я убью тебя через шесть месяцев

Из раскрытого окна доноситься запах дождя — сырая земля и мокрые листья. Сидя под самой крышей можно услышать, как копошатся в своём гнезде стрижи, а над головой, стуча когтями по керамической черепице, ходят голуби, закидывая голову назад и издавая горлом «Курлык!», одновременно ловя клювом капли. Крупные и мелкие, тяжёлые и лёгкие они стучат по подоконнику и железному карнизу, отбивая дробь. И Ацуши полностью превратился в слух, наблюдая за тем, как соседка напротив убирает бельё с верёвок, что бы оно не намокло. Дождь набирает обороты. Ветер усиливается. Накаджиме Ацуши живёт в маленькой квартирке трёхэтажного жилого дома, на последнем этаже, под самой крышей. Это что-то вроде мансарды, но с покрашенными стенами, обклеенными обоями в светло-розовую полоску, и деревянными перекладинами, сходящимися в одной точке над головой. Здесь всего две комнатки — кухня — с маленькой плитой, разными полками, уставленными приправами, и небольшим кухонным столом на двух персон, — и спальня — с простой кроватью с белым бельём, пахнущим свежестью, и прикроватными тумбочками из тёмного дерева. Лампы, стоящие на них, уже давно остыли. Накаджиме улыбнулся своим мыслям, оглядев комнату, и коснулся пятками пола, плавно встав и потянувшись. Кровать, на которой он сидел, жалобно скрипнула и девушка, лежащая рядом с Ацуши, сонно вскинула голову: — Ацуши?.. — Да, милая? — вполоборота повернулся блондин. — Ты почему не спишь? Ещё только пять часов утра… — слипшиеся ресницы не давали брюнетке открыть глаза, от чего она потёрла их кулачками. — Не могу уснуть, — пожал плечами парень, — Почему-то… — «Почему-то?» — удивлённо подняла брови девушка, переспросив, — Ты же вчера до ночи задание выполнял, но «почему-то не можешь заснуть»! — Знаю, Харуко, — отозвался Ацуши, опустив глаза к перебинтованной лодыжке, — Возможно, накопившийся адреналин не даёт мне покоя… — Всё равно тебе нужно поспать, — Хиго приподнялась на локтях, — Или — если ты уж так и не заснёшь, как я поняла — я сварю тебе кофе. Твой любимый, чёрный, хочешь? — Да, конечно, — улыбнулся Накаджиме и наклонился к лицу девушки. Мягко коснувшись её губ, он надолго не задержался и, отстранившись, подошёл к шкафу. Выбрав объёмную футболку чуть светлее своих волос и тёмные джинсы, Ацуши подошёл к окну. Волнение не давало покоя. Всю ночь он не мог заснуть, а в четыре утра понял, что «всё-таки попробовать поспать» — провальная идея. Дождь пошёл примерно в десять минут пятого, а потому Ацуши не нашел более полезного занятия, как наблюдать за стекающими по стеклу каплями. Как только дождь перестал быть слишком частым и сильным, блондин смог открыть окно, наслаждаясь свежестью и звуками воды, стекающими по карнизу и падающими на подоконник с характерным звуком. Но усилился ветер, а потому окно поспешно пришлось закрыть. Почуяв ароматный запах, протянувшийся шлейфом из кухни, Накаджиме, мягко ступая и чуть прихрамывая, направился прямиком туда. Присев на краешек стула, он взглянул на спину девушки, что мельтешила у плиты — светло коричневые волосы, чуть ниже плеч, волнами ниспадали на чуть примятую ночную сорочку, а сама Харуко что-то мурчала себе под нос. Как только девушка отдала чашку, она озадаченно посмотрела на парня: — Не переживай ты так, — мягко сказала она, видя, как пальцы её возлюбленного побелели от напряженного массирования фарфоровых баков чашки. — Да… Вкусный кофе, — поспешно отозвался Ацуши, поднимая задумчивый взгляд к лицу девушки. —Ты даже не отпил, — со смехом заметила Хиго, но все же накрыла своими тёплыми ладонями холодные руки парня, — Ты же справился, так ведь? Накаджиме неуверенно кивнул и опустил глаза к тёмной жидкости, от которой, растворяясь в воздухе, шёл пар. Приподняв чашку над столом и сделав маленький глоток, Ацуши выдавил из себя жалкое подобие улыбки, но Харуко купилась. Как только она отвернулась, блондин выплюнул содержимое стакана обратно, незаметно утирая губы рукавом рубашки. Его девушка никогда не была сильна в изготовлении каких-либо напитков, кроме лимонада, но сказать об этом прямо ей в глаза было равноценно фразе «я тебя бросаю» — реакция непредсказуема. Все оставшийся утро Ацуши пытался подавить волнение, смотря оптимистичный прогноз погоды. Улыбающийся диктор, с оттопыренными ушами и рыжими волосами вещал: «Ближайшие пять часов дождя не обещается, а солнце и безоблачность гарантируются…». С грустной ухмылкой, Ацуши покачал головой — нет, дождь будет, и до, как минимум, часу дня. Чутьё не врёт, в этом Накаджиме был уверен. А ещё он был уверен в том, что сегодня ему конец. Невозможно забыть судьбоносные встречи, особенно, если они когда-нибудь, да повторятся. Вот и Ацуши помнил ту встречу на корабле «Гильдии» в точности так, будто она была вчера. А ведь прошло уже шесть месяцев! И все эти полгода Накаджиме чувствовал, как страх, с каждым днём подбирающийся всё ближе, постепенно сковывает тело, разум. Ровно шесть месяцев назад, Акутагава Рюноске сказал, что убьёт Ацуши. И с тех пор, жизнь последнего стала для него адом. Да, возможно могло показаться, что ничего невыносимого в этом нет — есть любимая девушка, дом и работа в агенстве, но… Гнетущее ощущение не оставляло ни на шаг. А ещё… Волнение. Именно волнение заставляло Накаджиме сидеть на месте, не срываясь в другую страну под другим именем. Да и какая разница, где умереть? Акутагава и так найдёт его и… В прочем, о том, что будет после того, как они встретятся, Ацуши думал в последнюю очередь или, вернее, вообще не думал. Что толку гадать, на сколько быстрой будет твоя смерть? Она же ведь всё равно будет. Но отметя в сторону грустные мысли, парень решил пройтись по свежим после дождя улицам. Одев лёгкое пальто, он бегом — насколько сильно позволяла больная нога, — спустился по лестнице и вышел из дома, направляясь куда глаза глядят. Пейзаж был до боли знакомым, таким же как и шесть, и пять, и четыре месяца назад, ничего не поменялось. Только осень законно вступила в свои права. Потому Ацуши глаза от дороги и поднять не пытался, высматривая что-то под ногами. Пройдя вплоть до конца своей длинной улицы, Накаджиме посмотрел вверх и заметил слегка раскачивающуюся вывеску любимой булочной, в которой он обычно по утрам брал завтрак на себя и на Дазая-сана. Улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям, парень не задумываясь распахнул дверь, проходя к стойке широким шагом. Улыбка теперь не слезала с его лица. — Доброе утро, — поприветствовал Ацуши продавца, на что тот даже не взглянул на него из-под своей кепки. — Что будете брать? — скучным голосом вопросил продавец, ковыряясь ногтём в зубах. Выгоревшие крашеные волосы сальными патлами спадали парню на лицо, от чего цвет его глаз невозможно было различить. — «Капучино»… — Два «Капучино», — раздался сзади чей-то голос, — Я заплачу. Удивленно вздохнув, Ацуши повернулся лицом к стоящему сзади человеку и радостно воскликнул: — Боже, ты меня напугал, Танидзаки-кун! — Прости, Ацуши, я просто соскучился, — парень, виновато улыбаясь, раскрыл руки и друзья обнялись, — Как тут без меня? Весело было? — Не особо, нам тебя не хватало. Ты уже вернулся с концами или?.. — Накаджиме поднял глаза на задумчивого собеседника. «А он ведь совсем не изменился за прошедший месяц!», — отметил про себя блондин. — Давай-ка мы сядем вон туда, — указал на самый дальний столик Джуничиро, улыбаясь своим мыслям, — И я тебе всё расскажу. — Ваш кофе, — скучающе объявил продавец, — Не могли бы вы сказать ваши имена, что бы я написал их на стаканчиках? Рыжий оглянулся, как бы что-то припоминая, и ответил: — Я Джуничиро Танидзаки, а это… —… Накаджиме Ацуши. — Ясно, — продавец быстрым корявым почерком начеркал имена и отдал стаканчики. Отойдя от прилавка, он, открыв старыми, громыхающими ключами дверь, скрылся в подсобке. — Странный малый, — засмеялся Танидзаки, забирая своё кофе и оставляя деньги на кассе. Потом прошёл к дальнему столику и уселся, жестом приглашая сесть и Ацуши. — Я вернулся, — начал Джуничиро, отпивая немного кофе, — Только вчера вечером. Времени поприветствовать вас у меня не было, да и сил особо тоже. Утром я как обычно отправился в агенство, но узнав, что у тебя отпуск — решил прогуляться до твоего дома. И вот совпадение — мы сидим здесь, — закончил Танидзаки, отворачиваясь к окну. А там снова начался дождь, капли медленно, собираясь в струйки, стекали по окнам. Небо хмуро глядело на город, вот-вот готовое обрушиться штормом невиданной для привыкших к летней погоде людей силы. — Да, здорово получилось, — согласился Накаджиме, — Я сегодня наоборот долго заснуть не мог — всё думал о… — Простите, — продавец, подняв руку, окликнул Ацуши, не давая закончить мысль, — Не могли бы вы пройти со мной? — Что? Зачем? — блондин удивлённо повернулся в сторону парня, замечая его ехидную ухмылку. «Не нравится он мне…», — подумал Ацуши. — Прошу, это не займёт много времени, — учтиво поклонился продавец и отошёл к двери, в которой исчез минуты три назад, — Вы наш миллионный посетитель, а потому мы хотим вручить вам специальный подарок. Он в подсобке. Увы, но правила нашего заведения не позволяют нам показывать другим посетителям что это, пока сам выигравший его не получит. Затем, мы меняем приз, чтобы не было повтора. — Прости, Танидзаки, — грустно взглянув на друга, Ацуши в полном замешательстве прошёл за продавцом. Он же, опять поклонившись, открыл дверь. «Тут повсюду камеры, — рассуждал Накаджиме, — Он не сможет ничего со мной сделать… Наверное». Где-то глубоко внутри себя парень понимал, что не за призом они идут туда. Только вот зачем? — Прошу, подождите минутку, — мягко, что не соответствовало его прежнему тону, сказал продавец. Как только дверь за ним захлопнулось, а звук запирающегося замка разнесся по помещению, раздался чей-то тихий смех, а затем что-то плотно обвило талию Ацуши, сжимая почти до боли и отрывая от земли. «Щупальца?!», — с ужасом втянул воздух носом Накаджме, — «Неужели это?..» — Всё верно, — из темноты показался никто иной, как Акутагава. Его улыбка внушала, что сейчас Ацуши не поздоровится, больно будет точно, — Быстро же ты догадался, А-цу-ши, — последние слово он растянул на слоги, насмехаясь над беспомощностью Накаджиме. — Отпусти меня, — хрипя от нехватки воздуха, сказал блондин. «Вот сейчас всё и закончится…», — он уже мысленно писал завещание, как вдруг… Рюноске подошёл вплотную, не переставая крепко удерживать Ацуши своей силой. Несколько секунд брюнет разглядывал лицо старого знакомого так, будто видит впервые, затем говоря: — Ты изменился, Накаджиме, — глубоко вздохнув, продолжил, — Ты действительно вырос за эти шесть месяцев. Твой взгляд, твоя осанка… Мне кажется, если бы мы сцепились по-настоящему, у нас была бы… Ничья, — уклончиво сказал он и повернул голову в сторону, рассматривая холодную стенку. Мрак комнаты не позволял разглядеть все эмоции парня досконально. — Что значит «если бы»? — только и успел озвучить свой вопрос Ацуши, как щупальца разжались и он оказался на земле, — Спасибо. — но подняв глаза на собеседника, он упёрся лбом в лоб Акутагавы. Тот был выше почти на голову — странно, вымахать так всего за шесть месяцев! — и ему приходилось наклоняться, что бы посмотреть в глаза Накаджиме. — Ты правда ждал все эти шесть месяцев? Ждал, пока мы встретимся и я порву тебя на куски? — тихо вопросил Рюноске. Ответ он знал заранее, но так хотелось услышать эти слова от самого Накаджиме. Он не уехал, — хотя прекрасно мог, — не сдел ничего, что могло бы помещать их встрече. «Что же тебя остановило?..», — таким вопросом мысленно задавался Акутагава. — Вообще-то, ещё не известно, кто кого бы порвал… — надулся Ацуши, отводя глаза в сторону и складывая руки на груди, — Но да, я ждал. Потому что знал, что перед смертью не надышишься. Несколько секунд Акутагава не моргал, пытаясь переработать всю полученную информацию и сформулировать внятный ответ. Наконец, ему это удалось: — Значит, ты хочешь, что бы я порвал тебя, да? — ехидная, даже похабная улыбка украсила минуту назад серьёзное лицо брюнета и он сильнее вжался лбом в Ацуши. План быстро зрел. — Да, — твёрдо ответил блондин. Их лбы всё ещё соприкасались, но Накаджиме выглядел так воинственно, что Акутагава не выдержал и рассмеялся. Во весь голос, утирая подступившие к глазам слёзы, отступая назад. «Даже спустя полгода он все равно милейшее создание!», — умилялся — что совершенно ему не свойственно! — про себя Рюноске. — Что ты?.. — удивлённо начал было Ацуши, как его лицо вдруг оказалось в руке Акутагавы. Пальцы неприятно давили на щёки, а губы слегка вытянулись, так что теперь говорил парень с трудом, — Отпу-сти… — Нет, — качнул головой старший, внимательно вглядываясь в глубину голубых глаз, — Не отпущу. Тебе придется потерпеть. Или ты хочешь, что бы к нашему веселью присоединился тот рыжий? — усмехнулся он. — Даже не думай приплетать сюда Танидзаки. Это только наши с тобой разборки и если мне сужденно умереть, то не на виду у друзей, — отчеканил Накаджиме, не сводя взгляда с лица давнего врага, но руками цепляясь за кисти, крепко держащие его. — Дерзишь. Мне такое нравится, — шёпотом произнёс Рюноске, стараясь выровнять участившееся дыхание, — А знаешь, кто ещё мне нравится? — Догадываюсь… — так же шёпотом ответил Ацуши, уже не чувствуя щёк. Сердце бешено забилось, кончики пальцев похолодели. Сейчас точно что-то случится. Сейчас… Сейчас… Медленно, словно дразня, Акутагава вновь приблизился к лицу и мягко коснулся своими губами губ Ацуши. Будто спрашивая разрешения, брюнет слегка заскулил, наощупь свободной рукой нашёл руку Накаджиме и сжал её, моля об ответе. И через несколько секунд рука, что сжимала кисть Рюноске, находящуюся на лице, переместилась на его талию. От счастья Акутагава не знал, что и сделать. Полгода назад он пообещал себе убить тигра, несмотря ни на что. Но с каждым днём, с каждой новой мыслью об Ацуши Рюноске всё сильнее привязывался к нему. Он следил за парнем, наблюдал и влюблялся. В эту чертову улыбку, в манеру речи и походку. Во всё то, чем занимался Накаджиме. И сейчас происходило как раз что-то, на что и не надеялся член портовой мафии. Но Акутагава быстро разжал пальцы. Почувствовав наконец своё лицо, Накаджиме отпрянул, поражённый своим поведением даже больше, чем Акутагавы, и удивлённо выдохнул: — И что всё это значит? С минуту постояв молча, Рюноске ответил: — Твои руки все ещё у меня на талии, так что, думаю, у нас намечается свидание? Накаджиме перевёл взгляд ниже, замечая собственные побелевшие костяшки, сжимающие ткань плаща Акутагавы, и громко, заливисто засмеялся, прикрывая глаза свободной рукой. — И нужно было ждать полгода, чтобы признаться мне? Ты знаешь, что нервные клетки не восстанавливаются? — прекратив смеяться, укоризненно покачал Ацуши, прижимая парня к себе. — Я могу загладить свою вину, — отозвался счастливый Акутагава, кладя руку на пах блондина. — Только когда я буду уверен, что Джуничиро находиться в агенстве, — отпуская Рюноске, подмигнул ему Накаджиме и, прежде чем выйти из комнатки, спросил: — Скажи, а продавец как узнал обо мне? — задал давно мучавший его вопрос, смотря в такие добрые теперь глаза напротив. — Подговорил, — пожал плечами Рюноске. И Накаджиме, с лёгкостью (и с силой тигра) распахнув запертую дверь, пулей вылетел из подсобки, пытаясь сформулировать причину своего быстрого ухода для Танидзаки и одновременно понять, что же всё-таки остановило его не убивать Акутагаву. Про Харуко он благополучно забыл…