была лишь старым диваном, укутанная в несколько одеял, и грела закостенелые пальцы о кружку, чувствуя себя подтаявшей льдинкой, которая куда-то медленно утекала и уже ничего не понимала. — Он с лимоном, — Морок встал перед ней, положив руку на затылок. — Вода быстро остынет, так что тебе лучше пойти сейчас. Ветер хлопала глазами, наблюдая за тем, как его ладонь сползает по шее, ложится на плечо, а его щёки отчего-то перестают быть такими смуглыми, как вся кожа, становясь темнее и насыщеннее. Лицо волшебницы тоже горело, но она больше чем уверена, что лишь от перепада температур... Вода ещё не успела остыть, когда Варя легла в ванну, осторожно прислонившись затылком к белому изогнутому борту. В кипятке тело вмиг набухло и вспрело, по-ощущениям собираясь вывернуться через поры наизнанку. Но эти ощущения были приятны. Она пролежала в ванной достаточно долго: ароматная пена потемнела и прибилась к бортам, на поверхности образовалась тонкая плёночка, а оставаться на месте было до мурашек холодно. Проходя к зеркалу, принцесса оставляла за собой мокрые следы. Обмакнув махровым полотенцем тело и волосы, Варя натянула оставленную Владом пижаму. Оу, это определенно была его пижама... Ветер тонула в складках, рукавах, карманах. Ткань была приятной на ощупь и в меру плотной, а узор был чем-то средним между орнаментом ковра и клеткой. Завернув волосы в полотенце, Варя робко показалась из ванной. В комнате стояла приятная тишина, разбавленная лишь приглушёнными звуками, вроде шороха ливня за большими витражными окнами, белого шума старого волшебного зеркала, шипения чайника на плите и шёпота страниц книги в толстом переплёте, которую сосредоточенно читал Морок, устроившись на подушках у окна. Хотелось дышать тише и глубже. — Оу, ты уже вышла, — заметил её Влад, спешно поднявшись и сделав несколько шагов навстречу. Варя слегка ссутулилась, но обратила внимание, что он остановился на середине — на безопасном расстоянии для себя и для неё. — Я снова чайник поставил, чтоб горячее был... Он ещё не вскипел, так что можешь пока, ээм... посмотреть новости? — (звучало так, будто он не знал, чем обычно занимаются нормальные люди.) Он развел руки в стороны, смотря на неё, смущённую, немного растерянно. На долю секунды повисла неловкая пауза, которую Влад поспешил разбавить вошканьем: он освободил диван от хлама, накидал пледов, подушек и откуда-то вытащил пульт. Варя залезла с ногами на предложенное место, которое чем-то напоминало птичье гнездо, слегка неловко, закутавшись в одеяла и, наконец, взглянув на источник белого шума, что беспрерывно циркулировал по пространству комнаты: зеркало барахлило, рама местами потёрлась, а от ножек подставки к первому ящику тумбочки даже шла паутина. Варя подобрала пульт тут же нахмурившись и сдув с него пыль и крошки. Он явно лежал где-то под диваном, или кроватью, и лежал достаточно долго. Занятно, что Морока, кажется, совершенно не интересовало происходящее в мире. Обернувшись, Ветер застала его в том же положении, в каком он был, когда она вышла из ванной: сосредоточенный взгляд, застывшие изогнутыми на страницах пальцы и прижатые к стеклу колени. Он смотрелся так уютно, словно навсегда должен был застыть мраморной фигурой в таком положении. Принцесса невольно засмотрелась, сложив руки на спинке старого синего дивана. И, возможно, лишь сейчас она впервые действительно посмотрела на него. — Варя. Волшебница оторопело моргнула. Влад не сводил глаз с книги. — Это как минимум неприлично, Колючка. Ветер почувствовала смущение и показательно фыркнула. — Что ты имеешь в виду? — Пялиться на людей. Нарастающий свист чайника пронзил слух. Влад поднялся, отложив книгу, и, торопливо шагая до плиты, не сводил с Колючки лукавый взгляд. Варя закатила глаза, приняв более уверенное положение, хоть и с полотенцем на голове в окружении разноцветных одеял всё равно не выглядела "величественно". — Я не пялилась, а пыталась разглядеть смысл. — Смысл чего? Морок вложил в две кружки по чайному пакетику и залил их кипятком. — Смысл твоей доброты. По отношению ко мне. — А он должен быть? — княжич обошёл диван, подал ей кружку и опёрся локтями о спинку. — Ты мёрзла, я это увидел и помог. Вот и всё. Ветер обняла стакан обеими ладонями, чувствуя, как быстро тепло разливается по венам. — Не всё. Может, ты перегрелся и просто не узнал меня, а, Влад? Протянув руку, она коснулась пальцами чужого лба, от чего Морок заметно дёрнулся. Но по его лицу тут же расползлась улыбка. — Вот сейчас точно не узнаю, а до этого, — он показательно поднял взгляд на её ладонь на своём лбу. — Колючка-Колючкой. Варя густо покраснела, спешно одёрнув руку и уронив взгляд в кружку. Держа ухмылку при себе, Влад отошёл к окну и вновь уселся на подушки, подбирая с пола книгу. Молчание длилось достаточно долго для того, чтобы князь успел прочитать несколько страниц (Варя слышала их шелест, но не признавалась, что считала), а её чай из горячего стал тёплым, уже не обжигая нёбу и не принося должного удовольствия — просто насыщая. Волшебница поставила кружку на пол и повернулась, усевшись на колени и сложив руки на спинке дивана. — Так почему ты помог мне? Влад вздохнул, откинув голову и устало посмотрев на неё. — Я уже сказал тебе. — Это не правда. — Нет, это правда, — его тон стал настойчивей, а брови нахмурились. — Я увидел, что тебе плохо, и просто помог, потому что так нужно было поступить. И всё. — Не всё, — Варя звучала упрямо и даже слегка капризно. — Так не поступают-... эээ, не поступают... Ну.. Влад прозрел и рвано хмыкнул, стукнув ладонью по собственным коленям. — Такие, как я? Так не поступают- такие, как я, Варь, это ты хочешь сказать? Ветер насупилась, опустив взгляд. Полностью это звучало чересчур грубо, но, да, именно это она хотела сказать. Влад казался обиженным. Он не стал продолжать говорить, но и не начал вновь читать, просто отложив книгу и отвернув голову к окну. Варе стало неуютно и... стыдно? Она перебирала собственные пальцы, часто сглатывая в попытках наступить на собственное горло. — Извини... — её голос растворился в белом шуме старого волшебного зеркала и шорохе ливня, стучащего по крыше и стеклу больших витражных окон. Влад поджал губы, не изменив положения. Варя закатила глаза. Поднявшись, она обошла диван и опустилась на подушку напротив Морока. Видимо, именно сегодня ей действительно придется это признать. — Я была не права. Сегодня ты почти спас меня. А я... Так и не смогла увидеть в тебе кого-то большего, чем просто Морока. Спасибо и... извини. Варя обнимала колени, пряча в них лицо. Влад мягко улыбнулся, протянув ладонь и опустив на её макушку, скользнул вбок по волосам. Принцесса вздрогнула, недоуменно посмотрев на него. — Я не обижаюсь. Твоё отношение ко мне вполне справедливо. Честно говоря, — он погрустнел, скложив руки у груди. — Я до сих пор не понимаю, чем заслужил прощения. Варя нахмурилась. — Нет, ты заслужил. — Х, теперь ты пытаешься переубедить меня? — грустная ухмылка Влада оставила на её сердце лёгкий отпечаток, и Ветер почувствовала прилив уверенности, но пытаться переубедить его она всё же не могла, ведь до сих пор сама доказывала совершенно обратное. Он всегда был просто Мороком — просто плохим и просто ужасным человеком — она видела это во всём. Сегодняшний же день даровал иные впечатления. Поэтому Варя только отвела взгляд в окно, наблюдая за тем, как дождь не прекращает свою симфонию, и никак не прокомментировала возникшую между ними неловкость. Осенняя сырость и серость, кажется, не собиралась заканчиваться: весь город уже который час оставался бледным и холодным, как, собственно, и каморка Морока, которая будто потемнела на несколько тонов, став коричневой и синей. Варя прикрыта глаза, опёрлась виском о ледяное стекло и глубоко вдохнула: откуда-то донёсся запах черёмухи, такой слабый и еле слышный, но вполне отчётливый. Она удивилась и пробежала взглядом по пространству, заметив пышный букет белых цветов в старой вазе с отколотым краем и трещиной до самого дна. — Не ожидала, что они тебе нравятся, — улыбнулась волшебница. Влад потёр затылок. — Мне не очень нравится эта комната, поэтому... Ну с цветами просто лучше. Его щёки побагровели, а глаза отказывались смотреть на неё. Варя тихо хихикнула, не захотев смущать его ещё больше. Она вновь посмотрела в окно на двор где-то далеко внизу и сиреневые кусты у стен. — У меня в саду рос шиповник. Я каждый вечер смотрела, как его фиолетовые цветы как будто светились в темноте, а утром блестели шипы, потому что по ночам всегда шёл дождь. Влад успехнулся. — Значит, я угадал? Колючка. Варя подняла глаза к потолку, но всё же больше смеялась, чем раздражалась, потому показала язык, рассмешив его. — А вокруг моей башни торчали колья, — Ветер изогнула брови на внезапное и довольно странное признание. Влад поднял плечи. — Что? Это было удобно и красиво! — почесав подбородок, он спешно обогнул взглядом видимую из окна территорию театра и усмехнулся. — Хотя, согласен, жутковато. Варя покачала головой. Кто поймёт этих старых тёмных князей? Откинувшись на стену, она поёжилась. — Я помню, как однажды, мама привела меня в оружейную палату. Мы долго смотрели на отлитый из золота венок... Потом она сказала, что после того, как архиепископ помажет меня елеем и увенчит макушку короной, он станет моим. Как и Штормград. Влад вздрогнул при упоминании слишком знакомых образов. — Меня к коронации готовил отец. Он говорил, что на мне лежит ответственность за расширение наших владений. А потом умер. И отвоёвывать мне пришлось не только соседские земли, но и собственный трон. Принцесса часто заморгала, зарыв пальцы в волосы на затылке. — А разве власть просто не перешла бы тебе по наследству?.. Морок усмехнулся. — А ты думаешь, отца шибко любили? Впрочем, как и меня. Варя поджала губы и опустила глаза. Это звучало непривычно грустно. Как она себе никогда не представляла. Кто бы мог подумать, что у них с Владом может быть столько общего. — Мои родители не были идеальными, но народ уважал их, поэтому у меня никогда не было проблем с этим. — Кроме той, что власть тебе была не нужна. Варино сердце задрожало, и она ответила на его проницательный взгляд удивлением. — Ч-что?.. Влад вытянул руки, положив их на колени, и начал перебирать пальцы. — У тебя не было проблем с властью, кроме той, что она тебе была не нужна, — он смотрел исподлобья. — Верно? Волшебница поджала губы, притянув ноги ближе к себе, и кивнула. Княжич выдохнул, отпуская эту тему. — Хочешь ещё чая? Или, может, кофе? Кажется, стало холодать. Он поднялся и быстро отошёл к плите, зажигая спичку, несколько секунд глядя, как зарождается пламя, уже после включая конфорку и ставя поверх чайник. Варя украдкой наблюдала за тем, как он старательно не смотрит в её сторону. — Знаешь, — задумчиво протянула она, вставая и разматывая полотенце на голове. — Я бы отдала тебе свою корону прямо сейчас. Влад усмехнулся, оборачиваясь на неё, но замер, когда остановился взгляд: её длинные сырые локоны струились по маленьким аккуратным плечам и задевали румяные щёки, когда она трясла головой, пытаясь уложить их правильно. С минуту они стояли молча, потом Влад всё же собрал мысли и самого себя в кучку. — А я бы её сейчас не взял. — Хм? — Понимаешь, — Влад отошёл за их чашками. — Все эти заговоры, перевороты, бесконечный поиск союзников. Войны... Я как-то утомился за триста с лишним лет. — Ах, ну точно, я совсем забыла, что быть королевой – это не просто носить корону. — Князем! Прошу не путать. Ветер хихикнула и выключила чайник ещё до пронзительного свиста, разлив кипяток по чашкам, когда Влад поставил их на столешницу. Пока она разбиралась с лимонными дольками, он оставался позади. Варя чувствовала, как редкое дыхание дотрагивается её ключиц, и отчего-то отчаянно горели её щёки. Дождливый вечер обещался быть интересным.