Необратимый процесс

ты не боялся стать мишенью ты здесь вообще ничего не боялся рушится зал и колеблются тени ты не боялся, но ты и не спасся

Став разведчиком, на долгую и счастливую жизнь надежда навеки исчезает — как-то так говорил Двенадцатый командор Кит Шадис в речи перед новичками, что закончили обучение и из кадетов могли стать служащими в одном из трех отрядов. Военная полиция. Гарнизон. Легион разведки. Обычно большинство уходило в Гарнизон — там сравнительно безопасно, солдаты Гарнизона должны только охранять Стены, но не выходить за них. Все мечтали попасть в Военную полицию — и немудрено, те, кто там служит, живут в безопасности за центровой стеной Шина, куда титаны уж точно не доберутся, платят им неплохо, и обязанности их не так сложны — смотреть за порядком на улицах. Но и попасть туда очень сложно, только десятка лучших в выпуске имеет на это право. А вот Разведка… Все шептались, что туда идут только психи и самоубийцы. Кто в здравом уме будет покидать Стены, чтобы сражаться с гигантскими людоедами? Чтобы видеть, как убивают товарищей, или чтобы самому быть съеденным? Рядовой Ханджи Зоэ имела все шансы уйти в военпол — она была первой из лучших в выпуске благодаря великолепной маневренности, умелому владению рукопашным боем и десяти «убитых» деревянных макетов титанов из десяти. Но у нее было три причины поступить иначе: во-первых, ей хотелось свободы, ей всегда хотелось свободы, а Стены, пусть и защищают людей, но и ограничивают. Во-вторых, ей было интересно — а что это за титаны такие? А как они выглядят? Ну, и в-третьих, что скрывать — пятнадцатилетней Ханджи нравился командор Шадис. Он был красивый, умный и харизматичный. Да и что ей толку от военпола? Опять правила-правила-правила, постоянно Стены, никакого разнообразия — скучно. В Гарнизоне такому блестящему солдату тем более делать нечего. Выбор очевиден — Ханджи набрасывает на плечи болотно-зеленый плащ с крыльями Свободы, вертится перед зеркалом, любуясь, как он на ней выглядит, задумчиво вертит в пальцах локон отросших каштановых волос — отрезать? Большинство женщин-солдат отрезают. Волосы мешают, особенно когда ты летишь на приводе — ветер забросит прядь в лицо, потеряешь ориентацию и все, ты не жилец. Но… жалко. Ханджи решительно откладывает ножницы и связывает волосы в тугой хвост на затылке. А потом… она иногда немного жалела, что ушла в Разведку, потому что титаны были не просто ужасными, а неописуемо страшными, мерзкими и жуткими, и они убивали людей, как муравьев, ловили их в огромные лапы и пожирали, и не раз на глазах Ханджи ее товарищи умирали мучительной смертью. Ей удавалось этого избежать — когда Ханджи было восемнадцать, она познакомилась с Моблитом Бернером, они подружились, и, может, только благодаря ему Зоэ и выживала — он вовремя хватал ее за шкирку безо всяких церемоний и уносил в безопасное место.

***

Жизнь Ханджи перевернулась после одного пинка. Ей было девятнадцать, пятнадцатиметровая тварь только что сожрала ее подругу, Ханджи разрезала клинками загривок титана (убить их можно было только так — вырезав кусок плоти из задней стороны шеи) и от души пнула голову. Голова была размером с Зоэ, она ожидала, что ударит ногу, надеялась, что боль отрезвит, но вместо боли… гигантская башка отлетела в сторону так легко, как будто была детским мячом. Больше Ханджи не боялась титанов и даже перестала их ненавидеть. Ей стало интересно — она загорелась, она поняла, что если титаны — не такие, как люди, если у них иное устройство не только в плане строения внутренних органов, но и даже плоть их другая, то, может, можно найти средство их победить? Просто нужно их изучать. Не только убивать, но и исследовать. Идею Ханджи поддержали. Командор Шадис (на тот момент чувства Зоэ к нему уже прошли) сказал, что доверяет ей и дает ей карт-бланш. Ну, в самом деле он просто махнул рукой и проворчал «делай, что хочешь», но и так хорошо. Ханджи собрала собственный личный отряд, куда вошли четверо — Моблит, Нифа, Кейджи и Абель. Удивительно, но никто из них не погибал, и состав Исследовательского отряда майора Ханджи, как после стали они называться, был неизменным. Зоэ выяснила многое — ей даже удалось поймать двух титанов живьем. Не самых больших, трех— и четырехметрового, но большие ей были и не нужны — где их содержать? Ханджи дала им имена Сони и Бин, ставила над ними опыты, во время особо жестоких опытов заливалась слезами, чем вызывала удивление ассистирующего ей Моблита, но им же было больно, а ей было их жалко. Конкретно эти титаны для Ханджи были не жуткими тварями-убийцами, а кем-то вроде домашних питомцев. Поэтому, когда кто-то убил их, майор была в истерике от горя. Многие бы покрутили пальцем у виска — кто жалеет тупых чудовищ? Но в Легионе разведки к странностям майора Ханджи привыкли. Все знали, что она сумасшедшая, но также все знали, что она — гений, и что без нее Разведкорпуса не будет, как и без нового командора, занявшего место Шадиса — Эрвина Смита, и без капрала Леви Аккермана, сильнейшего воина человечества. Эти трое составляли основной костяк Разведки, и душой среди них была, несомненно, Ханджи. Ей тридцать два года. Молодость для обычного человека, для члена разведкорпуса — старость. «Разведчики долго не живут», — вспоминает Зоэ слова Шадиса, они словно звучат у нее в голове в ту секунду, как от тела титана-Колосса исходит пар. Не просто пар — взрыв, и это — смерть. Они поставили все на эту вылазку, чтобы добраться до подвала, где могла быть важная информация, Ханджи была готова потерять всех и погибнуть самой, но вдруг — ее толкнули. Последнее, что видела майор, были безумные глаза Моблита, а потом она упала в колодец. И все. Темнота.

***

Правда, колодцы не могут быть такими просторными. И в колодцах нет людей — шок прошел, и Ханджи поняла, что упала на какого-то мужчину. Но извиняться она не собиралась — вместо этого с ее губ слетел поток ругательств, самых разнообразных, витиеватых и совершенно нецензурных. Ханджи помянула титанов по матушке до седьмого колена, рассказала про их беспорядочные половые связи, про то, куда бы она засунула им разнообразные предметы и куда они могут пойти, да там и остаться до скончания веков. Выглядела при этом Ханджи крайне… странно. Волосы растрепались — ее хвост никогда не распускался, но от такого взрыва немудрено, вся в саже и копоти, одежда — военная форма, плащ с крыльями, все тело опутано ремнями — так надо, чтобы летать на приводе, очки на месте, но одно стекло разбилось (без очков Ханджи видела только пятна), а еще — рана на боку, она и не помнила, как ее получила, но в той мясорубке странно было бы остаться невредимым. Кроме раны — множество ссадин и царапин; падала-то она в колодец, а не на подушку. — Да чтоб их черти взяли! — минут через пять, ни разу не повторившись, майор закончила свою прочувствованную речь и осмотрелась вокруг. И, наконец, слезла с неизвестного, на ком все это время очень удобно сидела, поднимаясь на ноги. — Это же лаборатория! — восхищенно выдохнула Ханджи, срываясь с места и бросаясь разглядывать все, что здесь находится. — Какие интересные приборы! Я таких раньше не видела! — громко восхитилась она. — А это кислота? — Зоэ взяла одну колбу, и случайно оттуда вытекла капля на стол, прожигая в нем дыру. — Да, кислота, — жизнерадостно констатировала Ханджи, возвращая колбу на место. — А ты кто? — вдруг вспомнила она, что так и не спросила, но, обернувшись к мужчине, внезапно почувствовала головокружение и боль в боку. И увидела, что на полу за ней остался кровавый след. Ах, ну да, ее же ранили… Ханджи посмотрела на рану так, словно в первый раз ее обнаружила. — Кажется, я потеряла много крови, — так же жизнерадостно сообщила она. — Возможно, я близка к тому, чтобы… — договорить майор не успела, медленно опускаясь на пол и теряя сознание. Собственно, об этом она и хотела предупредить.