На взлет

— Да лучше потерять жену, чем скорость на четвёртом развороте! Шое посмеивается и наклоняет вправо, стараясь облететь белесые облака и наконец закончить испытательный полет. Атсуму и Сакуса резвятся где-то позади, то и дело обзывая друг друга по связи и травя шутки. Хината же в разговоры не встревает. Он все чаще смотрит на радар, старается не отвлекаться от задачи — вернуться на точку, да только нога нервно постукивает и дергается, а сам рыжеволосый максимально осмотрителен и осторожен. Самолеты, которые они испытывают — нечто. Невообразимая скорость, максимальный комфорт и маневренность. К сожалению на таких им удастся полетать не очень много, этого не хватит, чтобы насладиться истребителем сполна, но Шое отчаянно пытается запомнить каждый момент. Бокуто проносится прямо над ним яркой вспышкой, оставляя Хинату позади и играючи наклоняя транспорт в бок, разглядывая Землю в далеке. И вот не просто так он затих минут десять назад. Шое облизывает губы, прибавляя скорость, рассекая серебристыми крыльями воздух, и практически нагоняя своего товарища. Беловолосый летчик позволяет ему приблизиться, смотрит из кабины на карие глаза и сам ослепительно подмигивает, прежде чем резко развернуться в другую сторону и начать пикировать вниз. Хината соображает быстро и отправляется следом, параллельно слушая, как ругается Атсуму. «Да заткнись ты уже» — Сакуса заглушает для себя их канал, мол, разбирайтесь с ним сами, а я возвращаюсь на аэродром. Мия не прекращает ругаться, кувыркаясь где-то в небе, но Шое уже не обращает внимания. Сейчас — догнать его. А потом дать поджопник Атсуму за слишком болтливый рот во время их работы. Хината падает словно подбитой птицей вниз, вслед за Котаро и покусывает нижнюю губу, наслаждаясь ощущениями от их игривого полета. Бокуто — мастер своего дела, впрочем, как и сам Шое. Такого же стремления к тому, чтобы пилотировать и испытывать военный истребитель нет, казалось бы, ни у кого другого. Рыжеволосый резко дергает руль на себя, прежде чем столкнуться с землей, и с ярким оскалом приближается к Котаро, обгоняя его и начиная поднимать машину вверх. — Догнал таки меня. — Шое представляет, с какой именно улыбкой произносит это Бокуто и смеется. — Изначально я был первым. — Все это время я был впереди. Ну это так, к слову. — Бокуто картинно вздыхает. Шое прекрасно знает, что за ним хвост, на таком же серебристом истребителе, а пилот в нем настоящий мастер своего дела. Но это не значит, что он позволит снова вырваться вперед. Хината нагоняет Атсуму, который уже направляется в аэродром вслед за Киеми. Сначала ровняется с ним, машет в кабину ручкой, а потом прибавляет скорости и улетает вперед, оставляя шлейф от крыльев. — И вот опять он гоняется. — бурчит Мия, начиная тоже добавлять скорость, но прежде чем парень успевает сообразить, прямо под ним проносится и Бокуто, хохоча в микрофон и вращая самолет вокруг своей оси. — Вы думаете, что я вас не переиграю? Что я вас не уничтожу? Я вас уничтожу. Небо облачное, до точки назначения еще около пяти минут полета. Хината наклоняется то влево, то вправо, сверкая под солнечными лучами и оставляя на степной земле тень. Бокуто уже совсем близко, подлетает сзади, подгоняя рыжего, а потом, почему-то, отклоняется от точки назначения, уходя вправо. Шое хотел бы полететь за ним, но их время уже на исходе, аэродром все ближе. Котаро все еще в пределах радара, сзади догоняет Мия. Мужчина выдыхает и продолжает направление к точке прибытия, чуть сбавляя скорость на спидометре и дожидаясь Атсуму. — Совиный огрызок, давай дуй домой. — блондин ровняется с Шое, проносясь сквозь белое облако и начиная снижаться. — Уж-е-е-е… — отвечает ему Котаро, протягивая слово, а потом резко появляется прямо рядом с ним, пугая бедного Атсуму. Летчик думал, что его коллега оторвет ему крыло, они оба помрут и уничтожат истребители, а Хината с Сакусой застрянут в долгах за выкрутасы Бокуто и его веселые, а самое главное неожиданные появления. — Прямо тут! Когда все четверо уже посадили транспорт и загнали в ангар к механикам, Мия бросается на Бокуто, тряся его за плечи и громко выкрикивая «Идиот, тупой идиот!». Атсуму должен был уже привыкнуть к тому, что Бокуто любит поиграться, любит чувствовать скорость и может развлекаться даже во время работы. И за это его, по какой-то причине, еще не выкинули с их базы, да и в целом с работы. Шое подходит к двум своим коллегам, хлопает блондина по спине, призывая обратить на него внимание, а потом осуществляет Мие обещанный удар по заднице. — За что?! Я то что сделал? — Атсуму вскидывает руки вверх, убирая их от Бокуто и визжит, как маленькая девочка. Шое только кидает укоризненный взгляд и разворачивается, держа путь в кабинет, где им нужно написать отчет о прошедшем испытательном полете. — Оми-кун скажи им! Бокуто знает, что этот поджопник был не за болтливость. Уже вечерело, когда Шое уставший приземляется на траву возле взлетной полосы, разглядывая полюбившиеся небо, первые, еле видные звезды и уходящее солнце. С самого детства он мечтал об этом. Мечтал о крыльях, о рассекающих воздух больших крыльях, чтобы разглядеть землю с высоты птичьего полета. Доказать всем, что он не сопляк, а самый настоящий мастер своего дела, опытный летчик и прекрасный товарищ. И он доказал, оказавшись одним из лучших в академии, а потом пойдя работать по-контракту в войска Соединенных Штатов Америки. За свои двадцать девять лет Хината ни разу не сдался, остался жив, пилотируя истребитель во время военных действий и возникших очередных конфликтов с Сирией. Хината Шое смотрел в глаза смерти.  — Небо сегодня красивое. — неожиданно подошедшая Ячи становится рядом, сцепив руки в замок и поднимая взгляд вверх. — Оно всегда красивое. — отвечает ей Шое, параллельно снимая свою куртку и расстелая ее на траве, чтобы девушка присела рядом и не пачкала свою юбку. Хитока снимает свои туфли и садится рядом, поджимая под себя колени и опираясь на правую руку. Солнце заходит за горизонт, а небосвод начинает темнеть, показывая звезды, что сияют яркими светлячками на небе. С их базы ночи всегда красивые, небесных тел много, Шое даже пытался их посчитать, но всякий раз сбивался, отвлеченный чем-то другим. Считать звезды. Зачем считать что-то настолько далекое, до чего ты никогда не дотянешься и не рассмотришь. Зачем, если есть самая яркая звезда рядом, а других и не нужно. — Шое… — Хитока продолжает рассматривать небо. Девушка говорит тихо, сжимает куртку в кулак и тянется второй рукой к темноте. — Как ты понял, что влюблен? Хината поворачивается к ней, смотрит сначала удивленно, а потом, словно что-то понял — улыбается. — Просто понял. — беззаботно отвечает парень, прчесывая свою рыжую макушку. — Я знал, что люблю его. — Бокуто-сан очень хороший. — кивает Хитока и грустно выдыхает, опуская взгляд в землю и сцепляя кисти рук. Ячи Хитока — миниатюрная светловолосая девушка, которая, вероятно, что-то забыла в их военных рядах. Она совсем не была похожа на человека, который может принимать участие в военных действиях, но на самом деле являлась опытным метеорологом. Хитока была милой, не вписывалась в их базу, но стала уже очень родной. — Что-то случилось? — Шое видит подрагивающие руки, берет ее ладошки в свои и пытается согреть. — У вас такие хорошие отношения. — девушка всхлипывает, ее волосы развивает прохладный ветер и теперь Хината может разглядеть слезы, которые оставляют мокрый след на женской щеке. — Куроо… невыносимый. Они говорят много и долго. О любви малышки Ячи и помощника главного инженера — Куроо Тецуро. О том, что они поссорились сегодня, сильно. Как Хитока сомневается, какие у Шое сильно горячие руки и о его отношениях с Бокуто-саном. Они не признавались друг другу, просто однажды тоже смотрели на звезды и кто-то из них полез целоваться. Возможно Бокуто потянулся первым, а возможно Хината первее уселся к нему на колени. Может одновременно, а может ничего из этого. Небо видит все и оно видело их чувства. Видело, как двое мужчин провалялись почти всю ночь под темным небосводом, наслаждаясь теплом друг друга. Они не признавались друг другу, потому что и так все знали. — Я люблю его, а он любит меня. Хитока знает, что они вместе счастливы. Что им хорошо, почти нет ссор. Они милые, постоянно воркуют друг с другом, и не важно где — на земле или в небе. — Ты любишь Куроо Тецуро. А… — Хината не успевает договорить, потому что его перебивает другой человек. — А Куроо Тецуро любит Ячи Хитоку. — черноволосый мужчина подходит к ним сзади, присаживается рядом и смотрит девушке в глаза. — Давай малой, тебя ждет Совень. Хината поднимается, не забирает свою куртку, а лишь только подмигивает обоим людям, уходя в комплекс с жильем. Котаро ждет его всегда. Каждый день, каждый час, каждую минуту и даже секунды не будут исключением. Ждет его, когда Хината только-только сел в кабину истребителя, весело махая рукой за стеклом. Когда проходит двадцать минут от испытательного полета, когда проходит сорок. Но не ждет, когда Шое не возвращается вовремя, берет разрешение на вылет, даже если с рыжеволосым все хорошо. Они кружатся в полетах, играются и веселятся, чувствую скорость и крылья второго пилота рядом. Наверное, это действительно было любовью, о которой он говорил с Ячи. Темное небо усеянно звездами, сотнями, тысячами. Но у Хинаты есть своя звезда, прямо сейчас согревающая его в кровати и мило храпящая в макушку. На следующий день Ячи благодарит Хинату за отлично проведенное время, за разговоры, согретые ладони и за то, что помог понять кое-что очень важное. Шое помог понять, что любовь у всех бывает разная, она безгранична в выражениях и действительно, по-настоящему важна. Как уж им — военным, этого не знать. У них ведь на счету каждая минута, неожиданно могут вызвать в боевую точку, могут отправить далеко, разделить их и высока вероятность, что двое влюбленных не увидят друг друга снова. Это пугало, но Хината был уверен, что они с Бокуто справятся. Оба обязательно выживут, прорвутся через огонь и воду, разгоряченный воздух и тысячи пуль, лишь бы почувствовать родное дыхание и хотя бы просто коснуться кожи. А еще Хината понимает, что Бокуто разлюбить не получится, даже если он станет таким же невыносимым как Куроо. В октябре погода обычно отвратительная. Ужасная. Хината ненавидит осень, это же с ним разделят и Атсуму. Потому что осенью дожди, ветра и куча непонятной тоски, которая накатывает с каждым днем. — Ну что же! — Бокуто подходит сзади, обнимает со спины и трется щекой о волосы, смотря на то, как в последний раз проверяют самолеты, прежде чем дать пилотам право на взлет. — Над головой небо — миллион на миллион! — Да. Это хорошо. — поникший Шое выворачивается из объятий Котаро, подходя ближе к своему самолету, ожидая знака от механиков. Бокуто смотрит на рыжего, вскидывает бровь, на долю секунды перебрасывается взглядом с Сакусой и отходит к своему крылатому другу, то и дело оборачиваясь на Шое. Небо действительно безоблачное, как и прогнозировала Яччан. Это было редкостью, особенно осенью. В их местности дожди день через день, постоянная облачность, а сегодня прям чисто-чисто, так и хочется резвиться под еще паляще-теплым солнцем. Котаро смотрит на Шое, всматривается в рыжие волосы, которые любит перебирать, пока никто из посторонних не видит. Разглядывает розовые губы, которые любит целовать, порой украдкой прижимаясь мимолетно, дразня этим Хинату. Смотрит в родные глаза, в которых любит искать яркие искорки счастья. И не видит там ничего. Пустые, серые. Бокуто не понимает, что происходит. Почему его Шое, такой же ярый любитель голубого неба, совсем равнодушен сейчас к полету, равнодушен к нему самому. Раньше Хината бы весело подпрыгнул, вопя что-то про безоблачные небеса и прекрасную видимость. Уже во время испытательного полета Шое медленный, осторожный, без лишних движений и выкрутасов. Сакуса летит рядом с ним, в то время как Бокуто и Атсуму рассекают небо где-то выше. Котаро не такой активный, постоянно дергающий ногой от нервов, витляющий как-то странно, словно совсем рассеянный. — Шо-чан, что тако-е-е-е, — ноется Атсуму, снижаясь и ровняясь к рыжему с другой стороны, потому что рядом с Киеми страшно. — почему вы с Боккуном сегодня такие растяпы, н-у-у-у… Неожиданно на том месте где пилотировал Хината — какого черта, появляется Сакуса. Черноволосый начинает отклоняться вправо, прямо на Атсуму, сдвигая его, чтобы тот улетел скорее подальше от их скромной прогулки в небе. — Нет, Оми! А ну кыш, хватит! Нетнетнет, Оми-кун, не нужно так близко, крыло, твою мать, мое крыло прямо тут! Все таки не выдерживая давления со стороны Сакусы, который явно желает ему смерти, Мия отлетает, а вслед за ним, почему-то, и сам Киеми. Шое остается один в радиусе километра, поглощенный какими-то своими мыслями. Неожиданное желание отпустить руки, просто рухнуть вниз и снова оказаться на земле, устойчиво стоя на своих ногах и уехать подальше от всего этого — накатывает с новой силой. Небо, его любимое небо, уже почему-то не кажется таким нужным и желанным, каким было раньше. Бокуто перепутал. В его глазах не пустота, а страх. Страх остаться без Котаро, страх не выжить, не вернуться однажды и навсегда остаться в небе. Шое раньше особо не переживал об этом, но время проходит и взгляды меняются, и Шое уже в тысячный раз думает о том, что не выдержит. Не сможет справиться с тем, если навсегда потеряет Бокуто, если поцелуи останутся холодным ветром на губах, касания превратятся в теплые отголоски прошлого. Хината не боялся боли, не боялся когда шел черный дым от крыльев, в момент, когда пули палили по серебристому металлу. Не боялся, когда смотрел на горящую землю, где кровь становилась для почвы водой, а кости превращались в ростки деревьев. Хината ничего не боялся, пока не понял — ему есть, что терять. Потерять любовь было не просто страшно. Сердце сжималось от боли, когда ночью он прижимался к Бокуто все сильнее, не отпускал до самого рассвета из своих рук. Размышления прерывает точка на радаре, что приближается к его самолету. Он смотрит боковым зрением направо — серебристый истребитель F-22 Raptor, самолет, название модели которого переводится как «хищная птица». А пилотирует его никто иной, как Бокуто Котаро — наверное, один из лучших пилотов человечества, по мнению самого Шое. Он подстраивается рядом, летит чуть сзади, словно боясь спугнуть. Бокуто нервно постукивает ногой, прикусывает себе язык и, почему-то, переживает. — Хей, ребятки, не хотите отключиться ненадолго? — говорит беловолосый своим товарищам, на что те отвечают согласием, а Атсуму зачем-то вопит, что мириться надо по-другому. Шое тактично продолжает молчать, изредка витляя самолетом, словно это поможет уйти от предстоящего разговора со своими прекраснейшим мужчиной. — Я что-то сделал? — у Котаро относительно стойкий голос, хотя он еле сдерживается, чтобы не войти в эмо-мод и остаться там навсегда. — Ты только скажи, что не так и я… — Ты не виноват. Прости. — перебивает Хината раньше, чем мужчина успевает закончить. — Есть кое-что… кое-что, о чем, наверное, нужно рассказать. — Слушаю. Шое молчит с минуту, нервно постукивая пальцами по штурвалу и думает, с чего именно ему начать. — Тецуро и Хитока поссорились очень сильно тем летом, ну, ты помнишь. — Хината начинает не уверенно, робко. Бокуто говорит утвердительное «да» и рыжеволосый продолжает. — Яччан хотела… она хотела все закончить между ними, знаешь типа когда ты летишь-летишь, а прямиком в тебя ракета от русских. Ну… навсегда, понимаешь? — О да, русские те еще ребята. У них нет коронного, первый и сразу похоронный. — казалось бы, Котаро отвечает совсем не в тему, но Шое прекрасно знает, что он все понял. — Но она все равно боялась, что все закончится. Боялась собственного же решения. — Такое решение трудно принять. — бурчит Бокуто, обгоняя Шое и улетая вперед. Рыжеволосый не отступает, прибавляя скорости и следуя за летчиком. Но в голове сейчас вовсе не рассекающие воздух крылья. — Я тоже боюсь. Боюсь, что однажды просто не смогу увидеть тебя. — у Хинаты дрожит голос. Мужчина молчит, сбавляет скорость и старается сравняться с Хинатой. Бокуто сглатывает ком в горле, вдумываясь в слова своего парня. — Котаро, я хочу уйти из авиации. И сердце разбивается на миллионы осколков. — Что?!— Бокуто вскрикивает, переваривает услышанное, а потом добавляет шепотом. — Шое, что ты такое говоришь… — И я хочу, чтобы ты ушел со мной. — Вот прилетим обратно и я тебя зацелую так сильно, что перехочется. — а потом смеется. Защитная реакция на такие заявления у Бокуто, конечно, странная. — Я вообще-то абсолютно серьезно! Мгх, я так сильно не хочу тебя терять! — кричит Хината в микрофон, а у Совеня, кажется, прямо сейчас лопнут барабанные перепонки. — Шое, ты же прекрасно знаешь, — отвечает он совершенно спокойно, даже с какой-то игривостью в голосе. — много летаешь — лучше летаешь, лучше летаешь — дольше живешь. Хината резко уходит вверх, в который раз уже прикусывая нижнюю губу. Он знает, прекрасно знает, что они оба опытные пилоты, оба прошли войну, а кто-то даже и не одну, но это не значит, что есть гарантии о обязательном возвращении с боевой точки одного из них. Бокуто не спешит отставать, практически идут вровень и никто уступать не собирается. В конечном итоге Шое сдается, вновь уходя по прямой, изредка опуская истребитель ниже. — Когда мы только познакомились, я сразу запомнил твою улыбку. — начинает Бокуто, видимо вспоминая те годы, когда Шое был новичком на базе, юрким малым с восхищенными глазами. — А потом меня отправили в Ирак. И я тоже… тоже боялся. Больше никогда не увидеть твою улыбку. Понимаешь, к чему я клоню? Я готов отдать жизнь за любимое дело, но так отчаянно старался выжить ради тебя. Нужно бояться не того, что один из нас может погибнуть, а того, что он может сдаться, даже не пытаясь сделать еще одного вздоха, пускай и через адскую боль, лишь бы увидеть другого. Они познакомились на базе, шесть лет назад, когда Хинату поставили к ним в команду, как лучшего выпускника из летно-военного училища США. Бокуто тогда увидел в мальчике самый настоящий, невообразимый потенциал, потому что впервые встретились они именно в небе, а после увидел прекрасную улыбку и пропал в ней навсегда. А потом его действительно отправили в Ирак, и почему-то не всю команду, а его одного. И он тогда тоже чертовски испугался. Действительно за долгое время испугался умереть. Он не плакал, когда прощался со всеми. Он плакал ночами ранее, рыдал, от того что любовь подкидывает ему такие подлянки. Впервые Котаро тогда по-настоящему влюбился. Влюбился и чуть было все не потерял в один миг, когда его самолет подбили и он рухнул горящим пламенем. Но вот он — живой, с целыми руками, ногами и все еще фантастически красивым лицом. По возвращению на военно-испытательную базу он сразу же обнял Шое, прижал к себе и не отпускал долго-долго. Атсуму обижался, что его не пускают в обнимашки, Сакуса радовался, что лезут не к нему, а Шое смущался и плакал. А потом они поцеловались под ночным небом, где сияют тысячи далеких звезд. По-началу обжимались в самых разных местах, пока никто не видит, целовались вечерами на взлетной полосе, гонялись друг за другом, как дети и были слишком сильно влюблены. Ну, а потом их увидел Тсуму в туалете. С того момента «свидания вдали от всех» практическм прекратились, потому что, во-первых, у Атсуму язык болтливый, а во-вторых, пронзительное «какого хуя» было слышно на всю базу. — Мы обязательно со всем справимся. Вместе. — говорит Бокуто и Шое хочет ему верить. — Обещаешь? — Обещаю. Шое на истребителе подлетает к Котаро поближе, что между концами крыльев остается мало места. Через стекло они смотрят в кабины друг друга, улыбаются. Шое думает над тем, что авиация, все-таки — призвание его жизни, и пока Бокуто рядом с ним, то он точно ее не покинет. Пускай все будут против них и один лишь только ветер навстречу, Хината помнит, важное-важное, о чем ему говорит Котаро каждый вечер, шепчет на ухо зимними вечерами, согревая в объятих. «Я люблю тебя» — навсегда принадлежит только ему одному. — Ах, Оми-кун, ты слышал это, ты слышал? Так трогательно! Если бы у Атсуму были мозги, то Шое определенно бы прямо сейчас пробил ему череп и выкинул их. Но их нет и Хината, к сожалению, совсем не похож на Халка, чтобы творить такое. Погода осенью не всегда отвратительная, а на душе тепло-тепло. Когда летчики уже вылезают из своих самолетов, чувствуя под ногами крепкую землю, Бокуто бежит к Хинате, обнимает сильно-сильно, целует в висок и молит, чтобы тот никуда не уходил. Шое постарается. Ради них обоих. Небо было их вторым домом, с белесыми, как снег, облаками, солнечными бликами, что отражаются от самолетов и тысячами ярких воспоминаний. Бокуто и Хината познакомились именно в небе, когда Котаро рассекал воздух, крутился вокруг своей оси, а рыжеволосый новенький кинул ему вызов, улетая после с победой в их небольшой соревновательной гонке. Совместные полеты были равносильны держаниям за руку, так же важны и дороги сердцу. Хината начал больше ценить то, что у него есть. Бокуто решил, что долго целоваться на людях — хорошая идея. А потом началась Третья Мировая Война. Косые взгляды солдат между собой, терзающие мысли ночами и постоянные сообщения о числе погибших. «Черные Шакалы» — команда летчиков с новейшими истребителями, которые должны изменить ход войны. Шое и Котаро пытались насладиться близостью, прочувствовать каждый миллиметр кожи, прежде чем их отправят на авианосец к Тихому океану. Жизнь подбрасывает разные испытания. Для кого-то они легкие, кому-то приходится по-настоящему тяжело. Бокуто знает, что они со всем справятся. Шое тоже. Дальше — пули, взрывы, смерти и трупы. У Хинаты замирает сердце, когда он прижимается спиной к теплой груди Бокуто и смотрит.

они видели, как горят небеса

На взлетной площадке уже стоят их самолеты, через несколько минут семь истребителей полетят в небо, летчики будут дорожить каждой прожитой секундой. Поступает сигнал о начале боевых действий. Котаро встает напротив Шое, протягивает свою руку напарнику, смотрит на него, а потом неуверенно притягивает к себе, вновь сжимая в объятиях. — Ну что… — Котаро отстраняется, переводит взгляд на горящий небесный рассвет. Шое знает, что они справятся. Хината любит небо. Любит рассекать воздух, прорываясь сквозь облака, сверкая ярким бликом над землей и заставляя других бояться. Но больше всего Шое нравится, когда Бокуто улыбался, пилотируя второй истребитель, проносясь совсем рядом в опасной близости. Любит, когда они стоят на взлетной площадке и уверенно произносят общее: — На взлет.