Head Over Boots For You

Лиса "Они... эээ... они действительно идут на это, не так ли?" Сказала Дженни с некоторой долей отвращения. Лиса оторвала взгляд от лассо, которое прикрепляла к луке своего седла. "В этом-то и смысл". Пять дней назад они выпустили в стадо трех быков и оставят их там еще на сорок дней, прежде чем снова изолировать на другой стороне ранчо. Предоставление им такого короткого периода для спаривания побудило быков выполнить работу как можно быстрее, но также гарантировало, что у них будет шанс спариться с каждой коровой в стаде. Разведение крупного рогатого скота было наукой, даже если большинство людей этого не понимали. "Но я имею в виду... вау". Дженни подошла к ограждению с широко раскрытыми глазами. "Я чувствую, что для этого должна быть подписка или что-то в этом роде. Не то чтобы мне это нравится, но я уверена, что кому-то нравится, понимаешь?" "Это отвратительно, Дженни". "Я знаю, я знаю", - Дженни замолчала. "И все же грустно, когда стадо коров проявляет больше активности, чем я". Лиса знала, что Дженни шутит, но все равно слегка ощетинилась. Она поковыряла кусок кожи, который угрожал оторваться от ее седла, того самого седла, которым она пользовалась по крайней мере последние десять лет. "Ради такого дела ты можешь поехать в город", - неопределенно сказала она. Она даже не была уверена, почему сказала это. "Ради секса?" Дженни спросила прямо. Иногда она могла быть невероятно прямолинейной. "Ты говоришь о борделе или о чем-то таком?" Лиса вздохнула, уже сожалея об этом разговоре. Ей не следовало ничего говорить. "Это не то, что я предлагала. Я думала о более традиционных методах, таких как встреча с кем-нибудь в баре". Дженни посмеялась над ней. "Без обид, но этот бар в Хантли выглядит для меня слишком схематично". Лиса почувствовала, как кусок кожи, который она теребила, оторвался от седла в ее пальцах, и она швырнула его в траву высотой по щиколотку. Однако ее рукам нужно было продолжать двигаться, поэтому она опустилась на колени и начала осматривать забор (хотя они осматривали его всего несколько дней назад). Ее беспокоило, что с этим не было ничего плохого, что она могла бы исправить. "Бар не так уж плох", - настаивала Лиса, хотя ей хотелось, чтобы эта тема уже была закрыта. Если Дженни чувствовала... Лиса не реализовалась на ранчо, поэтому, как её работодатель, ей нужно было помочь ей придумать решения, даже если она находила их неприятными. "Я знаю владельца. Снаружи это может показаться грубым, но внутри он поддерживает чистоту. И..." Лиса заколебалась, но продолжила ровным тоном. "Для тебя это было бы легко. Все, что тебе нужно было бы сделать, это войти. Я уверена, мужчины из кожи вон лезли бы, чтобы угостить тебя выпивкой". Лиса знала, что в городе было несколько хороших мужчин, но также было много титулованных дураков. Мужчины, которые выросли на фермах и ранчо и чувствовали, что знают все, даже если они не могли отличить Сенепола от Сэлерса. Затем Дженни опустилась на колени рядом с ней, и Лиса обнаружила, что еще усерднее пытается найти какой-нибудь изъян, который она могла бы исправить в заборе. Это не имело никакого отношения к тому, что волосы Дженни падали ей на плечо, или к тому, что джинсы, которые купила ей Лиса, идеально подчеркивали ее ноги, когда она вот так стояла на коленях. Лиса просто знала, что предпочла бы не говорить о том, что Дженни встречается с каким-то случайным мужчиной в городе. "Мужчины будут выстраиваться в очередь, да?" Дженни покачнулась. "Либо в этом городе не так много конкурентов, либо ты просто считаешь меня симпатичной". Лиса вздохнула, наконец сдавшись, и посмотрела на Дженни, но была встречена самой самодовольной улыбкой, которую она когда-либо видела. Она ударилась плечом о плечо Дженни и была счастлива увидеть, что та потеряла равновесие, пусть и ненадолго. "Не вникай в суть вещей, Дженни", - сказала она, стараясь, чтобы выражение ее лица было как можно более нейтральным. "Это была гипотетическая ситуация". "Верно". Дженни рассмеялась над ней, без злобы, и мгновение спустя задумалась. "Но это все равно не имеет значения. Я беру перерыв на некоторое время". "Делаешь перерыв?" Спросила Лиса с искренним любопытством. Они с Дженни раньше ни о чем подобном не говорили, и Лиса начинала понимать, как мало она знала о прошлом Дженни. "От секса", - призналась Дженни. "Я... немного сошла с ума после последнего разрыва. Много спала с кем попало. Не то чтобы в этом было что-то плохое, но я делала это как механизм преодоления. Оказывается, злость на своего бывшего - не лучшая причина, чтобы с кем-то спать". Лиса долго обдумывала эту информацию. "Приезд на ранчо тоже был механизмом преодоления?" "И да, и нет", - вздохнув, призналась Дженни. Она встала и прислонилась спиной к забору, отвернувшись от стада и глядя на пустые пастбища вокруг них. "Это, безусловно, сыграло свою роль, но было много причин ненадолго уехать. Тебе когда- нибудь просто хотелось сбежать? Отправляйся в длительный отпуск?" "Нет", - просто сказала Лиса, стоя рядом с Дженни. Ей действительно не нужен был отпуск. Она не брала его с тех пор, как они с отцом отправились в поездку на неделю, когда она была в старшей школе. Это было одно из ее любимых воспоминаний, но она думала, что это в основном из-за ее отца. "Мое место здесь. Если ты действительно где-то принадлежишь, ты не чувствуешь, что тебе нужно уезжать". Дженни надолго замолчала, обдумывая это. "А как насчет того, когда ты в стрессе или тебе нужно развеяться? Что ты делаешь?" Лиса пожала плечами под пристальным взглядом, не отрывая глаз от горизонта. "Я смотрю на закат. Или слушаю, как ветер шелестит в траве. Может быть, налью себе немного виски". "Виски, да? Я не удивлена". Дженни улыбнулась ей так, что Лиса почувствовала, как у нее горят уши. Но улыбка Дженни погасла, и Лисе показалось, что она не вообразила, как слегка сгорбились ее плечи. "Призрака из моего прошлого звали Кай", - решительно сказала Дженни. "А кем был твой?" Мысли Лисы лихорадочно соображали, пытаясь понять, как Дженни могла узнать о ней, какой маленький секрет она случайно раскрыла. "Что ты имеешь в виду, мой призрак?" "Да ладно тебе, Лиса". Дженни бросила на нее строгий взгляд. "В то время мой призрак встречался с другой девушкой, хотя мы договорились быть моногамными. Он уверял нас обеих, что мы для него единственные девушки... но потом я застала его с другой девушкой. Итак, мне интересно, какова твоя история горя? Ты с такой тоской смотришь на звезды, какой я никогда в жизни не видела". Лиса прислонилась к забору, внезапно засомневавшись, безопасно ли, в конце концов, говорить обо всем этом с Дженни. Конечно, Дженни была из города, и взгляды людей там, как правило, были более прогрессивными, чем в деревне, но что Лиса на самом деле знала о ней, кроме того, что она добровольно оставила все, чтобы работать на ее ранчо? Но когда Лиса посмотрела на нее, она не увидела фанатичку или жестокого манипулятора, который скрывал бы от нее ее секреты в маленьком городке, где сарафанное радио распространялось быстрее, чем любой новостной канал. Если Лиса и знала что-то о Дженни после того, как работала рядом с ней последние четыре месяца, так это то, что она не причинит ей вреда. Лиса решила все сразу. "Ее зовут Мина". Легкое поднятие бровей было единственным признаком удивления Дженни, за что Лиса была благодарна. Единственными людьми в городе, которые знали об этом, были Айрин и Венди, и Лиса хотела, чтобы так и оставалось. Лиса не отрывала взгляда от полей, хотя на самом деле ни на что не смотрела. "Мы с Миной знали друг друга всю нашу жизнь. Вместе ходили в школу. Встречалась, тайно, два года и пять месяцев". Лиса удержалась от того, чтобы вдаваться в подробности. Но было так освежающе иметь возможность поговорить о ней, рассказать правду о ней. "Но ей здесь было не место. Она всегда мечтала о внешнем мире, о том, чтобы добиться успеха в Нью-Йорке, путешествовать с рюкзаком по Европе, плавать с дельфинами, лазать по горам и исследовать храмы... Итак, она ушла". "Где она сейчас?" Тихо спросила Дженни. "Я не знаю", - призналась Лиса, слегка покачав головой. "Мина ушла через неделю после того, как мы закончили среднюю школу, и с тех пор не возвращалась. Она ни разу не позвонила и не написала по электронной почте. Но после нее никого не было". Дженни быстро повернулась к ней, широко раскрыв глаза. "Ты не ходила на свидания или... вообще ни с кем после окончания школы? Сколько это было, шесть лет назад?" "Семь", - сказала Лиса. "Она ушла семь лет назад". "Мне жаль", - сказала Дженни, хотя Лиса не знала, за что ей следует извиняться. "Должно быть, она была действительно особенной". "Она была для меня всем". Решительно сказала Лиса. В конце концов, это было давно, даже если боль так и не утихла полностью. "Но я уважаю ее решение уйти. Она не была бы здесь счастлива". Дженни кивнула, когда молчание затянулось, но ее брови нахмурились. "Извини, но... и ты не обязана отвечать на это, если не хочешь... но как ты можешь прожить семь лет, ни с кем не встречаясь или... не занимаясь сексом?" Лиса на самом деле не понимала своего замешательства. "Если я кого-то не люблю, тогда какой смысл быть сексуальной или романтичной с этим человеком? Но более того, зачем мне хотеть от них чего-то подобного?" "Наверное, потому, что это действительно чертовски приятно", - сказала Дженни, вздыхая и глядя на луга. "Но теоретически я это понимаю. И я думаю, что делаю тот же выбор, но по другим причинам. Мне просто нужно сосредоточиться на других вещах в моей жизни и не использовать секс как способ убежать от своих проблем. Понимаешь?" "В теории", - ответила Лиса, чувствуя, как на ее лице появляется легкая улыбка, несмотря на то, что ни одна из их тем не была особенно забавной. Но было приятно поделиться этим с Дженни. Она сделала над собой усилие и выслушала ее, и Лиса надеялась, что та сможет предложить такое же утешение Дженни, даже если Лиса тоже не совсем понимала, через что та проходит. Но, несмотря на все это, в ней росло мучительное чувство, что Лиса переоценила себя. Зачем ей рассказывать временному сотруднику о Мине? Не то чтобы они с Дженни были подругами... или кем-то еще, если уж на то пошло. "Нам нужно возвращаться", - объявила Лиса, оттолкнувшись от ограждения и взяв поводья своей лошади. Ей нужно было время, чтобы подумать об этом. И она вообще не могла думать, если Дженни смотрела на нее так, как она смотрела только что. "Я бы хотела просмотреть последние результаты взвешивания и посмотреть, готовы ли мы к продаже телят в октябре". Дженни выглядела так, словно собиралась что-то сказать, но в конце концов просто взяла поводья своей лошади и последовала за Лисой. Не в первый раз Лиса задумалась, не переступили ли они с Дженни черту. Посылка, игра и ночные ужины, мечта, а теперь и рассказ о Мине... Если и существовала какая-то грань, Лиса начинала думать, что пересекла ее несколько недель назад. Но если они ее пересекли, Лисе пришлось решить, волнует ли ее это.

***

Она этого не сделала. Или, по крайней мере, на это указывали улики. Потому что каждый раз, когда Лиса замечала черту и видела, что вот-вот переступит ее, она ничего не делала, чтобы остановить себя. Она, мастер самоконтроля, знающая, чего она хочет и как этого добиться, превратилась в импульсивную, легкомысленную сумасшедшую, которая с таким же успехом могла бы сделать татуировку carpe diem. Сейчас для них наступило лето, и длинные дни позволяли им дольше оставаться на пастбищах. Телята росли быстрее, чем Лиса когда-либо видела, благодаря количеству осадков выше среднего и постоянному вниманию Дженни к их здоровью. Но Лиса не могла не заметить, что она уделяла особое внимание одному теленку. "С ней что-то не так?" Спросила Лиса, наблюдая, как Дженни опускается на колени рядом с теленком, который был выше талии Дженни и достаточно силен, чтобы сбить ее с ног, если бы она захотела. Но, несмотря на то, насколько сильным становился теленок, Дженни просто почесала ее за ухом и издала то, что Лиса могла описать только как мурлыканье, характерное для крупного рогатого скота. "Настоящий вопрос в том, что с тобой не так, если ты думаешь, что с ней что-то не так? Она идеальна", - сказала Дженни, с любовью скривив лицо при виде теленка. "Посмотри на ее мех! Посмотри, какой он толстый!" "Дженни, у них у всех густой мех". Дженни бросила на нее взгляд, как на чокнутую. "Но ее шерсть особенно толстая. Это как самое мягкое одеяло, к которому я когда-либо прикасалась в своей жизни. И этот везучий панк все время в нем разгуливает". "Летом", - невозмутимо ответила Лиса. "Ей повезло". Но Дженни либо предпочла проигнорировать ее сарказм, либо не заметила его. "Я назвала ее Дейенерис", - объявила Дженни, явно гордясь собой. Лиса уставилась на нее, не веря своим ушам. Зачем кому-то называть теленка, которого через несколько месяцев будут продавать на говядину? "Дейенерис", - повторила Лиса про себя. Это звучало знакомо. "Это та, что с драконами?" Дженни слегка рассмеялась. "Да. Она всего лишь один из самых известных персонажей на телевидении". Она улыбнулась теленку и снова потерлась носом о ее ухо. "И хотя она, возможно, и не мать драконов, по крайней мере, она будет матерью крупного рогатого скота". Лиса нахмурилась. "Мы продаем ее через несколько месяцев. Ради еды". Дженни закрыла уши теленка руками. "Не слушай эту злобную старуху. Она не знает, что происходит". Лиса знала, что Дженни пожалеет, что дала имя теленку, как только они всех их продадут на откормочную площадку. Но у Лисы не хватило духу довести дело до конца, не тогда, когда этот теленок - этот глупый теленок, который выглядел точно так же, как все остальные, но Дженни все равно могла выделить его из всего стада меньше чем за секунду - доставил ей столько радости. Если бы этот теленок сделал Дженни счастливой, Лиса не стала бы с ней из-за этого спорить. Потому что, хотя Лиса и не сказала бы этого вслух, для нее было важно, чтобы Дженни была счастлива. И, может быть, она и преувеличивала, но она думала, что Дженни счастлива быть с ней на ранчо.

***

Зазвонил стационарный телефон. После того, как несколько лет назад Лиса установила интернет в домике, она пользовалась телефоном все реже и реже, до такой степени, что отвечать на телефонные звонки было непривычно. И вот, уже перевалило за закат, и Лиса была почти готова покончить с этим вечером после того, как провела весь день на пастбище с Дженни, но кто-то позвонил на ранчо. Лиса встала из-за стола в столовой, за которым пила чай и пересматривала свой бюджет на лето (он был ограниченным, но пока они не потеряли ни одного теленка, все должно быть в порядке), и прошла на кухню, чтобы взять трубку. "Алло?" "Привет! Это Джису. Надеюсь, я выбрала правильный дом, иначе это действительно неловко. Дженни там?" Имя всплыло в памяти Лисы. "Джису... ты подруга Дженни". "Э-э, да. Лучшая подруга Дженни". Тон женщины каким-то образом стал одновременно более игривым и опасным. "А ты, должно быть, Лиса". Как бы ей ни было любопытно, с каким человеком дружит Дженни, Лисе показалось, что, возможно, будет лучше отложить этот разговор на потом (когда у нее будет больше информации о Джису, в частности). Она положила телефон на стол, но все еще могла слышать Джису на другой линии. "Ты здесь? Лиса? Я так много слышал о тебе..." Но Лиса уже выходила из кухни и обыскивала каюту в поисках Дженни. Не потребовалось много времени, чтобы обнаружить, что Дженни была в душе. "Дженни! Тебе звонит Джису", - прокричала Лиса через дверь достаточно громко, чтобы ее было слышно за шумом льющейся воды. "Боже мой, Джису!" И затем, слегка запаниковав: "Она ведь с тобой не разговаривала, не так ли?" Лиса услышала шум за дверью, и несколько мгновений спустя Дженни выбежала из ванной, одетая только в... Лиса отвела глаза, но слишком поздно, чтобы не видеть всего, чего не прикрывало полотенце, а этого было много. Она знала, что Дженни хорошо выглядит, судя по облегающим свитерам и рубашкам, которые она носила, но заметить малейший намек на что-то сквозь свитер и увидеть, как оно практически вырывается из-под полотенца, - это две совершенно разные вещи. К счастью, Дженни так спешила добраться до телефона, что не подняла глаз и не увидела пылающие щеки Лисы, или то, как ее ноги мгновенно превратились в желе, или то, как она практически побежала в свою комнату и почти захлопнула за собой дверь. Поскольку ее комната выходила на кухню, а Дженни говорила гораздо громче, чем необходимо, Лисе было нетрудно подслушать разговор. "Джису! Что происходит? Я думала, ты позвонишь мне только в случае крайней необходимости —" Дженни, должно быть, была прервана, так как некоторое время хранила молчание. "Нет, у меня еще не было возможности проверить. Нас не было весь день. Что происходит?" Дженни долго молчала, до такой степени, что Лиса почти задавалась вопросом, повесила ли она трубку на Джису или наоборот. "Хорошо, да, я позвоню ей завтра. Утром я еду в город. Слушай, мне жаль, что моя мама вот так набросилась на тебя. Несправедливо, что она взялась за твое дело из-за того, что я не сказала ей, куда направляюсь. Я разберусь с ней, хорошо?" Долгая пауза. "Да, извини, здесь было так много работы. Но я на самом деле довольно хороша во всей этой истории с ранчо. Джису... Джису. Прекрати смеяться". Лиса могла представить улыбку Дженни, когда она это говорила. Какие бы проблемы ни происходили с ее мамой, казалось, Дженни все еще хотела быть на ранчо. Это были хорошие новости. Для бизнеса, конечно. Дженни так сильно смеялась, что Лиса сама не смогла сдержать улыбку. "Отвали, Джису. О, я наконец-то назвала своего любимого теленка... Дейенерис. ДА... Я знаю! Она будет такой крутой. Но пока она просто очаровательный комочек меха. Я пришлю тебе несколько фотографий, которые сделала сегодня". Лиса поняла, что это смешно, что она сидит на своей кровати, приложив ухо к щели в двери, слушая разговор своей сотрудницы с ее лучшей подругой дома. Но ей не могло не понравиться слушать о том, что Дженни считала самыми яркими моментами своего пребывания на ранчо. Того факта, что у нее даже были любимые занятия, было достаточно, чтобы успокоить Лису. "Да", - сказала Дженни спокойным голосом. "Я знаю, что говорила о ней раньше, но она больше не такая". Это действительно привлекло внимание Лисы. Она встала со своей кровати и встала у стены возле двери, убеждая себя, что ситуация не такая отчаянная, как кажется. "Нет, мы провели много времени вместе за последние несколько месяцев. Сначала она много занималась моим делом, но теперь она немного забавная. И... действительно увлечена своим ранчо. Я никогда не видела, чтобы кто-то так сильно о чем-то заботился". Это был достойный обзор. Лису никогда раньше не хвалили за ее хорошее настроение, но ей доставило некоторое удовлетворение то, что Дженни считала ее забавной. Дженни снова заговорила минуту спустя. "Боже, нет. Я приехала сюда, чтобы сбежать от всего этого, ты это знаешь. Это просто... знаешь, если мне придется провести с кем-то весь день, я могу не ненавидеть его до глубины души". Еще одна пауза, затем Дженни рассмеялась. "Это случится, когда ад замерзнет. Не волнуйся, я избавлю тебя от допросов своей мамы. Ладно, повеселись на вечеринке сегодня вечером. Ладно, я тоже тебя люблю. Пока". Лиза нахмурилась. Она не знала, что Дженни держала свою работу на ранчо в секрете от матери. Это казалось грязным и могло привести только к неприятностям в будущем. Она сосчитала до десяти, прежде чем выйти из своей комнаты, твердо держа глаза выше уровня плеч, когда садилась напротив Дженни за обеденный стол. Она так пристально не смотрела на ее грудь, что могла поклясться, что видит ее еще отчетливее. Дженни удивленно посмотрела на нее. "О. Я думала, ты вышла на улицу". "Так твоя мама не знает, что ты здесь?" Спросила Лиса, держа чашку чая в руках и стараясь дышать спокойно. Дженни поморщилась, ее плечи поникли. "Значит, ты действительно слышала все, что я сказала". Лиса ничего не могла с собой поделать. "Ты еще сказала, что я забавная", - сказала она без эмоций. Дженни закатила глаза, но это не скрыло ее легкой улыбки. "Послушай, ты уже знаешь, что я хотела ненадолго отвлечься от кое-каких домашних дел, и моя мама была частью этого". Но Лиса выпрямила спину и пригвоздила ее взглядом. Она знала, насколько эффективным это может быть. "Мне нужно знать, есть ли у моих сотрудников проблемы, которые могут повлиять на их работу". Дженни выглядела так, словно собиралась возразить, но в конце концов просто вздохнула. "У тебя есть что-нибудь покрепче чая?" И вот так Дженни начала рассказывать ей о своей матери за виски (к счастью, после того, как вернулась в свою комнату и переоделась в настоящую одежду). Это было любимое виски Лисы - она покупала эту марку с тех пор, как ей исполнился 21. Айрин всегда говорила, что у него ужасный вкус, но это просто означало, что для Лисы было больше. Сидя за кухонным столом, Дженни описала свою мать как контролирующую и манипулирующую, заставляющую ее использовать свою степень в области биомедицины для получения степени доктора медицины, как это сделала она. Но когда Дженни проявила больше интереса к животным, чем к людям, и решила вместо этого последовать этой страсти, Дженни так и не узнала, почему ее мама считала это ошибкой. Что еще более важно, по крайней мере, на короткий срок, ее мать лишила ее финансовых средств, когда Дженни начала посещать больше факультативных ветеринарных курсов. Это была еще одна причина, по которой ей пришлось уйти: чтобы прочистить мозги, спастись от маминого деспотизма и заработать немного денег. В какой-то момент они вышли на улицу к качелям на веранде, наполнив стаканы виски. Было поздно, и Лиса знала, что обычно она ложилась спать час назад, но это было слишком важно, чтобы упускать из виду. Она могла потерять немного сна, убедившись, что с Дженни все в порядке. Потому что именно так поступали работодатели: заботились о своих сотрудниках. "Честно говоря, я хотела бы быть больше похожей на тебя", - сказала Дженни, нарушая тишину, отчего тонкие волоски на руках и затылке Лисы встали дыбом. "Что ты имеешь в виду?" Спросила Лиса, пытаясь скрыть свое потрясение. С чего бы Дженни хотеть быть такой? Хотя Лиса до сих пор мало что знала о ней, она знала, что Дженни окончила колледж и у нее были средства начать свою жизнь и попробовать что-то новое без промедления. Но Дженни только подняла брови, глядя на нее, как будто это должно быть очевидно. "Ты ведешь свой собственный бизнес, Лиса. У тебя есть дом. Ты владеешь чем-то подобным.. тысячи акров земли. Так много земли, что я даже толком не знаю, сколько". Дженни сделала большой глоток виски. "Если смотреть на вещи в перспективе, у меня долг более 20 000 долларов, и у меня нет ничего, кроме моей машины и дерьмового ноутбука". Лиса бросила на нее косой взгляд. "И у твоей машины спустило колесо". Дженни зарычала и, схватив одну из подушек со своего сиденья, в упор швырнула ее в Лису. Лиса отбила ее рукой, отправив в полет позади себя на крыльцо. Дженни просто уставилась на нее, хотя Лиса могла сказать, что в ее взгляде не было огня. "Я пытаюсь сказать тебе, что восхищаюсь тобой, Лиса! Научись принимать комплименты. Господи". "В последнее время у меня мало практики", - сказала Лиса, смущенно поджимая плечами. Дженни хмыкнула. "В это трудно поверить". Лисе потребовалось мгновение, чтобы осознать скрытую лесть. Но как бы сильно Лисе ни хотелось узнать, что Дженни имела в виду, она подумала, что должен быть предел их несколько подвыпившей беседе на крыльце. Обсуждать предполагаемую привлекательность Лисы с ее сотрудником было запрещено. Очевидно. Но почему Дженни вообще сказала что-то подобное? Какой в этом был смысл? Между ними воцарилась тишина. За ними, в полях, оживали насекомые, наполняя свежий ночной воздух своим стрекотанием. В конце концов, Лиса прочистила горло. "Ты должна знать, что ты не такая неудачница, какой себя считаешь". Дженни рассмеялась, но без юмора. Она залпом допила остатки виски. "Ты действительно веселая". "Нет, я серьезно, Дженни", - сказала Лиса, поворачиваясь к ней на качелях. Даже в темноте она могла видеть, как искривились губы Дженни. "У тебя есть свобода идти, куда ты хочешь, и делать все, что ты хочешь. Ты была достаточно сильной, чтобы оставить позади всех, кого ты знала, и прийти сюда. Ты строишь жизнь для себя, ту, которую хочешь, а не ту, которую выбрали для тебя твои родители". Лиса остановила себя. Она поняла, что Дженни пристально смотрит на нее, и задалась вопросом, не сказала Лиса слишком много. Возможно, это был просто звездный свет, но ей показалось, что Дженни выглядела бледнее обычного. Но, в конце концов, Дженни выдохнула и слегка улыбнулась ей. "Я думаю, это хорошо время от времени делать шаг назад и смотреть на все хорошее". "Но не слишком часто", - сказала Лиса с притворной серьезностью. "Я не хочу, чтобы мы становились слишком самоуверенными". "Слишком поздно для некоторых из нас..." - пробормотала Дженни себе под нос, прежде чем расплылась в улыбке, когда Лиса уставилась на нее. Но Лиса была быстра. Она схватила подушку, которую Дженни бросила в нее ранее, и швырнула ее обратно. Она попала Дженни прямо в грудь, и Дженни расхохоталась. И Лиса поймала себя на том, что смеется вместе с ней.

***

Случилась катастрофа. Или, по крайней мере, Дженни хотела, чтобы она в это поверила. Дейенерис пропала. Лиса пыталась игнорировать трепет в животе, когда увидела, как нелепо взволнована Дженни. "Просто притормози, Дженни. Откуда ты знаешь, что она пропала?" "Я трижды пересчитала стадо". Дженни обыскивала скот в их загоне. "Ее здесь нет. Ее мама плакала весь день". Лиса проигнорировала тот факт, что скот не плачет. Но, помимо паники Дженни, была еще одна причина для беспокойства: ранчо не могло позволить себе потерять теленка прямо сейчас. "Позволь мне сосчитать их еще раз, а потом мы решим, что делать". Когда Лиса вошла на пастбище и стала пересчитывать скот одного за другим, Дженни осталась за забором и практически грызла свой кулак. Лисе нужно было иметь возможность сказать ей, что все в порядке, что она просто устала и неправильно рассчитала те моменты раньше, но Лиса подошла к концу стада и вздохнула. Там действительно не хватало одного. Лиса гордилась своим каменным выражением лица, но, очевидно, оно было недостаточно каменным, чтобы обмануть Дженни. Она держала руку перед лицом, и Лиса никогда не видела ее более взволнованной, даже во время первого отела Дженни... и первым теленком, которому она помогла родиться, была Дейенерис. "Лиса, мы должны найти ее". Между бровями Дженни появилась морщинка, и Лисе захотелось, чтобы она исчезла. "Мы должны идти прямо сейчас, мы должны..." Снова стоя перед Дженни, Лиса подавила голос, который предупреждал ее о пересечении границ, когда она положила руки на плечи Дженни. Они слегка дрожали. "Мы собираемся найти ее, Дженни. Но сначала нам нужны припасы". "Но она должна быть близко", - настаивала Дженни, волнение волнами исходило от нее. "Мы пересчитали их вчера, и она все еще была здесь. Если мы начнем сейчас —" "Нет, Дженни". Лиса сжала плечи Дженни, и это, казалось, успокоило ее. Дженни внезапно очень пристально посмотрела ей в глаза, и Лисе пришлось побороть желание отступить... или подойти ближе. "Нам понадобится дополнительная еда, вода, кров и медикаменты, если она ранена. Мы не можем торопиться с этим". Дженни кивнула, успокаиваясь. Она сделала глубокий вдох и выдохнула. "Хорошо. Но если ты думаешь, что мы отводим лошадей обратно в сарай, то ты ошибаешься". И, конечно же, они вприпрыжку добрались до хижины, загрузили достаточно припасов, чтобы им было достаточно комфортно в течение нескольких дней, и вприпрыжку вернулись на пастбища, окружающие остальное стадо. Даже Лисе было больно после этого, несмотря на ее многолетний опыт в седле. Она не могла представить, как сильно Дженни, должно быть, больно, но Дженни не сказала ни слова, и, если уж на то пошло, с течением времени она скакала все быстрее. Но после бесконечного дня поисков, звонков и катания вверх по одному холму и вниз по другому, Лиса привела свою лошадь к группе деревьев на берегу ручья. "Дженни, нам нужно остановиться", - сказала Лиса, спешиваясь. "Нет смысла искать, если мы ничего не видим". Дженни открыла рот, словно собираясь возразить, но в конце концов кивнула и мгновение спустя присоединилась к Лисе на земле. Тени удлинялись, погружая луга в сумерки, которые быстро уносили дневную жару. Лиса натянула фланель, надеясь, что этого будет достаточно. Дженни тоже надела свою куртку, ту, которую Лиса купила ей пару месяцев назад. Она по-прежнему испытывала удовлетворение всякий раз, когда видела Дженни в чем-то, что купила ей сама (что происходило большую часть времени, учитывая, насколько непрактичным был гардероб Дженни). Они разбили свой лагерь в тишине: Лиса натягивала брезент между деревьями, а Дженни набирала воду из ручья. Через несколько минут Лиса разложила их спальные мешки на одеяле под брезентом, а Дженни развела костер из веток, которые валялись на земле. Лиса была ошеломлена тем, как легко и быстро Дженни развела огонь, но, учитывая многочисленные навыки Дженни, возможно, ей не стоило этого делать. "У тебя это неплохо получается", - сказала Лиса, указывая на огонь, который потрескивал в сумерках. Мир погрузился в серые тона, за исключением чистой яркости их огня. "Меня научил мой папа", - сказала Дженни, глядя на пламя, ровным и отстраненным голосом. "Иногда он брал меня с собой в походы. Я ненавидела это". Это был первый раз, когда Дженни упомянула своего отца. У Лисы были подозрения, но она все равно спросила. "Что с ним случилось?" "Несчастный случай на стройке". Голос Дженни оставался бесстрастным, но Лисе показалось, что ее глаза заблестели в свете пожара. "Он был ведущим инженером на новом небоскребе. Он подумал, что одна из балок установлена неправильно и может быть небезопасной... и он был прав. Он эвакуировал стройплощадку и проверял, чтобы убедиться, что внутри никого нет... и все здание рухнуло на него". Лиса оторвала взгляд от Дженни и уставилась в пламя. Это был такой личный момент, такой грубый, что наблюдать за ней, когда она делилась этим, казалось вторжением. "Это было очень храбро с его стороны. Должно быть, он спас много жизней". Но Дженни только поджала губы и пошарила палкой в костре. "После этого моя мама стала еще более одержима своей практикой. Я ее почти не видела. И после этого мы больше никогда не ходили в походы". Но огонь продолжал гореть, потрескивать и согревал их, когда ночь остывала. Лиса не знала, что сказать, и нужно ли ей что-то говорить, но она не могла позволить Дженни почувствовать, что она одна. "Может, он и ушел, но его огонь все еще согревает тебя", - пробормотала она в ночь. На них снова опустилась тишина, но Дженни подбросила полено в огонь, отчего он стал еще больше и ярче. Они долго слушали жужжание насекомых и ветер, шелестящий листьями на деревьях, и Лиса почувствовала, как ее усталые мышцы расслабляются при мысли о сне. Но, наконец, когда Лиса собиралась снова лечь в свой спальный мешок и как можно лучше выспаться ночью на холодной земле, Дженни прочистила горло. "Что случилось с твоей семьей, Лиса?" Было слишком много всего, чтобы заниматься этим так поздно ночью. Она подумала о том, чтобы просто пожелать ей спокойной ночи и оставить этот вопрос навсегда. В конце концов, она не была обязана Дженни рассказывать свою историю. Но опять же, Лиса тоже не была обязана ей искать ее любимого теленка всю ночь. Если бы не Дженни, Лиса вернулась бы той же ночью и возобновила поиски утром. И все же, они были здесь. Но если и было подходящее время рассказать свою историю, Лиса предположила, что это должна была быть ночь, подобная этой, в окружении миль и миль пустынных лугов, когда свет костра согревал их лица. Секреты казались менее серьезными, когда ими делились в темноте. Итак, Лиса плотнее закуталась во фланель и все рассказала Дженни. Как ее мать унаследовала ранчо от своей семьи. Как ее отец приезжал сюда работать летом, когда учился в старших классах. Как однажды он попросил ее выйти за него замуж в поле. Как они сами построили хижину, увеличили поголовье с двадцати голов до более чем ста, и так случилось, что по пути у них родилась дочь. А потом Лиса рассказала ей, как все это закончилось: в автокатастрофе, такой жестокой и бессмысленной, что все в сообществе были в шоке. Как объединился город, обеспечивший Лису достаточным количеством еды, товаров и припасов, чтобы хватило ей буквально на годы, но никто не мог вернуть ей двух людей, которых она хотела больше всего. Вот так 17-летняя Лиса унаследовала ранчо. Это было последнее, что у нее осталось от родителей, и причина, по которой мысль о еще одной суровой зиме, которая могла бы заставитт ее продать ранчо, была такой ужасающей. Когда между ними воцарилась тишина, а костер догорал, Лиса смотрела, как половинка луны совершает свое медленное путешествие по небу. Ночь была прохладной, но Лисе стало теплее, когда Дженни придвинулась к ней. Они не прикасались друг к другу, но это было напоминанием о том, что она была не одна. Голос Дженни, низкий и мягкий, пробился сквозь потрескивание огня. "Я думаю, они бы гордились тобой". Лиса не ответила. На самом деле не могла. Ее родители гордились бы ею, что бы ни случилось с ранчо. Но Лиса не смогла бы жить в мире с собой, если бы ей пришлось его продать. Она почтила бы их память, чего бы это ни стоило. Когда они, наконец, застегнули свои спальные мешки, Лиа, казалось, часами смотрела на звезды, ее разум погрузился в воспоминания, которые всплыли на поверхность той ночью. Но ощущение этой боли означало, что ее любовь к родителям все еще жива. Боль была небольшой ценой за знание того, что она никогда не забудет, как много они для нее значили. Глубокой ночью Лиса услышала, как Дженни пошевелилась рядом с ней и протяжно вздохнула. Казалось, ей нужно было справиться со своей собственной болью. На следующий день солнце палило так сильно, что они вспотели в седле. Им приходилось регулярно возвращаться к ручью, чтобы наполнить свои бутылки водой, что Дженни нервировало из-за того, что они теряли время. Когда до рассвета оставалось всего пару часов, Дженни издала взволнованный крик. "Дэни!" Она галопом помчалась вниз по холму к тому месту, где теленок запутался своей шерстью в заборе из колючей проволоки. Несмотря на то, что Лиса была измотана, яркая улыбка Дженни сделала все стоящим. Когда им удалось ее освободить, Дженни упала на землю и крепко обняла Дейенерис, по ее лицу текли слезы. И Лиса подумала, что, если бы теленок был способен обниматься, Дейенерис обняла бы Дженни в ответ, зарывшись своей пушистой головой в грудь Дженни и взволнованно позвав. Лиса знала, что это плохая идея. Этих телят выращивали для производства говядины. Их, включая Дейенерис, продадут и зарежут всего через несколько месяцев. И все же, видя чистую радость на лице Дженни, и черт бы ее побрал, если она не думала, что это была радость на лице Дейенерис... Лиса не могла критиковать Дженни за то, что она так глубоко заботится о ней, даже если знала о ее судьбе. Наблюдая за воссоединением Дженни и Дейенерис, и за тем, какой широкой и свободной была улыбка Дженни, ее буйный смех, ее непоколебимая преданность, ее дух неудержимый, Лиса кое-что поняла. Ты действительно не можешь выбирать, в кого влюбиться.