Альтернативные

      — Намджун, ты случайно не знаешь Чимина?       В машине они ехали с Юнги, Тэхён сел к Сокджину с Хосоком.       — Чимина? — переспросил Намджун. — Нет, не припоминаю. Это альфа? Омега? Может, где-то сталкивались, но не помню никого с таким именем.       — Его бы ты запомнил, — тихо заметил Юнги и тут же поинтересовался: — Так вы запрётесь в кухне и будете готовить, не оставив нам ни единого намёка?       — Конечно, а как иначе? — отозвался Чонгук. — Но я не слишком хорошо готовлю, и если брат или Намджун не будут мне помогать, ты легко сможешь определить моё блюдо, как самое неудачное.       Он легонько хохотнул, внимательно следя за дорогой, хоть и не был за рулём.       — Вообще это должно было быть иначе: я попросил Намджуна научить меня готовить что-то, кроме мяса, а обернулось всё это тем, что мы решили накормить вас с Сокджином.       — О, тогда мы и правда не будем вам мешать, — заулыбался Юнги. — Найдём с Сокджином, чем заняться.       — Не знаю, что в итоге получится, но голодными вы точно не уйдёте, — пообещал Намджун. — В крайнем случае, закажем доставку.       Оказавшись в его квартире, Юнги любопытно осматривался. Кухня была большой, просторной, а холодильник и впрямь был забит продуктами: Намджун действительно подготовился.       — Можно мне чашку кофе и кувшин лимонада нам двоим и можете осваивать кулинарное дело в своё удовольствие, — попросил Юнги, когда вторая группа тоже была на месте и поднялась в квартиру.       — Ты опять собираешься ночь не спать? — спросил Хосок. — Сокджин, забери его домой сегодня, пусть выспится.       — Юнги прекрасно со мной высыпается, — отмёл все инсинуации Чонгук. — Правда же?       — Заберу-заберу, — отозвался Сокджин, улыбаясь чему-то своему, что не стоило озвучивать при остальных альфах. Но с Хосоком поспать удавалось не всегда.       Он устроился на диване в гостиной и попросил подвинуть ему под ноги пуф, а потом вытянул их, блаженно улыбаясь.       Если бы не Тэхён рядом, Юнги бы не удержался от замечания, что с его молодым горячим альфой уснуть можно только под утро. Но он промолчал, только согласно кивнув и дивясь самому себе: когда это он начал щадить самолюбие не только своего «парня», но и предназначенного альфы? Тот тоже промолчал, изучая взглядом ковёр в гостиной, а потом направился на кухню вместе с остальными альфами.       — Давай, Намджун, рассказывай, что можно приготовить, — попросил Чонгук, когда они все вымыли руки.       — Я думаю, что не буду готовить рыбу, — сказал Тэхён. — По ней меня сразу вычислят.       — Твоя птица в маринаде? — напомнил Намджун. — Я весь день живу её предвкушением.       Хосок рассмеялся и предложил:       — Если вы не против, рыбу приготовлю я. Я нашёл один интересный рецепт, хочу попробовать.       — Пробуй, — одобрил Намджун, вынимая из холодильника продукты. — Чонгук, мы с тобой будем готовить лазанью. Это вкусно и необычно. Никто же не будет против итальянской кухни?       — О-о, вместе? — просиял Чонгук. — Давай! Я люблю лазанью, папа её отлично готовит.       — А награду будете делить тоже вместе? — фыркнул Тэхён, выбирая нужные специи на полке.       — Самая главная награда — это участие, — парировал Чонгук. — То, что мы сможем порадовать омег вкусными блюдами.       — Я могу поставить желе, будет два блюда от нас, — улыбнулся Намджун. — Был у меня знакомый омега, три месяца всего встречались, но за это время он научил меня делать такое желе… Каждый день его ел, пришлось учиться готовить.       — А ты рассчитываешь на награду, Тэхён? — Хосок улыбался, пока нож в его руках вспарывал рыбье брюшко.       — Ещё как, — подтвердил тот. — Дух соревнования меня всегда захватывал, не подумайте ничего лишнего, конечно.       Он тщательно вымыл свежую куриную тушку и тоже взял в руки нож, чтобы умело и ловко порубить её на части, без труда отделяя их выверенными движениями. Чонгук даже залюбовался немного, наверное, поэтому и сказал:       — Да брось, мы все уже поняли, что Юнги тебе нравится.       — Дух соревнования за внимание молодого красивого омеги — тоже хороший стимул, — согласился Хосок. — Полезно обоим, чтобы проявить лучшие качества и показать себя во всей красе.       Он подумал, что самому омеге это тоже будет полезно: вспомнить, что тот молод и красив, что хорош не только в науке и учёбе. Альфы в Штатах, видимо, были слепы, если не замечали этого.       На реплику Чонгука Тэхён благоразумно не ответил, а Хосоку чуть улыбнулся, говоря:       — Тебе, наверное, стоит поддаться, ведь поцелуи от своего омеги ты получаешь и без всяких соревнований?       — Нет уж! — забастовал Чонгук, принимая из рук Намджуна упаковку с тестом для лазаньи. — Соревнование должно быть честным. Да, Намджун?       Тот согласно угукнул, сосредоточенно промывая овощи, а Хосок фыркнул, повторив за братом:       — Нет уж! Я рассчитываю на награду от обоих.       И тут же рассмеялся, возвращая рыбе всё своё внимание.       — И я, — Чонгук задрал нос, — от обоих.       Кто бы мог подумать, конечно, что он будет говорить это всерьёз.       — Намджун, вся надежда на тебя, — хмыкнул Тэхён, смешивая маринад в глубокой миске.       — Чонгук мне доверился и я не могу его подвести, — отозвался тот. — Так что придётся тебе надеяться не на наш провал, а на собственные таланты. Но я в тебя верю.       Работали они преимущественно молча, каждый занятый своим блюдом, только Намджун негромко объяснял Чонгуку, что, как и зачем они делают. Кухня очень быстро наполнилась запахом специй и готовящейся еды. Но даже в этом сосредоточенном молчании была своя прелесть, так что Хосок, накрыв рыбу крышкой на сковороде и смешивая пряный соус, заявил:       — А мне нравится. Независимо от результатов предлагаю как-нибудь повторить.       — Сокджин хорошо готовит? — спросил Тэхён, убирая специи обратно на полку. — А Юнги? — Он, конечно, волновался, но это было заметно одному лишь Намджуну.       — Каждый раз, приезжая к ним, я поправлялся на пару килограммов, — ответил Хосок как единственный, кто лично пробовал готовку обоих омег. — Они же в Штатах снимали квартиру, жили самостоятельно, отточили друг на друге кулинарное мастерство.       — Суровые будут судьи, — подтвердил Чонгук, энергично кивая. Ему это тоже очень нравилось: большая кухня, общее дело, новые умения. И, конечно, перспектива улыбающегося Юнги, когда тот будет пробовать лазанью. Чонгук её сам пока не пробовал, но та казалась очень вкусной даже в сыром виде, когда они отправляли её в духовку. — Может, покурим пока? — предложил он и тут же с опаской взглянул на старшего брата.       Тот возмущённо округлил глаза, но с места не сдвинулся: по щепотке, принюхиваясь, добавлял в соус какие-то специи. Он всерьёз рассчитывал на победу и не хотел, чтобы омеги с их очаровательными чуткими носами морщили эти носы от запаха табака.       — Пойдём, — кивнул Намджун, открыв дверь на балкон. — Тэхён, ты с нами?       — Идите, я пока посуду помою, — ответил тот, а когда они остались на кухне вдвоём, взглянул на Хосока, складывая в раковину доски и ножи, которые предпочитал мыть вручную. — Давно ты встречаешься с Сокджином? — начал он, конечно, издалека.       — Со старшей школы, — ответил Хосок, бросая на него быстрые, но внимательные взгляды между очередными травками. — А знакомы мы ещё раньше.       — Как вам удалось сохранить отношения, пока вы оба учились? Вы же не так часто виделись? — продолжал любопытствовать Тэхён.       — Телефон — великое изобретение. — Хосок вдохнул густой аромат и убавил огонь под кастрюлькой с соусом. Убрал специи на место и развернулся к Тэхёну. — Мы созванивались каждый день. Наши университеты были в разных штатах, я учился в Калифорнии, они в Бостоне, но иногда удавалось вырваться на выходные. И каникулы мы все эти годы проводили вместе.       — А с Юнги, как я понял, вы неплохо дружите? — постепенно Тэхён переходил к главному.       — Очень неплохо, — согласился Хосок.       — Помешай, пожалуйста, курицу в моей сковороде, — попросил Тэхён, кивнув на деревянную лопатку. — И ответь мне честно: если я буду претендовать на его внимание активнее, чем сейчас, тебя это очень разозлит, как старшего брата Чонгука и друга Юнги?       Хосок ответил не сразу, сначала выполнил просьбу, а потом перемешал и свой соус.       — Как старшего брата Чонгука — несомненно, — согласился он. — Я буду давать ему советы как избавиться от соперника и всячески поддерживать. Юнги — первый омега, который понравился моему брату, и я не хочу, чтобы он вынес из этого опыта разочарование. Но как друга Юнги… Нет, не разозлит. Во-первых, тот достоин внимания, а во-вторых, достоин самого лучшего. Если ты сможешь показать ему, что лучше, и Юнги выберет тебя, я порадуюсь за его счастье. Но если твоё внимание будет ему в тягость, не обессудь, наше знакомство прекратится.       — Спасибо, — Тэхён повернул к нему голову и мягко улыбнулся, — именно это я и ожидал услышать, но ничего не могу сказать против. Может, у тебя есть ко мне какие-то вопросы? — И его улыбка стала чуть ярче.       — Только просьба. — Хосок задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Не начинай, если это несерьёзно. Ты молодой, красивый альфа, куда более опытный, чем мой брат, я понимаю, что шансы у тебя есть. Но если ты не готов к жертвам со своей стороны, не начинай. Он будет заканчивать учёбу, он уедет, а я не хочу… Не хочу, чтобы он был в Бостоне с разбитым сердцем и совсем один.       — Насчёт опыта я бы поспорил, — вздохнул Тэхён, выключая воду. Остальная посуда отправилась уже в моечную машину. — У меня почти и не было омег. Но Юнги… он… — Подобрать нужные слова было непросто. — Особенный. Для меня. И он мне действительно нравится.       — Пусть не романтического, но жизненного опыта у тебя больше, — не согласился Хосок. — Ты работаешь, снимаешься, не живёшь с родителями. Такому самостоятельному омеге, как Юнги, это несомненно импонирует больше, чем…       Он не договорил, только улыбнулся, вспоминая требование Чонгука поставить замок на дверь. Объективно у Тэхёна действительно были шансы завоевать симпатию колючего, но нежного цветочка.       — Я как раз подыскиваю себе новую работу, — и пусть это не совсем соответствовало истине, всей правды Тэхён сказать не мог. — Юнги как-то сказал, что автомеханик — не его уровень.       И хмыкнул в сторону, поднимая крышку над своей курицей, чтобы попробовать её на готовность. На гарнир он решил сделать лёгкий овощной салат, вся прелесть которого заключалась в заправке.       — Вот ведь заноза, — нежно улыбнулся Хосок, но кивнул. — Юнги вряд ли оценит альфу с годовым доходом меньше его собственного. Или хотя бы без ясных перспектив роста. Ему нужен равный партнёр.       

***

      — Юнги, ты только посмотри на это великолепие! — восхитился Сокджин, когда альфы вынесли все приготовленные блюда. Стол пестрел от разнообразия, чувствительное обоняние улавливало каждую ноту ароматов, а глаза горели от предвкушения. — Всё так красиво выглядит и пахнет, что я даже не знаю, с чего начать!       — Я надеюсь, мы тоже поедим, когда нас оценят? — спросил Чонгук, устраиваясь за низким столиком.       Они все сели на пол, и самому младшему альфе не терпелось попробовать, что получилось. Он взволнованно заёрзал. Каждый старался изо всех сил, каждый был уверен в своём шедевре. Но попробовать хотелось всё.       — Ты не одинок в своих надеждах, — поддержал Тэхён, разливая лимонад по высоким стаканам. В кувшине плавали кусочки свежих фруктов и кубики льда. — Я тоже проголодался. Но пока начнём с закусок. А вы пробуйте, не стесняйтесь. — Он выжидающе посмотрел на омег.       — Они действительно постарались, — чуть хрипловато — он всё же задремал рядом с Сокджином в ожидании — ответил Юнги, примериваясь к столику и решая, что хочет попробовать первым. Выбор пал на рыбу: омега отправил в рот первый кусочек, закатил глаза, раскладывая вкус на составляющие и немедленно потянулся за вторым. — Джи-ин… Попробуй это.       Омега послушался и присоединился к другу, задумчиво пережёвывая рыбное филе в пряном соусе.       — Это одна из лучших форелей, что я когда либо ел, — неожиданно серьёзно сказал он. — Нежная. Тающая во рту. И что самое прекрасное — специи лишь раскрывают её вкус, не затмевая его. Кажется, это сложно будет перебить!       Хосок смотрел со спокойным любопытством, не выдавая удовольствия от похвалы. Юнги едва не облизывался.       — Восхитительно! — решил он и потянулся к курице. Замер, медленно пережёвывая, и снова закатил глаза. — Серьёзная конкуренция. Очень серьёзная.       Тэхён тоже очень старался не выдать волнения — хрустел огурцом, словно никакого отношения к этой курице не имел. Весь секрет его блюда был в быстром маринаде, по особому рецепту, но курице и не нужно было слишком долго мариноваться.       — Да вы шутите что ли? — изумился Сокджин, когда попробовал и её. — Как можно выбрать что-то одно? Юнги, ты понял, что это за привкус? Это… Мандарин?..       — Я предположил апельсин, но твоя версия тоже подходит, — тот задумчиво пережёвывал второй кусочек. — Пожалуйста, отдайте её мне, я готов съесть это полностью.       И тихо засмеялся, глядя в голодные глаза Чонгука.       — И специи, Сокджин, какой интересный букет! Доминирует имбирь, но за ним целая палитра полутонов. Независимо от результатов вашего состязания я претендую на рецепт.       Он с трудом заставил себя оторваться и посмотрел на лазанью. Отрезал им с Сокджином по небольшому кусочку и снова ненадолго замолчал. Но ненадолго.       — Помнишь, мы ели лазанью в том симпатичном домашнем ресторанчике в Нью-Йорке? Очень похоже. Просто, сытно и вкусно. Не чтобы поразить, а чтобы придать силы. Сливочный соус великолепен, так хорошо подчёркивает тонкую пряность трав и оттеняет мясо.       — Я бы предположил, что тот, кто это готовил, скорее бывал в Америке, чем в Италии, — поддержал Сокджин, распробовав. — Но именно это мне и нравится, лучшую лазанью я ел именно в Америке. И мне кажется, что я должен поцеловать всех конкурсантов. Потому что всё, что я попробовал очень достойно!       — Ещё есть желе, — подсказал Чонгук, кивнув на четвёртую тарелку. — И будет честно, если вы всё-таки выберете лучшее блюдо, да?       — Очень сложно, милый, — признался Юнги. — Всё такое вкусное.       Он запустил ложечку в прозрачное желе и едва не замурлыкал:       — Тот, кто это готовил, явно знает толк в десертах. И омегах. Забудьте всё, что я говорил ранее, я ошибся. Я действительно готов целоваться за еду.       Сокджин заметил, как зарозовели кончики ушей младшего альфы и широко улыбнулся, не сразу комментируя десерт, но съев несколько ложек. А уже потом сказал:       — Если вы когда-нибудь захотите открыть ресторан, вас ждёт успех. И вот это, — он указал на желе, — обязательно должно быть в меню. Мы можем посоветоваться с Юнги или должны выбрать каждый своего победителя? Намджун, ты, как хозяин этого дома и организатор, должен пояснить условия.       Тот улыбнулся, свободнее откидываясь на диван, подле которого сидел.       — Думаю, вы можете посоветоваться, но мы разрешим каждому выбрать своего победителя. Не можем же мы заставлять вас спорить из-за альфы, — решил он. — Или из-за еды.       — Пойдём на кухню? — Сокджин повернулся к другу. — Чтобы никого не смущать обсуждениями. А когда вернёмся, вы все закроете глаза. Мы спросим, кто что готовил. И двое из вас получат заслуженную награду. Ну или один, если наше мнение будет единым.       Обсуждение не было слишком долгим, но заставило альф, оставшихся в гостиной, поволноваться.       — В конечном счёте, главное же — участие, — высказался Намджун. — Мы отлично провели время и вкусно поедим вместе.       — Итак, — объявил Сокджин, вернувшись из кухни, — чьими руками приготовлено каждое блюдо из тех, что мы вряд ли когда-нибудь забудем? Намджун, можешь ответить за всех.       — Лазанья — творение Чонгука при моей консультации, — Намджун всматривался в лица омег, надеясь предугадать победителя до того, как он или они будут озвучены. — Форель — Хосока. Тэхён готовил курицу, а я отвечал за желе. Итак, ваш вердикт, прекрасные и мудрые судьи?       — Закрывайте глаза, — с ласковой улыбкой попросил Сокджин, переглянувшись с Юнги. — Победитель узнает и почувствует наш вердикт.       Чонгук послушался первым. Он понимал, что конкуренция действительно очень серьёзная и ещё не попробовал свою первую лазанью, но, кажется, омеги не нашли её сухой или пересоленой — а это уже была победа. Тэхён быстро взглянул на Юнги и заставил себя сомкнуть ресницы. Наверное, не стоило рассчитывать, что истинный коснётся его щеки губами, но этого очень хотелось. Даже сильнее, чем нормально поесть.       Хосок выглядел внешне совершенно спокойным, недвижимым как красивая статуя, но ставший суше и прозрачнее запах выдавал его волнение. Мягкие губы, прижавшиеся к его щеке, едва не заставили его издать восторженное гордое восклицание. Он вдохнул розовый аромат и его губы сложились в довольную улыбку. Награда от строгого критика обласкала альфью натуру.       Прикосновение к скуле было почти невесомым, ярче него был тонкий аромат сливы, раскрывшей бутоны в тёплый весенний день. Чонгук вздрогнул, уловив его, а после заулыбался, услышав шёпот над ухом:       — Ты молодец, очень вкусно.       Сокджин слегка жульничал: обсуждая победителя с Юнги, он не ставил лазанью на первое место, хотя она была хороша, но когда все карты были раскрыты, не смог удержаться и решил, что младший Чон заслужил поощрительный приз.       А вот главный поцелуй достался уже Хосоку — на его щёку легла ладонь Сокджина, медленно, но уверенно повернула его голову к себе. И в облаке густого сливового вина бархатные губы накрыли тёплой ласковой волной губы альфы, чья форель действительно была лучшей, и на этом они с Юнги сошлись почти безоговорочно. Сокджин целовал Хосока с нежностью, благодарностью и знакомой ему чувственностью, но он впервые целовал его так при посторонних, пусть у большей части присутствующих до сих пор были закрыты глаза.       Когда Тэхён их открыл, не дожидаясь разрешения, пара рядом с ним всё ещё целовалась. Тихонько вздохнув, он потянулся к рыбе. Нужно было чем-то скрасить своё разочарование.       — Вы правда все большие молодцы, — почти извиняющимся голосом сказал Юнги, не смущая взглядом увлечённых поцелуем друзей. — Выбрать было очень сложно, каждое блюдо достойно награды. Мы восхищены и благодарны вам за такое прекрасное угощение.       — Очень вкусная лазанья получилась! — попробовав, Чонгук засиял, и большая часть этой улыбки предназначалась Намджуну. Наверное, будь Чонгук чуть более смелым и безумным, он бы его сам поцеловал. В благодарность. Но Намджун сказал: никаких поцелуев, поэтому пришлось обойтись лишь теплом улыбки. — И это не сильно хуже, чем у папы.       — Замечательно вкусная, — согласился Юнги. — Ты настоящий молодец. Трудно поверить, что это твоя первая лазанья.       Короткое прикосновение губ к щеке было не наградой, но поощрением, совершенно естественным и свободным между встречающейся парой. Чонгук адресовал лучшую улыбку уже ему.       — Приготовлю для тебя как-нибудь. Только для тебя.       Тэхён выразительно посмотрел на них и потянулся к курице. Он её пробовал, когда готовил, но теперь нужно было сравнить. Неужели, рыба Хосока действительно получилась лучше? Он что-то не учёл? Или переволновался? Тот же Намджун хвалил его курицу и налегал на неё, как только появилась возможность. А может ли быть так, что у альф и омег просто разные предпочтения в еде?.. Ведь и Тэхён счёл свою курицу более удачной (просто не хотелось признавать поражение). Лазанью он пробовать не стал, просто не хотел в завершение этого неплохого дня покрыться красными пятнами.       — Это было потрясающе, — мурлыкнул Сокджин, вновь прижимаясь к плечу Хосока, когда все тарелки на столе опустели. — И определённо заслуживает повторения!       — Обязательно повторим, — пообещал тот, обнимая его за талию. — Придумаем новые блюда и повторим. Ваши восхищённо-сосредоточенные лица — само по себе награда.       — Тэхён, поделишься рецептом? — мягко спросил Юнги, поднимаясь и собирая посуду. — Мне очень понравилось.       — Да, я напишу, — кивнул тот, принимаясь помогать ему с уборкой. Родители приучили, что после еды всегда нужно за собой убирать, этого правила Тэхён придерживался и сейчас, когда жил отдельно, и когда находился в гостях у того же Намджуна.       — Какие планы на завтра? — спросил Сокджин не только у Хосока, но и у остальных. — Выходной же, может, съездим куда-нибудь?       — На море, — попросил Юнги, затормозив с посудой в руках. — Вы оба мне так расхваливали это море, а я его до сих пор не увидел.       — За шляпой сегодня поедем, — шепнул Хосок, прижимаясь щекой к волосам своего омеги. И громче добавил: — Сейчас попробуем найти подходящий пляж.       — За шляпой? Уже поздновато для магазинов, разве нет? Или ты предлагаешь поискать шляпу в твоей гардеробной? — негромко отозвался Сокджин. Это любовное воркование со стороны вообще было почти не разобрать, но Чонгук снова слегка смутился.       И не понимал: как можно так хорошо притворяться?..       — У меня не найдётся подходящей, — после секундного раздумья признался Хосок и посмотрел на часы. Для магазинов было действительно поздновато. — Скажи, какую ты хочешь, милый, и утром она будет у тебя.       — Никогда не носил шляп, но пусть она будет белая и с широ-окими полями, — решил Сокджин.       — Ты поедешь с нами? — негромко спросил Юнги, загружая посуду в моечную машину, но чувствуя присутствие Тэхёна всем существом. — Не собираюсь плавать, но хочу посмотреть на воду и горизонт.       — А я вам не помешаю? — Тэхён стоял у него за спиной, борясь с желанием обхватить его руками и ткнуться носом в загривок, жадно вдыхая аромат, от которого, кажется, стал зависим, пока засыпал с подаренной и пропитанной им футболкой. Тем более, что тот быстро выветривался (или Тэхёну так казалось, потому что от омеги запах был ярче). — Намджун скорее всего не поедет, у него завтра были дела. А я буду… пятым колесом в вашей счастливой телеге.       Он хотел поехать. Ведь море он тоже любил, не меньше, чем мотоциклы и свою прежнюю жизнь. Не зря запах Намджуна был для него завораживающим. До того, как он встретил вот этот — розовый, цветущий, порабощающий настолько, что хотелось поменять место жительства с удобной квартиры на какую-нибудь оранжерею, но там, вероятно, тоже было бы совсем не то. Любые цветы, даже самые прекрасные, пышные и дорогие, проигрывали Юнги.       Он хотел, но снова сомневался. Убить Чонгука или просто загрызть больше не хотелось, но Тэхён не видел возможности конкурировать с ним за внимание омеги, когда они были втроём (или с друзьями). Это было как-то глупо. Игра один на один на корте — исключение.       — Ты… — Юнги запнулся, не находя ответа. Возможно, стоило поинтересоваться мнением Чонгука. Внутри ныло: хотелось ещё побыть рядом. Хотелось чувствовать запах, видеть, если не прикасаться. Он глубоко вздохнул, решаясь, и проговорил не оборачиваясь. — Во вторник. Вдвоём. На мотоциклах. Посидим на побережье и вернёмся.       — Только придётся обращаться в другой прокат, — иным голосом произнёс Тэхён, немного помолчав и переваривая это предложение. — Господин Чхве меня на органы пустит, если я там появлюсь после того, что уволился одним днём и заблокировал его номер. И… тебе действительно больше понравилась рыба, Юнги?       Ну очень его волновал этот вопрос.       — Не могу его осуждать, — заметил омега. — Тогда сам выбери, где, ладно?       Он наконец закончил с посудой, обернулся и прямо посмотрел на Тэхёна.       — Я не смог бы выбрать между рыбой и курицей. Оба блюда заслуживали первого места. Но я вычислил Хосока по одной из травок, которые он часто использует. Я… не готов к поцелуям, Тэхён. Не знаю, как это может быть, что с нами сделается от этого. Тем более, на глазах друзей.       Это было больше, чем он собирался сказать: обнажённая уязвимая откровенность. Но он не боялся сказать это в глаза своему предназначенному альфе. Рубикон был перейден: Юнги больше не воспринимал его врагом.       — Да, я понимаю, — вглядевшись в его глаза, ответил Тэхён. — Но мне этого хотелось. Не ради соревнования или признания, что моя курица лучше. Я стараюсь держаться и объяснять себе природу этих желаний, но иногда они сильнее меня. Не хочется никаких объяснений. Хочется… чувствовать тебя.       Он тоже был откровенен. По-другому не получалось.       — Я ещё не отошел от объятий, — Юнги неловко хмыкнул. — Уже они оказались настолько сильными, что… Но я понимаю тебя. Я тоже поддался этому желанию на корте. Даже помня, что тебе не нужны омеги. Обнять очень хотелось.       — Это затягивает, — подхватил Тэхён. — От этих ощущений хочется сбежать, но нуждаешься в их повторении куда сильнее. И ноги слушаться не хотят. Ладно… я напишу тебе рецепт, если тебе понравилось. И подберу пару хороших мотоциклов на вторник, — пообещал он.       «А завтра постараюсь не жалеть о том, что не поехал с вами», — пронеслось в голове.       

***

      Проводив обоих омег до дома, Хосок вернулся за руль машины и спросил у брата:       — Отвезти тебя домой? Уже довольно поздно, но мне надо съездить кое-куда. Я помню, что ты хотел мне что-то рассказать, но сам смотри, не будет ли это слишком поздно?       — Заходи ко мне, как вернёшься домой, навряд ли я буду спать, если ты только не планируешь вернуться ближе к утру, — ответил Чонгук и тут же заинтересованно спросил: — А куда ты собрался в такой час?       — Туда, где магазины работают ночью. — Хосок рассеянно улыбался. — В аэропорт. Моему омеге нужна шляпа и он её получит.       Чонгук хлопнул глазами.       — Обязательно зайди, как вернёшься, я не усну, пока не увижу эту шляпу!       Хосок вернулся уже после полуночи и сразу зашёл к брату. Шляпа была в фирменной коробке: белоснежная, широкополая, с нежно-голубой широкой лентой, обвившей тулью.       — Надеюсь, ему понравится, — сказал он, продемонстрировав Чонгуку покупку. — А если нет, просто не будем делать фотографии завтра, а потом я куплю ему любую другую.       Хосок завязал бант на коробке и обвёл комнату взглядом:       — Где моя любимая девочка?       — Вот об этом я и хотел поговорить, — тихо произнёс Чонгук, устраиваясь на кровати, и поманил брата к себе. — Садись.       Он не ложился спать, просидев всё это время не за играми, а перед зеркалом, но вновь не увидел в нём ни Чимина, ни кого-то ещё, ни Матильды. Может, у них действительно по-разному текло время?       — Только давай всё будет честно. Ты расскажешь мне свой самый большой секрет, а я тебе — свой, — предложил младший, словно им вновь было не больше десяти лет отроду.       — Кажется, ты уже юлишь, — решил Хосок, усаживаясь рядом с ним. — Что ты будешь делать с моим секретом?       Он посмотрел в зеркало, в котором отражались они с братом, опрокинулся на спину и уставился в потолок.       — Когда мне было пятнадцать, я был до одури влюблён в Намджуна. — Хосок говорил так ровно, словно эта тайна не снедала его долгие годы.       — Чего-о-о? — Глаза Чонгука расширились, а дыхание сбилось от потрясения. Такого он услышать точно никак не ожидал. — В Намджуна? В… нашего Намджуна? Ты… тоже?..       — В нашего Намджуна, — подтвердил Хосок. — Я тоже, Гуки. Он мне страшно нравился: я смущался, краснел и немел рядом с ним.       Но даже мысли не допускал подойти и признаться. С Намджуном было хорошо дружить, это не хотелось портить.       — И как ты… с этим справился? — Чонгук схватил подушку, сжал её в руках, во все глаза глядя на брата. Оказывается, у них было столько общего!       — Год убеждал себя, что мне это не нужно. — Хосок перевернулся на бок. — Потом мы начали ближе общаться с Сокджином, а вскоре и встречаться. Но окончательно меня отпустило в Штатах. Я… переспал с альфой похожего типажа. Только, пожалуйста, пусть это останется между нами.       — А Юнги… знает? — на всякий случай уточнил Чонгук, когда смог говорить, потому что несколько минут просто потрясённо молчал. — А Намджун?.. Охренеть можно, Хосок, я и подумать о таком не мог!       — Боже, конечно, нет, — выдохнул Хосок. — Ты шутишь? Он бы меня убил, если бы узнал, что я изменил Сокджину. Я сам в своих глазах это оправдываю только познанием собственной сексуальности. Намджун… нет, я никогда ему не говорил. Я знал, что у нас ничего не получится, но эту тягу нужно было просто преодолеть.       Сокджин знал, Хосок рассказал ему при ближайшей встрече, отводя глаза и крепко держа за руку. Они оба едва выпорхнули из-под родительской опеки и только познавали самих себя. Их договорённость позволяла эти эксперименты, другое дело, что вскоре они стали не нужны. Но тогда застарелая тоска и правда отпустила, Хосок перевернул эту страницу и больше не оглядывался назад.       — Уф-ф, — выдохнул Чонгук, пытаясь сложить эту информацию в себе, не осуждая, не задавая слишком личных вопросов, просто пытаясь осознать и понять. — Вот это ты удивил… Даже не знаю, как тебе рассказать о своём секрете. Если честно, я думал, что чем глубже будет твой, тем более искренне я отвечу.       Он кривовато улыбнулся, а затем снова замолчал, задумавшись.       — Рассказывай уже, — мягко сказал Хосок и прижал его к себе вместе с подушкой. — Не бойся что-то мне рассказать, Гуки.       — Да я боюсь, что ты мне просто не поверишь, — пробормотал тот. — В твою историю я верю. Она… реальна. И понятна. А моя… В общем, — он глубоко вдохнул и на пару секунд задержал воздух в лёгких, — Матильда сейчас… в другом мире.       Чонгук был фантазёром. Всегда был, с детства, придумывал им для игр фантастические вселенные и истории, которые Хосок с удовольствием подхватывал. Но сейчас почему-то в его голове даже мысли не возникло о том, что брат придумывает небылицы. Откровенность действительно требовала откровенности.       — Это как? — спросил Хосок. — Как она там оказалась? — И вдруг посмотрел заполошно и испуганно. — Под другим миром ты же не подразумеваешь?..       — Нет-нет, она живая, — Чонгук замотал головой, — я знаю. Я видел. Я… вижу другие миры, Хосок, — последнее он прошептал едва слышно.       Хосок слегка отстранился, заглядывая ему в лицо, а потом скинул ботинки и забрался на кровать полностью, с ногами. Снова привлёк младшего к себе, обнял, как в детстве, и попросил:       — Рассказывай по порядку.       Он не перебивал и не задавал вопросов, внимательно слушал, как Чонгук то нервно тараторил, то замолкал надолго, подбирая слова. Младший рассказывал и о снах, что видел, и о зеркале, в котором исчезла кошка, но не упоминал о том, что по ту сторону отражения в другом мире живут другие: другой Хосок, другой Юнги и Намджун… Посчитал, что это перебор информации за один раз.       Хосок кивал время от времени, поглаживал по спине и слушал. А когда тот замолчал совсем, тихонько спросил:       — Как же нам её вернуть?       — Не знаю, — отозвался Чонгук с очередным вздохом. — Я надеюсь, что она сама вернётся. Этот парень… он её хоть и обозвал Кляксой, но не обидит, наверное. Может, она соскучится и придёт обратно? А что делать, если не ждать? Тереться боком об зеркало?.. — И смешливо фыркнул.       — Ну а вдруг поможет. — Хосок тоже издал забавный звук, немного расслабляясь. — Ты должен перепробовать все способы, чтобы вернуть нам нашу красавицу. А то какие-то люди, какой-то дом… И наша кошка! Как это вообще должно работать?       Он выпустил Чонгука из рук и перекатился к зеркалу, сел напротив него по-турецки и приложил ладонь к стеклу. Он почувствовал себя донельзя глупо, но отмёл эти мысли, как на сложном экзамене, когда наполнялся верой в собственные силы.       — Матильда… — ласково позвал он.       Он смотрел прямо в глаза своему отражению и не сразу увидел, как потемнело зеркало, а потом едва не отскочил, одёрнув руку. Но заставил себя усидеть на месте, нечеловеческим усилием заставил, и повторил:       — Матильда!       В комнате со светлыми стенами и резной кроватью было светло, широкие лучи перерезали покрывало. Матильда, урча, терзала плюшевую мышь в центре кровати, а услышав голос, подняла голову и приветливо мурлыкнула. Чонгук, подскочив, устроился за спиной брата и тоже позвал кошку.       — Иди сюда, Матильда, — попросил он, протягивая руку к зеркалу. — Мы тебя ждём. Мы очень скучаем!       Кошка замурлыкала громче, потеряв всякий интерес к своей жертве. В два прыжка она оказалась на столике перед зеркалом, бодая лбом стекло, словно ласкалась к своим людям.       А потом из глубин светлой квартиры донёсся громкий голос:       — Клякса, давай обедать!       Матильда присела на задние лапки, как перед прыжком, потопталась немного — и рванула прочь, в сторону кухни, где восхитительно пах паштет с тунцом, открытый Чимином.       — Матильда! — ахнул Хосок. — Вернись! Иди домой!       Но кошка пропала, а за ней и зеркало погрузилось во тьму.