Уродство

Место: Хогвартс Время: Тревожного ожидания Возраст: Пять месяцев до совершеннолетия — Он пропал, — растерянно пробормотал Том, уже перевернув все личные вещи в поисках дневника, но не найдя ничего. — Быть того не может. Сам же прятал! Его… Его выкрали?.. Да кому может понадобиться пустой тупорылый дневник! Поттер-«старший» с безразличием пожал плечами, но внутри тлело жуткое беспокойство и любопытство: Реддл не был безопасным или простым человеком, и ждать от психопата можно было чего угодно, вплоть до прямого нападения. Гарри пока еще не очень понимал, как ублюдочное воспоминание может осуществить задуманное, ведь, по идее, оно даже не было настоящим, не существовало в реальности.       До совершеннолетия оставалось пять месяцев, и «младший» становился все более беспокойным, агрессивным, и даже Джинни уже попросту сбегала прочь — выносить такого засранца было нетерпимо. Гарри мужественно выдерживал злость этой гадюки, понимая, что к мирному разрешению старого вопроса они все равно прийти не смогут. — Ну, пропал и пропал, — отвечал близнец, погладив мягкие кудри волос Тома. — Невелика беда. Эта шлюха все равно была слишком бесполезной и спятившей. Реддл нам не помощник. А следом: — Поговори со мной о том, что будет летом. Альбус же ждет ответа, мы должны, наконец, разобраться. — Я не даю своего согласия, — жестко и незамедлительно откликнулся Том, отрываясь от разворошенного сундука у широкой кровати. Он впился в бледное лицо своего близнеца требовательным и жестоким взглядом, тоже теряя всякие краски с кожи. — Совершеннолетие ничего не изменит, и ждешь ты напрасно. Я сделаю все, чтобы от нас отстали. Ты не понимаешь, чего хочешь. Сам не знаешь. Но я знаю, как лучше. Гарри глубоко с присвистом вздохнул, уговаривая себя держаться, не сорваться на ссору — Том с каждым днем мучительного ожидания становился все более неадекватным, даже не позволяя целовать себя, прикасаться, реагируя на близость или попытки к ней слишком категорично, словно за что-то наказывая «старшего». — Я хочу пойти туда, куда захочу. Сам. Один. Я хочу ходить в туалет без постороннего присутствия. Мне нужно личное пространство, мне нужна свобода. И тебе они нужны, блять. Я хочу, чтобы у меня было время, когда могу побыть в абсолютном одиночестве столько, сколько потребуется. И я хочу перестать быть от тебя зависимым. Ты жестокий, невероятно жестокий человек. Том некрасиво покривил губы, шлепнув по щеке раздраженного родственника, отчего его голова дернулась в другую сторону. Впрочем, удар был недостаточно сильным для полноценной пощечины, хотя не менее унизительным. Волшебник холодно ответил: — Жестокий здесь только ты, поганый выблядок. Мои же желания ты не учитываешь, даже в расчет не берешь, они тебе неинтересны, не важны. Я вижу, чего ты добиваешься, о, я все прекрасно раскусил. Строишь из себя слабую горестную неженку перед взрослыми, давишь на жалость, чтобы выставить меня тираном, ты хочешь отдельного существования из чистого упрямства, только чтобы сделать мне больно. И делаешь. Мне больно. Мы всегда были вместе, еще до рождения. И это означает только одно — разделение нас уничтожит. Ты хочешь убить меня. Гарри потер двумя пальцами тонкую переносицу, вновь и вновь останавливая себя от драки. Том — манипулятор. Он умело давит на все болезненные точки, выставляет себя такой же жертвой, словно бы близняшка не имела никаких прав и желаний, словно только по велению «младшего» Гарри будет подчиняться, слушаться, заглядывать в рот.       Как же он это ненавидел. — Ты ведь должен понимать, что я всегда знаю, как нам будет лучше, — очень ласково прошептал Том, разворачивая к себе голову брата и обхватывая впалые щеки теплыми большими ладонями. Взгляд же Гарри оставался ледяным, презрительным и мрачным, в противовес темным лукавым смешинкам в очах «младшего». — Ты и сейчас можешь пойти, куда захочешь, ты имеешь такое же право использовать ноги. И ведь не ты от меня зависим, совсем нет, да разве не наоборот? Совместное использование туалета вовсе не кошмар, верно? Парочки всегда так делают, а мы — парочка, я прав? Второй Поттер с чувством глубоко презрения плюнул в лицо своего родственника.       Потеря тетрадки не стала единственным странным происшествием за эту неделю. Во-первых, обвалилась часть подземелий, благо, ни хаффлпаффцы, ни слизеринцы не пострадали. Во-вторых, один из сокурсников Поттеров, что жил вместе с ними в одной комнате, начал жутко, очень жутко себя вести: прогуливал пары, ходил рассеянный и сонный, очень часто не отзывался на свое имя и постоянно все переспрашивал, забывал. А однажды он молча и совершенно спокойно пролил стакан с горячим чаем прямо на голову Тому Поттеру, и удивленный волшебник крепко обжегся — жидкость оказалась не просто горячей, но кипятком. Ввязаться в драку ему не позволил братец, шепнув про подозрительную невменяемость одногруппника и его отсутствующее лицо. Вот только «старший» вполне отчетливо заметил в серых глазах лютую уродливую ярость, совсем немного, всего на пару секунд, а затем — прежняя пустота.       Разумеется, в Больничном Крыле быстро излечили ожоги, а Гарри вновь вспомнил обещание воспоминания из дневника. Реддл начал действовать? Но разве он не обещал никому не вредить в школе?.. Хотя надеяться на клятвы этого недомерка было бы очень глупо.       На следующий день близнецы обнаружили под подушкой на собственной кровати порнографический журнал самого грязного содержания, и автор «подарка» стал понятен тем более. Гарри весело смеялся, с любопытством разглядывая голых волосатых мужиков в самых пикантных позах, пока отчаянно краснеющий братец яростно плевался оскорблениями в пустоту, а после — вырвал журнал из рук «старшего» и поспешно его уничтожил. Доказать, что виновен странный одногруппник, они не смогли — не было доказательств причастности.       Еще одно происшествие случилось ранним утром, и оно уже не было безобидным. Прямо поверх одеяла лежал гниющий барсук, удушенный такой же дохлой змеей. У символа их факультета отсутствовали мозги и сердце, и в теле зияли две аккуратные темные дыры, кишащие живыми белесыми личинками. Разумеется, слухи распространились быстро, и уже через час гриффиндорцы пошли стенкой на драку со слизеринцами.       После изувеченной зверюшки, казалось, даритель вошел во вкус — скорее всего, Реддл прекрасно знал о реакции близнецов, и она ему однозначно принесла удовольствие. Утром, когда Поттеры мирно сидели в неприметном закутке около Запретного Леса, прямо на их общие колени приземлилась посылка, пришедшая помятой взъерошенной совой. Имени отправителя не было, но запах от коробки шел соответствующий. Том хотел было смять блядский гадливый презент и выкинуть в ближайшие кусты, но Гарри остановил быстро впадающего в ярость братца — неизвестно как на такое мог отреагировать чокнутый слизеринец. И если подарки не приносили вреда, показывать отвращение, страх или нервозность «старший» ни в коем случае не собирался — к шестнадцати годам у парня появилась собственная бережно охраняемая гордость.       Внутри была «мягкая игрушка». Так подумал Гарри, в первую очередь увидев много меха, пуговички-глазки и большой серебристо-зеленый бант сверху, вот только «младший» почти сразу разжал пальцы, и «игрушка» с тяжелым звуком упала на землю. И вновь мертвое животное, но уже сшитое из двух маленьких барсуков — по форме сросшихся сиамских близнецов с выколотыми глазами и пришитыми вместо них пуговицами и, будто в самую кошмарную насмешку, на обеих шейках мертвых животных красовалось по миловидному и аккуратно завязанному бантику. — Это мерзко, но страха не вызывает, — надменно процедил Том, нашаривая влажную тонкую кисть родственника и несильно сжимая в своей. — Что мы должны понять? Что порнографический журнал способен убивать животных? Мы видели жестокость маггловских свиней все детство. Еще одна мразь — но уже с магией. Разницы нет. Мозгов только меньше. Мозгов и фантазии. Поразительно, но после жуткой мягкой игрушки парни больше не находили мертвых животных, но зато получили шоколадные конфеты на завтрак в простенькой обертке. — Насекомые? Чьи-то глаза? Как думаешь, что шлюха придумала на этот раз? — скучным голосом спросил Гарри, отчего-то уверенный, что названый Темный Лорд прекрасно слышит каждое произнесенное ими слово, и небрежно отправил конфетку в рот. Почти в этот же момент странный одногруппник вскрикнул и дернулся, проливая на стол стакан с тыквенным соком, вскакивая на ноги и потянувшись к Поттеру-«старшему», а сам близнец замер, перестав жевать. Он смотрел перед собой, не донеся фантик до поверхности стола. Поттер-«младший» встревоженно опустил ладонь на бледную впалую щеку, поворачивая голову братика к себе, и Гарри приоткрыл рот, обильно проливая на подбородок кровь — из десны торчало острое бритвенное лезвие.       Перед сном, на кровати, парней дожидался странный, наспех нарванный букетик некрасивых сорняковых цветов — с землей и корнями, с пучками растущих рядом трав, как есть. Гарри отчего-то хотелось весело смеяться, и он даже приберег это безобразие для атаки — в воспоминание врезался едва ли не смертельный стыд близняшки, вовсе не профессора МакГонагалл.       Реддл вел себя, как ребенок. — Он играет с нами, — трясся в ярости Том, когда Поттеры остались наедине, насильно и беспрекословно утешенные и напоенные молоком с печеньем. — Эта тварь. Пропажа дневника — дела рук Реддла, не знаю, как именно, зачем, с какой целью, но я доберусь до этой гнили и раздавлю. Лезвие. Ты мог порезать себе горло, проглотить, подавиться. Ему не жить, я клянусь. Гарри не очень верил, что Том мог бы справиться с Темным Лордом (если та гадюка действительно им являлась), каким бы «младший» сильным не был, но комментировать никак не стал, опасаясь, что злоба заденет и его самого — близилось совершеннолетие, с каждым днем, с каждым часом, добавляя по капле беспокойства, агрессии и тревоги каждому. Том без перерыва доказывал любое, даже незначительное преимущество их тела, а Гарри молчал. Он постоянно искал любые способы уговорить оставить их состояние, как есть, а Гарри продолжал молчать и надеяться на чудо. Совсем немного на Реддла, будь он трижды проклят и избит.       В-третьих, ровно через месяц, на территории Запретного Леса нашли труп незнакомого волшебника, полностью выпитый и иссушенный. Самое страшное: на место смерти вела лишь одна вереница шагов, но от трупа уже уходила другая — босая, уходила в глубину леса. Авроры, конечно, опросили профессоров и жителей Хогсмида, но ничего вразумительного найти не смогли, лишь подтвердить факт насильственной смерти — из несчастного колдуна будто бы разом выпили всю магию, отчего сердце просто остановилось, не выдержав. — У меня дурное предчувствие, — тихо прошипел Том глубокой ночью, оглаживая щеку родственника кончиками пальцев. Тот тоже не спал, слишком встревоженный «совпадениями». — Нас пытаются запугать. Нужно быть осторожнее, я считаю, здесь замешан если не сам Реддл, то тот, кто похитил его дневник. В любом случае, они оба могут быть очень опасны. — Следовало рассказать о нем Альбусу, — заметил Поттер-«старший», поцеловав ладонь братика, но тот нахмурил брови. — Что? Это единственное, что мы могли бы сделать. — Я должен отыскать Темного Лорда, это важно. Могучий темный колдун, он сможет нам помочь, он все сделает, как надо. — Да неужели? Просто возьмет и выполнит требование какого-то там школьника? Но Том Реддл… «Младший» близнец перебил, и его шипение стало громче: — Мне не нравится, как сильно он… — Вы заткнетесь, блять, или нет, гадюки премерзкие? — озлобленно просипел заспанный голос Джинни, которая выбралась из-под одеяла со стороны Гарри и свирепо зыркнула на мигом замолчавших парней. — У меня завтра итоговый матч и последний экзамен. У меня завтра свидание. Если мерзкий урод-Том не может заткнуть свою пасть, то, Гарри, имей собственную совесть. Иначе останешься без секса. Я все сказала. Место: Постельных войн Время: Измен и последствий Возраст: 16       Не сказать, что Том был в восторге от того, что Джинни стала заниматься с ними сексом до свадьбы. Это было крайне непристойно, недостойно юной леди, да более того: они занимались срамными вещами втроем! Казалось, Уизли совершенно не разделяла терзаний «младшего», да она даже на его злость внимания не обращала, самозабвенно седлая бедра общего тела Поттеров, смотря только на Гарри, который — черт бы его побрал — совсем не был против распутности своей девушки. Естественно, дорвавшийся до секса подросток не собирался прерывать удовольствие с дорогим человеком, а Джинни Поттер полностью доверял. Том что и успевал, как кормить несносную девчонку противозачаточными, а в тумбочку у кровати подкладывать презервативы. Честно, он ощущал себя уставшим родителем, который не мог справиться с буйными ошалевшими от раскрытия своей сексуальности детьми.       Немного позже он заметил на шее Джинни засос, которого Гарри не оставлял, впадая в праведную ярость, на что Уизли с мрачным торжеством отвечала: — С собой разберись, ханжеский ублюдок. Ты испортил мне несколько лет взросления, и я не собиралась вступать в блядский монастырь только потому что какому-то выродку перебило в детстве мозги. — Изменщица, шлюха, — дрожащим от гнева голосом выдавил из себя Том, поворачивая голову в сторону близнеца, с шоком не видя на родном лице ни обиды, ни злости. — Тебе все равно?! Гарри посмотрел на «младшего» нечитаемым взглядом. — Я целую двух человек одновременно. Я занимаюсь сексом с двумя людьми одновременно. Ты что, правда не понимаешь? — он переглянулся с девушкой, складывая руками жесты своей речи. — Я не вижу ничего плохого, чтобы Джин проявила интерес к другому телу или даже полу. Это ее личное право, это ее свобода, которой ты лишаешь меня самого. Ты буквально вывел из девочки мне любовницу, сам сотворил ее любовь и желание, ты сделал это и со мной. Она все время наблюдала, как мы с тобой трахались, целовались и дрочили, и тебя не смущало, что я в общем-то встречаюсь с Джинни. Ты сам обожаешь меня трахать, но совсем не против моих отношений с ней. Так скажи — в чем ее вина? — В том, что его собственничество распространяется и на меня, — едко парировала гриффиндорка, обнимая парня за шею и прижимаясь к прохладной щеке своею. Она смотрела на второго близнеца с обвинением и гневом, со сбывшейся местью. — Вот только быть чьей-то собственностью я не собираюсь. И мне глубоко плевать на все твои желания, мерзкий больной урод. Гарри, — она коснулась нежным поцелуем тонких губ, сбавляя градус злости на лице. — Пожелай мне удачи на матче. Я буду великолепна. Гарри улыбнулся в ответ и сложил жестами: Я обязательно приду.       Ночью, естественно, Том закатил дополнительный скандал. Он рвал и метал, казалось, порочность Уизли волновала его больше, чем секс с родным братом — «младший» ненавидел с кем-то делиться, если быть точнее. И Джинни искренне считал своей собственностью, подарком, подаренным брату несколько лет назад. Его страшно коробило безразличие Гарри к изменам девчонки, Том не понимал, почему родственник превратился в «это». — Создам ей пояс верности, — продолжал сонно ворчать парень над ухом Гарри, пытаясь устроить голову удобнее. — Проститутка, шалава, как она смеет?.. Я делаю для вас все, а вы… — Она не вещь с полки, — прошелестел Гарри, глядя в темный полог кровати. — И я — тоже. У нас есть собственное мнение, свои желания и мечты. Отличные от твоих. Когда-нибудь ты это поймешь, да поздно станет. Я вообще не планирую жениться на ней. Я люблю Джинни, но мы друзья. — Хороши же друзья, что скачут на члене, — процедил уязвленный близнец, нависнув над братом и глядя в его отсутствующее выражение лица. — Ты опозоришь девчонку, если после совершеннолетия не предложишь ей замужество. Я уже все продумал. Я составил дату помолвки вплоть до зачатия первенца. А когда вы… — Больной, озабоченный ублюдок, — «старший» отвернулся в другую сторону. — Знаешь, братья тоже не спят друг с другом. Только я уверен, заимей я собственное тело, и ты бы скакал на моем члене, как миленький, даже слова бы своим мерзким ртом не сказал. — Или ты на моем, — прошипел раздраженный Том, сжав пальцы в кулаки. — Это — другое. Мы вырезаны из одной утробы, никто из нас не может понести, наш секс абсолютно безопасен. Это просто… Удовольствие. Самоудовлетворение. Ты любишь меня, это неоспоримо. — Ты гандон, вот, что неоспоримо. Ложись спать, сварливая ты шалава, — вздохнул Гарри, привстав на локтях и оставляя целомудренный поцелуй на губах Тома. — Нам рано вставать.       Как оказалось, Джинни действительно завела себе отношения на стороне, но не с парнем. Более того, и скрывать ничего не стала: честно привела на свидание с Гарри миловидную Луну Лавгуд с Равенкло. Удивительно, но и она на наличие странного парня не сказала ничего плохого или обидного, даже подготовилась: взяла с собой записную книжку, чтобы с интересом познакомиться. Том старательно отворачивал голову, в чем и Уизли, и Гарри были ему благодарны: при посторонних умница-благоразумница старалась не ругаться, не показывать свой буйный нрав. — Мне нравится Джинни, как сексуальный партнер, — беспечно улыбнулась Луна, мечтательно заглядывая в меню Трех Метел. — Но мы не свяжем вместе жизнь, у меня будет муж однажды. Где-то через десять лет я повстречаю своего любимого человека. Гарри написал ей: «Как ты можешь знать?» — Она нечто вроде нашей Трелони, но лучше, — объяснила за нее Уизли, почесав коротко остриженную голову. — Знает такие вещи. И бред сивой кобылы никогда не несет. Единственная, кто предложил мне свободные отношения. Представь себе, подошла после завтрака и прямо сказала: сегодня вечером мы с тобой переспим. Я просто выпала, — рассмеялась девушка, а Том от бешенства скрипнул зубами. — Да, Томми-бой, существуют люди, которые несут в себе только свободу и удовольствие. Знаешь, это очень приятные ощущения. Гарри тоже стоит попробовать. — А ему недолго осталось ждать, — нежно пропела Луна, и Поттер-«младший» тут же вскочил на ноги, тяжело дыша и покраснев от гнева. — Встреча окончена! — рявкнул он, с шумом отодвигая стул и быстрыми шагами направляясь к выходу, бормоча себе под нос, как ненормальный: — Недолго ждать, недолго, да что она знает? Да кто она вообще такая?.. Гарри ни за что… Он никогда не… Недопустимо, нет, этого не будет, я не допущу. Поттер-«старший» же печально глядел в сторону замка, позволяя брату управлять нижней частью тела, никак не реагируя на его слова. Место: Спальня мальчиков Время: Четыре месяца до совершеннолетия Возраст: 16       Гарри удивленно смотрел на чрезвычайно сонного и рассеянного брата, который вот уже несколько минут подряд пялился на покрывало их общей кровати, никак не реагируя на тихие расспросы и тычки в бок. Честно говоря, «старший» рассчитывал заполучить хотя бы небольшую порцию поцелуев, если не нормального секса — в дни месячных Джинни запрещала к себе прикасаться, пусть, совсем скоро они с ней расстанутся на целое лето, но желания подруги Гарри уважал и не лез, пока та не позволит. Том каждый раз испытывал нездоровое облегчение: он постоянно опасался добрачной беременности, на что Уизли впадала в справедливое бешенство — рожать она еще десятка два лет не собиралась, и за защитой следила хорошо, не обращая внимания на «заботу» «младшего». Гарри разделял ее гнев. Братик не должен заходить настолько далеко и вмешиваться в чужие отношения. Не удивительно, что гриффиндорка завела себе вторую любовницу — присутствие Тома Поттера морально изматывало, выжимало все соки, и даже нежные чувства к Гарри уже мало помогали.       Он ее никогда не винил за это. Если бы мог, парень поступил бы точно так же — ежесекундное присутствие близнеца с самого рождения — тяжелое испытание, и Гарри считал часы до совершеннолетия. Даже если Том не даст свое согласие, волшебник уверен, Дамблдор не бросит в беде своего подопечного. — Что с тобой сегодня? — прошипел Гарри, ласково потираясь о шею близнеца лицом, ощущая его слишком, слишком медленный пульс. — Тебе плохо? Призови Патронусом мадам Помфри, я не смогу сам. — Мне хорошо, — монотонно ответил Том, механическими движениями рук стягивая покрывало и комкая его в сторону тумбы. — Давай спать. — Но ты же… — Давай спать. Гарри обернулся на еще бодрствующего одногруппника, что все так же ходил странной нелюдимой тенью, понимая, почему братец не желал расслабляться, пока другие еще не легли — свою грязную тайну близнецы оберегали бережно.       Впрочем, погрузиться в глубокий сон парень так и не смог — сквозь дрему он ощутил долгожданное прикосновение теплых губ к щекам, ладоней к шее, расслабленно улыбаясь и обхватывая руками широкий разворот плеч брата, находя его рот своим практически сразу, но Том совершенно внезапно испустил задушенный вздох, полный отвращения, и Гарри резковато распахнул глаза, натыкаясь на нависший сверху силуэт совершенно постороннего человека.       Не долго думая, колдун влепил кулак в склонившуюся над ним голову. — Такое уродство вздумали целовать, а оно еще и дерется, где благодарность? — прозвучал недовольный голос в темноте. — Давай-ка аккуратнее, я чуть не блеванул уже когда ты губами своими полез, куда не надо. Или ты… — в кромешной тьме зажегся огонек «Люмоса» на кончике палочки, ослепляя на миг парня. — Спутал меня с кем-то другим, уродливое чудо? Проморгавшись, Гарри с ужасом узнал в незнакомце Реддла из плоти и крови. На лице слизеринца легко считывалось пренебрежительное отвращение.       Будто бы самому Поттеру было хоть на грамм приятно целовать эту вшивую зазнавшуюся шлюху, с чем он с достоинством с ней и поделился.       Однако Реддл только мягко рассмеялся, отчего-то невероятно довольный отрицательной реакцией. Он вдруг склонился над спящим близнецом, демонстративно впиваясь в его расслабленные губы глубоким поцелуем, практически пожирая неподвижный рот, и Гарри разгневанно зашипел, с силой отталкивая все еще смеявшегося больного ублюдка, ревностно закрывая лицо родственника кривоватыми руками. Взгляд же ночного гостя оброс торжеством. Он отстранился сам, глядя насмешливо на жалкие попытки скинуть себя с кровати — у страшненького уродца на это явно не хватало сил. Затем Реддл нарочито пошло облизался, приговаривая: — А вот это было куда вкуснее и лучше. Хотя твоей коже все равно можно отдать должное — мягкий и гладкий, как девчонка. Только это сомнительные плюсы: ты тот тип десертов, что есть не стоит. Может, законсервировать в банке, как и положено хранить патологии. Гарри холодно парировал: — Такого как ты, следует хранить вместе с другим мусором — на помойке. А лучше глубоко под землей. Сдохни! Воспоминание из дневника внимательными темными глазами проследило, как тонкие паучьи пальцы стирают с губ сиамского близнеца любые призрачные следы поцелуя, словно спящему было какое-либо дело до них. Темный Лорд находил такое поведение страшно забавным: вместо того, чтобы не провоцировать издевательства, Гарри по своему неумению словно бы напрашивался на новые. И вот, теперь он заслоняет собой красивого парня, будто бы уродцу хватит силенок справиться с физически и магически сильным парнем. Реддл насмешливо продолжил давить в том же ключе: — Так вы все-таки спите. Вот, с кем меня спутали. Похоже, ты ожидал секса с родственничком? Ждал его появления? — Том расправил плечи, размещаясь удобнее на кровати. — А где же расспросы? Как ты здесь оказался? Как сделал себе тело? Что происходит с моим сокурсником? Как я убил того волшебника в лесу? И как ты… — Отсоси мои яйца, ты, мерзкое отребье, — жестко прошептал Гарри, откидываясь обратно на подушки и презрительно сверкая глазами. — Лезвие? Думаешь, после блядских лезвий в еде я хоть на долю секунды доверюсь? Захочу с тобой говорить или заключать сделки? Поехавшая сволочь. Убирайся. Вся уверенность Реддла вдруг куда-то в миг улетучилась, а на щеках появились неясного рода пятна. Он неровно искривил рот в фальшивой ухмылке, однако ответ все равно больше походил на жалкие оправдания: — Кто же знал, что ты додумаешься проглатывать своей уродской глоткой подарки от незнакомцев. Даже детишки не такие наивные. Как миленько. Поттер-«старший» несколько долгих звенящих секунд разглядывал нависшего сверху Тома, а затем нечто нашарил рукой в ящике тумбочки, явив в свет сухой букет сорняковых трав, и некрасивые яркие пятна на бледной коже слизеринского старосты стали полноценной краснотой на всем лице. Во взгляде появились смятение, отвращение и злоба.       Братик был прав. Все эти «подарки» легко обернуть вспять против дарителя, если иметь достаточный ум для ответа.       Гарри медленно и едко прошипел: — Конфеты. Плюшевые игрушки. Цветочки. Миленько. К счастью, ты мне абсолютно не интересен. Да кому ты нужен? Куча говна. Убирайся. — Какая прелесть! А я уж было распереживался, что будешь бегать за мной, как влюбленная слезливая дамочка. Только не расплачься, — нисколько не сбавил обороты слизеринец, практически ложась сверху спящего тезки, облокачиваясь рукой об его грудную клетку, с интересом перебирая волнистые пряди волос «младшего». Конечно же, это приятно — второй близнец был безупречно красив, совсем во вкусе Реддла, ведь был его практически точной копией, особенно, когда не раскрывал свою отвратную пасть. Вдвое приятнее стала реакция страшненького «чуда», что всегда так очаровательно реагировало на «мозг». — А вот вы мне очень даже нужны, ведь не зря я проделал такой большой путь к своей цели. Если последуешь моим приказам, уже завтра чудо будет иметь собственные ноги, — доверительно прошептал Том, поглядывая на красивого близнеца под собой. — Если ослушаешься, второго шанса может и не быть. Он с довольством пригладил непослушные мягкие пряди своими длинными бледными пальцами и, не дожидаясь, пока единственный слушатель обмозгует сказанное, продолжил вещать нараспев: — Я захватил разум вашего соседа по комнате, и он подкинул дневник случайному прохожему в Хогсмиде. Пришлось попотеть, чтобы подчинить еще одного, взрослого. Но, все же, и с этим я справился без проблем. Темный Лорд — не посредственный волшебник. Выпив свою жертву, я обрел тело. Конечно, таким способом ножки ты себе не получишь, ведь мы разного поля ягода. И, все же… — Том Реддл с брезгливым любопытством посмотрел на уродливого близнеца, потому что собственные губы все еще ощущали на себе явную разницу двух прикосновений, и темный колдун дотронулся до своего рта пальцами. — Твой вкладыш реально прется с таких вещей? У тебя приятная наощупь кожа, если особо не вглядываться. Но рожа — Мордред упаси такую целовать. Гарри переборол повторное острое желание столкнуть назойливого парня на пол, подальше от брата, но, все же, сделал то, что хочет незваный гость — задал вопрос: — И что ты задумал? У меня все еще нет согласия Тома на операцию. Он не позволит нам разделиться. Взгляд слизеринца пронзило разочарование: провокация не удалась. Но странное чудо заговорило без своих привычных оскорблений, и в этом все равно ощущался вкус победы. — Позволит, позволит, потому что на сцену выхожу Я, — самодовольно отрезал Реддл. — Я околдовал мозг моего десерта. Это будет длиться не больше одних суток, он согласится с тобой со всем, абсолютно со всем. Ты даже можешь попросить этот вкладыш убить директора школы, и он сделает это, попытается, по крайней мере. А может перетрахать половину школы по первой указке. Вот только времени для приказов отпущено мало. Все, что от тебя требуется — пойти ранним утром к вашему школьному колдомедику для сопровождения в больницу Святого Мунго. Там вас будет ждать мой человек, он имеет запас запрещенных зелий. Тебе сделают ноги, а я — заберу вас с собой. — Последнего условия не было, — прошелестел Гарри, но его сердце забилось чаще от волнения и предвкушения. — Мы ответим на любые твои вопросы, но я не хочу опять терять свободу. Из огня да в полымя. Реддл обвел скучающим взглядом пространство вокруг себя, будто пробуя на вкус слова уродливого близнеца. А затем крепко сжал волосы на затылке второго Тома, приподнимая его голову и притягивая к своей, чтобы оба лица оказались прижатыми друг к другу висками на одном уровне. Глаза слизеринского старосты потемнели чем-то опасным, злобным, ненавистным. — И вы, конечно, расскажете, какого хуя у этого урода мое лицо? — парень оскалил рот, заметив в глазах Гарри упрямство и несогласие. — Или, может, почему ты говоришь на Парселтанге? А может, откуда взял палочку самого Лорда Волдеморта? Это вы мне расскажете?! Другой волшебник нахмурил безволосые дуги бровей, но все же соизволил прошелестеть: — Мы не можем ответить на то, о чем сами понятия не имеем. Мы всегда были вместе, такими, какие есть. А палочку мне продали в лавке Оливандера, как и Тому — его палочку. У них одинаковые сердцевины, наши волшебные палочки — тоже близнецы. Но они живут отдельно друг от друга, — Гарри глубоко вздохнул, наблюдая, как медленно разжимаются пальцы Реддла, и часть тела брата безвольно падает обратно на кровать, не просыпаясь. — Я хочу свободы. — «Свобода» имеет разное значение, — холодно парировал слизеринец, надавливая ладонью на кадык уродливого колдуна. — Смерть. Изгнание. Извращение к абсолютной тьме. Геноцид всех, кто не согласен. Ты просишь свободы, но хочешь лишь собственное тело. Если на этом твоя «свобода» оканчивается, почему бы мне после разделения не изуродовать тебя насмерть и не поглумиться над оставшимся родственником? Почему бы мне не раздавить эту тощую шейку одним сжатием? — рука Реддла демонстративно сдавилась сильнее, словно большая кошка, играющая с пойманной жертвой. — Я хочу получить ответы. Почему «мозг», твой Том Поттер, — моя копия. Почему в твоих жилах течет кровь Гонтов. Как к подобным уродцам попал дневник — а это не просто тетрадка. И, наконец, я желаю разобраться с произошедшим много лет назад — далеко в моем будущем. — Сделка, — прошептал спокойно хаффлпаффовец, и рука с его горла разжалась. — Мы не выдаем дневник Дамблдору, я подпитываю тебя силами, я позволяю тебе действовать. А ты — даришь мне собственное тело. Более никаких условий, Реддл. Моя свобода — новое тело. Моя свобода в том, что после операции и я, и брат выживут. И, наконец, моя свобода — ты, сучий кретин, оставишь нас обоих в покое. И вновь оглушительная тяжелая тишина. — Ты получишь ее, — прошептал Том, поднимаясь с кровати и глядя на братьев сверху вниз. — Я уведу Дамблдора из школы, но поторопись, второй раз помогать не стану. Бесплатно. Темный Лорд высоко ценит сделки, и я не нарушу слов — свои ножки ты получишь, ничего не потеряв, — по губам расползлась гадкая хищная насмешка. — Едва попросишь помощи второй раз, я заберу все то, что посчитаю нужным. Твою спящую красавицу, тебя, волшебную палочку — все, что мне в голову взбредет. Свободу — тоже. Я азартен, и даже если поставлю на заведомо глупый вариант, на слабого уродца, на самую старую кобылу в скачках — свой выигрыш все равно вырву зубами и ногтями, — улыбка сползла с губ. — Всего-то нужно поставить на проигрыш. Такой вот я человек. Помни о моих словах. А перед тем, как уйти, отчего-то замер на одном месте, и Гарри с недоумением разглядывал его широкую напряженную спину, пока Реддл не соизволил прошипеть на змеином: — Лезвия. Мне жаль. И растворился в темноте, будто его и не было. Место: Там, где разбиваются сердца Время: Чудовищной ошибки Возраст: 16       Ранним утром Гарри осторожно растряс своего близнеца, пока он медленно не открыл глаза, уставившись перед собой пустым взглядом и пугая брата до легкой холодной дрожи. Парень осторожно позвал его по имени, и Том повернул голову ко второму волшебнику. «Старший» сглотнул вязкую слюну, чувствуя, что происходит нечто абсолютно дерьмовое, но горевшая яркой звездой надежда впервые в жизни стать по-настоящему свободным обрывала мчавшемуся поезду последние тормоза. «Он не даст мне своего согласия никогда», — появились ломкие мысли. Гарри смотрел на одурманенное чарами лицо близняшки, решаясь на последнее предательство. — «Мой единственный шанс. Потом Том поймет, я… Я извинюсь.»       Поттер опустил на щеку родственника ладонь и низко зашипел: — Ты согласен на разделение, ты хочешь, чтобы нам провели операцию. Ты волнуешься и боишься, ты немного сердит, но ты определенно понимаешь, что я хочу свободы. Ты решительно пойдешь к мадам Помфри с требованием сопроводить нас в больницу Святого Мунго. — Я хочу нас разделить, — с нужными для его характера тембром и интонацией повторил нахмурившийся парень, спешно переодеваясь в мантию, вот только его карие глаза оставались стеклянными. Гарри прикусил губу до крови и отвернулся в сторону.       Поттеру-«старшему» казалось, что его начало колотить от подступающей к горлу истерики. Мало того, что Помфри уже ждала их в своем кабинете, имея на руках письменное разрешение от Альбуса Дамблдора на проведение операции, так для них уже был готов портключ и второй сопровождающий. Гарри не знал, как Реддл умудрился провернуть столько обманов разом, но через сорок минут близнецы лежали в отдельно выделенной палате, переодетые в больничную сорочку. Том не двигался, глядя в потолок, но его брат постоянно крутил головой, испуганный такой поспешностью, испуганный сюрреалистичной быстротой, парню казалось, он просто спит — Гарри отчего-то считал, что ждать придется до самого вечера, удастся растянуть время, чтобы подумать последний раз, и если Альбус разберется в том, что происходило, и вернется раньше… Волшебнику чудилось, что он сходит с ума. Меньше, чем через десять минут колдомедик должен принести двойную порцию обезболивающего и сонного зелья, а после…       Когда в палату вошел улыбчивый мужчина в лимонно-желтой мантии, Поттера-«старшего» затрясло еще сильнее. Он в панике метался глазами от потолка до небольшого окна с решеткой и обратно до врача, который точной пипеткой отмерил нужное количество зелья — телосложение Гарри и Тома было разным, как и степень усваиваемости лечащих составов.       Когда к лицу Тома поднесли склянку, он безропотно выпил, все еще не реагируя на происходящее, и Гарри рассеянно повторил за ним, не отводя от брата блестящих от эмоций глаз. — Лежите, через несколько минут зелье подействует, и мы начнем, — улыбнулся колдомедик, отходя к стенке, чтобы приготовить несколько свитков, колбочек и страшных на вид железных инструментов. — Для начала мы отделим общую нижнюю часть, и если внутренние органы будет возможность сохранить без выращивания, они достанутся одному из вас. Мы поместим ваши тела в ритуальное зелье, оно очень похоже на материнскую утробу — ускоряет регенерацию клеток, способствует росту новых, но, естественно, выращивать мы будем их дополнительными ритуалами и зельями. После органов пойдут мышцы, продолжим нервную систему, жир, кожа, добавим недостающей крови, самое последнее — кости, ногти, волосы. Некоторое время будет непросто: новые клетки должны прижиться, а дальше и вовсе вас будет ожидать период реабилитации. Гарри быстро и часто дышал, перепуганный и уже мечтающий об одном — сбежать, спрятаться, чтобы пришел опекун и вытащил их из этого места, поговорил, успокоил, простил. Поттер медленно повернул голову вбок, чтобы посмотреть на родственника, и, кажется, сердце разбилось в дребезги за одно мгновение.       Том все еще смотрел в потолок, но по щекам катились прозрачные слезы — парень беззвучно плакал. — Стоп, — прошептал одними губами Гарри, с неимоверным трудом подтягиваясь выше на локтях, пытаясь привлечь к себе внимание колдомедика. — Постойте, подождите! Мы передумали! Дайте нам немного времени, чтобы поговорить! — глаза парня расширились от убийственного понимания — никто, кроме брата, Поттера здесь не понимал. Колдомедик добро улыбнулся, кивая в успокоении, и волшебника стало колотить с новой силой. — Альбус! Альбус Дамблдор, позовите его, пожалуйста! «Это будет длиться не больше одних суток, он согласится с тобой со всем, абсолютно со всем.»       Том. Том! Ну, конечно, брат может попросить о помощи уже на человеческом языке, попросить подождать! Гарри едва не застонал от облегчения, вновь поворачивая голову в сторону близняшки, но только обессиленно падая на подушку. Перед глазами все начало кружиться, и волшебник переставал чувствовать свое общее и личное тело. «Я знал, что я не такой, как все. Я знал, что я особенный. Я всегда знал, что что-то такое есть.»       Парень попытался проморгаться, когда все пространство вокруг начало бешено вращаться, он ощущал, будто стал близнецом, перемешался с братом, с его сознанием, тесно переплелся каждым атомом, чтобы стать одним и неразделимым, ощущал себя со стороны, изнутри, слишком глубже обычного, далеко в темноте. — Том, подо… Я не… Ты больше не… — вокруг стало невероятно тепло и хорошо, и Поттер-«старший» блаженно улыбнулся, окончательно падая в приятную темную истому биения двух сердец, наполненную чем-то шелестящим и ласковым, слишком хорошим, чтобы бороться, словно дыханием сразу двух человек, одного — изначально. «…Я умею говорить со змеями. Я это заметил, ког­да мы ездили за город. Они сами приползают ко мне и шепчутся со мной. Это обычная вещь для волшеб­ника?..» «…Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе…» «…Думаю, вы должны знать, что с тех пор, как я покинул школу, я увидел и со­вершил многое. Я могу показать и рассказать вашим ученикам такое, чего они ни от какого другого вол­шебника не получат…» «…Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о… о хоркруксах?..» Место: Больница Святого Мунго Время: Неизвестно Возраст: Неизвестен       Он медленно открыл глаза, рассматривая блекло-серое пространство, размытое и не имеющее точной идентификации, не в состоянии плывущей амебы. Мыслей никаких не было, только шум крови в ушах и необычайная легкость тела, практически невесомая. Что-то отличалось от привычного мироощущения, и либо его зрение странным образом ухудшилось, либо отпал нарост-паразит, волшебник не совсем был уверен в последнем — не помнил ведь, что имел какую-то опухоль или заболевание. Либо он отчего-то похудел и уменьшился в размерах, либо стал цельным. Тоже странные ощущения.       Поттер. Кто такой Поттер?       Почему в голове крутится какая-то загадка? Загадка. Реддл? А это кто такой? Почему загадка способна говорить со змеями? Место: Больница Святого Мунго Время: Ближе к вечеру второго дня Возраст: 16       Гарри проснулся от того, что его внутренности выкручивало наизнанку, выдирало наружу с корнем, левый бок горел неописуемым огнем и, кажется, это чувство засело гораздо глубже, словно бы невыносимо ныла сама душа. Он тихо сдавленно зашипел, дернувшись и зашевелив пересохшими губами — в мозгах смута, на сердце смута, парень не мог сообразить, почему было так больно и плохо.       Он раскрыл глаза, подмечая свое полу-сидячее положение на мягких больших подушках, а вокруг — пустая одиночная больничная палата. Нет, не пустая. Ровно напротив волшебника стояла еще одна койка, в которой тоже кто-то лежал. Поттер сощурил слабые на зрение глаза, узнавая в силуэте своего брата близнеца, и он дернулся всем телом опять, глубоко шокированный и вновь испуганный до такой степени, что сердце птичкой забилось о клетку ребер.       Разделили.       Их разделили.       Он свободен.       Заметив на маленьком столике почищенные кем-то очки, Поттер немедленно водрузил их на нос, чтобы вернуть способность видеть, чтобы разглядеть в силуэте «младшего» уже неспящего человека, смотрящего прямо ему в лицо. Том не сводил с сиамского близнеца широко и безумно распахнутых почерневших глаз, комкая в кулаках одеяло. На его висках выступила крупная испарина, а рот был приоткрыт от шока. Теперь Том пришел в себя. И он тоже со всей ясностью осознал произошедшее. — У них получилось, — прошипел Гарри, медленно растягивая губы в почти блаженной улыбке, и на глаза навернулись слезы искреннего счастья, неверия, радости. — Получилось! Я свободен, мы свободны, Том! Поттер-«младший» заметно посерел лицом, а глаза, совершенно невозможно, распахнулись еще больше, и волшебник покрутил головой из стороны в сторону. Он задышал чаще, медленно приподняв руку и накрыв ладонью голову, вновь дернув ею, словно пытаясь нечто сбросить из мыслей или прийти в себя. Том открывал и закрывал рот, но не произнес ни слова в ответ.       «Старший» обратил свое полное внимание на собственные ноги, очертания которых легко проглядывались сквозь тонкое одеяло. В горле появилось давление, и Гарри спешно закашлялся, пытаясь не испустить громкое счастливое шипение, напоминающее крик довольного праздником, подарком, благословением обыкновенного человека. Ноги согнулись в коленях, и Поттер запоздало, немного удивленно заметил на одеяле яркие брызги крови. Кашель появился вновь, более долгий и мучительный, и пятно становилось больше, из горла вместе с резкими неритмичными выдохами стали вылетать кусочки чего-то мягкого, розоватого, и ошарашенный волшебник завалился на бок, сотрясаясь в удушье. — На помощь! — рявкнул голос второго близнеца. — Живо сюда, позовите колдомедика НЕМЕДЛЕННО! Гарри! Гарри? ПОМОГИТЕ! Сюда! Том попытался сползти с кровати на пол — собственных ног он совершенно не чувствовал, во все глаза уставившись на уже неподвижного близнеца, и едкий мучительный страх сковал каждую мышцу, каждый нерв, уже не были важны предательство или ложь, не было важно чертово насильственное разделение — его брат, его плоть и кровь, очевидно, прямо сейчас погибал.       В палату вбежало несколько колдунов в фирменных мантиях, тут же накладывая на бессознательного или мертвого парня диагностические чары, быстро проверяя здоровье второго брата, и немолодая женщина спешно спросила: — Что он сказал? Что? Где болело? Что именно происходило? — Да нас не было меньше восьми минут, черт подери! Все было в порядке! — Я не… — Поттер запнулся, начиная сам задыхаться, но уже от животного ужаса. — Говорите же! Голди, возвращай подростка под купол сию секунду! — Я не понял, — выдавил из себя Том Поттер, и его бледное лицо стало вновь серым, могильно-пустым. Парня словно бы ударили под дых.— Ни единого слова. Я не понял, что сказал Гарри.