Гарри Поттер и Принцесса Слизерина

Дракия смотрела на поле для квиддича с Астрономической башни. Днем она приходила сюда не для занятий, а ради вида. Из-за которого даже она могла ненадолго забыть обо всем. Впрочем, не сегодня. Сегодня она стояла и опиралась на перила, пока ее белые волосы развевались по ветру, и смотрела в сторону квиддичного поля. Конечно, она почти ничего не видела. Но квиддич ее сейчас и не интересовал. Все, что ей было нужно увидеть — как ученики возвращаются в замок. Тогда будет пора возвращаться в больничное крыло. И, вероятно, не выходить до понедельника. Пока далеко-далеко, между шестнадцатью башнями над полем носились маленькие фигурки, Дракия думала про Исчезательный шкаф. Эксперименты обещали сдержанный успех. Похоже, она была права: шкаф и правда был когда-то заколдован и вобрал в себя заклинание помех. Снять его было нельзя — само заклинание давно развеялось, а помехи стали частью шкафа. Она починила сам шкаф и наложила на него Конфундус — достаточно мощный, чтобы магический предмет забыл о том, что его когда-то сломали. Но саму систему все равно требовалось «сбросить». Какое-то заклинание должно было снова «включить» шкаф и заставить его различать спокойное прохождение через шкаф от попытки взлома. Дракия такого заклинания не знала, а те, что знала, — не помогли. Возможно она бы и нашла подходящее, если бы усерднее занималась починкой шкафа. Теперь же она опасалась, что время ушло и оставшихся пары недель ей не хватит. Она вдруг заметила две фигурки, высоко поднимавшиеся над полем для квиддича, которые практически вертикально поднимались вверх. Что они делают? Дракия, не сумев побороть интерес ловца, развернула один телескоп и прильнула к нему. Пальцы быстро крутили знакомые рукоятки. Еще миг — картинка сфокусировалась. Это был Поттер. Как он оказался… неважно. Что он делает? Неужели снитч решил испытать ловцов на прочность? Разглядеть крохотный летающих шарик с такого расстояния даже в телескоп было невозможно. И вдруг она увидела, как Поттер отпускает метлу и начинает падать. Ей показалось, что ее собственное сердце ухнуло куда-то в знакомый подвал замка. Неужели что-то случилось? И вдруг Поттер призвал метлу и снова оседлал ее, прежде чем скрыться за одной из трибунных башен. Она потрясенно отступила от телескопа. Он сделал это… поймал снитч. Значит, Гриффиндор, скорее всего, снова выиграл Кубок. На этот раз под руководством Гарри Поттера. Ее рот чуть искривился в легкой улыбке. В этом году Поттер окончательно превратился в легенду. Прежняя Дракия наверняка бы обзавидовалась: Поттер был успешен, его в Хогвартсе знала каждая собака и многие уважали, некоторые даже боялись. Теперь, когда от смерти от рук Темного Лорда в собственном доме ее отделяло всего две недели, она поняла, как ошибалась. Поттер жил годами под таким же давлением. А может, даже и худшим. Опомнившись, Дракия побежала вниз. *** Оглушительное празднование затянулось до ночи. Гриффиндорцы бесновались так, что Гарри всерьез задумался, не укрепил ли Годрик Гриффиндор стены башни своего факультета магией как раз на такие случаи. Буйному духу торжества поддались все: от старшекурсников, которые вытаскивали запасы выпивки из закромов, до младшекурсников, которые просто кричали кричалки и приставали к членам команды. Кэти, Демельза и Джинни танцевали втроем в середине гостиной — хотя не столько танцевали, сколько прыгали как сумасшедшие, а к ним все лезли и лезли мальчишки. Ричи и Джимми по очереди устраивали армрестлинг со всеми желающими померяться силой с загонщиками, причем Ричи постоянно проигрывал, но от этого его почему-то только больше хвалили за меткость. Рон вместе со всеми орал «Уизли — наш король» и размахивал бутылкой сливочного пива. Гарри и сам был до одури рад. Поэтому позвал Добби и попросил домовых эльфов помочь им устроить пирушку — к вящему неудовольствию Гермионы, которая следующие пять минут бубнила ему в ухо про рабочие права эльфов, которые теперь будут вынуждены работать в вечер воскресенья. Рон, который разумно заметил, что эльфы и так вряд ли позволяли себе отдыхать, положа ноги на столы, только подлил масла в огонь. Братья Криви раздавали всем фотографии самых впечатляющих моментов матча. Лучше всего расходилась фотография с моментом, когда Гарри отпустил метлу и поймал снитч, а потом призвал метлу Манящими чарами. Гарри даже в какой-то момент поймал себя на том, что подписывает эти фотографии, используя почерк, которому его учил Локонс на втором курсе — нарочито небрежный, но аккуратный. После чего сам на себя разозлился и сказал, что больше ничего подписывать не будет, — но успел поймать Ромильду Вейн на том, что она лобызается с его фотографией в углу. В конце концов праздненство пришлось прекращать Макгонагалл, которая пришла в гостиную и потребовала «прекратить орать словно колония садовых гномов, даже если еще не пора расходиться по постелям». Однако по лицу ее было видно, что она очень довольна произошедшим и сам праздник разгонять не стала. — Гарри! — вдруг просветлело лицо Рона. — Что, если мы позовем всех в Выручай-Комнату? Попросим ее превратиться во что-то для праздников? — Рон, эту комнату основатели Хогвартса явно создали не для пустых развлечений, — с упреком сказала Гермиона. — Ну да, и поэтому она превращалась в туалет для Дамблдора и в место, где Винки могла проспаться, — отмахнулся Рон, подхватывая эклер со столика. — Да, это было им необходимо в тот момент… Гарри! Стоит ли показывать Выручай-Комнату всем подряд? — зашептала Гермиона. — Почему бы и нет? — задумчиво сказал Гарри. — В конце концов, создатели Хогвартса ее сделали для всех, разве не так? Возможно, если бы все знали про эту комнату, то и у Малфой не получилось бы целый год… делать там что-то, что явно было против школьных правил. На это у Гермионы возражений не нашлось. — Ребята! Ребята, — сказал Рон, не без труда залезая на спинку дивана, — мы знаем, где можно продолжить празднование. Вперед… пока не начался комендатский час! Гарри пошел вперед с Роном, прямо в той же форме для квиддича, в которой их отнесли в гостиную чуть ли не на руках гриффиндорцы. Дойдя до коридора, они принялись вдвоем расхаживать туда и сюда, думая «нам нужно место для вечеринки целого факультета». Через минуту они распахнули дверь и открыли рот. — Гарри, — севшим голосом сказал Рон, — это просто невероятно. Перед ними открылся, ни много ни мало, магический карнавал. Огромное помещение было заполнено двумя рядами самопомешивающихся котлов с напитками (сливочным пивом, грогом и подобными вещами), мягких подушек и низких диванчиков вокруг них, а также магическими аттракционами, которые Рон припомнил по гостинице для волшебников, в которой его семья останавливалась при поездке в Египет. Самому же Гарри она напомнили маггловские развлечения: кое-где нужно было палочкой управлять фигурками солдатиков или квиддичистов, в других местах — лупить молоточком по выпрыгивающему садовому гному, который постоянно сыпал оскорблениями, в третьих — сносить заклинаниями летящие в игрока мягкие бладжеры. Вскоре подтянулся остальной факультет. Гарри и его команда сели на почетные места в середине, вокруг центрального котла. Он наслаждался — если не тишиной, то умиротворением, которое нахлынуло на него. С подачи Рона вечеринку быстро назвали «празднованием конца года, когда Гарри Поттеру не пришлось спасать Хогвартс». В общем и целом это было правдой — каким-то невероятным образом Гарри удалось избежать посещений таинственных мест, полных темной магии, перемещений во времени и сражений с Волан-де-Мортом. Но ему название не пришлось по душе. — Поверю, когда высажусь на Кингс-Кросс, — проворчал он. До конца года было еще две недели. Кто знает, что случится? Вскоре Гарри стал замечать среди оранжево-красных галстуков другие: сначала черно-желтые, затем бронзово-синие, а потом и несколько зеленых. Многие из них подходили к нему с поздравлениями — подошли даже две слизеринки, одна с длинными белыми волосами и строгим профилем, вторая — взбаломошная, с короткой прической-пикси. Они сдержанно поздравили его с победой, хотя беловолосой и пришлось оттаскивать свою подругу, сильно сжимая ей руку. Вскоре Гарри, однако, почувствовал себя одиноко. Гермиона вдруг оказалась сидящей на одном пуфике с Роном — ее руки все более жадно бродили по его груди, а сам Рон придерживал Гермиону за бедро, причем вид у него был такой, как будто его только что короновали королем квиддича. Демельза целовалась с каким-то пуффендуйцем, а Джинни ворковала с Дином, который, на удивление, сидел нахмуренный и растроенный. Гарри решил походить вокруг и встал. — Ой, Гарри, не хочешь грога? — тут же подлетела к нему Ромильда. — Эээ… нет, мне нужно кое-что сделать, — соврал Гарри. Не придумав ничего конкретного, он направился к выходу из Выручай-Комнаты, вытащил Карту Мародеров и принялся ее изучать, хотя комендатский час еще не наступил. Профессор Макгонагалл в своем кабинете в башне второго этажа. Профессор Слизнорт на седьмом — кажется, сидит у очага… Филч в кабинете на первом этаже. Вот он удивится, когда все ученики потянутся в спальни. В своем кабинете стоит и не движется где-то в районе стола Дамблдор, а перед ним взад-вперед мечется точка с именем «Северус Снейп». Вообще замок как будто опустел — столько точек с именами учеников исчезло с карты, что стало очень легко заметить некоторые аномалии. Например, что в гостиной Слизерина в кругу сидит довольно большая компания мальчишек — и среди них, в самом центре, Крэбб, Гойл, Нотт и Забини. Гарри нахмурился. — Привет, Гарри, — произнес мечтательный голос у него за спиной. Мальчик поспешно спрятал Карту. — Привет, Луна, — сказал он с облегчением. — Поздравляю тебя с победой над Когтевраном, — она покивала для убедительности, рассеянно глядя куда-то в угол, — ты играл очень хорошо… — Эээ… спасибо? Правда так думаешь? — Гарри не знал, как принимать поздравления в победе над Когтевраном от когтевранки, и по привычке взлохматил волосы. — Да, ты играл очень хорошо, — округлила глаза Луна, — несколько наших даже хотело спрыгнуть со зрительской трибуны. — Класс, — мрачно ответил Гарри, — только этого мне не хватало под конец года. Это все? — Нет, — Луна была, как обычно, прямолинейна, — я хотела сказать, что этой новенькой, Дракии Малфой, очень уж непросто приходится. — Луна, — терпеливо заговорил Гарри, — это не новенькая. Это… помнишь Драко? Луна кивнула. — Так вот это он. Ну то есть это она. Была. — Вовсе нет, — безмятежно сказала Луна, — это совершенно разные люди. — Да нет же, я тебе говорю… — Это я тебе говорю. Человека, которого мы знали как «Драко Малфой», больше нет, — пожала плечами девочка. — Вместо него есть другая девушка. Новенькая. Или ты думаешь, что ей не приходится смотреть на Хогвартс совсем другими глазами? Гарри подвис. Лавгуд обладала удивительной способностью говорить вещи, которые сначала казались бредом, но потом внезапно обретали смысл. — Пожалуй, нет, — осторожно сказал он. — Может, ты и права. Но что ты… — Надо мной тоже издеваются, — сказала Луна так, словно речь шла о том, что у нее тоже иногда чешутся пятки. — Но ей приходится куда хуже. Она же к этому не привыкла. Она ушла. Гарри снова открыл карту. Дракия направлялась к туалету Плаксы Миртл. Видимо, снова хочет с ней поговорить. Но не лучше ли ей будет поговорить с кем-нибудь живым? С кем-нибудь, кто не хочет, чтобы она умерла и осталась жить в туалете? Гарри вздохнул и сложил карту. Дракия не хочет с ним говорить. Она дала это понять очень ясно. Может быть, он и сможет достучаться до нее… но не сегодня. Он вернулся к друзьям и даже с некоторой неохотой позволил Ромильде Вейн пересказать ему все ее самые любимые моменты матча. Причем с каждым новым рассказом губы девочки оказывались все ближе к его уху, и Гарри, оглядываясь на парочки вокруг, вдруг подумал, что Ромильда не такая уж плохая. Вдруг рядом с ними с громким хлопком материализовался Кикимер. Несколько девочек взвизгнули. — Во имя Мерлина! — выдохнула облившаяся пивом Кэти. — Хозяин хотел, чтобы Кикимер следил за молодой Малфой, — прогнусавил эльф, не забывая поклониться, — Кикимер заметил, что она сейчас находится в туалете… — Я знаю, Кикимер, — попытался перекричать шум вечеринки Гарри. — … где ее подкараулил ряд недовольных ее поведением господ, — закончил Кикимер. — Что? — рявкнул Гарри и, не размышляя, рванул к выходу. Он бежал по лестницам, перепрыгивая половину лестничного пролета за раз, и очутился на втором этаже очень быстро. В конце коридора стояли парни в мантиях и зеленых галстуках. Главным среди них был, похоже, Гойл. Из углового туалета раздался отчаянный женский крик. *** Вечером гриффиндорцы закатили громадную вечеринку. И по слухам, которые Дракия собрала, сидя у фонтана с единорогом, устроили они ее не где-нибудь, а в Выручай-Комнате. Дракию, разумеется, никто не позвал. Да она бы и сама не пошла. Вдоволь належавшись в одиночестве в лазарете, Дракия покинула его и решила сходить в туалет Плаксы Миртл на том же этаже. Отчасти потому что того требовал организм перед уроком нумерологии, отчасти — потому что ей хотелось поговорить с Миртл. — У тебя такое довольное лицо, — разочарованно заявила девочка-привидение, едва завидев Малфой. Та ухмыльнулась и села на унитаз, предварительно проведя руками по ягодицам, чтобы юбка не помялась, — с утра ей пришлось впервые выгладить ее самостоятельно заклинанием, и она была удивлена, какой сосредоточенности этого потребовало. Дракия рассказала Миртл, что теперь у нее есть другой план. С помощью которого она вызволит маму… и обеспечит себе будущее. Миртл была явно разочарована, но старалась не подавать виду. — Ты же все равно будешь приходить? — спросила та под конец, когда Дракия уже собиралась уходить. — Буду, — пообещала Дракия. Она сама не знала, зачем. Может быть просто хорошее настроение так на нее подействовало? Если и так — долго оно не продержалось. Прямо на выходе Дракия услышала выкрик знакомого голоса: — Левикорпус! Дракия вскрикнула — ее тело взмыло в воздух, словно ногу подхватил невидимый крюк. Полы выглаженной юбки вольно упала вниз. Слизеринцы во главе с Крэббом довольно заулюлюкали. Рядом довольно завизжала Пэнси. — Она даже подобрала белье в тон форме, — гадко ухмылялась она. Дракия кое-как вытащила палочку. — Эксп… — Стингефай! — крикнул Пайк и выбросил перед собой палочку. Руку Дракии обожгло, она закричала от боли. Опухающие пальцы тут же выпустили палочку, и она упала на каменный пол. — Ничего ты не сможешь сделать, Малфой, — небрежно выдохнул Крэбб. Он шел во главе банды слизеринцев, большинство из которых раньше смотрели в рот Дракии. «Нет, не Дракии. Драко Малфою», — с горечью поправила себя девушка. — Миртл! Позови… — Силенцио! — рявкнул Паркер. — Нет уж, никто тебя не защитит, — хриплым высоким голосом сказал Крэбб. — И мы можем делать с тобой все, что захотим. Кстати, чего мы хотим? Слизеринцы нахмурились — словно не были уверены, реально ли их предводитель забыл, чего хочет, или это вопрос риторический. — Мы хотим знать, чего хотел от тебя Темный Лорд, — блаженно улыбаясь ответил на своей же вопрос Крэбб. — Ему не понравится, что вы лезете в его дела, — выпалила Дракия, болтаясь вниз головой. — Эти бредни могли сработать на Нотте, Малфой, но не на мне, — отмахнулся Крэбб и поднял голову Дракии за волосы. Девушка застонала, но Крэбб не слушал стонов: — Темный Лорд ценит действия. Люди с хорошо подвешенными языками — где они? В Азкабане, в Министерстве? Зачем они Темному Лорду? Он скоро и так получит все. И Азкабан, и Министерство. Послышались довольные смешки. Дракия ощутила мурашки. Неужели Темный Лорд и правда так близок к исполнению планов, о которых прошлым летом еще говорили вполголоса? — Нет, я думаю, что он хорошо вознаградит нас, когда мы закончим твое задание, — закончил Крэбб, и неумело взмахнул палочкой. Дракия рухнула на пол. Ее тут же окружили слизеринцы, и Милисента с Пэнси схватили за руки и потащили в туалет. Следом, ухмыляясь, вошел Крэбб. Остальные встали стражей снаружи. — И для начала ты расскажешь нам, что за задание тебе поручил Темный Лорд, — спокойно улыбнулся Крэбб и поднял волшебную палочку. — Круцио! *** Гарри понял, что отдышаться ему не дадут. Он выхватил на ходу палочку из голенища сапога с защитными пластинами для квиддича, откинул назад полы мантии справа и, пригибаясь, побежал навстречу. Прежде чем его заметили, он взмахнул палочкой и накастовал Силенцио на слизеринцев. Предостерегающий крик так и не сорвался с их уст. Гарри тут же кинул Петрификус Тоталус в одного из них, и он с тихим стуком упал на землю. Гойл и Пайк нацелили на него палочки, но Гарри даже не стал уворачиваться. Будучи идиотами, они, конечно же, попытались накастовать на него заклятья вербально, но их уже обезвредил Силенцио. Прежде чем они додумались применить невербальную магию, Гарри оглушил их обоих. На пороге туалета он замер. На этом месте он причинил Дракии боль. Вид ее крови, смешивающейся с водой на полу туалета, до сих пор иногда всплывал в его голове. Но то, что он увидел теперь, было хуже. Куда хуже. Дракия лежала на каменном полу. Она рыдала, она умоляла прекратить пытку, но ее обступало сразу три однокурсника: Паркинсон, Булстроуд и Крэбб. Каждый держал в руках палочку. Булстроуд наступала на пальцы девушки. Пэнси глупо хихикнула и на глазах у Гарри взмахнула палочкой — на рубашке Дракии появился новый разрыв, и та вскрикнула. Вся одежда девушки была в прорехах, словно ее били кнутом. Когда Гарри натолкнулся глазами на бедро Малфой, красное и опухшее под разрывом в юбке, он ощутил ярость. Только единожды он испытывал что-то подобное — когда Беллатриса Лестрейндж убила Сириуса, а он гнался за ней по темному холлу Министерства магии. И на этот раз он узнал это чувство куда быстрее. Он хотел порвать их на куски и причинить боль. — Круцио! Крэбб завизжал как свинья. — Нравится, Крэбб? — заорал Гарри. Но парень извивался недолго — кажется, даже сейчас Гарри не мог наслаждаться и желать чужой боли по-настоящему. Все, чего ему хотелось, — это прекратить происходящее. — Экспеллиармус! — палочки двух слизеринок вылетели из их пальцев прямо в руки Гарри. Он с трудом удержался от того, чтобы не сломать их об колено. Он обогнул Крэбба и подошел к лежащей на полу девочке. — Дракия… Вопрос «ты как?» сам собой умер на устах. Гарри ощутил злобу. Ему хотелось встать и пытать идиота и двух идиоток, пока они не начнут молить о пощаде. Они не имели права так поступать с Малфой. Она подняла на него свои светло-серые глаза. Раненная и опухшая губа дрогнула. Гарри, не вполне понимая, что делает, опустился на корточки и дотронулся до ее лица ладонью. — Сейчас сюда придет Гермиона, — пообещал Гарри. — И приведет учителей. — Нет. Поттер и слизеринцы удивленно посмотрели на Дракию. — Отпусти их, — едва ворочая языком, сказала Дракия и с трудом поднялась. Гарри растерянно убрал руку. — Еще чего! Они же… — Я сказала, — процедила Дракия, — отпусти их. Немедленно. Поттер какое-то время сверлил ее глазами. Но в конце концов сдался и швырнул палочки девчонок за дверь. — Убирайтесь. Крэбб, Пэнси и Милисента тут же сбежали, напоследок трусливо оглянувшись на Поттера. — Какого черта, Малфой? — хмуро поинтересовался Поттер. — Спасаю тебя, идиот, — всхлипнула Дракия, явно пытаясь сдержать слезы. — Ты только что применил Непростительное заклятие. — Но… Крэбб применил его первым! — И ты думаешь, что Министерство примет эту отговорку? — саркастично спросила Дракия и подошла к умывальнику, открыла воду и плеснула ее в лицо. — Если ты попытаешься сдать Крэбба властям — он тут же расскажет о том, что ты сделал, и простое Приори Инкататем даст достаточно доказательств, чтобы посадить тебя в Азкабан к моему отцу. Полагаю, это было бы даже забавно. Может, мне и не стоит тебя останавливать. Она пожертвовала наказанием Крэббу… нет, своим спокойствием, чтобы уберечь его, Гарри. Немыслимо. Но Гарри видел все произошедшее сам. В груди возникло едва знакомое ощущение острой пронзительной боли. Гарри молча подошел к блондинке, которая опиралась на умывальник трясущимися руками, и обнял ее сзади. Правая рука скользнула по разорванной рубашке на животе и прижала девушку поближе. Левая рука легла на плечо и заскользила вниз, по предплечью, пока не нашла ее ладонь и не накрыла своей. Гарри не понимал, что делает. Он только инстинктивно чувствовал одно: так боль станет чуточку меньше. И она ушла — как уходит вода во время отлива, сменившись волной теплых мурашек, которая прошла от пояса, где он прижал Дракию, до самой макушки. Дракия вздрогнула и замерла, словно маленький испуганный белый кролик. Гарри снова ощутил острую боль в груди. Одна только мысль, что он пугает ее так же, как Крэбб, была ему ненавистна. — Прости, — прошептал он и отпустил ее. Дракия развернулась, но снова оперлась на умывальник двумя руками. — Ничего, — тихо сказала она. Гарри смотрел в ее светлые недоверчивые глаза и не знал, что делать. — Твоя губа… — он протянул руку и дотронулся до нее. Дракия прерывисто вздохнула. — Не умею залечивать раны, — сокрушенно признался Гарри. — Как всегда бесполезен, Поттер, — криво усмехнулась Дракия, попыталась оттолкнуться от умывальника, но трясущаяся рука соскользнула, и девушка пошатнулась. Гарри осторожно подхватил ее за локоть. Рука Дракии легла на его талию, она почти уже была в его объятиях… и он отстранился. Она была ранена. И вокруг все еще было небезопасно. Нужно отпустить ее. — Тебе нужно к мадам Помфри, — сказал он. Дракия кивнула и выпрямилась. Осанка ее снова стала прямой, и она почти не дрожала. — Будет лучше, если ты скажешь Грейнджер и учителям, что когда пришел сюда — конфликта уже не было. К мадам Помфри я дорогу сама помню. — Подожди! А твоя одежда? — беспомощно выкрикнул Гарри. Дракия с легким удивлением проследила его взгляд — мальчик поспешно отвел взгляд от обнаженного раненого бедра. Возможно, Гарри показалось, что щеки ее слегка порозовели. — Ах да… — нахмурилась она. Гарри шагнул к ней, на ходу снимая квиддичную мантию, и укутал ей плечи. Дракия приняла ее как и полагается девушке из благородного рода: молча, с достоинством кивнув. И пошла к выходу. У самого выхода она остановилась. — Поттер, — сказала чуть надменно, дернув подбородком, — прекрати меня спасать. Если ты продолжишь без объяснения причин вмешиваться в мои конфликты, то Крэбб и Нотт решат, что ты пытаешься меня завербовать в Орден Феникса. И тогда все станет еще хуже. Я должна решить эту проблему сама. И Гарри остался стоять в туалете, остолбенело смотря в спину девушке, которая после пыток и издевательств все равно ушла с гордо поднятой головой. *** Когда снаружи послышалась возня, Дракия, которая лежала на мокром полу и пыталась не задохнуться от боли, подумала: «Пожалуйста, пусть это будет Поттер». Пока Милисента пыталась отдавить ей пальцы, Дракия подумала, что эта мысль уже второй раз приходит в голову. И даже успела подумать, что если она призовет Поттера в мыслях в третий раз, то случится что-то, что отмотать назад будет уже нельзя. А потом он и правда ворвался в туалет. Очки чуть криво висели на носу, за черными локонами виднелся шрам, в руках волшебная палочка — а на лице гнев и ярость. Пэнси именно в этот момент взмахнула палочкой, и рубашка на груди снова треснула, кожу под ней обожгло. Девушка скорчилась от боли. — Круцио! — раздался яростный крик Гарри. Крэбб завизжал как свинья. — Нравится, Крэбб? — заорал Гарри. — Экспеллиармус! Поттер схватил на лету палочки Пэнси и Милисенты, обогнул Крэбба и подошел к лежащей на полу девочке. — Дракия… «Почему ты так смотришь на меня?» — хотела спросить Дракия, но губы не слушались ее. В его зеленых глазах она увидела то, что не могло сочетаться в одном человеке. Зеленые поля под веселым летним солнцем. И холодное зеленое пламя Авада Кедавра, уносящее жизни тех, кто ее обидел. Поттер вдруг дотронулся до ее щеки кончиками пальцев. Как будто боялся касаться ее. Но тепло его пальцев успокоило ее. — Сейчас я вызову сюда Кикимера, — пообещал Поттер. — И попрошу привести учителей. — Нет, — ворочать языком было трудно. Поттер и слизеринцы удивленно посмотрели на Дракию. — Отпусти их. Дракия с трудом поднялась. Гарри растерянно убрал руку. — Еще чего! Они же… — Я сказала, — процедила Дракия, — отпусти их. Немедленно. Поттер сверкнул на нее глазами — мол, как и зачем ты споришь со мной? Дракия поежилась. Но он не стал наставить на своем, а швырнул палочки бывших подруг Малфой за порог. — Убирайтесь. Крэбб, Пэнси и Милисента тут же сбежали. — Какого черта, Малфой? — хмуро поинтересовался Поттер. — Спасаю тебя, идиот, — всхлипнула Дракия, не зная, то ли смеяться от его тупости, то ли плакать от перенапряжения и страха. — Ты только что применил Непростительное заклятие. — Но… Крэбб применил его первым! — И ты думаешь, что Министерство примет эту отговорку?... Она говорила что-то еще, подойдя к умывальнику и оперевшись на него руками. В отражении зеркало было ее мокрое от воды и слез лицо, местами опухшее. Руки тряслись, ей казалось, что она вот-вот упадет, а рот открывался и закрывался как в медленной съемке. Сама девушка едва понимала, что несет. Поттер неожиданно подошел сзади. Его ладонь бережно придержала ее в районе живота, другая — легла на ее собственные пальцы. Дракия замерла. От места, где до нее дотронулся Поттер, пошло странное тянущее чувство. Волна огня, разгораясь, прошла по телу, затерялась в районе груди, но продолжала тлеть внизу. — Прости, — прошептал Поттер. Он отпустил ее. Дракия развернулась, все еще придерживаясь за умывальник. — Ничего. Гарри Поттер смотрел в ее глаза так, как будто пытался прочесть там ответы на какие-то очень важные вопросы. — У тебя губа… — его пальцы снова потянулись к ее щеке, но вместо этого легли на ранку. Девушка поняла, что у нее кружится голова, а губы вдруг онемели. — Не умею залечивать раны, — признался Поттер. — Как всегда бесполезен, Поттер, — нашла силы на еще один сарказм девушка. Он пытался помочь, но Дракия почему-то чувствовала себя более бессильной теперь, чем когда ее пытали бывшие товарищи. И правда — из-за слабости ее рука соскользнула. Поттер, конечно же, был начеку. Подхватил ее локоть, позволил опереться на его руку, а заодно незаметно — может быть даже неосознанно — положил ее, Дракии, ладонь на свою талию. Дракия чуть подалась вперед, вот-вот ее лицо встретится с его — но нет. В глазах Поттера мелькнуло что-то, похожее на неудовольствие, и он отстранился. Дракия разочарованно поняла, что теплота и свет, окутавшие ее дурманом, отступают. Она попыталась выпрямиться. — Будет лучше, если ты скажешь Грейнджер и учителям, что когда пришел сюда — конфликта уже не было. К мадам Помфри я дорогу сама помню. — Подожди! А твоя одежда? Дракия поймала его взгляд — он смотрел на покрасневшее бедро, не прикрытое тканью порванной юбки. Ей вдруг очень захотелось, чтобы он прикоснулся к нему, несмотря на боль. Чтобы резкая неприятная боль от ссадины снова превратилась в пожар, чтобы его пальцы медленно поднялись выше… Но он просто отвел глаза. — Ах да, — она пыталась сказать это небрежно, но не вышло. Поттер укутал ее своей квиддичной мантией, и она сделала вид, что так и должно быть. Она решила, что пора уходить. — Поттер, — вспомнила она кое-что у самой двери, — прекрати меня спасать. Если ты продолжишь без объяснения причин вмешиваться в мои конфликты, то Крэбб и Нотт решат, что ты пытаешься меня завербовать в Орден Феникса. И тогда все станет еще хуже. Я должна решить эту проблему сама. Каким-то невероятным образом она покинула туалет и ни разу не споткнулась и не схватилась за стены. До больничного крыла неподалеку она дошла быстро. Быстро разделась и легла в кровать. И поймала себя на том, что руки все равно тянутся к его мантии. Глупый Поттер… дал ей мантию, в которой носился над квиддичным полем, наверняка в грязи, и совершенно точно пропотевшая. Осторожно, как будто она боялась, что мантия окажется смеркутом, она поднесла ее к лицу и потянула воздух. Она ощутила запах парня — сначала запах пота, который подозрительно напоминал корицу. А уже затем — что-то, напоминающее свежий разряженный воздух после грозы. Без всяких сомнений, это был тот же самый запах, что она улавливала от Амортенции в кабинете Слизнорта. И не так давно, когда они готовили ее вместе с Поттером. И в самом начале года. Но тогда она была слишком далеко и почти не обратила на это внимания. Тоска стянула сердце каменной немилосердной рукой. Уже не думая, как это выглядит со стороны, она зарылась в мантию носом — белые волосы упали на красную ткань. *** — Он применил что?! — Гермиона захлопнула книгу и с неподдельной яростью посмотрела на стол Слизерина. — Надо было сдать его Макгонагалл, Гарри, — серьезно сказал Рон, отставляя тарелку с кашей. — Почему, во имя Гриффиндора, ты не вызвал ее? Похоже, даже Рон не считал это проблемой, с которой разумно разбираться самостоятельно. — Неважно, — сказала Гермиона, но одобрительно посмотрела на Рона, — Приори Инкантетем прекрасно сработает и сейчас. Гарри сейчас же пойдет к Макгонагалл, верно? — Нет, — нехотя ответил тот, — я же сказал… Дракия не хочет никого вовлекать. — Это неправильно, — воскликнуло Гермиона, но опомнилась, села на лавку и зашипела на Гарри с безопасного расстояния, — если они начали применять Непростительные заклятия… Гарри, ты же помнишь, что говорил Грюм? Да, для всех трех заклятий нужно определенное магическое умение, но куда важнее — злоба и сила характера. Что, если у Крэбба достаточно и того, и другого, чтобы применить Смертельное заклятие? — Не будет он этого делать, — мрачно сказал Гарри, — слишком много внимания. Даже Крэбб это понимает. Но если буду вмешиваться я… все решат, что я пытаюсь перевербовать Дракию. Рон и Гермиона переглянулись. — А это не так? — осторожно спросил Рон и сморщил брови. Гарри прикусил язык. — Я к тому, что все это поймут. И тогда количество нападок увеличится. Мы не можем исключить весь Слизерин, Рон! Гарри сердито разделил жареную сосиску вилкой и отправил кусок в рот. Он уже жалел, что рассказал друзьям о произошедшем. Стоило промолчать. Но в то же время ему надо было поделиться этим — особенно когда на завтрак пришла с первого урока по рунам Гермиона и рассказала, что Нотт пытался после урока зажать Малфой в углу, но профессор Бабблинг оказалась поблизости. На урок защиты Гарри шел с тяжелым сердцем, хоть это и был последний урок семестра. *** Когда Поттер, Грейнджер и Уизли вошли в класс, Дракия уже стояла в углу, стараясь не привлекать внимания. Из-за белых волос, которые она с помощью Зеркала Увеличения умудрилась отпустить уже по грудь, получалось так себе — она буквально была белой вороной. Но на защите, кажется, ребятам было не до травли. Группы учеников тихонько шушукались между собой и тревожно переглядывались: все парты и стулья исчезли, а на полу был начерчен какой-то круг. Снейп неожиданно появился на преподавательском балкончике и объявил им, что урок будет строенным — потому что на сражение с монстром потребуется время. — Но, сэр, нумерология следующим уроком, — начала было Гермиона. — Я в курсе, мисс Грейнджер. Я уже попросил профессора Вектор отложить ее занятие на среду. Теперь прошу всех выйти из круга. Снейп взмахнул палочкой — меловой круг на полу замерцал — а затем стал медленно спускаться к ученикам. — Сегодня вы сразитесь с монстром, который — будем надеяться — научит вас быстро выбирать нужные заклинания для атаки и для защиты. Что пригодится вам как в борьбе с темными магами, так и созданиями, которых они могут призвать. Конечно же, Грейнджер тут же выбросила руку вверх. — Что? — ледяным тоном спросил Снейп. — Сэр, как сражение с одним существом поможет нам начать ориентироваться в борьбе с разными чудовищами? Разве мы не поймем нужные заклинания после первого же спарринга? — Если бы вы имели хоть капельку терпения, мисс Грейнджер, вы бы, несомненно, поняли, что ваш вопрос совершенно бесполезен, — вкрадчиво ответил Снейп, соединяя перед собой пальцы. Дракия не выдержала и хихикнула в ладошку. — Сегодня вы будете бороться с одним из наиболее ужасных существ темной магии: бальдендерсом. Гермиона охнула. — Бальдандерс может принимать различные обличия, — повысив голос, заявил Снейп, начиная ходить туда-сюда, — это не тот противник, которого вы готовы одолеть. — Мы уже сражались с боггартом, — вдруг возразил Поттер. Класс одобрительно загудел. Малфой хмыкнула. Она давно знала Снейпа, друга ее отца: тот не был дураком и точно знал, чему их обучал оборотень Люпин. Гермиона кинула на друга недовольный взгляд и выбросила вверх руку. — Я не задавал вопроса, мисс Грейнджер, — с прохладным разочарованием заявил Снейп. — Вам следовало бы употребить хоть толику своей памяти на то, чтобы запомнить правила общения с людьми. Минус пять баллов Гриффиндору. Забини и Нотт издали смешки. Поттер хотел было что-то сказать, но Грейнджер схватила его за рукав. — Бальдандерс не меняется под ваши страхи. Он просто постоянно меняет форму. Боггарт — это природная нечисть. Его ограниченные способности к метаморфозе — его защитный механизм, — начал читать лекцию Снейп. — Бальдандерс — это творение черной магии. Голем без ясной формы. Он меняется постоянно, каждую секунду. Это его преимущество: форма меняется так часто, что остановить его каким-то одним заклятием почти невозможно. Единственное, чему он подчиняется, — это приказам своего владельца. Он вдруг остановился. — Мисс Малфой! — сказал он вкрадчиво, но половина дернулась, как от крика. — Сдается мне, вы знаете кое-что о непонятных метаморфозах. По классу прошел смешок. Дракия ощутила, что приросла к полу. — Давайте проверим, слушали ли вы меня на самом первом уроке. Метафорой чего является бальдандерс? — спросил Снейп. Дракия оглядела кабинет: черные плотные шторы, изображения кричащих от боли людей на стенах. — Темных Искусств? — равнодушным голосом спросила она. — Которые как гидра… одну голову отрубаешь, появляется другая? — Мы очень рады, что хотя бы ваша память не претерпела значительных изменений, — оскалился Снейп и снова послышались смешки. — Чтобы бороться с бальдандерсом, нужно сражаться вдвоем или крупными группами — как и с боггартом. Вы уже знаете ваши пары. Запомните — я не жду победы над чудовищем, вы еще слишком слабы. Все, что я хочу увидеть, — что вы способны продержаться в кругу больше пяти минут. Снейп указал на песочные часы, которые стояли на преподавательском столе. Они были подвешены на какой-то сложной системе — судя по всему, когда заканчивался отсчет пяти минут, часы сами переворачивались и начинали отсчет заново. — Если вы чувствуете, что не справляетесь, — покиньте магический круг. Бальдандерс не сможет последовать за вами. Вне круга совершенно безопасно. Гермиона снова дернула рукой. Дракия закатила глаза — почему Грейнджер не может просто подождать, пока преподаватель договорит? — Несомненно, некоторые из вас думают только о том, как бы получить зачет, — презрительно сказал Снейп. Грейнджер покраснела. — Советую сосредоточиться на выживании. Те, чей ум рассеян и не сосредоточен на опасности прямо перед глазами, несомненно пострадают. Впрочем, он все равно огласил условия прохождения экзамена. Чтобы получить выше ожидаемого, нужно было продержаться в кругу пять минут. Снейп сказал, что это буквально дольше, чем можно ожидать от большинства посредственных волшебников. Те, кто продержатся больше половины необходимого времени и организованно, вдвоем отступят — получат удовлетворительно. Завалят экзамен те, кто окажутся выкинуты монстром за пределы круга или бросят напарника. Чтобы получить превосходно, нужно было сражаться с бальдандерсом десять минут. — Но если вы продержитесь дольше десяти минут и получите травму — я поставлю вам «удовлетворительно», — осклабился Снейп. — За то, что не рассчитали свои силы. Дальше ученики узнали, что смотреть за чужими сражениями они и вовсе не будут. Снейп не хотел, чтобы у кого-то из учеников было преимущество в подготовке. Поэтому всех выгнали в коридор, и Снейп усиленным магией голосом звал пары по фамилиям. — Грейнджер, Паркинсон! Две девочки зашли в кабинет — Паркинсон пихнула Гермиону по пути. Малфой поморщилась. Как Пэнси планирует выжить, если Грейнджер не будет ее спасать? Интересный вопрос. Из кабинера раздались голоса, а затем — визгливый крик Пэнси, который поглотил чудовищный рев, затем — клекот, и сразу после этого — низкий утробный звук, словно бы в механизм мельницы угодил камень. Ученики в коридорах замерли. А затем бросились повторять заклинания по учебнику. Малфой слегка затрясло. По правде говоря, она никогда не отличалась смелостью… вспомнить только, как она сбежала и бросила Поттера в Запретном лесу на первом курсе. Она, конечно, убеждала себя, что побежала звать на помощь этого увальня Хагрида, но правда всегда жила внутри нее: она просто была трусихой. Дракия попыталась сосредоточиться на словах Снейпа. Меняет облик… сложно остановить каким-то одним заклятием… Снейп хочет проверить, как они реагируют на простые, но разнообразные угрозы… — Эй, — тихо сказал голос Поттера. Малфой аж дернулась. — Не подкрадывайся сзади, Поттер, — огрызнулась было она, но вдруг почувствовала, что пальцы Поттера сомкнулись вокруг ее запястья. Как оказалась, она судорожно сжимала и комкала полу юбки. Пальцы она разжала. Но Поттер не торопился убирать руку. Он заглянул ей в глаза, снова слегка сжал запястье, затем пальцы проскользили ниже и коснулись тыльной части ладони. Пальцы Дракии слегка дернулись, словно их ударили легким разрядом тока. И воздух приобрел запах как после грозы. «Все будет хорошо», — сказал он глазами. И только после этого убрал руку. Она поверила ему. В конце концов, Поттер, если верить его и Дамблдора россказням, убил василиска, трижды давал отпор Темному Лорду, сражался с дементорами… что ему какой-то там голем, пусть и меняющий обличья? Только в этот момент она осознала, насколько ей страшно, — она совсем выкинула из головы мысли о том, что полагаться на помощь Поттера было унизительно. Какое-то время они просто стояли рядом. Дракия хотела, чтобы он снова дотронулся до нее, чтобы по пальцам еще раз пробежали крохотные молнии, но вокруг стояли люди, и она могла только ждать. — Поттер, Малфой! — раздался усиленный голос Снейпа.