Ликвидация: Поцелуй Вендиго

Потянулись дни. За эти дни Виталий полностью смирился со своим положением. Он втянулся в новую жизнь довольно быстро. Днем под началом Роджера он пропадал в лесах, учась охоте. Благо инстинкты зверя, которые с каждым днем пробуждались все сильнее и сильнее, помогали ему выслеживать зверей, а физическая сила позволяла вступать в открытое противостояние даже с медведем. Виталию выковали кинжал с древними письменами на клинке, и этот кинжал стал его верным другом в сражениях со зверьми. Благодаря своим новым навыкам юноша обеспечивал свой клан различным мясом, за что дикари были благодарны ему. Если Кречетов не учился охоте, то пропадал в библиотеке, что находилась в глубине катакомб. Как оказалось, библиотека была построена партизанами во время немецкой оккупации, и здесь было немало книг о черной магии и вендиго. Мужчина жадно читал их, практиковал заклинания, что находил в них и все сильнее погружался в Темную магию, которая пленяла его вседозволенностью и свободой. Но Кречетов поклялся, что не будет применять черную магию без особой надобности. Ведь именно из-за черной магии Волдеморт и стал одержимым психопатом. А такой участи Виталий не хотел. По ночам он весело танцевал у костра со своими подданными, славя богов Вендиго и пожирая звериное мясо. Кречетов с нетерпением ждал полнолуния, чтобы окончательно войти в роль правителя вендиго и попробовать себя в роли людоеда… Спал он в отдельной комнате, которую наколдовал для себя. Не забыл он и о других. Если до его прихода катакомбы напоминали пещеры первобытных времен, то благодаря его магии, у каждой семьи вендиго была своя уютная комнатка со всеми благами цивилизации. Дикари, не привыкшие к такому, буквально почитали Виталия как бога… И тем самым тешили его самолюбие. Однако было одно обстоятельство, которое расстраивало молодого короля: невозможность быть с семьей. По ночам он мог долго лежать без сна в своей комнате и рассматривать фотографии Анастейши и детей в телефоне. И тогда он позволял себе плакать, и тогда он позволял себе сожалеть о том, кем стал. Примут ли они его таким??? Поймут ли??? Кречетов надеялся, что да… Иначе он не переживет этого, просто не переживет…

***

Так незаметно за учебой, обустраиванием быта и охотами наступило полнолуние. Весь тот день вендиго украшали обеденный зал и алтарь, на котором должна была пролиться кровь первой жертвы их короля… Ночью пиршественный зал наполнился вендиго от мала до велика… Были разведены костры, а в стенах горели факелы. Все с замиранием сердца ждали Кречетова. Он вошел в зал в сопровождении Штехеля и Роджера. Серые глаза горели безумием и предвкушением… Вендиго поклонились ему, и по указанию Роджера на алтарь был положен упитанный подросток. Они откармливали его почти месяц, начиная с той самой схватки у памятника Решелье. Виталий шагнул к алтарю, ощущая, как неведомый голод охватывал каждую клеточку его тела. Он голодно облизнулся, глядя на то, как его слуги солят и перчят. Первая жертва вполне устраивала короля Вендиго. — Штехель, — сладким голосом произнес Кречетов, глядя на слугу. — Подай мне кинжал. Яков, который все еще оставался человеком и который был у вендиго в почете, с поклоном подал Кречетову кинжал. Тот встал над жертвой и, занеся кинжал над мальчишкой, издал дикий ликующий победный клич и вонзил кинжал в грудь жертвы. Дикари радостно закричали, видя это, и начали танцевать. Сам Виталий Егорович жадно принялся пожирать человечину. Мясо оказалось нежным и сладковатым, как и говорилось в легендах. Рыча как зверь Кречетов ощущал невероятное удовольствие и свободу, что щекотала его тело. Превращение завершилось, и Король Вендиго улыбался своим подданным окровавленным ртом. Той ночью было убито много людей в честь коронации Кречетова. Он был безумно счастлив, пожирая детей и молодёжь. Роджер Даскомб, что помогал ему адаптироваться к жизни людоеда, был назначен главой охотников. Свой новый титул Роджер принял с достоинством и радостью. После пиршества Виталий вместе со всеми весело танцевал на человеческих костях. Довольный и сытый он пришел в свою комнату и уснул на постели, поглаживая свой живот с кровожадной улыбкой на тонких губах.

***

Следующим утром Кречетов призвал в свою комнату Штехеля. Мужчина пришел к нему с легким страхом. Он видел то, кем стал его воспитанник и ему было не по себе… — Штехель, я жизнью тебе обязан, — Мягко и вкрадчиво начал Кречетов, сидя на постели. — Ну что вы… — Дворецкий слегка смутился. Он не ожидал благодарности от свирепого главы вендиго. — Я просто выполнял долг. — Это не так… Если бы не ты… я бы умер, — Честно признался Кречетов. — Спасибо, что спас меня. И… я хочу тебе кое-что подарить… Виталий раскрыл ладонь, и на ней появилась тонкая изящная серебристая брошь, украшенная алмазами и сапфирами. — Я не могу это принять, — Дворецкий смутился. — Слишком дорогое украшение… — Можешь и примешь. Ты говорил, что у твоей сестры болеет сын. Продашь украшение, и вырученные деньги отдашь ей, — Мягко произнес Кречетов. — Я не… — Штехель сделал шаг назад. Тогда Кречетов наколдовал небольшой ларец, уложил в него брошь и изящно встав, мягко вручил его в руки Якова. — Моя благодарность и мое покровительство тебе обеспечены до конца жизни. В этих катакомбах никто не смеет рычать на тебя. Ты член моего клана, пусть пока и необращенный, — Виталий улыбнулся. — Или ты выберешь уйти? Ну после вчерашнего. — Нет, Господин, я никогда не предам вас, — Яков преклонил колени.

***

В то время как Виталий почти свыкся со своей новой жизнью, Ана безумно страдала по нему. В ее груди казалось зияла незаживающая рана. Ничто не могло ее радовать… Да, она заставляя себя улыбаться, заставляя работать, но по ночам… Она ревела в подушку, ей снились кошмары, в которых Виталия приносят в жертву рогатому королю… Девушка не знала, что ей делать… Друзья пытались как-то ее растормошить и привести в порядок внутреннее состояние, но выходило скверно. В конце концов, Махидевран не выдержала и буквально силой вытащила ее в спа салон «Эсклава», которым владела Елена. Платова быстро привела Ану в порядок: сделала ей пилинг и макияж, девушка расслабилась на маникюре и педикюре, а затем Елена, взяв в руки ножницы, подстригла волосы Стил под аккуратное каре. — Красиво, — кивнула подругам Анастейша. — Ну вот то тоже. Кстати, — Махидевран хитро улыбнулась. — Помнишь нашу традицию? Первые выходные декабря — выезд на нашу дачу в лесу? Стил, давай. Отказы не принимаем. Детей к Стилам, сама к нам. Вино, кино, домино… Снежки… Выезд в гости к Махидевран и Толе стал традицией после окончания универа. Тогда авроры и юристы собрались у Живчиков, чтобы обсудить их свадьбу… В следующий раз ребята собрались там же по поводу рождения Михримах, ну а потом это стало традицией… — Приеду. Но это будет грустное веселье, — Вздохнула Анастейша.

***

Однако вопреки ожиданиям Стил, вечер был веселым… Махидевран напекла эчпочмаков и хачапури, Платов, Чекан, Ида и Живчик варили глинтвейн, Нора, Лейла и Кейт сварили картошку и быстро настругали салаты… Было тепло и телу и душе… Ана активно помогала ребятам, смеялась, и ощущала, что горе и печаль отпускает ее сердце… И даже пение под гитару не испортило ей настроение. Хотя… Глядя на то, как Давид играет на гитаре, Стил невольно вспоминала предыдущий год. Когда с ними был Кречетов. В памяти ярко вспыхнуло его чувственное исполнение Ой у Гаю при Дунаю. Тихий, мягкий голос, бережное перебирание струн, взгляд полный нежности и некоей загадки… Блики огня, что играли на его прекрасном греческом профиле… Красота и певучесть украинского языка… Ана вздохнула и успокоилась… Поправив бирюзовое кольцо на пальце, Ана села у камина между Кейт и Еленой. Их она считала лучшими подругами, Кейт протянула ей бокал с глинтвейном. Ана салютовала ей бокалом и отпила из него.

***

— Думаешь, помогло? — Вечером к жене вошел Толя. Махидевран обернулась к нему и обняла. — Ана вроде улыбается. Поверить не могу… Тьма впилась когтями в Виталия… Да более доброго человека я не видела. И мы в лесу… На территории Вендиго… А если они нападут? — Заволновалась турчанка. — Маша, они не нападут… я уверен. С момента исчезновения Кречетова эти звери не нападали, что очень странно. Словно… да нет… нет… ну его нахуй… — Живчик сильнее сжал жену в объятьях. Страшные предчувствия терзали его… Он сильнее сжал талию Махидевран, которую безумно любил… Их отношения завязались на первом курсе. Строгая, консервативная турчанка, что ходила в черной парандже, сразу привлекла внимание балагура-юриста. Когда они сталкивались в коридорах, то посылали друг друга взглядами. Толя остроумно, но безобидно высмеивал Турцию и ее обычаи. Махидевран это в начале бесило, хотя позже она начала ценить эти шутки и улыбаться под паранджой. А затем… как-то раз у заочников и юристов был матч по квиддичу. Толя, который был ловцом в своей команде, ждал этого матча с нетерпением. Когда он увидел Махидевран в форме игрока по квиддичу без паранджи, то был сражен стрелой амура. После матча он позвал ее в «Сову», а потом дал ей свой номер. Как же он тосковал по ней, когда она уехала в Турцию после зимней сессии. И как радовался, когда она приехала весной. Он писал ей от руки развязные письма и передавал их через Елену. Рыжая краснела до кончиков ушей, таская такие письма, материлась, но помогала возлюбленным. В ответ Махидевран писала ему от руки сонеты Шекспира или стихи Омара Хайяма о любви. Однажды такое письмо случайно попало в руки Валиде Хафсы — куратора заочников. И чтобы та не прочла его, Виталий выкрал его, а Толя получил замечание и просьбу пересылать письма совой или электронкой. Живчик послушал своего старосту, и почтовые совы ждали Махидевран у универа почти каждый вечер… — Эй, — турчанка чмокнула его в губы. — Все будет хорошо. Пока мы есть друг у друга, ни один Рогатый король нас не разлучит.

***

— Маш, я убежал, — Живчик в теплом спортивном костюме. заглянул на кухню, где Махидевран готовила всем завтрак. — Ты надолго? — спросила девушка, варя кофе. — Час пробежки и вернусь. Не теряйте меня, — Мужчина чмокнул ее в щечку и убежал. Утренние пробежки были для Толи нормой. Бегать он начала еще в юности и старался соблюдать свой обычай в любую погоду. Зимний лес был прекрасен и похож на сказку: тихий, снежный, хранящий свои особые тайны… Толя вдохнул свежий морозный воздух и, улыбнувшись, побежал по тропинке, что вытоптали до него такие же любители бега. Он бежал, слушая в телефоне Никелбэк, наслаждался прекрасным утром и ни о чем не думал. Мужчина не заметил, как сошел с тропинки и углубился в лес… Когда до него дошло, что он сделал, Живчика охватила паника. Он огляделся и увидел, что лес стал темнее и гуще… Мужчина достал волшебную палочку и зажёг ее. Внезапно, словно по чьему-то злому умыслу, наступила ночь… Темная, непроглядная… Из-за туч вышла луна. — Какого хуя??? — выдохнул маг, крепче сжимая палочку. Неужели… Он попал на территорию вендиго? Внезапно за его спиной раздалось угрожающее рычание. Он обернулся и увидел огромного медведя, который двигался на него. Черный, лохматый с диким голодным взглядом. Толя понимал, что не успеет применить чары и защититься. Единственное о чем он мог сейчас думать: Махидевран и их дети… Неужели это конец? Неужели он больше их не увидит? Внезапно между ним и медведем возникла фигура высокого накаченного мужчины. Незнакомец был высок, атлетически сложен и было в нем что-то дикое и первобытное… В его руке возник факел, которым он отогнал медведя от Толи. Живчик с тревогой вглядывался в его спину. Было в нём что-то знакомое, не смотря на черный плащ, что укрывал его… Мужчина, что защищал Толю, ловко сунул факел в морду медведя, и тот взвыв от боли убежал. — Спасибо, — вымолвил Живчик, глядя в спину мужчине. — Правда спасибо, кем бы вы не были. Незнакомец обернулся к нему и поднял палочку. Произнеся сонное заклятье, он усыпил Живчика и хищно улыбнулся. Вербовка второго слуги началась…