Вам хоть кто-то из них нравится?

      Когда Мария приехала в Питер, ее единственной целью была реформа полиции. Но все превратилось в какой-то сюр. И нет, причина не в Разумовском и его играх с Громом и Волковым. Это как раз можно было принять за норму, хоть и весьма масштабную и с массой неприятных последствий.       Нет. Дело в другом.       В Москве у Марии таких проблем не было. Ее воспринимали или «мужиком в юбке» и позволяли себе грубые шутки на этот счет, или пытались ни во что не ставить, ведь «женщине не место в органах, найди себе мужа и роди детей». И это можно было пережить, заставив всех злопыхателей заткнуться теми или иными методами. Но все сводилось к одному — Марию не воспринимали, как женщину для каких-то романтических дел. Даже если к ней подкатывали, то это был скорее акт проверки или самоутверждения. Она ловко пресекала подобные попытки.       Марию устраивал ее брак с работой. Она давным-давно решила, что это то, что ей нужно, и не планировала ничего менять.       В Питере же, похоже, другой воздух, чем-то пропитанный, из-за чего у всех поехала крыша.       Ладно Федор Иванович, который попытался сосватать ей молодого лейтенанта. Он человек в возрасте, добрый, ему можно простить. Да и ненавязчиво было, вскользь. И, признаться, Дмитрий — не самый плохой кандидат. Хоть и молодой, наивный, но карьерно перспективный, симпатичный, сильный, ответственный. Он не отступил в момент опасности и пытался вдохновить остальных.       И тогда, когда Волков с Разумовским сбежали, а видимая опасность миновала, Дмитрий действительно пытался оказывать Марии знаки внимания. Неумело, но очень мило. Эти переглядки на суде Грома казались очаровательными и очень интригующими. Но вот что дальше? Все это были лишь чувства на фоне общего пережитого. Потом Мария собиралась вернуться в Москву, а место Дмитрия в Питере, так как здесь должен остаться хоть кто-то, на кого можно положиться.       Мария могла позволить себе короткий роман, расслабиться на время этих разборок с Хольтом и чинушами, которые искали крайнего, использовать ситуацию. Но устроит ли такой расклад Дмитрия? Не хотелось сначала использовать мальчика, а потом бросить.       Но если с Дмитрием можно было просто поговорить и расставить все точки, то внезапное признание в чувствах от Августа ван дер Хольта несколько обескуражило. Во время их деловых встреч до основной заварушки он откровенно флиртовал с ней, но забавы ради. Он пытался поставить ее в неловкое положение, она же делала вид, что это ее не трогает. И ведь действительно Марии было все равно, разве что все эти метафоры про искры, намеки про сексуальное напряжение и обнаженка скорее раздражали. Хольт показывал, что он хозяин положения, и его можно было понять.       А потом что-то пошло не так. Мария даже подумала, что Волков ему не только позвоночник повредил, но и мозги. Когда она навещала его в больнице, чтобы решить очередные вопросы с судом против «HOLT International», он в какой-то момент перевел разговор в совершенно другое русло. Он флиртовал, но не так, как раньше. Чуть изящнее, осторожнее. Он не давил, а наоборот подбирался медленно и уверенно. Можно было подумать, что таким образом он хочет расположить к себе, чтобы смягчить претензии или выведать что-то важное.       Но когда Мария сказала ему, что это не сработает, он принялся уверять ее, что его чувства совершенно не повлияют на решение конфликта между его компанией и администрацией города. И ведь да, его юристы действовали быстро, жестко, и был риск, что выбить что-то, кроме как обязательств по гарантиям, не получится. Тогда самые внимательные предложили Марии воспользоваться чувствами Хольта, но она сразу разъяснила, что подобным заниматься не собирается.       И слава всем богам, что приезжать в больницу ей больше не понадобилось, ведь терпеть комплименты, приглашения на свидания и попытки вручить очередной подарок она уже не могла.       Но все продолжилось, когда Хольта выписали. Тогда он стал шастать в полицейский участок, как к себе домой. Самоуверенный, пафосный и очень наглый. И выгнать его не получалось, так как он всегда находил повод. И ведь он не принимал отказа, хоть и держался некоторых границ.       Гром, которого суд обязал остаться в полиции и отрабатывать долг обществу, так как рук не хватало, а бумажной работы много, откровенно скучал, поэтому его все это забавляло. Он предложил Хольту выделить отдельный стол и запрячь его отчетами, раз ему здесь нравится. Тот его проигнорировал, а Федор Иванович мягко попросил заняться Игоря работой.       Майор, может, к работе вернулся, но по участку прокатилась волна сплетен. Мария делала вид, что ничего не замечает. Но когда Цветков тоже попытался к ней подкатить с формулировкой, что раз Дубину можно… Дальше он договорить не смог, согнувшись от прилетевшего хука в живот, а затем Зайцева с извинениями оттащила его в сторону. Мария даже по-другому на нее взглянула. Раньше она с Ксюшей не была знакома, так как та работала под прикрытием и «официально» считалась уволенной, но вот, вернулась.       Марии пришлось в достаточно резких формулировках объяснить всем, что если еще что-то подобное случится, всех причастных ждет выговор. После этого Дмитрий стал более сдержанным и старался не проявлять рядом с ней прежних эмоций. Было несколько грустно, но Мария подумала, что так даже лучше.       Хольт шастать не перестал. Даже порывался помочь кибер-отделу с теми дронами, которые уже удалось восстановить. И на него не действовал строгий тон Марии.       И все бы ничего, пережить одного явного поклонника, и одного затаившегося, еще можно было. Но вот чего Мария не ожидала, так это признания телохранителя Хольта. Она даже не сразу вспомнила, как его зовут. Да и большую часть времени он так спокойно держался, что его сложно было заметить, несмотря на внушительный вид. Отто Шрайбер на ломаном русском говорил о своих чувствах, называл ее Валькирией и приглашал улететь вместе с ним. Похоже, он собирался выложить все, как есть, а не осторожничать, как Дубин, и не обольщать, как Хольт. Что ж, это было смело, но неуместно.       Мария умела управлять людьми, знала, как ставить их на место и заставлять делать то, что ей нужно. Она мастерски манипулировала и решала сложные задачи. Но вот чего она не знала — так это то, как избавиться от назойливого внимания. Хольт не оставлял своих попыток. Отто только смотрел, но это действовало на нервы. А Дмитрий вновь проявлял знаки внимания, когда они вместе решали рабочие вопросы. И он словно хотел отгородить ее от иностранцев, защитить.       Федор Иванович отказался помогать, только посмеивался в усы и говорил, что ей нужно сделать выбор, тогда остальные отстанут. Но Мария не собиралась никого выбирать. Она хотела вернуться в Москву и забыть этот странный город с его ненормальным воздухом.       Благо, на этом поклонники закончились, или остальные решили не отсвечивать. А Цветков так вообще обходил ее стороной, боясь сурового взгляда Ксюши.       Ситуация превратилась в цирк. В участке чувствовалось напряжение, и никто не мог нормально работать. Они все ждали. Даже Гром, не желающий заполнять бумажки, вновь оказался самым продуктивным. А ведь он также наблюдал.       Когда Хольт вновь заявился, но в этот раз с букетом, Мария поняла, что нужно что-то делать. Она собрала волосы на затылке, сняла пиджак и закатала рукава рубашки. А затем велела всем проследовать в ее кабинет. Август довольно улыбался и пару раз удивленно посмотрел на спокойного Отто. Похоже, он не знал о чувствах телохранителя. Дмитрий был смущен и неуверенно посмотрел на Грома. А тот скрестил пальцы и пожелал удачи.       В кабинете было тихо. Они втроем сидели напротив Марии, которая стояла за своим столом и хмуро смотрела на каждого по очереди. Когда Хольт собрался открыть рот, она подняла руку, велев замолчать.       — Итак, господа, чего вы хотите?       — Разделить с вами мою империю, Мария, — первым ответил Хольт и пододвинул к ней букет, который все это время лежал перед ним.       Мария перевела взгляд на Отто.       — Жениться, родить и воспитывать детей, — сказал он.       Хольт закашлял, по его пальцам пробежали искры, а телохранитель невозмутимо протянул ему маску и предложил стакан воды. За всем этим действом они не услышали ответ Дмитрия. Впрочем, он был настолько смущен странностью ситуации, что не смог выдать ничего внятного. Марии было даже жалко его, ведь подобные вещи говорятся один на один.       — Отто! — возмутился Хольт.       — Молчать, — оборвала его Мария.       Она насладилась тишиной и тем, что никто не смел ей перечить, и продолжила.       — Господин Хольт. Когда-то в студенчестве я проходила практику проводником поезда. Я была просто отвратительным работником, не успевала жалобы выслушивать, так что того напряжения, которое может между нами возникнуть, будет недостаточно, чтобы вызвать даже одну искру.       Хольт несколько раз моргнул. Он явно не знал этот анекдот.       — Господин Шрайбер, я верую в других богов. И единственный путь, который мне светит — в Ирий к другим богатыршам. Нам не по пути. К тому же, вы проиграли Волкову, поэтому недостойны. И шансов больше не будет.       Мария посмотрела на Дмитрия, который старался скрыть смех и у него это почти получилось, если бы не дрожащие плечи.       — Лейтенант Дубин, вы же понимаете, что вам придется выбирать: или я, или карьера, потому что мне не нужен такой же трудоголик? При этом вы понимаете, что если вы откажетесь от службы по данной причине, я в вас разочаруюсь?       Дмитрий кивнул и улыбнулся.       — Вопросы?       Хольт все еще пытался понять ответ. Отто склонил голову, достойно принимая свою участь.       — Все предельно ясно, Мария Андреевна, — сказал Дмитрий и поднялся. — Прошу прощения, но меня ждет дело о мошенниках.       Он вышел из кабинета. Мария оглядела оставшихся и отправилась в комнату отдыха, чтобы заварить кофе.       — Вам хоть кто-то из них нравится? — насмешливо спросил Гром, прислонившись к стене.       Мария остановилась и смерила его взглядом. Майор даже ради приличия не скрывал своего наслаждения от ситуации. Мария хмыкнула и приблизилась к нему.       — Нравится, — протянула она и наклонила голову в бок.       Она медленно поправила ворот его осточертевшей куртки. Глаза Игоря забегали. Он попытался отодвинуться, но некуда было, закряхтел, открыл рот, чтобы что-то сказать, но Мария не позволила ему, продолжив свою мысль:       — Девушка твоя. — Сделала паузу, глядя на удивленное лицо Грома. — Береги ее, а не занимайся глупостями, иначе я заберу ее себе.       Мария похлопала Игоря по щеке и продолжила свой путь до комнаты отдыха. Там ее ждала Ксюша с планом, как сделать так, чтобы в тотализаторе, который тайно устроили в отделе, проиграли все, даже те, кто ставил против всех.       Определенно питерский воздух странно повлиял и на нее, ведь иначе бы она ничего такого не допустила. Сумасшедший город.