Альтернативные

      Когда они смогли вернуться, чтобы вернуть мотоцикл, уже начинало темнеть, а господин Чхве сам принимал транспорт и напряжённо хмурился.       — Хорошо покатались? — тем не менее спросил он. — Буду рад видеть вас снова.       — Всё хорошо, спасибо, — вежливо откликнулся Юнги, сил которого едва хватало стоять, цепляясь за плечо Чонгука. А когда они ехали домой, мрачно предрёк: — Сокджин скоро перестанет меня из дома выпускать. Стоит мне выйти, случается какая-то хрень.       — Тогда я буду к вам приходить, — серьёзно сказал Чонгук. — Если можно, то даже с Матильдой. Ну или мы будем отвлекать Сокджина Хосоком, а потом сбегать из дома, как дети… — Это уже звучало с улыбкой. Осторожной, но всё равно тёплой.       Юнги залюбовался ею против воли и внезапно спросил, ни на что не надеясь:       — Чонгук, хочешь поехать со мной в Америку? До конца лета.       Тот удивлённо моргнул, чуть не пропустив нужный съезд.       — Ты хочешь уехать?.. — спросил он, всё же успев перестроиться на дороге. — Или планируешь познакомить меня с родителями? Конечно, я бы хотел, но… Матильда? Можно ли будет взять её с собой? Как она это перенесёт?       Было так много вопросов, часть из которых Чонгук не мог задать.       — Ну, если ты захочешь познакомиться с моей семьёй, это можно устроить, — отозвался Юнги. — Я просто не представляю, как мы с тобой будем справляться со всем этим… А кошек вполне можно ввозить в страну, мы могли бы взять её в салон… И мы могли бы побывать где-нибудь вместе…       — А тебе не станет ещё хуже? — всё же спросил Чонгук. — А то я такое читал… Чем дальше ты находишься сам знаешь, от кого, тем больше тебя ломает. Может, так не у всех, но я всё равно волнуюсь за тебя.       — Да, ты прав, — вынужден был признать Юнги. — Я тоже об этом читал. И я не подумал, что здесь, даже если со мной что-то случится, тебе будет проще… Забудь, ужасно эгоистичное с моей стороны желание. Столкновение с бюрократией в любой стране, гражданства которой у тебя нет, — то ещё испытание. Ладно, в другой раз.       — Тебе сейчас плохо и не хочется ничего объяснять Сокджину, да и просто показываться ему на глаза в таком состоянии, чтобы не волновать. Мы можем поехать ко мне, — тоже весьма неожиданно предложил Чонгук, притормозив за перекрёстком. — Пусть думают, что хотят, это не имеет значения. Разберёмся. Главное, чтобы тебе было комфортно. Я положу тебя в своей постели, а сам устроюсь на диване. Хочешь? Если ты откажешься, я это тоже пойму.       Юнги ответил не сразу: потеребил рукава, потёр висок. Поднял на альфу уставший, но решительный взгляд.       — Хочу. Поглажу Матильду, поиграю с ней. На зеркало твоё посмотрю. Пообщаемся ещё. Спасибо, Чонгук.       Когда они подъехали к дому, альфа не торопился заезжать в гараж, останавливаясь у ворот. Он достал телефон, решив взять всё в свои руки.       — Брат, ты ещё с Сокджином? — спросил он, когда услышал в трубке голос Хосока.       — Да. — Судя по слышимой в голосе улыбке, тот был очень доволен. — Вы уже вернулись? Мы сейчас поужинаем и придём, были в кино. Дождёшься меня?       — Передай ему пожалуйста, что Юнги останется сегодня у меня. — Чонгук понимал, что эти слова очень удивят брата, но не хотел, чтобы омега что-то объяснял друзьям. Не сейчас. — Мы так хорошо покатались, что не хотим пока расходиться. Посидим, поиграем… Только не говори об этом родителям. Надеюсь, они нас не заметят, а даже если и так, я разберусь.       Видимо, Сокджин был рядом, потому что голос Хосока даже не дрогнул.       — Хорошо, я передам. Не переживай. Хорошего вам вечера.       Но едва они попрощались, на телефон пришло сообщение: «Я зайду, как вернусь. Должен проверить, не похитил ли ты Юнги?»       «Заходи», — разрешил Чонгук и фыркнул, убирая телефон.       — Брат хочет проверить, точно ли ты остаёшься у меня по доброй воле, так что зайдёт к нам, — пояснил он, вновь заводя машину. — Вот как жить в таких условиях, а? — прозвучало с шутливым недовольством.       — Как хорошо, что я единственный ребёнок в семье, — отозвался Юнги, едва заметно улыбаясь. — Впрочем, твой брат мне нравится, от такого я бы, наверное, не отказался. Мы бы, конечно, всё детство воевали, деля игрушки, но потом бы жили душа в душу. Вы с ним редкой нынче стати альфы. Не только по внешней силе, хотя и этим совсем не обделены, но и по характеру.       Чонгуку было приятно это слышать, хоть он по-прежнему считал, что старший брат его во всём превосходит. Наверное, должно было пройти ещё много лет, и повторить подобное Юнги придётся ещё не раз, чтобы альфа сам начал так думать. А пока он заехал в гараж и пропустил Юнги вперёд, открывая перед ним двери.       К счастью, в особняке можно было потеряться, проскочить даже по центральной лестнице незамеченным ни слугами, ни родителями. И скоро они были уже в его комнате, где соскучившаяся Матильда тут же оказалась на коленях Юнги.       — Если нужно, я принесу что-нибудь перекусить. Дать тебе футболку или пижаму? — спросил Чонгук.       — Пижаму, пожалуйста, — попросил Юнги, поглаживая кошку. — Перекусить было бы неплохо, но попозже. Мне кажется, или она на глазах растёт? Мы не виделись не так уж и долго…       — Да, так и есть, — заулыбался Чонгук и скрылся в гардеробной, что прилегала к его комнате, но оттуда его тоже было слышно, ведь двери оставались приоткрытыми. — Мне кажется, что если она и дальше будет так стремительно расти, в итоге у меня будет не кошка, а пантера!       — Тебе пойдёт. — Юнги и сам не замечал, что улыбался. Внутри всё ещё болело — да и отпустит ли хоть когда-нибудь, но рядом с Чонгуком было легче. — Будешь выгуливать её на поводке. Задашь новую моду — альфа с пантерой. Куда более стильно, чем альфа с каким-нибудь… доберманом.       — Папа нас точно из дома выгонит, — хохотнул Чонгук, вернувшись в чистой просторной одежде и вручая Юнги такой же комплект — простой, но удобный, слегка пахнущий им самим, ведь запах с кожи пропитывал одежду и его не могла вывести ни одна стирка. — Не стесняйся, переодевайся прямо тут, я пока спущусь вниз и налью нам чего-нибудь попить.       Он вернулся с подносом: кувшином лимонада и свежими фруктами в корзинке, деликатно постучав перед тем, как зайти. Юнги успел переодеться, и вид омеги в своей одежде и своей комнате был непривычным, но каким-то трогательным. Неудивительно, что многим альфам это так нравилось.       — А вот, кстати, зеркало, — кивком головы Чонгук указал на стол, устроившись в кресле рядом с ним. — Обычное, ничего особенного.       Матильда прыгнула на стол, боднула столь заинтересовавшее обоих парней зеркало, а потом завозилась, пытаясь скинуть ошейник.       — Да, ей правда нравится, — заметил Юнги, прощупывая раму. — Вообще ничего особенного, обычное зеркало, даже не старинное. Ну что ты прыгаешь, милая?       Он поймал в ладонь тонкий ободок ошейника, упавший с кошкиной шеи, но саму Матильду поймать не успел — та одним прыжком рванулась к зеркальной глади…       … и исчезла в ней.       Словно прошла какую-то невидимую завесу, так легко, словно законов физики мира для неё не существовало, и зеркало было пустой рамой. Но и в отражении её не было.       — Что?.. — почти беззвучно выдохнул Чонгук, во все глаза глядя на это. Протянул руку, коснулся зеркала пальцами, но оно было твёрдым. Обычное зеркало, в котором отражались их лица и комната. — Юнги, ты… ведь тоже это видел? — прохрипел альфа, пересекаясь с ним взглядом в отражении.       — Охренеть. — Тот с круглыми глазами тоже пощупал стекло. — Как?.. Как она это сделала?       — Я не понимаю, — отозвался Чонгук, боясь моргнуть лишний раз, — но раз ты тоже это видел, значит, это действительно произошло. И куда она делась? В другой мир? В другой город? Она вернётся вообще? О, Юнги! — осенило его. — Теперь я понял, почему уже несколько раз находил её ошейник на столе! Она не впервые такое проворачивает. — И на всякий случай позвал, приблизившись к зеркалу: — Матильда, иди сюда!       Сначала ничего не происходило, а потом бодрым прыжком кошка выскочила обратно. Юнги внимательно смотрел на зеркало: как стекло словно промялось и пошло мелкой рябью в момент пересечения границы миров.       Кошка, немедленно пойманная в руки, на ощупь осталась такой же, как всегда: тёплая, дышащая, мурчащая.       — Одуреть можно, — проговорил Чонгук, протягивая к ней ладони и проверяя, всё ли с ней в порядке. — Ты зачем нас так пугаешь? У меня сейчас случится сердечный приступ, а мне всего-то двадцать два!       Матильда перебралась на руки хозяина, а там мурчала и ластилась, явно довольная своей выходкой. Эти прогулки ей очень нравились.       — Но я всё ещё не понимаю, как она это делает, — пробормотал Юнги, трогая зеркало: плотное, непроницаемое. — Матильда, как тебе это удаётся? Я тоже хочу… Подальше от своего предназначения.       — Ну почему, почему ты не умеешь разговаривать? — причитал Чонгук, потихоньку успокаиваясь, хотя сердце всё ещё колотилось от волнения. — Так бы рассказала нам. И мы бы вместе ушли. А может, ты умеешь, но не хочешь? Признавайся! — Он поднял кошку над своей головой, и та недовольно мяукнула. На большее она явно не была способна, поэтому Чонгук снова прижал её к груди и посмотрел уже на омегу. — Юнги, я тоже не понимаю, как она это сделала, но я теперь буду сидеть часами и смотреть на это зеркало.       — Интересно, если я буду смотреть с тобой, оно что-то покажет, или у него индивидуальные настройки? — задумчиво спросил Юнги, но прежде чем Чонгук успел что-то сказать, раздался негромкий стук в дверь.       На сей раз Хосок дождался разрешения войти. И видимо, очень спешил домой, после разговора по телефону прошло не так уж много времени.       — Моргни, если мой младший удерживает тебя в заложниках, — потребовал он, и Юнги недоуменно хлопнул пушистыми ресницами.       — Ты ударился по пути или тебя Сокджин без поцелуев оставил? — скептично спросил он. — Что за подозрительность?       — И как ты себе это представляешь, брат? — подхватил Чонгук. — Чем я должен удерживать Юнги, если он не связан и дверь не заперта?       — Видимо, грозишься съесть кошку, если он не останется, — Хосок засмеялся, бережно забирая пушистую путешественницу из его рук и оставляя на влажном носу короткий поцелуй. Матильда возмущённо выгнулась и упёрлась в его подбородок лапкой, удерживая его лицо на расстоянии, и он снова с умилением прищурился. — У вас всё в порядке?       — Не в порядке, но всё очень интересно, — отозвался Юнги. — Вы мне лучше скажите, когда можно выглядывать из комнаты в ванную, чтобы не столкнуться с вашими родителями? Я не готов к столкновению века.       — После одиннадцати папа уходит спать, — ответил Хосок. — Но не переживай, пожалуйста, Чонгук не даст тебя в обиду. И, если что, я поддержу.       — Родительская спальня в другом крыле, а у нас тут есть отдельная ванная, так что надеюсь, мы не пересечёмся, — Чонгук кивнул собственным словам, заодно соглашаясь с братом — не даст. — А как вы в кино сходили? — поинтересовался он, поднимаясь и заодно загораживая от Хосока зеркало. Мало ли что.       — Отлично сходили, очень жизнеутверждающий фильм. — Хосок передал брату кошку и прищурился. — Ты сейчас намекаешь, что мне лучше уйти? Я надеялся, мы ещё поедим все вместе.       — Давай попозже? — попросил Юнги. — Пригласишь нас к себе в гости? Интересно посмотреть на комнату, где ты вырос. Примерно через час, успеешь позвонить Сокджину и отчитаться о том, что всё хорошо.       Под его ироничным взглядом Хосок не стал отпираться: он обещал позвонить сразу же, как убедится, что всё хорошо.       — Ладно. Приходите через час, я принесу еду в комнату.       Но поговорить вдвоём даже после ухода Хосока им не сразу удалось — телефон Юнги зажужжал где-то на кровати, лежащий вместе со сложенной на краю одеждой. И звонил, конечно, Сокджин.       — Мой дорогой, — мурлыкнул он, когда Юнги ответил, — я уже больше часа пытаюсь понять, в чём причина того, что ты сегодня не ночуешь дома, и пока не придумал ни одного достойного варианта. Может, ты сам мне расскажешь?       — Джин... — Юнги вздохнул, вытянулся на диване и заворчал: — У меня тут молодой красивый альфа и очаровательная кошка. Это не причина?       — Для кого-то другого — вполне, — отозвался звонивший, — и я не ставлю под сомнения ни красоту младшего Чона, ни очаровательность его кошки. Но я слишком давно тебя знаю, Юнги. Чтобы ты остался на ночь… С альфой, с которым встречаешься… После пары недель знакомства? Ты представляешь, я уже додумался до того, что успел тебе надоесть!       — Ну что за глупости, милый? — Юнги понизил голос. — Ты не можешь мне надоесть, не думай так, пожалуйста. Но… День был не самым лёгким, я расстроился. И сейчас хочу просто побыть в утешающих альфьих руках. Я сижу в его одежде и мне уже значительно спокойнее на душе.       — Вот с этого и надо было начинать. — Кажется, такое объяснение Сокджина устроило. — Отдыхай и не волнуйся ни о чём. И не забудь, что завтра ты весь мой. Альфы — это прекрасно, но я хочу провести целый день со своим лучшим другом, пока он здесь.       Новых версий в обсуждении не появилось, а Матильда гонялась за ленточкой по комнате, как самый приличный котёнок в мире.       — Ты правда будешь смотреть в зеркало всё время? — спросил Юнги, когда они вернулись в комнату после лёгкого ужина с Хосоком. — Или пойдём спать?       — Наверное, это будет странно, — задумчиво сказал Чонгук, косясь на то самое зеркало. — И у меня появился ещё один вопрос. Дело в самом зеркале или всё-таки в Матильде? Если я принесу другое, побольше, она тоже сможет в него заходить? Ох, сколько вопросов, на которые нет ответа.       Он устало вздохнул и снял с постели покрывало.       — Ложись, надо поспать, поздно уже.       — Можешь для начала поставить его рядом и понаблюдать, будет ли оно вызывать её интерес, — предложил Юнги. Он потянул было футболку, но остановился. — Я не буду тебя смущать? Это лишнее, наверное, да?       Чёртова истинность тоже внутри взвыла, что лишнее: так близко подпускать пусть дружественного, но чужого альфу, и Юнги уже привычно отвесил ей мысленного подзатыльника.       — Да нормально, — отозвался Чонгук, но отвёл взгляд, перекладывая одну из подушек на диван. Второе одеяло он уже успел достать из гардеробной. — Устраивайся, как тебе удобно. Я тоже не люблю спать одетым.       И приглушил основное освещение в комнате, окуная её в приятный полумрак.       — Я тебя очень шокирую, если попрошу остаться со мной? — прямо спросил Юнги. — Не обязательно на всю ночь, хотя ничего не буду иметь против, если ты не пинаешься. Но хотя бы пока я не усну?       — С тобой? — переспросил Чонгук, обернувшись, и вгляделся в его очертания. — В постели? Ну, если это… тебя не смутит, конечно.       Он сам точно был смущён, когда перекладывал подушку обратно и чуть не стукнулся ногой о ножку кровати, вовремя сделав шаг в другую сторону. Матильда забралась туда первой и уже заурчала, ожидая момента, когда сможет улечься хозяину на грудь. Чонгук переложил туда и одеяло, а потом забрался под него и не успел устроиться, как кошка уже прошлась по нему с конкретной целью — занять излюбленное место для сна. Но не успела — Юнги уложил голову раньше.       — Матильда, мы не можем поцапаться с тобой из-за альфы, — с тихим смешком сказал он, подув кошке на нос.       Это была непривычная тяжесть — теплая, слегка щекочущая из-за волос, но приятная. Как и рука Юнги, обнявшая Чонгука поперёк груди.       — Да вроде вы хорошо уместились, — прошептал Чонгук, привыкая к этим ощущениям. — Спокойной ночи вам обоим.       — Доброй ночи, Чонгук, — мягко отозвался Юнги. — Спасибо тебе за всё. И тебе сладких снов, хулиганка.       В голове Чонгука всё ещё бились вопросы, на которые никто не мог ответить, перемешиваясь с неловкостью и чем-то непонятным, что сложно было охарактеризовать, но усталость брала своё, и скоро его дыхание стало глубже и медленней. Он впервые заснул в одной постели с омегой, осторожно его обнимая. И в ту ночь ему виделись самые обычные сны, которых он не запомнил.       

***

      Намджун предпочитал встречаться с Тэхёном на своей территории, но где тот жил, конечно, знал. И тем вечером позвонил, паркуя машину у его дома.       — Давно не виделись. Проезжаю мимо, можно к тебе зайти?       — Не лучшее время, — голос Тэхёна звучал слабо и болезненно, — но заходи, если надо. Код тот же. Не хочу вставать.       В квартире было темно и тихо, а сам Тэхён лежал даже не на кровати, а на полу, включив подогрев и кутаясь в три одеяла. В углу тоскливо горел торшер, на кровати стоял чемодан, наполовину заполненный вещами, словно Тэхён откуда-то приехал и не успел его разобрать. Часть вещей валялась по комнате.       — Куда-то собираешься? — уточнил Намджун, пробираясь между вещами, чтобы сесть рядом. Сгрёб Тэхёна в объятия, обещавшие защиту от всего мира — но не от самого себя и не от одного чёртового предназначенного омеги. — Что с тобой, ты замёрз?       — Выпил слишком много таблеток от боли, видимо это побочный эффект, — отозвался Тэхён, в этих объятиях кажущийся маленьким и хрупким, хотя по ширине плеч почти соответствовал Намджуну. — Так что если ты когда-нибудь мечтал о сексе с полутрупом, поздравляю, сегодня твоя мечта сбудется.       — Мы уже пытались, нам и в прошлый раз не удалось, — буркнул тот, поглаживая по плечам. — Что случилось? Ты ел или принял таблетки на голодный желудок? Что болит, Тэхён-а? Ты же вроде поживее стал после вашей встречи?       Тот слегка повозился в коконе из одеял, переворачиваясь на спину, и тоскливо вздохнул:       — Стал. Было легче. Несмотря ни на что. Всю неделю было легче, я даже на работу вышел, пропадал в гараже, а потом мы снова встретились. Сегодня.       Он говорил медленно, непривычно растягивая гласные и спотыкаясь на согласных звуках. Смотрел вверх, но не на Намджуна, а на потолок, на котором отражались огни вечернего города.       — Они снова приехали покататься, — продолжал Тэхён, — и я поехал за ними. Не знаю, на что я рассчитывал, но мне это было нужно. Просто видеть. Просто не выпускать из поля зрения. А потом… — Из горла вырвался полузадушенный хрип, Тэхён закашлялся, повернув голову к груди альфы. — Он прикоснулся ко мне. Омега. И я оказался в раю. В раю, что объят пламенем. Было так хорошо, Намджун! И так больно… Он говорил, что мы не нужны друг другу. Что это лишь инстинкты. Что нам не быть вместе. Спрашивал, чего я добиваюсь… А в итоге…       И не сразу смог договорить, вжимаясь лбом в крепкие мышцы и вздрагивая всем телом.       — Я едва не послал его нахрен, — звучало тихо, но зло. — Автомеханик его, видите ли, не потянет… Намджун, почему все омеги такие… меркантильные твари?       Тот задумался, сильными ровными движениями поглаживая Тэхёна по плечам и спине.       — Ты не перегибаешь? — осторожно спросил он. — Меркантильные омеги — не редкость, конечно. Но они обычно предпочитают устроиться на широких плечах своих отцов и партнёров, свесив хорошенькие ножки. Юнги работает с первого курса университета, господин Ким об этом сокрушался, мол, куда это годится. Но он привык к достойному уровню, конечно, и ждёт, что его альфа сможет соответствовать его уровню жизни. Путешествовать по миру, жить за границей.       — Именно так он и сказал, — процедил Тэхён, морщась. — И я… уволился.       — В чём логика? — Намджун в непонимании заломил брови.       — Логика в том, что ещё никто меня так не унижал тем, что мне нравится, — отозвался Тэхён. — И в мастерской действительно мало платят. Но не знаю, что теперь делать. Я так хреново себя чувствую, что если и могу где-то сниматься, то только в кино про больницу, в роли пациента, что не встаёт с постели. Вот это у меня превосходно получится… Я не знаю, что делать, — повторил он, отчаянно жмурясь.       — Не понимаю, — растерянно сказал Намджун. — Я знаком с ним, неплохо знаю тебя. Вы по отдельности адекватные люди и с вами можно разговаривать. Почему вы, два взрослых адекватных человека, не можете договориться? Неужели гормоны застилают сознание полностью?       — Договориться? — Тэхён перевёл на него мутный, но всё равно тяжёлый взгляд, на дне которого плескалась беспомощность. — О чём нам договариваться? Если мы друг другу не нужны? У него есть альфа. Богатый, красивый, достойный. И если бы ты только знал, как меня это бесит! Но я чувствую себя неспособным ему противостоять. Этому омеге я не нужен.       — Вы же сдохнете, прости за прямоту, друг без друга. Этот богатый, красивый, достойный альфа сможет разве что его достойно похоронить, — раздражённо бросил Намджун. — Тебя же без него ломает. А я, когда звоню дядюшке Киму, то и дело слышу о том, что гостю нездоровится. Есть у нас семейная байка об истинных, что не хотели быть вместе. Там всё очень плохо закончилось.       — Да сдохнуть проще, кажется. — Тэхён собрал все силы, чтобы пошевелиться и приподняться, вытащить руки из-под одеяла и приложить ладони к лицу, растирая его. — Меня ломает, Намджун. Но это не самое страшное. Самое страшное… что он мне… нравится. И кажется, что это не просто инстинкты, хотя я ничего не понимаю.       — Я не удивлён, мне он тоже нравится, — утешил Намджун. — Хосок им тоже очарован. Чонгук, кто бы мог подумать, ухаживает за ним… Очень притягательный омега.       Тэхён снова скривился. Хотелось зашипеть и ухватиться за футболку Намджуна, требуя выкинуть мысли о Юнги из головы. Но он, конечно, сдержался.       — И как ему понравиться? Учитывая, что я уже не автомеханик. Чёрт возьми, Намджун, я оставил любимое дело! Это просто… пиздец.       — Это точно. Я бы так не смог, наверное. Ради омеги… — Намджун задумался и покачал головой. — С другой стороны, я не знаю своего предназначенного. Вдруг вообще обреюсь в монахи и уйду в горы?       Он зачесал с измученного лица Тэхёна волосы, поглаживая по вискам.       — Как понравиться? Ты красивый. Ты кому угодно понравишься. Будь любезным с ним, пообщайся на интересную ему тему… Давай я спрошу у Хосока, не хочет ли он встретиться в компании?       — И будет то же самое, что и в прошлый раз, — вздохнул Тэхён. — Если нам и удастся поговорить, то только в том случае, если я утащу его куда-нибудь в сторонку. А он ведь будет сопротивляться, да? Ну как меня так угораздило, а? У меня была такая хорошая, понятная жизнь, а теперь мне нужно выдумывать, как понравиться омеге, которому я не нужен! Просто «пожил в своё удовольствие и хватит с тебя, Ким Тэхён»!       — Он тоже тебе был не нужен, а теперь ты воешь, — напомнил Намджун. — Может, у него период принятия дольше? Омеги вообще выносливые. У него тоже была понятная жизнь, а теперь он связан с неизвестным ему альфой. Наберись терпения. Давай я отвлеку Чонгука, а ты… ты тащи Юнги в сторонку. Только надо где-то встретиться.       — Я тоже был выносливым, пока его не встретил, — пробурчал Тэхён в сторону и снова потёр лицо. — Может, мне ему что-нибудь подарить? Ты говоришь, что знаешь его. Что ему понравится? Цветы, украшения, мотоцикл? Что?       — Ну не настолько близко, мы всего несколько раз интересно поговорили, — сразу предупредил Намджун. — Мотоцикл — сразу нет, зачем он ему? Украшения такие как он принимают только от близких людей. Цветы, книгу, шейный платок?..       — Мотоцикл — это потому, что деньги у меня есть, — буркнул Тэхён. — И украшения туда же. А цветы это слишком просто… И откуда я знаю, какую книгу он может оценить? Я сам не то чтобы в них разбираюсь. Платок? — на последнем пункте он задумался. — Это, наверное, самый лучший вариант, хотя тоже что-то не то… Но… Если это будет мой платок, Намджун? — вдруг осенило его. — Не знаю, я ему весь не нравлюсь или только моё положение, но запах… Запах истинного — это же должно быть приятно?       — Твой или тот, что купишь специально для него, но проносишь день сам, — Намджун улыбался, Тэхён всё верно понял. — Это будет… забота, а не желание ему понравиться, понимаешь? Чтобы ему было легче рядом с твоим запахом. Он точно должен оценить. А книгу — неважно, что ему самому нравится, скажи, что это твоя любимая и ты хочешь, чтобы он мог узнать тебя лучше.       — Почему у тебя до сих пор нет омеги, с которым ты планируешь провести всю жизнь? — спросил Тэхён, ведь раньше они об этом не разговаривали. О чём угодно, но только не о личном. — Кажется, ты отлично к ним относишься и разбираешься в том, как за ними ухаживать.       — Я пока не планирую связывать себя обязательствами, — легко ответил Намджун. — А альфы мне очень нравятся, да и хлопот с ними меньше… Никакой незапланированной беременности.       — Вот именно, что меньше, — согласился Тэхён, но тут же попросил: — Дашь мне его адрес?       Намджун ощутил укол вины, пока записывал Тэхёну нужный адрес. Дом должен был быть для омеги его крепостью, безопасной зоной, местом, где он может укрыться от всего мира. Но эту агонию нужно было как-то разрешать, а личная встреча могла им обоим помочь. А могла обернуться настоящей катастрофой.       Но являться на порог Тэхён не торопился, опасаясь той самой катастрофы или хотя бы того, что дверь захлопнут прямо перед его носом, едва увидев. Когда Юнги вернулся домой на следующий день, Сокджин загадочно улыбался.       — Сегодня приезжал курьер. Доставил для тебя посылку, — сказал он, оценивая друга взглядом. — Юнги, дорогой, когда ты успел стать таким сердцеедом? Я её, конечно, не вскрывал, но там написано, что это от альфы, которому ты нужен. Я так понял, это не Чонгук.       — Что за посылка? Что за альфа? — растерялся тот. Мелькнула мысль о Тэхёне, но Юнги отмёл её сразу — они расстались так, что ни о какой нужности не было речи. Тэхён явно дал понять, что не будет искать следующей встречи.       Но посылка была от него. Юнги это почувствовал кончиками пальцев, взяв в руки плоскую коробку.       — То есть ты свёл кого-то с ума и сам не понял? — игриво хохотнул Сокджин и смотрел с любопытством, вручив коробку, словно ждал, что она будет вскрыта при нём. — Не смею тебя за это осуждать, просто это неожиданно.       — Впору посетовать, что в Америке я никогда не был так популярен, — фыркнул Юнги.       Надпись на плотной крафтовой бумаге была выведена рукой Тэхёна, а внутри лежал шёлковый платок, стоимостью, сравнимой с небольшим украшением. Тэхён выбрал его ещё вечером — за срочную доставку тоже пришлось хорошо заплатить, — а потом спал в нём, когда наконец смог заснуть после ухода Намджуна. К утру виски из платка можно было выжимать — ничего приличного Тэхёну в ту ночь не снилось. А прилагающаяся к платку книга была прямо с полки небольшого шкафа и тоже пахла владельцем. Это был увлекательный приключенческий роман, которым Тэхён зачитывался в юности.       — Нет, этого альфу я и впрямь знаю, — медленно отозвался Юнги, настороженно, одними кончиками пальцев вынимая платок. — Император пожаловал недостойному ханбок со своего плеча? Он вообще рехнулся? Никаких приличий…       Он смял нежный шёлк и сунул его в карман, а книгу взял в руки, листая.       — Вечером почитаю, — решил он. — Я пойду переоденусь, а потом можешь располагать мной по своему усмотрению.       Уже за дверью своей комнаты он вытащил платок и вдохнул слишком яркий, пьянящий и тяжёлый запах. Раздражающий. Но отзывающийся внутри теплом.       Им можно было пользоваться как лекарством, вдыхая по капле, когда было плохо. Додумался ли Тэхён до этого сам или ему подсказали, в этот момент Юнги был благодарен. И гневная обида на последние слова альфы отступила, словно её и не было.       Сокджин любопытно принюхался, слегка нахмурился, но спрашивать пока ничего не стал. В конце концов, его друг — взрослый человек и сам разберётся в своих отношениях. У него на Юнги были совсем другие планы: погулять вдвоём, вкусно поесть, сходить в салон красоты и обновить стрижку, ещё раз поесть и ни разу за этот день не заводить разговоры об альфах. Помимо них в жизни было много чего интересного.

***

      А в особняке семьи Чон младший сын стучался в комнату старшего, чтобы огорошить его внезапной просьбой:       — Хосок, можно я украду твоё зеркало?       Оно было большим и тяжёлым — в полный рост.       — А зачем? — удивился тот, откладывая бумаги, что привёз с собой с работы. — Давай просто купим тебе такое же. Или тебе нужно это?       Но он безропотно помог его перенести в комнату Чонгука, хоть и отметил между делом:       — В последнее время ты меня всё больше и больше удивляешь. Это не в укор. Просто наблюдение.       — Буду тренироваться достойно ходить, как ты, гордо держа спину и голову, — легко отозвался Чонгук. — Так что потом верну, как научусь.       Не рассказывать же Хосоку, что это эксперимент? Он точно удивится, как никогда прежде.       — Ну ладно, тренируйся, — улыбнулся тот. — Кстати, я хотел позвать Намджуна в бар. Посидеть, выпить, пообщаться. Хочешь присоединиться?       — Когда? — уточнил Чонгук, хотя ему сейчас действительно хотелось часами сидеть перед зеркалом, уговаривая Матильду повторить странный и необъяснимый фокус. — Только мы втроём? Без омег? Я хотел бы.       — Как-нибудь на неделе вечером после работы. А почему без омег? Считаешь, что приличные омеги в барах не бывают? — подтрунивал старший.       — Это не я так считаю, а наши родители, — хмыкнул Чонгук. — Ну можно и с омегами, я не против, но было бы интереснее, если бы без них.       Он не спешил говорить о том, что это бы значило, что они с Намджуном приняли его в свой круг взрослых альф. Чонгуку этого бы тоже очень хотелось.       — К тому же врачи велели Юнги поддерживать режим, долго он всё равно не просидит, а ты поедешь его провожать… Да, соберёмся альфьей компанией, — рассудил Хосок.       — Спасибо, — Чонгук улыбнулся ему. — И за зеркало тоже. Обещаю вернуть.       А когда брат ушёл к себе, он подхватил кошку и уселся с ней на руках прямо на пол перед большим зеркалом, поглаживая животное за ушами и тихонько уговаривая:       — Ну, давай, Матильда, покажи ещё раз, как ты это делаешь…       Ошейник с кошачьей шеи он на этот раз снял сам.       

***

      О встрече в баре Хосок договорился легко и не стал откладывать. Он приехал прямо с работы, Чонгук должен был добраться из дома. Намджун уже ждал за столиком — и не один.       — Привет. Тэхён, ты решил к нам присоединиться? — Хосок улыбнулся обоим участникам встречи, ничего не имея против, и сел напротив, положив телефон рядом экраном вверх. — Чонгук скоро подъедет. Вы уже что-нибудь заказали?       — Пока только закуски, сами только пришли, — ответил на улыбку Намджун. — А ты, я посмотрю, совсем погрузился в работу. Ждёшь делового звонка?       — Я не настолько ответственный. Жду звонка от Сокджина, — легко признался Хосок. — Тэхён, а ты играешь в теннис? Мы хотели ещё раз собраться поиграть на выходных.       — Немного играю, — без тени улыбки отозвался тот, ему вообще не хотелось улыбаться, словно его притащили сюда силой, но он сам пришёл, понимая, что сейчас ему безопаснее находиться среди людей. Юнги ничего не ответил на посылку, хотя курьерская служба отчиталась, что всё доставлено. И Тэхён уже успел пожалеть, что её вообще отправил. Наверное, и платок, и книга лежали уже где-нибудь в мусорном баке. Чёрт с ним, с платком, а вот книгу было жаль. — Если можно, я с вами, — добавил он, коротко взглянув на Хосока.       Нет, насильно Тэхёна сюда не приводили, но всё же Намджуну пришлось его недолго уговаривать, а на предложение Хосока Тэхён согласился сразу, даже не зная, будет ли там Юнги. Это было лучше, чем просто лежать дома и размышлять о цвете своего гроба и музыке, что будет звучать на похоронах.       Они успели выпить по пол бокалу пива, когда приехал Чонгук, а Хосоку наконец перезвонил Сокджин. Тот приложил палец к губам, прося компанию быть потише, выслушал и тут же предложил:       — Спроси, если он хочет, я приеду? — После короткой паузы взглянул на брата и поправился: — Чонгук приедет. Точно? Уверены? Что он делает? Ладно, если что, звони.       Хосок завершил звонок и потёр переносицу.       — Что случилось? — тут же спросил Чонгук, оглядев всех обеспокоенным взглядом, но вернул его брату и добавил: — С Юнги?..       — Всё нормально, — заверил Хосок. — Сокджин печёт ему печенье с цукатами. Не знаю, в какую реакцию вступают цукаты с эстрогеном у омег, но эти конкретные омеги считают, что печенье очень помогает. Он укутан, напоен чаем и читает какую-то книгу.       — А его альфа сидит в баре и ждёт своё пиво, — добавил Тэхён вполголоса, пристально глядя на Чонгука, но его все прекрасно услышали.       — Не все омеги любят, чтобы альфа был рядом, особенно если не планируют потомство, — спокойно сказал Хосок. — В такое время запах альфы может даже раздражать. Все разные. В любом случае, Сокджин чётко сказал — Юнги не хочет никого видеть. Хотя, конечно, для альфы это невероятно интимное, близкое переживание.       Чонгук бросил на Тэхёна колючий взгляд и получил наконец свой бокал.       — И я уважаю решение своего омеги, — заявил он, сделав глоток. Ровно, пусть и слегка гордо задрав нос. Рядом со старшими альфами не хотелось устраивать перепалку, но и промолчать не получилось. — Когда мы поженимся, печенье с цукатами буду печь ему я. А пока о нём позаботится Сокджин.       Тэхён с силой сжал пальцы на собственном бокале и изо всех сил прикусил язык, чтобы не рыкнуть в ответ: «Размечтался!». Намджун знал о том, что происходит. Но знал ли Чонгук — это для Тэхёна было загадкой, как и осведомлённость Хосока. И Тэхёну казалось, что чем меньше людей знают об их истинности, тем лучше.       — Конечно, интимное переживание, — хмыкнул Намджун. — Разве омега в такое время зовёт альфу не для близости?       — Именно для неё, но она не обязательно подразумевает полового контакта, — так же спокойно объяснил Хосок. — Крепкие объятия в большинстве случаев предпочтительнее. Но когда держишь на руках омегу, доверяющего тебе настолько, что готов подпустить к себе в момент уязвимости… Это особое чувство, и к сексу оно не имеет никакого отношения. Это доверие и близость, потому что альфа должен держать себя в руках за обоих.       Тэхён промолчал, стараясь не смотреть на Чонгука, чтобы не разозлиться снова, проигрывая ему в мысленном сражении, да и тот тоже словно потерял к нему интерес и странным взглядом одаривал Намджуна, вслушиваясь в их разговор с Хосоком.       — Намджун, — позвал Чонгук, когда содержимое бокала уже было внутри, а вместе с ним и больше смелости. — А у тебя кто-нибудь есть?       — Самого красивого омегу заполучил себе твой брат. А самый… — хохотнул Намджун и осёкся. — Сейчас никого.       — Сокджин самый красивый омега только если ты ставишь знак равенства между красотой и величием, — внезапно сказал Хосок.       — Совсем никого? — продолжал Чонгук, попросив повторить для него пиво. Дома редко можно было позволить себе этот приятный напиток, сплошное шампанское, которое Чонгуку нравилось куда меньше, а подходящей компании, чтобы сходить в бар, у него сейчас не было. До этого приглашения, конечно. Чонгук не хотел, чтобы его продолжали воспринимать малышом. И пил, как взрослый. — Даже просто любовника? — совсем уж прямо спросил.       И Тэхён изумлённо приподнял брови.       — Совсем никого, — кивнул Намджун. — А что, хочешь меня с кем-то познакомить?       — Мне просто любопытно, — Чонгук очаровательно улыбнулся, скрывая за этой улыбкой и словами что-то ещё. — То есть, ты живёшь один?       — Один, — подтвердил Намджун и вдруг улыбнулся, демонстрируя свои очаровательные ямочки. — Хочешь зайти в гости и проверить?       — Не соблазняй моего младшего, — попросил Хосок таким обыденным голосом, словно просил повторить ему пива. Впрочем, пива он тоже попросил, жестом подозвав официанта.       — Погоди, — буркнул Чонгук в его сторону и вновь посмотрел на Намджуна. — А можно к тебе зайти, да? И… тебе нравятся только омеги или альфы тоже?       На этом вопросе у Тэхёна едва не выпал бокал из рук.       — Мне нравится всё, что доставляет удовольствие. Заходи, только позвони заранее, чтобы я был дома, — легко сказал Намджун и улыбнулся Хосоку. — Ты за кого меня принимаешь? Лучше объясни про красоту. Разве Сокджин не самый красивый омега?       — Тэхён, кто самый красивый омега? — вдруг спросил Хосок.       — Юнги, — выдохнул тот раньше, чем успел задуматься над вопросом. А потом осознал и вскочил из-за стола, бросив: — Извините, я сейчас.       Хосок посмотрел на него удивлённо, но удивился резкости движения, а не ответу.       — На первый взгляд Сокджин поражает красотой, но ты смотришь ещё и ещё — и эта красота переходит в величие. Восхитительное величие произведения искусства. Ты смотришь на Юнги — и его красота, не такая совершенная, переходит в очарование. И ты в нём тонешь. Я прав, Чонгук?       Тот кивнул, отмирая от заявления Тэхёна. Оно звучало так по-настоящему, что Чонгуку стало стыдно за все свои слова. Но он обещал Юнги защищать его от Тэхёна, поэтому сказал:       — Красивый или очаровательный, он в любом случае мой омега.       И пусть Тэхён сейчас его не слышал, Чонгук говорил это самому себе.       — Красивый, очаровательный и твой, — кивнул Хосок. — Так вот, Намджун… — Он задумался и щёлкнул пальцами, найдя слова. — Для наглядной демонстрации. Представь себе свои самые разнузданные фантазии. И произведение искусства.       — Они несовместимы, — признался тот после недолгого размышления.       — Вот об этом я и говорю. Каждый смотрит своим взглядом. И счастлив тот альфа, который может поставить знак равенства между красотой своего омеги и его сексуальностью. В своих же собственных глазах. И неважно, насколько он совершенен в глазах прочих. В отношениях нужно не только любоваться, но и желать друг друга.       А ведь Хосок всего-то начал только второй бокал пива!       Чонгук снова слушал их обоих с интересом, но поглядывал в сторону выхода. Тэхён не возвращался.       

***

      Сокджин принёс Юнги новую грелку и свежую порцию печенья, что тоже было ещё горячим, заодно обновил его чай.       — Ну как ты, дорогой? — спросил он, присаживаясь на край кровати.       — Думал, будет хуже, — честно признался он. — Учитывая предыдущие капризы здоровья. Но почти нормально. Твоими заботами, мой хороший.       Это не до конца было правдой. Сокджин, конечно, изрядно облегчал его самочувствие, но ещё эффективнее это делала книга, что он перечитывал. Книга, что тихо и мягко отдавала ароматом виски. Подчас хотелось зарыться лицом в платок и дышать им, но это Юнги надеялся приберечь до ночи, когда он будет один и не придётся ничего объяснять. Даже Сокджину.       — Рад это слышать, — нежно улыбнулся тот и ласково коснулся губами его виска, подавшись ближе. — Отдыхай, дорогой, если что-то будет нужно, сразу зови.       И как только он аккуратно прикрыл за собой дверь, телефон Юнги, лежавший рядом на тумбочке, завибрировал. На экране высветилось имя Тэхёна, и вся расслабленность с Юнги мгновенно слетела. Он хорошо помнил последние сказанные альфой слова. А подарок, хоть и был приятен, никак их не отменял.       — Слушаю, — негромко произнёс он, принимая вызов.       — Привет, — просто сказал Тэхён, словно между ними были как минимум дружеские отношения. — Как ты себя чувствуешь?       Он вышел на улицу и отошёл от входа в бар, чтобы на фоне не звучали ни чужие голоса, ни музыка. Он долго крутил в руках телефон, прежде чем решился набрать номер. Но пиво не только развязывало язык, оно толкало на смелые поступки.       — Нормально, — отозвался Юнги. — Спасибо за подарок. Это была на редкость удачная идея, я ведь даже не подумал об этом. И книга… интересная.       Он не услышал в голосе Тэхёна ни агрессии, ни нажима, и задышал легче, свободнее.       — А ты как? Мне тоже прислать тебе что-нибудь?       — С твоим… запахом? — уточнил Тэхён, и Юнги тут же услышал его улыбку. Светлую, облегчённую. — Я был бы рад. И выкинул розы, которые купил, потому что они совсем не то. Тебе правда понравилось? Изначально я думал о мотоцикле… — И тихий, щекочущий смешок звучал в трубке, ярче всего выдавая то, что Тэхён выпил.       — Правда понравилось, — подтвердил Юнги. — С ним значительно легче жить. Я не пытаюсь убиться в обмороках и в целом куда лучше себя чувствую. Не знаю, какие симптомы у тебя, но мне кажется, что мне уже лет сто и я разваливаюсь на части. Разваливался. Потому что с запахом правда легче. Это… Это было очень любезно с твоей стороны, Тэхён. Если мой запах тебе тоже поможет, я пришлю шарф. Я не ожидал, но очень благодарен.       — Не надо шарф, а то я на нём повешусь, — снова хохотнул Тэхён — улыбка не покидала его лица. Оказалось, что даже простой разговор по телефону — настоящий, искренний — тоже облегчал существование. — Лучше футболку… Можно самую простую. Или майку, буду в ней… — он осёкся, и улыбка потускнела. — В общем, не шарф. Что-нибудь на твоё усмотрение. И я тоже разваливаюсь, Юнги, — тише добавил он. — А ещё… называю твоё имя, когда меня спрашивают, кто самый красивый омега. Только не сердись, я сам в шоке.       — Ясно, у альф первым страдает разум, — фыркнул Юнги, но это не было злой насмешкой. — Не буду думать, что ты собираешься делать в этой футболке. Но если ты собираешься её носить, запах скоро вымоется. Я подумаю, что это должно быть.       — Хорошо, договорились, я пришлю тебе свой адрес, — пообещал Тэхён и сразу подтвердил его шутливое заявление о разуме: — Я нормально зарабатываю, Юнги. И подумаю над тем, как мог бы зарабатывать куда больше.       — Давай встретимся, — внезапно предложил омега. — Нам всё равно стоит поговорить. Заодно отдам тебе лично ответный презент. Я сейчас… немного занят, но через пару дней смогу увидеться. Если хочешь.       — Только без Чонгука, ладно? — попросил альфа, недолго помолчав. — Помимо того, что я разваливаюсь, когда мы видимся, я чувствую желание вцепиться в него зубами или просто хорошенько поколотить. Это меня тоже убивает, я никогда такого не чувствовал.       — Без Чонгука, — медленно согласился Юнги. — Вдвоём. Но в публичном месте. Кафе или парк.       — Мне выбрать подходящее место? — уточнил Тэхён, тут же вспоминая, какие кафе или парки нравятся ему самому.       — Да, пожалуйста. Я очень плохо знаю город, только те места, куда мы ходим с Сокджином, — и облегчение от того, что Тэхён согласился, тоже было хорошо слышно. — Думал, буду куда больше гулять, но… не получается.       — Тогда я придумаю, куда мы можем пойти, и позвоню тебе завтра, — пообещал Тэхён. — И ты тоже… можешь мне звонить, если захочешь, — разрешил он виноватым тоном.       Юнги завершил разговор с мягкой улыбкой на лице. Было легко и приятно. Его было трудно удивить подарками, и мотоцикл уж точно отправился бы обратно. Но заботу он ценил и был за неё благодарен. В мире слишком мало было людей, готовых о нём позаботиться — только родители и немногочисленные друзья. И это, безусловно, подкупало.