...В тени горы

      Перед сном прошлым вечером к Тоору зашла Каё отдать новые таблетки. Она сказала, что эффект может проявиться не сразу, но надеялась, что кошмары все-таки уйдут с первого дня приема. Кагеяма в свою очередь жутко волновался и просидел у кровати Ойкавы всю ночь. Сам боялся засыпать, лишь бы не пропустить ни одной мелочи в состоянии парня. Кошмар больному все-таки приснился, но он признался, что все было расплывчатее и не так реалистично, как раньше, поэтому, наверное, таблетки давали свой результат. Лег спать Тобио только под завтрак Тоору, но был вынужден проснуться, как только пришла Каё. На сегодняшний день сессии они должны были разбирать уже причинно-следственные связи — почему так всё идет у Ойкавы — и глубже копаться в его голове. Кагеяма вышел после некоторых вопросов от специалистки и какое-то время сидел около двери, на случай, если позовут, но когда решил, что это все-таки нарушение личного пространства — слышно из-за двери хоть и было плохо, но было, — удалился за кофе — в этот раз с молоком (больно он по нему соскучился, пока не посещал универ). Тобио немного подремал на кресле, в ожидании окончания сеанса, и надеялся, что ляжет спать, как вернется в палату, но справедливость была не на его стороне, и когда его впустили, опять закидали вопросами. Только в итоге он был этому рад, потому что вопросы задавали важные, и Каё сказала, что он внес очень значимый вклад в продвижение изучения темы. В конце она бросила, что будет вынуждена проговорить всё с родителями Ойкавы, и Кагеяма уже тогда понял, что придется убеждать Тоору в правильности своих действий — он сто процентов тогда пожалел, что рассказал кому-либо о своей проблеме… — Ты как? — полусонно выдавил из себя Тобио, когда за Каё закрылась дверь. — Тревожно как-то… — полу-задумчиво протянул он. — Ожидаемо, — Кагеяма вздохнул, немного сползая вниз на стуле, и вновь вобрал в себя воздух, чтобы начать новую тему. — Знаю, ты не хотел бы вовлекать родителей, но… — Но я справлюсь, — оборвал того Тоору, из-за чего Кагеяма резко проснулся. — У меня еще плохо получается решать проблемы, но я хочу учиться это делать. Я не отрекаюсь от твоей поддержки, но и не хочу перекладывать всю ответственность на тебя. Я знаю, что ты бы сейчас предложил помощь, потому что на тебя можно положиться, захотел бы порешать всё с матерью, но я сам. — Кагеяму пробрала гордость. Он мягко улыбнулся, ни капельки не злясь на парня за отказ от заботы — тот говорил без агрессии, тем более правильные вещи, — его недовольство было бы не разумно. Все что он мог — это кивнуть, вкладывая в улыбку все уважение, которое испытывал к Тоору.       Они еще немного поговорили, Кагеяма не удержался от того, чтобы похвалить Ойкаву, и в итоге пошел спать. Вспомнил о лекциях, которые должен был переписать перед выходом на учебу он совершенно не во время. Теперь, «пьяный» из-за недосыпа мозг подтолкнул его написать кураторке, что Тобио не будет присутствовать еще пару дней, и сам парень из-за этого явно пожалеет, потому что теперь повышался риск потерять автомат на некоторых экзаменах. Чем больше было пропусков — тем хуже, а еще хуже было то, что их количество ограничено — пять штук на предмет, если нет серьезной причины отсутствия… Кагеяма, видимо, решил не тратить время на хотя бы минимальный анализ своего действия, поэтому пока что просто вырубился без лишних раздумий.       Тоору во время отдыха Тобио качал пальцы, кисти и смотрел матчи интересных ему команд. Во всю развивался и со стороны могло показаться, что он снова ударился в самосовершенствование, но это было не правдой. Разница была в том, что он давал себе отдых. Пусть и небольшой, но он был. Прежний Ойкава смотрел матчи, работал с мячом и еще параллельно пытался или ходить, или работать с ногами. Но сейчас он отдавал определенным занятиям свое время и место какое было положено им по расписанию. Пусть из-за этого и страдала скорость роста, зато очень снижался шанс перегрузки и отката из-за перенапряжения.       Кагеяма радовался таким изменениям в Тоору, потому что мог позволить и себе немного больше отдыха — опека над парнем теперь не вставала срочным вопросом и многие вещи переходили на больницу. Кагеяма мог уехать куда-нибудь, не боясь, что Тоору останется в одиночестве, погруженный в собственные проблемы и мысли — теперь тот попросту меньше волновался. Но хотя… В какой-то очень странной степени, Кагеяме не нравилось, что парень перестает от него зависеть. Он даже не понимал: так проявляется какой-то нездоровый эгоизм, жажда созависимости или нарциссическое желание гиперопеки? Может все вместе? В любом случае, Тобио надеялся, что это не перерастет в полноценную проблему и уйдет по мере поступления.

…

      Проснулся он ближе к вечеру, когда Тоору везли на тренировку. Ему предложили остаться и поработать — все-таки может выдаться свободная «минутка», а с этим у парня явный дефицит, — но Кагеяма отказал — ему нравилось следить за прогрессом Ойкавы, он бы не смел променять это на работу.       Тоору постепенно начинал ходить тверже — сказывалась и упрямость тоже, — но рука иногда подводила, в совокупности с ногами, и немного сбивала настрой парня. Что хорошо — он прорабатывал свое отношение к таким ситуациям с Каё и теперь мог относиться к себе с большей лояльностью. Очень повезло — как казалось Тобио, — что девушка попалась такая, что легко втиралась в доверие Тоору — в хорошем смысле. Возможно, дело было в том, что она молода — тридцать пять был для нее самый потолок, соответственно, Тобио предполагал, что девушке едва за третий десяток, может даже чуть меньше. Учитывая, что Ойкаве скоро должно было стукнуть двадцать два, он был очень приближен к Каё по возрасту. Хотя парню все же это показалось не единственной причиной. Сама дама располагала к себе, Кагеяма был уверен, что в обычной — отделенной от больницы — жизни, специалистка живая, солнечная, что она очень хороший и приятный человек. К таким всегда тянет и они всегда чувствуются. Миру очень повезло иметь такого врача. В дополнение, она еще и имела способность разделять себя и работу, не переходить на личное с пациентом, держала дистанцию, но при этом балансировала на приятной безопасной близости — поэтому была настоящим золотом. За нее стоило держаться. Тобио был уверен, что второй такой они не найдут и контакт так быстро не построится. Было бы очень жаль потерянного времени.       Аонэ, который на тренировках появлялся не часто, сейчас подходил к Тоору и глазами подзывал Кагеяму, который наблюдал чуть дальше в комнате.       Парень встал послушать о чем пойдет речь, предвкушая хорошие новости. — Что ж, спортсмены опять показывают быстрые результаты, — воодушевленно прогремел тот. — Восстановление идет прекрасно — лучше чем хорошо, явно, — ничего не мешает к тому, чтобы добавить новые виды тренировок. Думаю, Ойкава оценит? — Мужчина опустил одобряющий взгляд на Тоору, но Кагеяма разглядел в них и долю какой-то хищной благодарности. Тобио не удивился, если бы узнал, что за хорошее продвижение парня ему доплачивают, а если тот выпустит популярного спортсмена быстро и под качество, то, возможно, еще и обкладут премиями.       Тоору активно и благодарно закивал, Кагеяма видел, что тот искренне рад, и улыбнулся вместе с парнем. Подошел чуть ближе, сжимая рукой его плечо, на что Тоору не глядя накрыл ее ладонью.       Они уже достаточно позанимались с ходьбой, поэтому парней провожали в другой зал, чтобы ознакомить с новыми видами тренировок и свести с парой новых врачей. Тобио кожей чувствовал интуитивное отвержение Ойкавы, но верил, что тот пересилит свою гордость в доверии к новым лицам.       Лишних десять минут ушло на составление нового расписания, к которому, очевидно, потребуется какое-то время привыкнуть.       Как оказалось, дополнительных часов тренировок не предвиделось, что немного сбило запал Тоору после увиденных возможностей, но он не расстроился или типа того, просто сменил курс конкретно на волейбол. Например, у себя в комнате или на природе с Кагеямой. Ему максимально поднимало это настроение и моральное состояние, поэтому он старался почти не выпускать мяч из рук в свободное время — но использовал чаще не как тренировку, а способ удовлетворения нехватки волейбола в жизни, поэтому он просто катался из руки в руку, где-то перебрасывался или кидался в стену.       Парни ехали к их обычному месту в парке — тому почти заброшенному лугу с немного опасным склоном. Их еще ни разу, на удивление, не ловили, но Тобио уже начинал думать, что так делается специально, потому что они платят огромное количество денег больнице. Да и персонал, врачи знают, что на Кагеяму можно положиться в вопросе безопасности Тоору… Но все равно было странно — если место огорожено, значит так надо и, получается, мальчики нарушают правила, которые должны выполняться без исключения. Почему им хотя бы раз не предъявили? Тобио крайне сомневался, что они настолько незаметные, чтобы почти неделю не попадаться никому на глаза.       Что ж, то было странно, но пока есть возможность — пользуйся. Отказываться от такого уюта ни один из них не был готов. В этом закутке они были словно в коконе. Пусть и заезжено, но они реально будто теплились в своем мирке созданным друг для друга и все. Ничто не мешало — только запах свежей травы, цветов, и, как будто, даже какого-то дорогого парфюма где-то рядом. Такая смесь сейчас ассоциировалась с их общением, взаимодействием, чувствами друг к другу. Они пахли, как весна с огромным добавлением солнца — солнечного, мягкого, нежного света. Этот свет нельзя описать чем-то определенным, для каждого он свой… Запах солнца, запах Рая. Это такое личное, что даже просто внутренне оно чувствуется по-особенному. И почему-то даже въевшийся в кожу и мелькавший на улице противный запах больницы никак не мог перебить все высшее.       Никто из них пока ни разу не разрывал такой близкий контакт, но сегодня Кагеяма чуть ли не безотрывно был в телефоне, при том, что сам трогает его достаточно редко. Он не был тем человеком, которому было нечем заняться и он зависал в сети без цели — только если нужно было как-то разгрузить мозг и отдохнуть, но этим его обычно занимал Тоору. Ойкава очень озадачился таким поведением и поднырнул ближе к парню, чуть ли не прижимаясь к этому мобильнику. — Чем занят? — без злости, разве что с толикой обиды, спросил он.       Парень сверлил Кагеяму взглядом — в телефон заглянуть и мысли не мелькнуло, это было слишком сильным нарушением личного пространства, а Тоору мало того такое не любил, так и от Каё понахватался «полезностей», — и ждал пока тот обратит на него внимание. — А, прости, Тоору, мне Мива пишет, — задумчиво произнес он, но в голосе где-то подрагивало беспокойство.       Ойкава напрягся. — Сестра? Что-то случилось? — серьезно выдавил Тоору.       Кагеяма покачал головой, а потом будто бы вышел с транса, резко оживая. — Черт, извини, наверное со стороны показалось будто что-то серьезное? Не беспокойся. Просто она написала, что скоро собирается в Японию и хочет встретиться, мне немного тревожно с этого…       Тоору непонимающе свел брови к переносице, меняя позу на более удобную, чтобы приготовиться к долгому разговору. — Она не здесь? Почему? — очевидно спросил парень. — Я говорил, что у меня родители уехали несколько лет назад в Америку? Я остался с бабушкой и дедом, а Миву они взяли с собой. Хоть мы и достаточно часто переписываемся, я все равно сильно не знаю ее. У нас выстроилась стена за время ее отъезда, и мне страшно узнать ее ближе. Не знаю какой ее могли бы вырастить родители, какая она сама и так далее… Аж кровь стынет, — с легкой истерией в голосе выдохнул Тобио. — Ого… — Честно, он не знал как реагировать. Темы семьи давались ему тяжело, он в них не разбирался и не мог дать толком какой-то совет. — Ты вообще, кстати, редко о родителях говоришь… — вспомнил Тоору, поэтому внезапно озвучил. — Ну у нас с тобой это не любимая тема, да, — посмеялся Кагеяма. — А вообще, что о них говорить? Мы с ними не общаемся. Максимум с праздниками поздравляем друг друга. Мива — единственная с кем у меня сохранилась связь хоть какая-то. Если сейчас встретимся… Решим как, что с общением у нас. — Может расскажешь про бабушку с дедом? Я заинтересован, — и он действительно выглядел таковым. — Хочу узнать о тебе побольше, если не особо триггерит тема.       Кагеяма хмыкнул. Они давно не говорили как-то по-душам: о прошлом, настоящем, будущем. Они действительно плохо знали друг друга в сфере мышления, планов в перспективе, произошедшего за то время, пока были в разлуке. Кагеяме бы не хотелось ограничивать такие вопросы Тоору, они были приятны парню. Тобио льстило, что тот хочет его слушать, узнавать о проблемах, а не только получать одностороннюю поддержку. Не то чтобы он конечно думал, что Ойкава способен так устроиться на его шее, но глупый мозг иногда подкидывал подобные сомнения. И их может быть иногда сложно опровергать, но без этого — таких вопросов, моментов — вообще становилось бы не реальным. — Ты же знаешь, что родители пиздили меня просто за факт моего существования? — Почему Тобио начал с этого, Ойкава не понял, но перебивать и уточнять не стал. — Когда хотели родить девочку для лишней помощи в доме, потому что рук ни на что не хватало, а вышел вот такой я, которого в итоге посчитали за лишний рот — можно с ним уже делать всё, что душа захочет, — видимо они решили, — пренебрежительно хмыкнул парень, позволяя накопившемуся отвращению выйти. — Вымещать агрессию, унижать, самоутверждаться, бросать, — растягивал Тобио, заметно злясь. — Учитывая, что у них никогда не было ограничений на всевозможные обращения со мной, я был безумно счастлив, что меня оставили. Единственное, боялся, что предки будут еще суровее. Я думал, мол, ладно, у родителей привык быть слугой, у стариков вроде не должно быть хуже. Я ошибся. Только в обратную сторону. Максимально ахуел, когда приехал к ним, а меня там любят. Иронично как: в родном доме с, казалось бы, семьёй тебя ненавидят за то, что ты есть, а в доме где ты появляешься впервые, тебя готовы на руках носить за то же самое… Потребовалось много времени чтобы принять это все и переварить. В общем, жить я у них полюбил. Родители присылали деньги раз в месяц немного, но хоть это и было для старших, отдавали большинство мне. Меня там ценили… Уважали. Мать, через год уже конечно, пыталась делать вид, что это все в прошлом и она изменила мнение, начала дохуища денег присылать, потому что они разбогатели — за чем и ехали в другую страну, собственно — но я знаю, что она все равно меня не любит. Не вижу смысла контачить с ними.       Чет я заболтался по поводу родителей, ты просил меня про старших… — Он полностью лег на плед — который они всегда стелили на землю, — закрывая глаза. Тоору предполагал, что тому сложно дается всё это произносить, но оба понимали, что выговориться Кагеяме надо было. Он провел рукой по своим волосам, отбрасывая челку. — Мне было тринадцать, когда я впервые приехал в их дом. Семья была не богаче нашей, но у них был свой огород, — на этой фразе Тобио улыбнулся. — Помню как собирал там то фрукты, то овощи… Ягоды были потрясающие. Знаешь, вот летом стоишь на жаре, тебя еще заставляют копать, ты устал, но потом слышишь визги бабушки, тебя резко окатывает холодной водой, и оказывается, что дед решил пошалить и обрызгать вас. Смеху море, чувствуешь счастье, хотя еще впереди куча работы и к вечеру будешь валиться с ног. А ощущения и воспоминания все равно приятные… — Он произносил всё с наслаждением, смакуя воспоминания. Это вызывало улыбку на лице и у Тоору. — На следующий день встаешь под аромат еды с кухни… такой, какую только у родителей ешь. Самая лучшая еда. Эх… Сколько же счастья с ними связано, ты не представляешь…       Как я уже сказал, в этом доме меня ценили. Мое право голоса, мои чувства, действия. Этот дом и эти люди — туда, куда хочешь возвращаться, где тебя всегда будут ждать, примут любым. Знаешь, психология же все-таки не так давно набрала обороты, многие не принимают ее, особенно старшее поколение… А мне бабушка постоянно говорила, чтобы если со мной будет что-то не так — особенно после родителей-то — я шел к психологу. Они будут рядом, всегда поддержат, но квалифицированную помощь оказать не могут. Суперские, я считаю… Родителей мне заменили. Ты и они — лучшее, что случалось за мою жизнь. Не знаю кем бы я был, если бы не вы. Вероятно, озлобился бы на мир, ненавидел всё, и себя в том числе. Напоминает время, когда я только пошел в среднюю школу, здорово, что сразу тебя встретил, — он снова посмеялся. — Тебе так повезло иметь время с счастливыми воспоминаниями… — около мечтательно произнес Тоору. — Я рад за тебя. Правда. — Он не врал. Мог многому завидовать, конечно, но у него самого было хорошее детство, а Кагеяма точно заслужил это всё. — А сейчас вы как? Ты не упоминал о них, если куда-то уезжал, вы не встречаетесь сейчас? — Этот вопрос вызывал холодные мурашки.       Подул ветер и Кагеяма опять откинул челку от лица. В этот раз сквозь листья сверху пробился солнечный свет и осветил половину лица Тобио. Он закрыл один глаз, щурясь, и прикрылся ладонью. Кагеяма улыбнулся, и эту картину надо было запечатлеть, чтобы видеть насколько радостной казалась она и насколько фальшивой была. Фотография этого лица передала бы насколько больной представлялся момент… — Бабушка умерла год назад, — не переставая улыбаться, казалось бы, самой обычной улыбкой, огласил парень. — А дедушка полжизни с ней прожил… Любил даже тогда. Не смог справиться. Он жив, но находится на лечении в психиатрической клинике. Там все сложно, не придирайся, не хочу объяснять.       Прошло какое-то время, прежде чем Ойкава смог заставить свой рот открыться. Все это время они сидели неподвижно и смотрели друг на друга. — Кагеяма… — тихим дрожащим голосом произнес Тоору. — Я… — подавился он воздухом. — Мне просто до ужаса жаль… — Да, мне тоже, — легко отмахнулся Тобио. Он не выглядел даже немного подавленным, но Ойкава был уверен, что так просто кажется со стороны. По себе знал. Он тут профи по подавлению эмоций.       Тоору с усилием встал на колени перед парнем и взял его лицо в свои руки, заставляя посмотреть на себя. — Тобио, — мягко начал он, — мы оба здесь сейчас понимаем, что нельзя сдерживать эмоции… Тем более в таких ситуациях. Хватит давить улыбку. Если не можешь плакать, ок, но хотя бы не улыбайся. Это не твои эмоции… А вообще лучше заставить себя порыдать, конечно. — Встретились как-то два человека со сдерживанием чувств… Но, может, лучше них никто и не способен остановить спектакль другого…       Ойкава заметил как при ярком солнечном свете, как по команде, начали переливаться глаза Кагеямы. Через секунду у парня заломились губы, и он закрыл глаза, снова тихонько регулируя самоконтроль. Тоору же со стороны очень легко это отследить, он пресекает Тобио, и тот позволяет себе хотя бы уткнуться в плечо Ойкавы и немного поплакать. — Молодец. У тебя получается, солнышко, — Тоору повторяет слова Кагеямы с прошлого раза, когда тот рыдал у парня на плече почти в голос. Правда добавляет немного своего. Тобио думает, что Ойкава так пошутил и издает небольшой смешок, но на деле Тоору сейчас краснеет, потому что сказал это серьезно, но случайно. Такие ласковые выражения часто вертятся в голове парня при взаимодействии с Кагеямой, просто произносить он это считает неправильным. Они и так обращаются друг к другу по именам и даже ближе порой, куда уж больше? Но сейчас, в порыве беспокойства, это вылетело совершенно спонтанно…       Тоору обвивает одной рукой талию парня, другую кладет на шею и обнимает Тобио еще долго.

…

      Расслабиться им не дали… Когда Кагеяма успокоился и Тоору удостоверился, что он более-менее в подобии порядка, они вернулись в больницу. И ждал их не молчаливый ужин, свои дела и отдых, а мать и отец Ойкавы рядом с Каё и еще одним непонятным мужчиной. Видеть их он был явно не рад, но больше волновался за Тобио. Кажется, у них образовывался конфликт, поэтому парень не знал смогут ли они все выжить в одной комнате, не попереубивая друг друга, да и за моральное состояние Кагеямы волновался — после такого-то разговора о семье и родителях… — Нам нужно провести внеплановый сеанс, Тоору, ты не против? — спросила специалистка, подойдя к парню. — Знаю, тебе бы не хотелось с ними иметь дело, но в этом есть необходимость.       Ойкава махнул на нее рукой, давая согласие и повернулся к Тобио. — Ты как? — Взгляд Тобио сверлил Арин, и Тоору легко дернул парня за руку, привлекая внимание. — Она меня бесит. Всё.       С одной стороны, Ойкава понимал, что вероятно у Кагеямы был просто триггер на любых плохих родителей — в частности матерей, потому что отцы не особо присутствовали в семье, были скорее частью декора и предметом обеспечения — и ему хотелось агрессировать — тем более учитывая проблемы с гневом, — но он промолчал, не желая нервировать парня еще больше. — Давай ты останешься в палате? Отдохни, тебе нужно восстановить силы. Я попрошу Каё принять нас в отдельном кабинете. Я ж уже больше не лежачий, могу даже дойти до нужного кабинета, — Тоору развернул все так, чтобы обоим было легче, но у Кагеямы неприятно скручивало живот от волнения. Предчувствие разматывало его тревожность, и парень резко отрицательно покачал головой. — Хочу быть с тобой. Мы еще не знаем, что тебе скажут, в чем ты будешь вариться. Я не могу просто сидеть и пытаться отдыхать. А если тебе плохо будет? Или еще что?       Тоору мягко посмеялся и покачал головой. — Еще один тревожник… Поехали тогда, — закончил он. — А солнышком не назовешь? — ухмыльнувшись спросил парень.       Тоору вспыхнул в мгновение. На Тобио это не было похоже от слова «совсем» и новые реалии слегка загнали больного в тупик. — Кати коляску давай!       Сзади парня послышался мягкий раскатистый смех Кагеямы и он завез Ойкаву в палату.

…

      Сидели четверо: Тоору, Тобио и Арин с Кейске. Напротив — психотерапевтка, рядом был незнакомец с коридора. Девушка огласила информацию про кошмары парня, вероятное ПТСР, их методы проработки и сказала, что появился затык, который они не могут преодолеть. На этом моменте познакомила с напарником — Сатоши, который, на удивление всех, был гипнологом. В этой сфере не разбирался даже Кагеяма, поэтому тоже скептически рассматривал специалиста. — Я хотела бы спросить мисс Арин, мистера Кейске — она посмотрела сначала на одну, потом на второго, — насчет жизни и детства Тоору — было ли с ним что-то, что вызывало у вас беспокойство в его психике или более конкретно — были ли кошмары, которые он может не помнить? Тоору сказал, что такого не было. Но вопрос серьезный, поэтому прошу вас подумать очень хорошо. Гипнолог нужен для восстановления памяти, если было что-то утрачено. Так как полностью из головы ничего не выходит, он мог просто забыть, если поставился блок — что, честно, я предполагаю, — и, особенно, если это было в детстве. Там и само может «выйти» из памяти. Подумайте какое-то время, если не вспомните или не расскажите, то будем практиковать гипноз. Но в таком случае он, вероятно, будет вспоминать и кошмары, и причину, которая привела к блокировке… А это, логично, неприятный процесс.       Вот и предчувствие Тобио оправдалось… Он не ожидал такого, конечно, но полагал, что какое-то дерьмо будет.       Время шло, и мать начала как-то ломаться. Даже невооруженным взглядом обычного человека было видно, что ей очень хочется что-то скрыть. Когда она перевела взгляд на Кагеяму, парень очень настоятельно на нее посмотрел… Если из-за нее Тоору придется проходить через какой-то даже мелкий, но ад — Тобио порвет эту шваль к чертям. — Ну… — начала женщина. — Не то чтобы были какие-то большие проблемы, насколько я помню. Темноты боялся, приходил, плакал, если укладывали спать одного в комнате. Ну снились иногда кошмары, но мне кажется не больше, чем обычным детям.       Каё немного холодно и оценивающе на нее посмотрела — Кагеяма заметил — и записала это в карту. — Во сколько лет это было? — уточнила она. — Может с пяти до восьми-девяти, точно не помню…       Специалистка нахмурилась, скептическим взглядом возвращаясь к Арин. — У кошмаров были какие-то определенные временные рамки?       Женщина молча кивнула, а Каё не сдержала саркастичной усмешки. — У ребенка были ночные кошмары в течение нескольких лет и вы не удосужились отвести его хотя бы к детскому психологу?       Закипали, кажется все. Кагеяма и вовсе был готов взорваться, представляя как маленький Тоору после очередного ужаса бежит в постель к матери, а та, скорее всего, не уделяет этому должного внимания…       Каё начинала кидать взгляды на гипнолога, но определенно не хотела выполнять свои же назначения. Ей самой искренне было жаль Тоору, и пусть пациентов нельзя пропускать через себя, иногда такое случалось… Возможно, она была все-таки не такой уж супер-специалисткой, но увы и ах, сейчас она больше уже не могла сдерживать агрессию к матери Тоору. — Простите, мне пожалуй нужно ненадолго выйти, — сквозь зубы процедила она. Было видно, что девушка зла, но, например, Кагеяма посчитал это милым. Он злорадствовал над Арин — посмотрите до чего она смогла довести врача! — Постойте пожалуйста, — тихо прохрипел Кейске, в последствии прокашлявшись. — Мне есть что сказать. — Он кинул беспомощный взгляд на жену — наверняка предполагая какой разнос будет дома, — потом перевел на сына и в его глазах Тобио смог прочитать сожаление. — Я помню то время… Тоору было шесть, когда они начались первый раз. — Каё, которая уже успела встать, быстро нырнула в кресло и принялась увлеченно записывать. Наверное, сейчас она испытывала удовлетворение даже похожее на удовольствие Кагеямы от всей этой сцены. — Иногда он просыпался сам и бежал в кровать, но часто его нужно было будить. Он кричал и иногда крики переходили в вопли… Чаще всего он забывал сны, но иногда удавалось вернуть воспоминания — знаете, когда укладываете ребенка спать и он оказывается в ситуации как после сна, он все вспоминает, — ну вот… Он рассказал, что ему часто снится, что за ним бегут «страшные дяди», иногда это были люди в страшных масках, маньяки, клоуны или уже переходило на сверхъестественное. — Так вот почему я не люблю клоунов… — саркастично вставил Тоору, и Кагеяма дал ему мысленный подзатыльник. — Кхм… — оповестил о продолжении отец. Психотерапевтка все строчила за ним. — Он говорил, что его режут… убивают, описывал расчленение, о котором даже представления не должен был иметь в таком возрасте… Честно, это было бы ужасно даже для меня… Я понятие не имею как он пережил все это. — Он не пережил… — тихо поправила Каё. — Скорее всего, ему было страшно в детстве и он не знал как с этим справиться. Если родители не помогли, мозг заблокировал воспоминания и все. Но это все еще внутри него. Сейчас похожая ситуация… — Она опустила взгляд, в голове снова жалея Тоору и прочистила горло. — Продолжайте. — На этом информации достаточно, разве нет? — возмущенно вмешалась мать. — Еще слово и вы выйдете отсюда, мисс Арин, — не сдерживаясь, повысил на нее голос Тобио. Тоору тогда накрыл его руку, успокаивая, и Кагеяма вцепился в нее, как в спасательный круг, чтобы не сорвало башню.       Парень выдохнул и спокойно переплел пальцы с Ойкавой, на что их мать недоуменно вылупилась и подняла взгляд на сына, но промолчала. — Все было какими-то накатами, волнами. Неделю-месяц есть сны, неделю-месяц с перебоями в несколько дней, потом пропадают. Бывало по-разному, конечно, так точно не отследишь, но заниматься этим пыталась Арин… Ну как заниматься… — он виновато поднял на нее взгляд, но все же решился. — Она просто забила на сына, ладно… — смог выдохнуть мужчина. — Она уставала на работе, приходила и все чего ей хотелось — отдыха, а не жужжащего о проблемах ребенка. Потом она и перестала высыпаться — Тоору просил внимания. Какое-то время к нему ходил я, но из-за того, что он видел мать, которая не заинтересована его проблемой, он перестал жаловаться. — Ах вот оно что… — улыбнулась Каё. — Извините, — поправила она себя, понимая, что это непрофессионально. — Тоору перестал приходить, но стал чаще кричать… Просыпались в доме все, и Арин не выдержала, стала пичкать его успокоительными. С перебоями все наладилось, несколько месяцев ничего не было, перестали пить таблетки, началось снова… Так и было несколько лет, пока Арин не перевели на фриланс на какое-то время. Она совсем сорвалась… Стала кричать на него, почти поднимала руку… — Он застыл от монотонного монолога, снизившись до полушепота. — Один раз я застал ее за тем, что она дала Тоору слишком много таблеток, чуть ли не смертельную дозу… Вызвали скорую, откачали, и после этого, как по чуду, все прекратилось…       Сколько Кагеяма слушал — хотел заткнуть уши. Это было почти невыносимо и больно за его Тоору… А вот сам больной почему-то вообще не удивился. Может, сейчас все перекрывала апатия, но единственное, что он чувствовал по этому поводу — состояние «как же похуй». Почти до смеха, ему было так плевать. Вот провозились с этой историей они не меньше десяти минут и что? Дальше что делать? Его не интересовала первопричина, хотелось узнать как все закончить. А на мать свою ему было до пизды… — Каё-сан? Мы можем как-то решить это?       Девушка уверенно кивнула. — Замечательно. Тогда может выйдите все, мы как-то порешаем и я лягу спать? День долгий был.       Вот и истинное лицо, которое видел Тобио, поэтому и волновался. На самом деле тому не плевать. И искренне никогда плевать не было. Так просто было проще внушить себе, чтобы больше не ранили никто из родителей. Возможно, на это повлияла как раз та детская травма с таблетками… А вот устал он правда. Очень вымотался, просто еще не осознал.       Каё кивнула на просьбу Тоору и попросила всех удалиться. Кагеяма не видел смысла доебывать родителей за прошлый инцидент или все, что услышал сейчас (хоть и хотел) и молча всех отпустил, оставаясь с специалисткой и Тоору. — Я разработаю новую программу наших сессий и приступим. Тебя скоро выписывают, верно? Надо будет либо ездить ко мне, либо заниматься онлайн, как хочешь?       Тобио подошел к Тоору со спины, но все равно чувствовал как ахуели они оба… — Выписывают?.. Я правильно услышал? — подал голос Ойкава.       Взгляд девушки заметался между парнями. — А… Вам еще не говорили? Мне сказали, что в течение недели, вероятнее всего, тебя выпишут. — Она дала паузу переварить новость и продолжила. — Понятно, что ты должен будешь ездить к нам на процедуры и какое-то время было бы неплохо пожить в отеле рядом, но по факту это выписка. — Но чем это будет отличаться от пребывания в больнице? — не понял Тобио. — Первое — в больнице, по факту, лечат не до полного выздоровления — этим занимаются реабилитационные центры, в которых ты занимаешься сейчас, — а функционировать ты уже более-менее можешь. Второе — больнице выгодно быстрее сбрасывать пациентов, тут такая клиентская база… В общем есть некоторые аспекты, которые я, по сути, не имею права разглашать, так что остановимся на этом. Готовься переезжать и буду ждать тебя дважды в неделю в том формате какой тебе будет удобнее. Но и это, кстати, только на первые две недели после больницы — это я отработать должна по нашему договору. Я частников беру, поэтому если захочешь продолжить терапию, то записывайся, но отдельно. Пока, мальчики.       У обоих был ступор и приятная, радостная тревога внутри. Тобио сел прямо напротив друга, выдыхая так, будто отпускает воздух этого места, готовится к расставанию с ним. Пусть пребывание здесь и было важным для обоих, но отпускать эту клинику было одним из лучших ощущений. — У меня от чувства легкости сейчас слезы пойдут, это нормально? — прошептал Тоору.       Кагеяма сгреб парня в охапку, сжимая его до легкой боли в спине, и кивнул. — Чувство, будто с меня каменный груз свалился… — поделился Кагеяма. — Я безумно рад…       У самого глаза были на мокром месте…

…

      Половину вечера парни просто лежали в объятиях друг друга. Не говорили, восстанавливали силы. Кагеяма разве что изредка разминал шею Тоору, отчего тот мурчал куда-то парню в плечо. Когда Ойкаву почти сморило, Тобио задал вопрос, заставляя парня проснуться. — Тору, я еще не спрашивал у тебя… — он выждал паузу на вероятность его остановки. — Насколько у тебя вывозят сейчас ноги? Как ты себя вообще чувствуешь после тренировок?       Парень немного приподнялся, чтобы сменить положение — вероятно затекло тело. — Зависит от тяжести тренировки. В начале дня, мне кажется, я могу плюс-минус нормально передвигаться по комнате, возможно, дольше пятнадцати минут, но я еще не проверял. Хотел попробовать, если признаться. Когда начинаются тренировки, начинают «тупеть» ноги, я уже не могу контролировать все как хочу. Тяжесть и длительность тренировок определяет насколько забьются мои ноги. Но еще спина болит.       Кагеяма взял это на вооружение и кивнул, проводя в голове анализ одного плана. — Чего ты притих? Для чего тебе это было нужно? — Тоору сощурился на него, подозревая неладное. — Есть пару вещей просто… Через три дня у меня тренировочный матч с крутой командой. А потом мы летим на отборочный матч в Токио. Думал вот… Есть ли вариант, чтобы ты приехал к нам?..       Тобио посмотрел в глаза Тоору. Он был обескуражен и Кагеяма подумал, что чем-то его напугал. — Все хорошо?.. Извини, если не хочешь… — начал оправдываться он, но Тоору его остановил. — Все хорошо… Прости, я не ожидал. И не думал, что ты захочешь видеть меня на матче… Не думаю, что хочу привлекать внимание на коляске, но если мы сможем пройти по-другому, то я только за…       Счастливую улыбку Кагеямы надо было видеть…